Цитаты из книги «Моя мишень»

Я верну тебе все до копейки, – говорю ему за ужином. Алексей с вилкой и ножом в руках замирает, бросает на меня взгляд исподлобья, качает головой – дескать, мда. Возвращается к своей отбивной. – Непременно, – без особого энтузиазма.

Это правда? Мы летим в Анапу?! – она стискивает ладони: – Не шутка? И я тоже? – Ненадолго. Ты не против? – Против ли я? Это лучший подарок! Как же я мечтала об этом, спасибо, Леш! – Да не за что, – недовольно хмурюсь. Может, ее недостаточно хорошо осмотрели? Точно не в себе девушка, ну да ладно, отоспится – мозг включится.

Рита, блин! Не усугубляй, и не нарывайся на резкость. Я такой, какой есть. Простой и обыкновенный. Меня так научили люди, которые много лет являлись примером для подражания. Я забочусь о женщинах, с которыми сплю. Это мой долг, моя обязанность, один из тех немногих факторов, что делают меня человеком, несмотря на то, чем я занимаюсь. Рита, – он делает паузу, – я забочусь о своих женщинах, а о тебе я больше заботиться не хочу. Дальше мы сами по себе. Всё. – Я докажу, что ты ошибаешься. Ты поставил на мне крест, но ненадолго. Вот увидишь! Он пожимает плечами: – Я отписался от тебя везде. Больше не хочу ни слышать о тебе, ни видеть тебя. Не поздравляй меня с праздниками, не передавай приветы, будешь в Крае – не приходи. Не рви мне душу, постепенно я тебя вытравлю. Сделай то же самое.

Она врет, не слушай ее. Он ее отбрил. – Это правда, Марго, эту ночь она провела с Виталиком, – добавляет Анжела. – Твой сказал, что не заинтересован в ее услугах, – вновь шепчет Софа, и я, наконец, улыбаюсь. Это на него похоже. Он вполне мог так сказать. – Мы все это слышали и подшучивали над ней остаток ночи, поэтому в итоге она ушла с тем, кто точно не откажет. – Словно это у Виталика вчера был день рождения! – острит Анжела со смешком, стараясь меня взбодрить.

Я хочу, чтобы ты сфотографировала себя на фоне холодильника, при этом волосы перекинула через левое плечо и прижала указательный палец к губам. В любой одежде – это без разницы. Можешь – без. – Эм, что? – она офигевает, конечно. – А ты себя сфоткаешь на фоне березки или что у вас там растет? – Мне не смешно сейчас. – Леша, ты прикалываешься? Что за вспышка ревности, мне обижаться? – Ты дома или нет? – открыто атакую. Пульс ускоряется, я уже понимаю, что она не пришлет мне это гребаное фото.

Привет, – говорит он мне, заходя в квартиру. – Доброе утро, – отвечаю радостно. – Не целуй меня, я, кажется, заболеваю. – Ага, как скажешь, – отвечает он и тут же, проходя мимо, обхватывает рукой мой затылок и притягивает к себе. Вырваться нереально. Он целует – быстро, но с наслаждением, на языке вкус мяты.

Я сажусь удобнее и касаюсь нежных складочек. В этом, кстати, что-то есть. Что только моя, всегда. С тех самых пор, когда только зарождается влечение к противоположному полу, – она тянулась ко мне. В данный момент мне почему-то льстит эта преданность.

Зачем ты это помнишь? – Наверное потому, что тогда я разочаровалась в отце. Мне было-то сколько? Я умирала от стыда! Не выдержала, нажаловалась директору, дошло до родителей, и знаешь, что папа сказал мне? Что нужно было обратить все в шутку! Не обострять! Надо радоваться вниманию и развивать самоиронию! Ага, самой себе пакет на голову надеть и посмеяться хором, вот тогда меня полюбят, вот тогда меня примут в коллектив! Он извинился за меня перед родителями тех пацанов, потому что его дочь – ябеда. А я хотела другого. Чтобы он заткнул им рты. – Рита, это был не я. – И сегодня тоже не ты. Сегодня была драка, а тогда – просто избиение. Ничего мы им не сломали, не смертельно, но обделались пацаны знатно. Причем во всех смыслах. Мне хотелось крови, в паспорте было почти восемнадцать, и просто разрывало от постоянных, ежедневных вспышек гнева, гормональная буря внутри требовала выхода. А тут повод: Катька напела, что Ожешко скорее всего будет в другую школу переводиться, раздула конфликт из-за ерунды. Ее теперь не любят еще больше.

Хитрая миловидная блондиночка, – сквозь зубы. Но шучу, конечно, не со зла. – Ключи возьми, Рита. Они по-прежнему на комоде. – Ключи Ники. – Мне их прокипятить? Или сделать тебе другую копию, а эти похороним?

Лёха, так что, снова за тебя? – тянется Дэн. – Отвали на хрен! – в очередной раз чокаюсь с ним под смех ребят, сам тоже улыбаюсь, это, мать его, седьмой тост за меня. – Удачной командировки! – Спасибо. Ты, главное, жди – и я вернусь, – усмехаюсь, все снова ржут, уже до слез. Руки немного саднит, как и лицо, стоило отдать предпочтение обезболивающему, а не алкоголю. Но черный синяк на лице у Дэна доставляет чисто эстетическое удовольствие. Сфотографировал бы, распечатал и повесил в туалете. С*ка, все два года мне нервы мотал. Надо было сразу ему физиономию разукрасить.