– А почему возле домов ничего нет? – поинтересовалась Катя.

– Так вырубили лес-то, когда строились. Теперь там всяка поросль растет, а ни елок, ни кедров нет. Молодой лесок. Малина там тоже есть, но маловато. Тут побогаче будет.

– Так ведь вы уж давно строились, что же там ничего так и не выросло?

– А зачем? Так посмотришь – за домами тайга. Мы прошли-то чуть-чуть. Это только поле такое большое, и то, кажется только. Просто жарко, да и шли, отвлекаясь – то на цветочки, то на бабочек. Вы ж девчата, вам это интересно.

– Неужели мы совсем рядом с хутором?

– Меньше пятисот метров прошли. Рядом совсем.

– Ничего себе. А почему мне показалось, что мы ушли далеко?

– С непривычки это. Далеко я бы вас и не повел. Да и сам не дойду. Ну, вот, пришли. Я сяду, а вы работайте. Бидончики маленькие у вас – быстро наберете.

Девушки занялись сбором ягод, малина была крупная и сочная, и так и просилась в рот. Но девушки хотели побыстрее наполнить бидоны, а уж потом вволю наесться сладкой и пахучей ягодой. Дед Архип задремал в теньке, сидя на большом пне. Ружье он поставил между ног и, опираясь на него, давал храпака.

– Сейчас наш Петрович всю живность в тайге распугает, – засмеялась Катя.

– И не говори, – улыбнувшись, сказала Алёна, – пусть поспит. Устал он. Хоть и недалеко отошли, а он притомился. Старенький он.

– Точно, на солнце разморило. Жара. Кто бы мог подумать? Приехали, дождь обложной лил.

– Погода тут неустойчивая. Да и земле надо воды попить. А то засохнет все. И пожары могут быть лесные.

– Лён, я уж набрала кувшинчик. Пойду, посмотрю, что у деда за ружье.

– Ты что? С ума сошла! Ружье-то тебе чего далось?

– Да ради интереса. Гляну просто.

– А оно не выстрелит?

– А чего ему стрелять-то? – засмеялась Катерина. – Не боись, у меня все схвачено!

– Что схвачено? – испугалась Алёна.

– Да умею я с оружием обращаться. Вот и все!

– Умеешь? Откуда? В детском доме учили?

– Я биатлоном занималась много лет. Стреляю, не хуже любого охотника.

– Первый раз слышу! – удивилась Алёна.

– А разве я тебе не говорила?

– Нет.

– Я в Спортшколе училась. Олимпийского резерва! Не хухры-мухры!

– А что ж бросила?

– Не знаю. Что-то в голову вступило. Роман закрутила с одним. Он меня и отговорил, я уже школу заканчивала, взяла и бросила. А потом он меня бросил. Вот и вся сказка.

– Так, выходит, ты и на лыжах умеешь кататься?

– Ага, кататься! Бегаю, не догонишь! – захохотала Катька.

– Чегой-то? Что стряслось? – проснувшись, и встревожено оглядываясь, спросил дед Архип.

– Все нормально! – сказала ему Катерина. – Мы уж набрали ягод, пора обратно идти. Ты отдохнул, дедушка?

– Ох, вздремнул! Хорошо тут в тенечке-то. Ну что, пошли что ль?

Дед, покряхтывая, встал с пенька, немного постоял, держась за спину, нагнулся чуть вперед, потом назад и сказал:

– Ухайдакали вы меня, девки. Давно так далеко не ходил.

– Так ты сказал, что мы рядом совсем! – воскликнула Алёна.

– Рядом-то рядом, дак, я уж несколько лет от дома дальше реки не хожу. А тут в тайгу! Да по солнцепеку! Малину-то и грибочки я прям за забором собираю.

– А ты сказал, что там нет ничего! – воскликнула Алёна.

– Дак, собрал все… Говорил же, третьего дня…

Возвращаясь обратно, дед все чаще жаловался на свою несчастную долю, на то, что ему не дойти до дома, и кряхтел.

Но вот показался забор, за которым действительно сплошняком росла высоченная крапива. Пройдя пролесок, девушки спросили у старика:

– Так почему лес тут так и не вырос. А только молодые деревца, да крапива с кустарником?

