Ещё у семьи был небольшой, но ухоженный огород с тремя маленькими теплицами, где росли ананасы. Правда, они были мелкие и зелёные, что очень расстраивало бабушку, которая в основном и занималась их выращиванием, впрочем, как и всем остальным огородом. Дедушки постоянно не было дома, он работал ветеринаром на местной ферме.

На участке было ещё одно здание – тот самый йога-центр «Шамбала», о котором я рассказывал. Однажды я заглянул туда и опешил: преподавателем там работала бабушка! Она принимала странные позы – причем так легко и непринужденно, будто делала это всю жизнь. Кроме неё, йогой занимались три дамочки пенсионного возраста, внучка Инна и грузный мужик с пышными чёрными усищами. Ему физические упражнения давались куда труднее, чем остальным, но он держался молодцом (наш сосед справа, как выяснится позже).

– Вы только посмотрите, кто пришёл, – проговорила спортивная бабуля, глядя на меня.

Она была высокого роста, на вид лет пятидесяти, хотя конь Граф уверял, что ей все семьдесят, просто хорошо сохранилась. Я не знал, можно ли верить существу, которое постоянно ржёт и питается травой, но подумал, что коняга всё-таки привирает. Тело у бабули Ираиды было спортивное, подтянутое, а глаза голубые. Волосы она красила в кремовый цвет.

– Мяу, – сказал я ей на всякий случай и отправился дальше.

Оказалось, что дом моих новых друзей стоял прямо на берегу реки. И сразу за огородом, если миновать баню и небольшой заборчик с калиткой, а затем спуститься метра на два вниз по пригорку, можно выйти к деревянной пристани, которая крепилась к шести пустым бочкам из-под горючего, чтобы держаться на плаву.

Вся эта конструкция показалась мне очень удобной. На ней были две лесенки: одна для того, чтобы подняться на сам помост, а вторая, с поручнями, для спуска в воду.

На пристани стояли лавочка и небольшой столик, а на берегу – большой мангал, сложенный из кирпичей – Кардигановым явно нравился отдых на природе.

К тому же, бабушка с дедушкой были людьми старой закалки – в целях воспитания они приобщали детей к труду: Даня с первых же дней каникул отводил на пастбище и приводил с него старого орловского рысака Графа, а сестра – корову Ночку, чёрную от кончика носа до хвоста. Характер у Ночки был Иннин, хотя с ней скотина вела себя покладисто, как хорошая собака.

Пёс, кстати, у Кардигановых тоже был: огромный, слюнявый и тупой, как канимарийские комедии: сенбернар-подросток Джок. Щенок от души облизал меня при первой встрече. Я выгнул спину, зашипел и дал ему на всякий случай по носу. Разумеется, не выпуская когтей. Ну… чтобы знал своё место… Я, между прочим, не испугался. Правда-правда. Ни капельки. А глаз у меня… так он всегда дёргался. Немного.

Бррррр, какая же гадость, эти слюни! Пойду лучше к пристани и искупнусь.

Я разбежался и плюхнулся в речку. Брызги разлетелись во все стороны, а вода сомкнулась над головой. Какое же это блаженство! И сразу же захотелось принять свой привычный котрусовый облик! Но именно в этот момент кто-то за шкирку потянул меня наверх.

– Эй! Что за нафиг! Я же купаюсь! – вопил я, ощущая, как чья-то хватка постепенно ослабевала.

– Так, стоп, разве ты не тонул? – спросило приятное контральто, когда вытащило меня из воды.

Моей «спасительницей» оказалась красотка породы корниш-рекс с короткой густой шёрсткой рыжего цвета. Обычно представители её породы лысые от кончика носа до хвоста, а тут такая симпатичная разновидность. Метис, наверное.

– Нет, просто решил искупаться.

– Ты очень странный, – удивилась кошечка. – Ну ладно, наслаждайся, – хмыкнула она и поплыла к берегу.

