Глава третья

Суд

От наваждения его спас голос принца Карлоса.

– Как тебя зовут, как зовут твоего отца, кто он? Откуда ты? Говори четко, перед всеми.

Эрика подняла голову, зеленые глаза в упор встретились со взглядом принца.

– Вы и так это знаете, ваше высочество. Я Эрика, дочь Леопольда, учителя музыки. Я… – она на миг запнулась, словно ей не хватило дыхания, – я из Литеберга.

Тихий хриплый голос был еле слышен.

– Громче!

– Я не могу громче.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Скажи нам, Эрика, дочь Леопольда, чем ты занимаешься?

– Провожаю путников через лес. Раньше была уличной певицей и музыкантом, но это вы тоже знаете. А сейчас – провожаю через лес.

– Я уверен, что ты лжешь. Никто не может подтвердить твои слова?

Эрика молчала. На миг она встретилась с Марко взглядом, ресницы ее чуть дрогнули, но девушка снова никак не показала, что знакома с молодым стражником.

– Значит, подтвердить твои слова некому, – повторил принц Карлос.

Марко решился.

– Она говорит правду.

– Откуда ты знаешь? – обернулся к нему принц. – Ты… как тебя там?

– Марко, – услужливо подсказал Том.

– Она провела меня через чащу.

– Когда?

– Неделю назад. Нет, побольше. Как раз накануне отбора в отряд стражи, ваше высочество. За четверть серебряной монеты.

– Недешево, – принц ухмыльнулся. Казалось, он совсем успокоился, и суд над девушкой уже не пугал его, а даже доставлял удовольствие. – Что же ты не направился в объезд?

– Я бы тогда не успел к состязаниям.

– Приятно слышать, что ко мне в стражу так торопятся. А что же ты не поехал сам через чащу? Один? Побоялся, да? – Карлос усмехнулся и перевел взгляд с Марко на Тома. – Хороших же ты стражников набираешь! Эти двое от девки шарахнулись, как только она голову подняла. Этот через лес боится проехать один. Этот, – принц кивком указал на Вальтера, – даже из горящей тюрьмы не может удрать как следует.

Том вспыхнул, Вальтер не изменился в лице.

– Ладно, к делу. Надо покончить с этой дрянью, – принц снова посмотрел на Эрику, которая по-прежнему стояла между двух стражников, чуть вздернув подбородок.

У входа в зал послышались шаги, управляющий бросился к двери и тут же вернулся обратно.

– Привели ведунью, ваше высочество.

– Прекрасно. Пусть проходит сюда.

При слове «ведунья» Марко подумал о совсем дряхлой бабке, и тут же двое бойцов – не из приехавших с принцем, а из небольшого гарнизона замка – ввели в зал немолодую, но крепкую и сильную женщину. Ведунье, наверное, было около шестидесяти. Несмотря на то, что за ней посылали бойцов принца, перепуганной она не выглядела.

– Ты – Илина из деревни? – спросил Карлос.

Она спокойно кивнула:

– Да, ваше высочество. Я думала, вы меня помните.

– И ты лечишь людей травами?

– Да.

– Только травами?

Илина уверенно улыбнулась:

– Если вы про магию, ваше высочество, то да, я иногда пользуюсь магией. Но только в самых крайних случаях. И никогда не перехожу за третью степень. А на третью степень у меня есть разрешение, подписанное лично вами. Я надеюсь, ваше высочество, вы помните. Оно подписано шесть лет назад, так что еще четыре года я вправе применять магию третьей степени.

Карлос сверкнул белками глаз:

– А что потом? Ты уйдешь с этих земель или снова заплатишь за разрешение на десять лет?

– Посмотрим.

– Значит, ты не отрицаешь, что лечишь травами. Только лечишь? Или ты и убийственные травы знаешь, и зло причинить можешь?