– Мы ж тут сеяли раньше. Поле наше тут было. Рожь, овес… А бабушка твоя, – и показал рукой в сторону дороги, по которой они приехали с Иваном, – там еще и картошку сажала. Так я ей помогал всегда, и сажать, и копать, и окучивать. Работа тут тяжелая. А потом как состарились оба, так и сажать-то перестали. Вот все и заросло крапивою, да лесом. Почитай уж лет пятнадцать-семнадцать тут не сажали ничего.

– А как же вы в последнее время обходились?

– Дак, привыкли уже. У меня немного картошечки посажено, а муку, да овес, рожь там, ячмень, нам Иван привозит. Кур кормить. Из муки покупной уж давно печем. А куры они корма требуют.

– Да, – со вздохом сказала Алена. – Тяжело пожилым таким трудом заниматься. Мы б с тобой и сейчас не смогли. – Обращаясь к подруге, сказала она.

– Смочь-то смогли бы, да не приучены! – сказал старик. – А вот кабы тут выросли, так все бы умели.

– Каждому свое! – возразила Катя. – Если бы у меня были родители, и жили бы в деревне, или где-нибудь тут у вас, я бы с удовольствием все делала и им помогала. Только нет их у меня!

– А почему поляны в тайге лесом не зарастают? – спросила Алена.

– А кто их знает! – ответил ей старик. – Природа, у нее свои законы. На том лугу я для коровы своей траву почитай всю жизнь косил. И дед твой, Алёнка, и дядья. Только потом, после школы разъехались все. Так мы тут со старухой и остались, с бабушкой твоей. Корову я давно уж продал. Теперь вот коза осталась одна. Белка.

– А у тебя дети есть? Жена у тебя была? – спросила Алена.

– Была. Да померла рано. Детей у нас с ней не было.

– А те дома, что рядом стоят, пустые, чьи они?

– Дак, наше тут все. Одна изба жены моей покойницы, оттуда ее замуж брал. А вторая, Дедом твоим построена для детей. Их ведь было пятеро у бабушки. Да не остались они тут. Вернее сказать, не вернулись. Вот и забросили его. Так, приезжали порыбачить и в тайгу сходить, но жить там никто так и не жил. Вот и заветшала она. Но еще крепкая. Низ из лиственницы слажен. Крышу Иван перекрыл, чтобы влаги не было. А так его подправить, еще послужит. И жены моей домик не ухожен стоит. Мне-то и своей избы хватает. Там ее семья жила. А после войны все поумирали, я еще долго его в порядке содержал, а теперь одряхлел и я, и дом.

– Печально рассказываешь, дедушка. Так и нет детей-то?

– Ну, почему ж. У меня все твои дядьки в сыновьях ходили. Я всю жизнь тут живу и во всем их матери помогал, – заходя к себе во двор, сказал дед Архип.

– Бабушка твоя кое-что сказать тебе велела, перед смертью. Все тебя ждала.

– Ну, так скажи! – воскликнула Алёна, заглядывая деду в глаза.

Из глаз у старика покатились слезы. Он поглядел на Алёну с таким отчаянием и с нескрываемой нежностью. Утирая слезы, он сказал:

– Устал я, потом. А коли что, так сама найдешь. Когда в доме убираться будешь.

–Что найду? Где? – удивилась Алёна.

– То, что сказать велела. Только гляди, пока я живой не ищи! Я сам должен… Пойду, устал… Вечером приду.

Озадаченные девушки постояли возле его калитки и будто очнувшись, пошли дальше, к своему дому. Уже заходя в сени, Катерина как-то странно посмотрела на Алёну. Перехватив ее взгляд, девушке показалось, что та уже о чем-то догадывается. Хотя о чем? Алёна даже и предположить не могла – что надо искать, где, и зачем! И что должен был рассказать Алёне этот несчастный старик.

Глава 4. Белка

– Что ты на меня так посмотрела? – спросила Алёна у подруги.

– Как? – улыбаясь чему-то, спросила Катя.

– Ты смотрела на меня так хитро, будто догадалась, о чем мне хотел сказать дед Архип.

– Тебе показалось, подруга!

– Нет, не показалось! Говори!

– Ну, если ты настаиваешь… Мне показалось, что дед был влюблен в твою бабушку. И считает тебя внучкой. Вот и все! Может, это было давно, когда они были еще молодыми. А потом, представляешь, как ему тяжело! Они тут столько лет вдвоем прожили, а теперь он один остался.

– Это-то я представляю, только причем тут любовь? У него своя жена была.

– Ой, Лён, это было так давно, и я могу ошибаться. Просто мне так показалось.