– Стой, а как тебя зовут? – крикнул я ей вслед.

– Синнемон^[10], можно Син.

– А я Рембо. Мы ещё увидимся? – зачем-то поинтересовался я.

– Конечно, мы же соседи, – бросила в ответ киса.

Я поплавал ещё минут двадцать и направился к пристани. Но только я вылез из воды, как в меня угодил яблочный огрызок – да прямо в ухо! Вот те на! Сейчас ведь даже не сезон! Но кто посмел?!

В нескольких метрах от пристани стоял возмущённый пятнистый кот-абориген – порванная мочка уха, расцарапанная мордаха, коричневый ошейник. «Ясно, домашний, не бродяга», – успокоился я.

– Сим… Сих… Сименон, – не мог выговорить местный.

– Может, Синнемон? – предположил я.

– Да! – сначала обрадовался кот, но тут же насупился: – В общем, умник, она моя девушка. Сунешься к ней ещё раз…

– Что-то она про тебя не рассказывала, – парировал я.

– Я тебя предупредил, – угрожающе выгнул спину кошак и зашипел, как змея под прессом.

– Да, конечно, – кивнул я и жестом велел реке обрызгать его – так, самую малость.

Река послушалась меня, потому что мы, котрусы, умеем управлять водой – по крайней мере той, которую видим. Правда, кот не оценил прелести водных процедур.

Правду говорят, что земные кошачьи не любят купаться. Надо будет учесть на будущее.

Глава шестая. Самый мёртвый цирк

Ночью, дождавшись, когда все заснут, я решил ещё раз испытать Заклинание Мерцающего Когтя.

Сначала меня крутило и мотало в водовороте портала, а после я оказался в мрачном безрадостном измерении: на уши безжалостно давила тишина – ни голосов птиц, ни шелеста листьев, ни каких-либо звуков. А ведь я в лесу! Пусть тёмном и мрачном, но всё же. Такое ощущение, будто кто-то накрыл эту землю огромным звуконепроницаемым куполом.

Предгрозовые тучи сереющего неба уныло глядели свозь ветви и листья деревьев. По траве стелился молочный туман.

Именно здесь я умудрился потерять Магический Скипетр Котрусов?! Как?! Как я его не удержал?! Где искать пропажу?

Я был расстроен, но понимал, что нужно просто идти вперёд и надеяться, что семейное сокровище даст о себе знать. А что? Откликаться на зов – обычное свойство муррринийских артефактов. Ещё бы знать, как это работает…

– Уху! – послышалось откуда-то сверху.

С ветки на меня смотрела сова. На её пожелтевшей голове-черепе не осталось ни лоскутка плоти. Мёртвая-живая птица сверлила меня взглядом.

– Уху! – повторила она, расправила огромные крылья и соскользнула с ветки.

Я успел спрятаться под поваленным деревом, и сова, полоснув острыми когтищами над моей головой, полетела дальше.

Я шёл осторожно, стараясь пониже пригибаться к земле и держаться кустарников. Вдруг мимо протопал оживший кабан с огромной раной в боку, через которую просматривались кости и внутренности. На спине у него росли лианы. А после я едва удрал от парочки «живых» ёжиков – мерзкие колючки едва не попробовали меня на зуб…

Так, постоянно оглядываясь, я добрёл до туманной полянки, на которой увидел… заброшенный цирк-шапито.

– Помогите! – вдруг услышал я синтетический механический голос.

Примерно таким разговаривали далеки в «Докторе Кто».

– Спасите! Помогите! Прошу вас!

Спасать кого-то в лесу, населённом живыми мертвецами? Как-то не улыбается… А если это ловушка?!

Задача номер один: поскорее осмотреть опустевший лагерь циркачей, чтобы понять, не там ли находится магический скипетр, который я потерял. Задача номер два: не впутываться в неприятности.

Ага! Размечтался!