Ведунья пожала плечами:

– Кто знает лечебные травы – знает и убийственные, это зачастую одно и то же. Да, я могу причинить зло, но никогда не делала этого.

– Ладно. Допустим, я тебе поверил. Людям надо верить, – принц широко улыбнулся. – Ты тоже помнишь, что случилось тут три года назад. Для тех, кто не помнит, я расскажу. Мои слова могут подтвердить управляющий замка, Том, Артур и эта ведунья. Да и остальные наверняка про это слышали, хотя я и запретил трепаться.

Карлос замолчал. В зале было тихо, и Марко показалось, что даже веселый птичий щебет за окнами прекратился.

– Мне не слишком приятно вспоминать об этом, но что поделать? – начал принц. – Вдруг не все тут помнят эту историю, – я должен рассказать, как все было. Это случилось около трех лет назад. Тогда в отряде были совсем другие люди. Хотя Том и Артур уже служили мне.

Оба названных стражника почтительно кивнули.

– Тогда я нередко выбирался из дворца в простой одежде и безо всякой охраны. Любил походить по улицам Сваннестада, послушать, о чем говорят люди, как живут. А то они вечно ноют про высокие подати и сборы, – принц хмыкнул, но тут же вернулся к рассказу. – В один из дней я увидел на рыночной площади толпу – народ слушал бродячую уличную певицу.

Карлос замолчал и впился взглядом в Эрику. Она не ответила, лишь чуть выше вскинула голову.

– Девушка пела, стоя на пустой пивной бочке, и подыгрывала себе на бубне и колокольчиках, – продолжил принц. – Это был самый красивый голос, что я слышал в своей жизни. Да и сама певица была хороша, что уж там. Но голос… Ни до, ни после я не встречал ничего подобного. И словно сошел с ума. Я бросился расспрашивать всех о ней, но никто ничего не знал – девушка оказалась приезжей и в Сваннестаде была впервые. Я послал Тома узнать, на каком постоялом дворе она сняла комнату, и к вечеру уже был у нее с подарками, которым обрадовалась бы любая королева. Но уличная певичка, которая наверняка и досыта-то ела не каждый день, их отвергла. Набивала себе цену, тварь. Я пробовал с ней встретиться, но она даже не стала со мной говорить. Все было так? – он повернулся к Эрике. – Я не лгу?

Она смотрела на принца, не отвечая, но и не отводя взгляда.

– Не возражает, – хмыкнул Карлос. – Я был готов открыться ей, сказать, кто я на самом деле. Умолить о встрече. Даже жениться – и была бы сейчас принцессой, а не таскалась через лес туда-обратно. Но в последний раз, когда я стал действовать куда настойчивее, певичка заявила, что скорее бросится в омут, чем согласится на свидание со мной. Я направился сюда, в замок. Во дворце, в самом центре города, слишком много лишних глаз и ушей, поэтому лучше было привезти ее в замок. Стражники по моему приказу схватили певичку и тоже доставили сюда. И она наконец стала моей.

Карлос перевел дух.

– Высшие силы знают – я сделал все, чтобы добиться взаимности. Оставалось одно – взять ее по праву сильного. Потом я отдал ее тем четверым стражникам, что по моему приказу поймали для меня эту девку и привезли сюда. Они заслужили. На этом все.

– Не все. Вы вырезали свои знаки у меня на лице, – не выдержала Эрика. – Точнее, хотели вырезать, но все вышло криво.

Голос подвел ее. Она, наверное, хотела крикнуть, но вышел жалкий мышиный писк.

– Ты сама дергалась так, что вместо знаков получилось не пойми что! Да, я хотел вырезать свое имя, свои знаки! Чтобы ты не забыла, кто до последнего пытался сделать тебе добро! И как ты за это добро отплатила? Лишила жизни четырех совсем молодых парней, чья вина была только в том, что они не устояли перед твоей красотой?