– Ладно, давай оставим эту тему. Печь сегодня топить не будем и так жарко. Это вчера, после дождя немного комнату прогрели. Давай поедим, что ль ягод?

– Интересно, а что дед тут ест. Ему дядя Иван все продукты привозит?

– Не знаю, не думала. Яйца и молоко есть. А вот мясо где берет, он же не охотится. Может, рыбу ловит.

– Наверное, – согласилась Катерина и насыпала полную миску ягод. – Давай, садись, кушать подано.

– Ой, какая ароматная! – наклонившись над миской, воскликнула Алена. И с удовольствием проглотила несколько ягод. – И сладкая!

– Не говори, подруга, малина вещь классная. Приятного аппетита, – и налила себе стакан молока.

– А где коза-то наша? – спохватилась Алена.

– Так старик ее увел, пастись. Уж пора приводить. Вечер скоро.

–Ну, отдохнет и приведет, – согласилась Алена, – только, я что-то ее не видела, когда мы из леса возвращались.

– И я не видела! – испуганно проговорила Катя. – А где ж она тогда?

– Ой, Катька, не знаю! – вскочив из-за стола, воскликнула Алена, – пойду в сарае посмотрю, может, она сама домой пришла или мы не заметили, как старик ее привел?

      И тут дверь с шумом отворилась, в комнату вошел дед и сев на табуретку, с выражением ужаса и отчаяния сказал:

– Девчата, Белка пропала. Привязал я ее к колышку, на лужайке. Да так устал, что не заметил, что ее уж там и не было. Сбежала коза, иль утащил ее кто.

– Так кто тут утащит-то? Тут ведь никого, кроме нас нет. Тут часто рыбаки появляются или охотники?

– Да не бывает тут никого. Сейчас любители по базам ездят, а у своих – деревенских, у каждого свой участок есть. Давно я тут никого не видывал. Знать, испугалась чего. Или медведь задрал.

– Если бы задрал, так кровь была бы, или следы какие. Ты смотрел, дедушка?

– Да не смотрел я, прямо к вам прибежал. Пойдемте, девчата, покличем ее, может, прячется где?

Выйдя на улицу, девушки и старик подошли к тому месту, где была привязана коза. Старик наклонился и долго смотрел на траву вокруг. Потом прошел в сторону леса и, вернувшись, чуть не плакал. Девушки ничего подозрительного так и не увидели. Ни следов, ни Белки.

– Убежала она, к лесу. Спугнул ее кто-то. Только следов ничьих не вижу. Может, издалека увидела кого. Медведя иль охотника чужого. Только людей она не боится, пойду еще на берег гляну, – утирая слезу. – Эх, не уберег тебя я, Белочка!

– Ну, и что делать будем? – спросила Катя у Алёны.

Та озадаченно почесала нос и, посмотрев в сторону леса, слабо улыбнувшись, спросила:

– Ты предлагаешь ее искать идти?

– А ты что предлагаешь? Дед уже плачет, как он будет тут без своей Белки.

– Ну, во-первых, это коза моей бабушки, а не его. А во-вторых, я не знаю!

– Пошли быстро переоденемся, возьмем у деда ружье и поищем ее.

– А вдруг ее медведь спугнул? – слабо возразила Алёна.

– А фиг с ним, у меня ружье будет.

Подошел дед, он плакал. Его худые плечи вздрагивали от рыданий, он оперся на протянутую руку Алёны и сказал:

– Все, пропала наша козочка. Прости меня, Дуня, не уберег я твою любимицу! Прости меня, что же делать-то?

– Что ты там увидел? – закричали обе девушки.

– Медведь приходил. Тот же, наверное. Спугнул он ее, к ней не подходил, возле реки бродил! Видать, и испугалась она… А в лесу ей не выжить. Там и волки и рыси… Все, пропала Белка, и опять зарыдал.

– Так, дедушка, ты неси нам ружье. Мы переодеваться. Сейчас найдем мы нашу козу, не бойся, скоро придем.

– Куда собрались! Не пущу! – закричал старик.

– А мы тебя и спрашивать не будем, – сказала ему Катерина, – неси ружье, говорю!

Девушки побежали переодеваться. Переодевшись, они взяли маленький рюкзачок, положили туда бутылку с водой, горсть конфет и печенье для Белки. Катерина кинула туда две пачки сигарет и две зажигалки, потом удовлетворенно кивнула и вышла на двор, за ней следом вышла Алёна, и увидела, что их уже ждал дед Архип.