– Помогите! Помогите! Помогите! – призывал невидимый кто-то.

Ещё немного, и моя операция сорвётся: шум привлечёт внимание. Надо бы найти крикуна и надавать ему по ушам – если, конечно, они у него есть.

Я пошёл на голос, доносившийся со стороны опустевшего передвижного зоопарка. Все клетки, стоящие на телегах, пустовали, у некоторых отсутствовали решетки. На деревянных частях были заметны следы от когтей и зубов. «Куда же делись все звери? – спрашивал я себя. – Что здесь произошло? Какими судьбами цирк-шапито оказался здесь?»

Неожиданно я почувствовал на себе взгляд и оглянулся. На меня немигающим взором смотрела огромная панда. Мёртвая, она сидела внутри большой неповреждённой клетки. Лапами животное обхватывало прутья и ритмично покачивалось из стороны в сторону.

Но вдруг медведь издал стон, и сквозь его наполовину истлевшую шкуру полезли не то щупальца, не то побеги бамбука. Их было пять: два росли из левого плеча, ещё два – из ладоней, а один – из уха.

Я застыл на месте, не в состоянии даже пошевелиться.

И тут один из этих побегов (это были скорее они, чем тентакли^[11]) обвился вокруг моей шеи, прополз под передние лапы и стал затягиваться, как лассо американского ковбоя вокруг очумевшего мустанга. Затем меня поволокли к клетке.

Я метался, пытаясь вырваться, но меня держали крепко, а новые побеги всё оплетали и оплетали тело зелёным коконом – и вот мою грудную клетку сжало так сильно, что затрещали ребра. «Это конец», – подумал я и потерял сознание.

Когда я открыл глаза, то увидел Багу Бару – охранника врат рая для котрусов. Надо сказать, он оказался совсем не таким, как я его себе представлял.

Багу Бару выглядел колоритно: он походил на морского конька-робота, скроенного из разномастных шестерёнок. Его глазки-датчики и уши-локаторы напоминали жабры, а плавники – щетинки зубной щётки и птичьи крылья одновременно. Все эти «фишки» держали конька навесу и позволяли летать.

– Слава Богу! Ты живой! – затрещал конёк уже знакомым мне механическим голосом.

– Так ты не Багу Бара^[12]! Ты тот крикун!

– Всегда готов помочь, – в его голосе я услышал нотки обиды. – Рад, что спас тебя.

– Извини, растерялся, – попытался сгладить ситуацию я, ведь, мы, котрусы, благодарные существа. – Спасибо, что спас от зомби. Где он, кстати?

– Поправочка, мой пушистый друг. Это был не зомби, а оплетай. Внешне, конечно, похож, но разница есть. Зомбаки – просто нежить, чем-то встревоженная, а оплетаи – это растения, которые живут внутри мёртвых тел как паразиты и используют их и в качестве транспортного средства, и как источник питания, а заодно – и как оружие для охоты. Их много, посмотри вниз.

Я послушался.

Ого! Мой новый знакомый каким-то невероятным образом затащил меня прямо под купол цирка! Мы находились на небольшом полуметровом пятачке, к которому крепился канат, – тот самый, по которому ходят воздушные гимнасты. А внизу были люди, клоуны, гимнасты, фокусники, тяжелоатлеты, животные, рыбки – вся эта мертвечина, которая кишела, заполоняя арену и зрительный зал. Их побеги-щупальца извивались, пытаясь дотянуться до нас. Но мы были недосягаемы.

И вдруг я увидел ту сову, которая недавно пыталась меня сцапать. Она влетела через дыру в прохудившемся куполе и уже приближалась к нам, обрастая побегами.

– Ты здесь ничего похожего на скипетр не видел? – быстро сориентировался я.

– Сканирование запущено, – так же быстро среагировал конёк и через минуту отрапортовал: – Сканирование завершено. Объекта, подходящего под описание, в данном измерении не обнаружено.