Цитаты из книг автора «Ольга Вечная»

– Предательство – это самое ужасное, что может сделать женщина по отношению к своему мужчине.

Самое время представиться – меня зовут Вероника Михайлова, и я провалила вступительные, после чего целый год работала в похоронном бюро у дяди. И мне есть что вспомнить, поверьте.

Но прежде – два значительных, слегка утомительных момента: не стройте иллюзий, я плохой человек, и, что намного, намного важнее, моя норма алкоголя – максимум ноль семь виски после трех банок пива, а то снова пропущу клубничку. То, что происходит вокруг, трезвому человеку оценить достаточно сложно.

Сейчас варочная поверхность стоит на паре кирпичей, под покровом темноты одолженных на время с соседней стройки. Я, как верная жена и подельница, ждала Олега в засаде. Ну и насмеялись мы в тот вечер. – Шизофреник со справкой украдкой тырит кирпичи. Кто бы мог подумать, кем я стану, когда вырасту, – подмигнул он мне, когда зашёл в нашу новую квартиру, прижимая к себе добычу. – Если бы тебя поймали, я бы дождалась. Честное-пречестное! – самоотверженно воскликнула я, встречая добытчика лёгким поцелуем в губы.

Если вы достаточно безумны, чтобы заниматься делом, которое любите – вы обречены прожить жизнь, полную смысла. Герберт Келлехер

А ты кем работаешь? – обращается девушка к Олегу. – Я убираюсь в офисе её компании, – отвечает он, как и обычно нисколько не смущаясь. Обожаю своего шизофреника. – У нас служебный роман, – добавляю я, улыбаясь. Несколько мгновений на нас смотрят, часто моргая. Наши новые знакомые переглядываются, не понимая, почему мы так странно шутим. – Он очень хороший уборщик, – киваю я, смеясь, – каких ещё поискать. – Ну-ну, – отвечает Олег, отпивая свой кофе из чашечки. Делает вид, что ему неловко от нелепой похвалы. – Где ж таких менеджеров по клинингу берут? – усмехается девушка. – У нас только ворчливые тётки поступают на эту должность. Я даже думала, там кастинг особый: кто умеет ругаться и возмущаться без причины. А Олег выглядит… как персонаж из порнофильма. Там тоже сантехники и чистильщики бассейнов внешне недурны.

Аля в полный голос подпевает Кэти Перри. Вернее, частенько перекрикивает девушку. У певицы нет никаких шансов: у моей Али кнопки переключения громкости, чем она нагло и пользуется.

Срабатывает только угроза: «Я сейчас закину тебя на плечо и перенесу в кафе, если ты не оторвёшь глаза от ноутбука. И мне плевать, кто нас увидит по пути и что подумает». Говорю предельно серьёзно. Она знает, что я могу, мне нет никакого дела до зрителей. Понимает, что я во много раз её сильнее. На встречную угрозу «Я тебя уволю» отвечаю: «Тогда буду висеть на твоей шее безработным. Увольняй». Аля слушается меня. Я таскаю ей сухофрукты, орехи, печенье в кабинет, ношу кружки с горячим чаем. У меня даже получается её немного откормить, из-за чего появляется новая проблема: «Я толстая, ты меня разлюбишь». Иногда мне кажется, что из нас двоих я самый нормальный и психически здоровый человек.

И вот он уже массирует мне шею, плечи, руки, ключицы, скользя мизинцами по груди, но я делаю вид, что не замечаю этой вольности. Мне просто хорошо, безумно хорошо. Он снова возвращается к волосам. – Боже, я сейчас кончу. – Я окончательно забываю, где и с кем нахожусь. Олег смеётся. Я впервые слышу, как он смеётся. Тихо, низко, очень тепло. – Хочешь верь, хочешь нет, но я тоже, – говорит он, продолжая улыбаться.

я, следуя порыву, целую по очереди каждый пухлый пальчик её правой ручки. – Ты полный придурок, – говорит она, расплываясь в улыбке. – Знаю. У меня официальное разрешение есть так себя вести.