Марко стоял и оторопело смотрел на принца. Ему казалось, что он попал в какой-то дурацкий сон, из которого теперь нет возврата: он связан клятвой стражника, которую дал сразу же, как только Том допустил его и Руфа к службе. И теперь Марко никак не мог помочь Эрике, потому что был скован данным честным словом крепче, чем любыми цепями.

– Илина может подтвердить мои слова, – Карлос протянул руку, указывая на ведунью. – Помнишь эту девку?

– Да, – кивнула Илина.

– Она покупала у тебя отраву?

– Нет, ваше высочество. Повторяю, я не продаю отраву и не делаю ядовитых зелий. Никогда. Но я эту девушку помню. Она хотела убрать шрамы с лица и вернуть голос, ведь без голоса она не смогла бы заработать себе на кусок хлеба.

Принц кивнул:

– Помню-помню, она так орала и визжала, что охрипла и потом уже не могла сказать ни слова. Правда, я думал, что со временем она снова сможет петь. Жаль. Голос был дивный.

– Но я уже не могла помочь. Если бы она сразу пришла ко мне – можно было зашить порезы на щеках тонкой иголкой и шелковой нитью. Шрамы все равно остались бы, но совсем не такие страшные. А она пришла, когда все уже начало заживать как попало. Да и питье мое для голоса ей ничем не помогло. Тут только магия нужна, причем первая степень.

– Она расспрашивала тебя про ядовитые травы?

– Да. Многие расспрашивают. Люди иной раз на рынке боятся у незнакомого продавца сушеные травы или грибы купить, вот и спрашивают.

– Она приходила только один раз? Ты продала ей питье для голоса – и с тех пор ты ее не видела?

Ведунья покосилась на девушку, та, поймав этот взгляд, не отвела глаз.

– Мне нечего скрывать, – сказала Эрика. Слова ее прозвучали твердо, но еще тише, чем прежде. Илина повернулась к принцу и стражникам:

– Она пришла еще через пару недель, чтобы избавиться от будущего младенца.

– И ты продала ей такое снадобье?

– Продала. Это не запрещено законами Сваннестада и окрестных земель.

– И потом ты ее не видела?

– Нет.

– Ступай, – принц Карлос повернулся к бойцам из гарнизона замка. – Уведите ее.

Он проводил Илину взглядом, потом снова уставился на Эрику, громко кашлянул и обратился ко всем:

– Что ж, вы все слышали. Ведунья подтвердила, что три года назад ты, Эрика из Литеберга, дочь Леопольда, интересовалась ядами. Для тех, кто не знает, скажу: три года назад как раз здесь, в моем замке, умерли четверо стражников. Те самые четверо, которые мне ее поймали и которым я ее отдал, когда позабавился сам. Они умерли в страшных мучениях. В замке есть врач, он и в тот день был, но он ничем не сумел помочь. Ни одному из четверых.

Эрика мгновение помедлила, потом пару раз выдохнула, словно собираясь с силами. Принц молчал.

– Никакой врач не смог бы их спасти, – одними губами сказала она. – Даже когда у них только-только начались боли и дурнота, было уже поздно что-то делать. Я очень боялась, чтобы зелье случайно не досталось кому-то другому, и долго выжидала, чтобы они, именно эти четверо, оказались в одном карауле.

– Ты даже не отпираешься? – Карлос обвел глазами присутствующих. – Вы все слышали? Эта женщина признает, что убила четырех моих стражников, да вдобавок еще и своего нерожденного ребенка. Который, вполне возможно, был королевской крови. Замолчи! – рявкнул принц, увидев, что Эрика пытается что-то сказать. – Будешь болтать – тебя четвертуют, не забывай. Да и что ты можешь придумать в свое оправдание? Хочешь нам напомнить, что они с тобой сделали? Подумаешь, четверо стражников позабавились с уличной девчонкой! Да ты за счастье почитать должна была, что на тебя обратили внимание. И ты стоишь тут живая, а их уже нет.