Раечка

Прозондировав руками темноту, Марийка сделала вывод, что двигаться можно только вперед. Сзади и по бокам литые стены холодного бетона. Горячих подвальных труб уже не было. Одно радовало, теперь можно было встать в полный рост. Девочка решила идти, раздвинув руки в стороны, как бы опираясь на стены, ногами прощупывая неизвестный мрак.

Около часа шла Марийка по беспросветному тоннелю. Наконец, вдали показалось мерцающее очертание двери со знакомой замочной скважиной в виде свастики.

– Это что получается, наш подвал как игра на планшете «Сто дверей»? Кто придумал замутить в школе этот чёртов экшен? – злилась школьница. – Башку бы открутила этому чудиле!

Чем ближе подходила к двери Марийка, тем громче раздавались раскаты залповых орудий, ор, беготня, взрывы. Девочка опустилась на колени перед замочной щелью: – Ну, что, глянем очередное кино про немцев, – и тут же в страхе отшатнулась. На неё смотрел чей-то глаз.

– Раечка, ты, где замешкалась, бегом сюда! – послышался за дверью женский голос.

Раздался детский крик: – Мама! Не надо! Я боюсь!

Марийка снова припала к замочной скважине. Взору школьницы открылось огромное поле, усыпанное двигающимися русскими и немецкими танками. Туда-сюда сновали немецкие солдаты. Прямо под дверью был вырыт окоп. Женщина, вытащив из укрытия маленькую белобрысую чумазую девчонку лет шести, пыталась накрыть ее детскую фигурку огромным телом мёртвого фашиста.

– Молчи, дурёха, – цыкнула грозно мать девочки. – Немцы отступают. Назад дороги нет! Там только сгоревшее село и полные машины сельчан в удушливом газу. Их опять свезут и утопят в болотах. Хочешь к ним? Делай, как я говорю! Тихонечко прячься и двигайся вперед к нашим в лес.

– Но, мамочка, немец душит меня! – плакала маленькая Раечка.

Раздались выстрелы. Мать ребенка, окровавленная скатилась в окоп. Марийка охнула и отпрянула от двери. Под кофтой завибрировал планшет. Школьница судорожно схватила мобильник. На экране дребезжал конверт. Марийка дрожащей рукой щёлкнула эсэмэску: «ВЫХОД В ЛЕСУ. ПЕРЕЙДИ ПОЛЕ. АНТОНИНА ИВАНОВНА». Тут же планшет вырубился.

– Чёртов квест! Чёртова старушенция! Ненавижу! – завопила школьница, отшвырнув мобильное устройство в сторону. – Мне что, теперь, мерзкого дохляка на себя цеплять и ползти?

От злости и отчаяния Марийка заревела. Холодный бетон. Дверь с кровавой свастикой. Война за дверью. И мучительная тьма. Марийка жалела себя. Жгучие слёзы текли по ее красивому лицу. Что толку искать выход? Дома ведь никто не ждёт. Своим ненормальным родителям она не нужна. Пойло и наркотики уничтожили в них людей. Чем лучше они тех немцев? А ведь были когда-то дружной состоятельной семьёй, пока младший братишка Костик, всеобщий любимчик, не утонул в совместной загранпоездке на море.

Снова завибрировал планшет. Марийка потянулась, включив очередное сообщение: «КОВАЛЁВА! ИМЕЙ СОВЕСТЬ! Я ТЕБЯ ЖДУ! ИСТОРИК». Впервые за всё время пребывания в подвале девочка улыбнулась. Радость трепетала учащенным биением юного сердечка. – Всё же, кто-то думает обо мне. Он считает меня красивой и талантливой. Я хочу вернуться к нему.

Марийка хотела написать ответ, но планшет словно издевался над ней, не подавал никаких сигналов.

Внезапно снарядом разорвало в клочья дверь. Марийку наполовину засыпало землёй. Раздосадованная, отплёвывая грязь, она пыталась откопать свой гаджет. Тщетно. Нужно было уходить. Были слышны приближающиеся голоса фашистов, топот солдатских сапог. Школьница с трудом выползла из окопа. Вдруг тело убитого немца упало на неё. Липкая кровь вражеского солдата струилась по её волосам, по белоснежной коже, по одежде девочки.

– Мама! Мамочка! Где ты? – послышался слабый детский голосок.

Всего в нескольких метрах от Марийки плакала маленькая Раечка. Она также как и Марийка лежала под истекающим кровью трупом. Глаза девочек встретились.

– Привет, Барби! – обратилась школьница к малышке. – Я видела твою мамку там, вдали у леса. Нам надо туда как-то доползти.

– Но я не могу, – ревел ребенок.

– А давай в ёжиков играть! У тебя на спинке груз и у меня на спинке груз, донесём до лесной норки. Там нас мамы ждут, – сказала Марийка девочке. Но про себя подумала: – Боже, какую глупость я несу! Вот что скажешь ребёнку, что её мать тоже труп?

– Эй, Барби, хорош реветь! Повторяй за мной! Я – большой толстый ёж, делаю пять шагов, вот так, фыр-фыр, – громко чеканила слова Марийка, стараясь улыбаться, с трудом приподнимая спиной фашиста и передвигаясь на четвереньках.

Раечка, пыхтя и падая, стала повторять за школьницей.

– Ну, Барби, молодец! Да ты просто суперский ёж, – радовалась Марийка. – Смотри, до леса совсем недалеко осталось.

– А почему ты меня называешь Барби? – спросила малышка.

– Потому что есть такая кукла, очень красивая. Когда я маленькая была, как ты, любила с ней играть. Хочешь, расскажу про неё?

