Цитаты из книг автора «Ольга Таглина»

Хирург, – писал Пирогов, – должен заниматься анатомией, но не так, как анатом… Кафедра хирургической анатомии должна принадлежать профессору не анатомии, а хирургии… Только в руках практического врача прикладная анатомия может быть поучительна для слушателей. Пусть анатом до мельчайших подробностей изучит человеческий труп, и все-таки он никогда не будет в состоянии обратить внимание учащихся на те пункты анатомии, которые для хирурга в высшей степени важны, а для него могут не иметь ровно никакого значения».

А это описание жизни в Дерпте: «Вот я наконец профессор хирургии и теоретической, и оперативной, и клинической. Один, нет другого. Это значило, что я один должен был: 1) держать клинику и поликлинику, по малой мере 2,5–3 часа в день; 2) читать полный курс теоретической хирургии – 1 час в день; 3) оперативную хирургию и упражнения на трупах – 1 час в день; 4) офтальмологию и глазную клинику – 1 час в день; итого – 6 часов в день. Но шести часов почти никогда не хватало; клиника и поликлиника брали гораздо более времени, и приходилось 8 часов в день. Положив столько же часов на отдых, оставалось еще от суток 8 часов, и вот они-то, все эти 8 часов, и употреблялись на приготовления к лекциям, на эксперименты над животными, на анатомические исследования для задуманной мною монографии и, наконец, на небольшую хирургическую практику в городе».

Профессорская жизнь началась для Пирогова с освоения немецкого языка. Заканчивая первую лекцию, Пирогов сказал: «Господа, вы слышите, что я худо говорю по-немецки. Поэтому мои лекции могут оказаться не такими ясными, как мне бы хотелось. Прошу вас сообщать после каждой лекции, в чем я не был достаточно вами понят, и я готов вновь повторять и объяснять все, что необходимо». Скоро хирургия стала у студентов одним из любимейших предметов.

Лекции молодого хирурга были точны и наглядны. Каждое утверждение подкреплялось демонстрациями одновременно на нескольких трупах: на одних он показывал положение органов в той или иной области тела, на других делал все операции, производящиеся в данной области.

Пирогову предстояло сделать хирургию наукой.

научные интересы ученика Профессорского института Николая Пирогова лежали в русле основных исследований русской хирургической школы.

Николай Пирогов никогда не был участником описанной выше студенческой жизни: он много работал. Много – это почти 24 часа в сутки. Он готов был и больше, но, к великому его сожалению, хоть изредка, но приходилось спать, что отбирало столь ценное для работы время. Но Пирогов отличался уникальной способностью трудиться без отдыха, непреходящей жаждой работы. Он мог бесконечно работать, не теряя физических сил, ясности мысли, свежести догадок, остроты наблюдений. Он слушал лекции по хирургии, присутствовал на операциях, ассистировал, дотемна засиживался в анатомическом театре, препарировал, ставил опыты, много читал, делал заметки, выписки, пробовал свои литературные силы.

Он учился у профессора Христиана Ивановича Лодера, знаменитого анатома, доктора медицины. В свое время Лодер преподавал в Йене анатомию, физиологию, хирургию, акушерское искусство, медицинскую антропологию, судебную медицину и естественную историю.

22 сентября 1824 года Николай Пирогов стал студентом Московского университета. На его книжных полках появились книги по анатомии, физиологии и фармакологии, а на столе – человеческие кости.

юный Пирогов был человеком весьма ответственным. Он завел тетрадь, сшитую из толстой серой с желтизной бумаги. Тетрадь называлась «Посвящение всех моих трудов родителю» и предназначалась в подарок отцу. Николай записывал в нее собственные сочинения в стихах и прозе, переложения прочитанного, а также свои мысли, рассуждения, почерпнутые из читаемых им книг.