На столе, где стояла миска с недоеденной малиной и чашка недопитого молока, остался лежать их новенький навигатор, который они купили накануне поездки в Сибирь. Девушки просто очень спешили и забыли взять его с собой.

– Я с вами пойду, одних не пущу! – кричал старик, цепляясь за руку Алёны. – Не смей, говорю, в тайгу ходить! Я запрещаю!

– Успокойся, дед, мы недолго походим. Белку покличем, мы ей печенье взяли. Давай ружье, я с собой возьму.

– Так зачем оно тебе, ты ведь девка городская и стрелять-то не умеешь. Для спокойствия что ль?

– Вот, смотри! – Катерина почти вырвала из цепких рук старика ружье, немного покрутила его, несколько секунд ей хватило, чтобы понять, как оно работает. Потом вскинула двустволку и прицелилась в летящую птицу.

Потом опустила ружье, встряхнула головой и сказала:

– Нет, не могу по живому, подкинь свою кепку, дед.

Дед Архип, снял кепку с головы и, подкрутив, кинул ее достаточно далеко. Катерина вскинула ружье – раздался выстрел, потом второй и кепка упала на берег реки.

Алёна побежала за ней и не поверила тому, что увидела! Девушка не стала возвращаться, натянув дырки себе на пальцы, она вытянула руку, показывая старику испорченный головной убор. Старик удивленно улыбнулся, покачал седой головой, похлопал Катерину по плечу, сунул ей в карман коробку с патронами, и велел им быть осторожнее. Катя обняла деда и заверила его, что далеко они не пойдут. Девушки уходили по узкой тропинке к лесу, а Петрович, стоял и смотрел им вслед. Старик вздохнул, крякнул, и сказал:

– Эх, хороша девка! Жаль, что Алёнка наша так не может. Господи, помоги им, что же я наделал-то, куда их отпустил, да под ночь! Дурак я дурак, хоть бы обошлось все, хоть бы скорее возвращались. Бог с ней, с козой! Коль не дура, сама вернется!

Девушки решили сначала глянуть за забором, они вошли в высокие заросли крапивы и стали звать Белку. Пройдя почти весь перелесок, обшарив чуть ли не каждый сантиметр, они расстроились, решив, что коза убежала дальше, а, следовательно, и им тоже придется уходить еще дальше от дома. Это их совсем не радовало – солнце уже садилось, вечерело. В лесу становилось не очень уютно и страшновато. Ни та, ни другая решили не показывать друг другу своего страха. Обе уверенно шли по знакомой тропе, ведь сегодня они уже проделывали этот путь. Они смотрели по сторонам, надеясь найти свою пропажу, но как девушки ни всматривались в темнеющие кусты, так ничего и не увидели. Кричать они почему-то боялись, и тихо звали козу по имени. Они все дальше уходили от заимки, а упрямая коза так и не отзывалась. Их успокаивало то, что дорогу они знают, и они шли, и шли, уже с трудом различая что-либо в потемневшем лесу. А противная коза не откликалась, она как сквозь землю провалилась!

Вот они уже стояли у луга, оглядевшись, двинули к тому месту, где собирали днем малину. Обе подруги уже боялись идти дальше, потому что дальше была тайга, темная, страшная и высокая.

– Кать, – шепотом окликнула подругу Алёна. – Здесь ведь где-то медведь бродит. Пойдем обратно, а?

– Сейчас еще тут пошарим немного и будем возвращаться. Подожди! Тихо!

Подруги замолчали. Им вдруг показалось, что они что-то слышат. Кажется блеяние, или просто чуть уловимое движение.

– Вон, она! – закричала Катерина, – Белка, Белочка, иди сюда!

Белка на секунду вышла из высокого леса, постояла немного, потом мотнула головой и убежала обратно. Девушки сломя голову, понеслись за ней:

– Белка, стой! Стой, тебе говорят! – кричала Катя.

– Зараза такая, стоять! – орала Алёна. – Куда же ты, Белочка!