Горькая дорога двух девочек, изнемогающих от усталости, утопающих в лужах кровавой жижи, останках разорванных мертвых врагов, осколках использованных боеприпасов, почерневшей траве сопровождалась светлой детской фантазией о чудесной кукле в модных одёжках с ярким домиком.

Раечка в очередной раз остановилась и долго лежала, не двигаясь.

– Эй, ёж по имени Барби, ты держись! – ткнула Марийка в бок труп солдата над девочкой.

Девочку не было видно, никаких звуков она не издавала. Марийка испугалась: – Рая, Раечка, ты меня слышишь? Лес совсем рядом.

– Фыр, – издал тихий звук Раечкин немец. Показались испачканные трясущиеся ножки и ручки ребенка.

– У-у-ф, – выдохнула облегченно школьница. – Не зря же я сказала, что ты суперский ёж! Слушай меня внимательно. Я уверена, там перед лесом будут окопы. Я сброшу груз. Потом помогу тебе. Потом спрячемся в норку. Постарайся не вставать и не шуметь. В окоп будем скатываться вместе. Договорились?

– Фыр.

Наконец девочки приблизились к земляным укрытиям. Марийка с трудом выбралась из-под тяжелой ноши, легла на спину, вытянув руки и ноги. Серое небо плыло перед глазами. Набравшись сил, она уперлась ногами в труп Раечкиного фашиста и сбросила его с ребенка. Девочка еле дышала. Из окопов послышались голоса. Это была русская речь.

– Мама! Мамочка! Я здесь! – обрадовано закричала Раечка, сев на колени, размахивая в воздухе руками.

Раздались выстрелы. Барби в окровавленном платьице упала к ногам Марийки. Её белокурая головка шептала: – Я хотела, чтобы меня увидела моя ма-а-а…. Глазки девочки закатились, дыхание остановилось.

– Гады! Какие же вы гады! – заорала в слезах Марийка. Она обхватила маленькую Раечку и скатилась в окоп. Земля, словно заботливая мама, укрыла мягким одеялом девочек от отдаленных грохочущих взрывов бомб.

Вовка

Марийка открыла глаза. Опять подвал. Тёмный, суровый и безжизненный. Надо встать, идти дальше, но нет сил. Душа вывернута наизнанку. Перед глазами стояли ещё живыми Славка и маленькая Раечка.

– Лучше не думать, – решила школьница, – иначе можно сойти с ума. Я жива!

Школьница встала на ноги и, опираясь руками о стены, пошла вперед.

– Интересно, сколько сейчас времени? Как давно я шатаюсь в этом дурацком подвале? – девочка машинально глянула на ручные электронные часы, включив маленькой кнопкой подсветку. – 11: 20. Странно, десять минут, как идёт урок. Это время моего выхода из кабинета. Похоже, часы стоят. Но почему работает подсветка? О, волшебство изобретательности Китая! Какая же я тупая, ведь можно было раньше включить часы, какое-никакое, а всё-таки освещение!

Марийка сняла часы с руки и стала крутить маленькой вещицей, как фонариком, зажимая слегка белую кнопку. Картинка вокруг не изменилась. Голый серый бетон позади, сторонам и чернота впереди. – Похоже, такое обозрение будет до следующей двери. Надо сохранить заряд батарейки – школьница отпустила пуговку часов и спрятала их в заднем кармане джинсов.

Во мраке по ногам скользнуло что-то длинное. От неожиданности Марийка взвизгнула, подпрыгнув. Неужели змея, страхом стучало в висках. Девочка лихорадочно попыталась достать часы. Мерзкое существо с невероятной быстротой поднималось от ног вверх по телу. Марийка схватила невидимый полоз руками и с силой бросила о стену. Пальцы прощупали плоскую резину. Наконец, она достала часы, включила слабый свет. Нагнулась. Под ногами валялся выцветший потрескавшийся медицинский жгут. Внезапно бледно-розовая резина скрутилась на полу клубком и бросилась на школьницу. Борьба продолжалась несколько минут. Марийка боялась, что гадкая резина задушит её. Жгут больно хлыстал её по всему телу и лицу, окручивал конечности, падал и снова кидался. В конце концов, намертво обтянув Марийкину левую руку чуть выше локтя, жгут успокоился. Девочка сдалась.

– Да, чёрт с тобой, резиновая дрань! – гаркнула школьница. – Шею только не тронь.

Чем дальше пробиралась Марийка вперед, тем больше видела на полу медицинские резиновые завязки и какие-то старые ремешки. Вот уже весь пол оказался устлан жгутами и кожаными лямками. Хорошо, что не бросаются, а тупо валяются в пыли. А что будет со мной, если они все кинутся на меня? Кранты!

Далее, вдоль подвального тоннеля слева Марийка увидела ржавую некогда белую панцирную кровать. Девочка решилась на отдых, ноги гудели. Она легла на железную кровать, зажала в кулаке часы и закрыла глаза. Надо расслабиться, подумать о чём-то хорошем. Она всегда так делала, когда её душило одиночество или безысходность. Вот явились из дальнего доброго детства нежное средиземное море, теплое испанское солнышко, звуки мандолины, ласковые руки родителей. Мама и папа, улыбаясь, качали её на волнах.

Марийка почувствовала, как легкое дуновение холодного ветерка пронеслось мимо ее лица. Девочка открыла глаза. Навалившаяся пугающая тьма окружала её. В ногах светились два зеленовато-желтых шара, словно пустые глазницы совы. Мурашки побежали по коже. Девочка оторопела, зажмурилась и снова открыла глаза. Шары по-прежнему смотрели на нее.

Конец ознакомительного фрагмента.