Ритка стала выворачиваться из объятий Артёма. Она пыталась отбиться от него и отползти, но в тот момент Артём просто не мог позволить ей уйти: ему казалось, что, убери он руки, Ритка исчезнет, пропадёт, испарится, и он вновь останется наедине с густой сырой тьмой, совсем один.

Отчаянные порывы Ритки становились всё воинственнее, она визжала, царапалась и выла, не оставляя попыток высвободиться из стальных объятий парня. Жгучая боль пронзила предплечье Артёма: горячие губы приникли к его коже и крепкие зубы зажали плоть.

Артём даже не вскрикнул от неожиданной боли. Вместо этого он схватил Ритку за волосы и грубо швырнул на бетонный пол, навалившись на неё всем своим телом. Удерживая и не давая девушке пошевелиться, он сорвал пуговицу на её промокших шортах и рывком стянул их вместе с трусами.

Ритка кричала и сопротивлялась, но потерявший над собой контроль Артём уже не мог остановиться, он крепко держал худенькую девушку и не обращал никакого внимания на её попытки освободиться, быстро работая бёдрами и буквально вбивая Ритку в пол каждым своим движением, стараясь причинить ей как можно больше боли. Артёма охватила ярость, глаза излучали беспредельную ненависть, а лицо пылало нечеловеческим, звериным возбуждением.

Она должна была почувствовать боль, всю его боль. Должна заплатить за всё, что сделала! Из-за этой суки они оказались здесь! Из-за неё погибла Катя! Это Ритка! Ритка во всём виновата! Грязная тварь! Неблагодарное быдло! Мерзавка! Дрянь! Это она должна была там сдохнуть! ОНА!

Артём с силой ухватился зубами за колечко в брови девушки и выдернул его. Жалобный писк Ритки эхом разнёсся по пустым коридорам, и внезапный удар оглушил Артёма. Его голова закружилась, висок обожгло. Из приоткрытых губ вырвался протяжный стон, и тело обмякло.

Ритка отбросила битый кусок кирпича и судорожными движениями попыталась спихнуть с себя грузное тело, нелепо колотя его маленькими острыми кулачками.

С усилием выбравшись из-под бессознательного Артёма, Ритка в ужасе отползла в дальний угол и принялась натягивать обратно порванные шорты. Звуки, которые она сейчас издавала, больше походили на рычание. Оскалив ровные белые зубы, девушка сжала руки в кулаки и в любой момент была готова к броску. Кровь из раны на брови густым ручейком заливала глаз. То и дело Ритка смахивала её тыльной стороной ладони, тем самым лишь сильнее размазывая по лицу. Промежность горела и отдавалась болью, щёки раскраснелись.

Артём застонал… Осторожно ощупывая ушибленное место, парень попытался сесть.

– Прости… – прошептал он. – Я не… не знаю, что я… почему…Прости…

Тяжело дыша, Ритка продолжала шипеть, на её лице играло выражение безумия, лёгкая нотка торжества сквозила во взгляде.

Артём поднялся на ноги и, шатаясь, побрёл в длинный коридор. Вокруг было темно и тихо, фонарик в руке предательски мигал, угрожая вот-вот погаснуть. Мысли Артёма путались, вереницей воспоминаний проносились вспышки цветных картинок прошедшего часа: перекошенное ужасом лицо Кати и пришедшая ей на смену пенящаяся мешанина грязи, открытая улыбка проводника, встречавшего группу у колодца на Трубной, изувеченный рыбий глаз тётки с короткой стрижкой, звериный взгляд Ритки, мелькнувший в свете фонарика, когда Артём уходил, пестревшая нашивками кожанка старого хиппи.

Мысли окружали Артёма беспорядочным роем, но он был не способен сосредоточиться ни на одной из них. В какой момент хиппи «покинул» группу? Вслед за проводником или раньше? Нет, кажется, раньше. Кто-нибудь вообще знает, что они все сейчас здесь? Нет, Артём никому не сказал. А Катя? Нет, её родители никогда бы этого не одобрили. Тётка с рыбьими глазами? Нет, она точно не выглядела душой компании, наверняка у неё нет никого, кроме пятидесяти кошек. А старый хиппи? Вполне вероятно, что он чей-то близкий человек, отец или муж. Или его дома ждёт верный пёс, который теперь будет выть ночами, пока совсем не одолеет соседей и те не начнут бить тревогу. Кто-нибудь вообще хватится хоть кого-то из всей компании? Догадается искать горе-диггеров здесь, под землёй? Смогут ли спасатели найти Артёма, Ритку? Что она скажет им? И что за безумие нашло на него после туннеля?!