Но коза убегала, не обращая внимания на призывы новоиспеченных хозяек. Девушки поняли, что она сама не издавала никаких звуков, это слабо бренчала банка из-под сгущенки, которую ей надели на шею, вместо колокольчика. Белка неслась все быстрей и быстрей, и девушки уже почти не поспевали за ней, пытаясь всматриваться в мрачную даль леса и замечая только мелькание беловатой шерсти. Но вот что-то ее остановило. Девушки тоже остановились, и Катя заметила, что коза тщетно пытается освободиться, мотает головой и не может сдвинуться с места. Ага – зацепилась веревкой за сук. Ну, слава богу! Катя подошла к Белке, освободила веревку и крепко ее перехватив, подошла к стоявшей возле толстого дерева подруге. Та привалилась к толстому стволу и никак не могла отдышаться.

– Я так никогда еще не бегала. Это какой-то кошмар, –прерывающимся голосом сказала Алёна. – Бег с препятствиями это не для меня. – Девушка была полновата, и все время боролась с лишними килограммами, посещая спортзал.

– Ты молодец! – сказала ей Катя, – если учесть, что через каждые полметра ты перескакивала через торчащие сучья и сухие ветки, считай, что на первый взрослый сдала! – и задорно рассмеялась.

– Хорошо, что коза нашлась. Вот упрямое животное! Дедушка обрадуется, надо возвращаться, а то совсем уж стемнело.

И тут что-то случилось – коза надрывно заблеяла и рванула в сторону. Катя не смогла ее удержать. Веревка выскользнула из рук, оставив болезненный след на коже. Белка понеслась зигзагами в противоположном направлении – к дому, как показалось девушкам, а за спиной они услышали треск веток и тяжелое дыхание зверя. Девушки обернулись и увидели приближающегося к ним медведя…

Подруги сначала остолбенели, потом подпрыгнув на месте, понеслись вслед за козой. Белка бежала странно, она скакала какими-то зигзагами, наворачивая большие петли, да так, что девушки с трудом могли уследить за ней взглядом. Вскоре они стали отставать, Алёна уже не могла бежать, она стала часто падать и цепляться одеждой за торчащие сучья деревьев. Катя ее поднимала, и постоянно оглядываясь по сторонам, пытаясь определить местонахождение и козы, и медведя. Медведь куда-то исчез, Катерина встала над упавшей в очередной раз подругой, вскинула ружье и стала всматриваться в темноту. Потом она в последний раз увидела, промелькнувшую пегую шерсть Белки, и все… Коза убежала. В лесу стало тихо и темно, никаких звуков, никакого движения – лес спал, и даже ночные птицы не подавали голоса. Вокруг стояла тишина, тяжелая, давящая и пугающая…

Утром старый Петрович проснулся от требовательного крика Белки. Он вскочил и побежал к калитке, надеясь, что девушки вернулись вместе с ней. Он не спал всю ночь, вслушиваясь в тишину, и постоянно выходя на улицу, но так ничего не услышал и не увидел. Теперь он молил бога только о том, чтобы Алёнка и Катерина вернулись живыми и здоровыми. Но когда открыл калитку, расстроился. Возле забора нетерпеливо топоча, и м-м-екая стояла только коза. Белка как-то странно вращая глазами, пулей влетела во двор и прижалась головой к его ноге. Петрович, отпихнул жмущееся к нему животное, и, выйдя на тропинку, надеялся на то, что девушки отстают. Но на тропинке никого не было. По траве расстилался туман, а на рябине стрекотали сороки… Коза пришла одна. Девушек с ней не было.

Петрович в сердцах треснул козе промеж рогов, она жалобно заблеяла и убежала.

– Чтоб ты пропала, зараза! – сказал старик, вошел в дом и запричитал. – Господи, да что же это? Куда ж они подевались, что ж с ними будет? Эх, дурень я старый, зачем отпустил девчонок?

Утром подруги проснулись возле ствола огромного дерева. Мох и трава вокруг были мокрыми от утренней росы. Обе, открывая глаза, не могли понять, где находятся, и им хотелось надеяться, что все произошедшее с ними накануне было просто страшным сном. У них над головами шумели сосны, тайга ожила, были слышны птичьи пересвисты, треск сухих веток, шелест листьев, удаленный, но различимый стук дятла. Их испугало какое-то странное шебуршение на соседнем дереве, девушки с ужасом посмотрели в ту сторону, ожидая увидеть не белку или бурундука, а спускающегося с дерева медведя – у страха глаза велики! Девушки молча взирали на окружающий их дремучий лес и испуганно озираясь, пытались найти этому хоть какое-то объяснение и выход из этого неожиданного, почти неправдоподобного происшествия.