Голова Артёма закружилась, перед глазами всё плыло, он чувствовал, как в том месте, куда пришёлся удар осколком кирпича, что-то натянулось и лопнуло, как струна, обжигая кожу высвободившимся теплом…

Прежде чем невыносимое чувство голода вывело Ритку из оцепенения, она просидела в темноте, не меняя позы, около трёх часов, может, четырёх или даже пяти, или больше – она не знала, теперь время текло по-другому.

Ритка ждала сестру. Катя всегда знает, что делать, она поможет. Нужно её дождаться. Ритка помнила, что сестра карабкалась по лестнице вслед за ней. Но где она? Почему вернулся только Артём? И где он сейчас?

А может, он тоже не вернулся? Может, ей, Ритке, всё это только почудилось? Да, должно быть так. Нужно подождать ещё чуть-чуть. Сейчас, сейчас Катя придёт и обязательно что-нибудь придумает, она всегда знает, как правильно, и обязательно поможет, выведет Ритку из этой темноты, спасёт её. Всегда так было.

Время продолжало медленно тянуться, обрывками сознание постепенно возвращалось к Ритке. Возвращалась и боль. Боль в затёкших конечностях, боль в раненой брови, боль внизу живота…

Вдалеке послышались шорохи, тихие голоса, мигнул свет, в темноте бетонного коридора улавливалось движение.

– Катя! – воскликнула Ритка. – Катя! Я здесь! Катя!

Она неуклюже встала на ноги. Поясница была стёрта в кровь, колени саднило, ныли локти.

– Катя… – выдохнула Ритка и поспешила туда, откуда доносились звуки.

– Иди сюда… Ты голодна… Поешь с нами… – прошептал незнакомый голос.

Ритка остановилась в проходе и замерла. Она не помнила, в какой момент потеряла свой фонарик, и двигалась вслепую по тёмному коридору. Теперь Ритка отчётливо различала чавкающие звуки.

– Иди к нам… Поешь… Поеш-ш-шь… Мы знаем, как ты голодна…

– К-кто здесь? – голос Ритки срывался, ей снова стало страшно.

– Поеш-ш-шь… Мы не тронем тебя… Мы всё видели… Он заслужил…

Фонарик, выпавший из руки Артёма, мигнул, и на несколько секунд в расступившейся тьме Ритка увидела десятки бледных гладких лиц. Жуткие существа издалека походили на людей, их тонкие руки с длинными пальцами и железными острыми когтями шарили по недвижимому телу Артёма, пытаясь нащупать места понежнее и послаще. У безглазых созданий из широких ртов с треугольными зубами, похожими на капканы, стекала свежая кровь. Существа были голые, но без каких-либо половых признаков, все имели длинные тёмные волосы, спутанные и грязные. Дикие порождения тёмного мира подземелий пришли на запах живой человеческой плоти, чтобы сполна утолить свою жажду и голод.

Свет фонарика снова погас, и Ритка в немом крике попятилась назад. Она слышала, как жуткие твари медленно и с явным наслаждением вырывали куски мяса из тела Артёма.

– Не бойся нас… Поеш-ш-ш-шь с нами… Мы не тронем… Поеш-ш-шь… Ты так голодна… Мы знаем… Стань одной из нас…

Больше не в силах выдержать охватившее её напряжение, весь ужас и кошмар происходившего вокруг, Ритка потеряла сознание и обмякла, сползая по кирпичной стене на холодный шершавый пол.

– Рита! Рита!

Словно через толщу воды Ритка слышала знакомый голос, но была не в силах шелохнуться.

– Катя… – тихо прошептали пересохшие губы.

– Рита, помоги мне!

– Я не могу… не могу пошевелиться…

– Рита, пожалуйста, мне нужна твоя помощь! Я не могу выбраться! – молила её сестра. – Мне так больно!

Ритку бил озноб, голова трещала, перед глазами плыли цветастые круги в непроглядной тьме. Сильная слабость чувствовалась в каждом сантиметре её тела. Она слишком устала, слишком измождена.

Медленное осознание блуждающим огоньком выводило Ритку из забытья. Катя жива. Катя жива и просит о помощи. В этот момент Ритка чувствовала связь с сестрой как никогда раньше. Нужно было мобилизоваться.

Собрав остатки сил, девушка с трудом смогла подняться на четвереньки и прислушалась: в туннеле было тихо, чудовища, пожиравшие плоть Артёма, кажется, ушли… или затаились… Нет, сейчас не время бояться, нужно помочь сестре.

– К-катя… К-катя… я… я иду… – шептала Ритка дрожащими губами и ползла в том направлении, где, как ей казалось, должен был быть лаз, ведущий в коллектор Неглинки.

– Рита, скорее! Прошу тебя, Рита! – Голос Кати становился всё отчаяннее.

– Я иду… – уже увереннее сказала Ритка и, шатаясь, поднялась на нетвёрдые ноги. Голова закружилась, перед глазами снова запестрели пятна, но Ритка устояла. – Подожди… Я иду к тебе.

Наощупь она смогла найти место, откуда пришла. Взобравшись в узкий шершавый лаз с кучей мелких камушков и бетонной крошкой, Ритка спешила сестре на помощь.

– Рита… Рита… – Голос Кати становился тише, всё с большим трудом ей давались слова. – Больно… Ноги… Мои ноги…

– Потерпи, потерпи… Я иду… Я помогу тебе… – шептала Ритка, пробираясь вперёд.

Когда на пути Ритке попались второпях сброшенные ею же плащ и штаны, она поняла, что уже близко. Запасной фонарик из рюкзака добавил Ритке уверенности, до боли ослепив глаза, успевшие совсем отвыкнуть от света.

Ползти становилось тяжелее, но Ритка не сбавляла темп. Ей казалось, что остановись она хоть на мгновение – и Катя замолчит навсегда.

Толкнув грязной исцарапанной ладонью железную дверцу, Ритка буквально выпала наружу и свалилась вниз, успев в последний момент сгруппироваться. Каким-то чудом извернувшись, с громким шлепком она плюхнулась ногами в сточные воды, почти уже ушедшие из коллектора и теперь едва доходившие девушке до голени.

Ритка опустилась на колени, сделала жадный глоток грязной воды, показавшийся ей самым сладким в её жизни, и умыла лицо. Стало легче. Жажда, так мучавшая девушку, отступила, но вверх по пищеводу вдруг поднялись остатки непереваренной еды.

Ритка откашлялась и вытерла губы. Река унесла вдаль рвотные массы девушки, и Ритка вновь принялась жадно пить воду, пока её желудок не наполнился тяжестью.

– Рита… – Голос сестры звучал совсем слабо.

– Я иду, иду! – что есть мочи крикнула Ритка и, скользя босыми ногами по дну, то и дело теряя равновесие, пошла на выручку Кате.

Идти пришлось долго, но Ритка всё же сумела добраться до нужного места, ориентируясь на слабый, затихающий голос.

– Катя! – воскликнула Ритка, увидев сестру зажатой между труб и лестницей под самым потолком. Внезапная радость охватила Ритку: да, было видно, что Кате крепко досталось, но она была здесь, с ней!

– Потерпи, потерпи… Я сейчас! – кричала возбуждённая Ритка.

Она сразу узнала это место: тут находился люк, через который группа спускалась в коллектор с проводником в самом начале экскурсии.

Катя медленно закрыла глаза, тихий стон сорвался с её губ.

– Сейчас, сейчас… – пыхтела Ритка, высвобождая сестру из железных тисков лестницы и старых труб.

– Слава богу, ты нашла меня… – выдохнула Катька, когда сестра с большим трудом смогла её вызволить, в глазах Катьки блестели слёзы радости.

– Ты сейчас выглядишь прямо как я после выпускного, – глупо и, как всегда, неуместно пошутила Ритка, её ослабленному телу стоило нечеловеческих усилий вытащить сестру на поверхность земли.

– И, как и ты тогда, я, кажется, сломала ноготь под самый корень, – вымученно улыбнулась Катя синюшными губами, изучая свой изувеченный палец.

Ритка захохотала. Напряжение, так долго копившееся внутри неё, вдруг получило билет на свободу. Девушка билась в истерике и громко смеялась, лежа на бордюрной плитке и обнимая сестру.

Первым увидел чудовищную картину случайный прохожий, спешащий к своему автомобилю и от неожиданности завизжавший так пронзительно, что, будь у него в руках бокал, он непременно бы лопнул.

Затем полные отвращения и ужаса крики испустили и другие случайные свидетели кошмарной сцены: истощённая полуголая девушка с запавшими глазами и тёмными кругами под ними, вся избитая, окровавленная и расцарапанная, заходилась в истеричном хохоте, обнимая ободранными руками увечный труп.

Сломанными пальцами Ритка перебирала слипшиеся волосы мертвеца с отсутствующими ниже пояса конечностями, растёкшимися по асфальту посиневшими кишками и изодранным в мясо лицом, с которого клоками свисала плоть.

Но Ритка не замечала реакции жителей столицы, она продолжала хохотать, устремив безумный взгляд в небо. Её измождённое лицо в обрамлении седых волос больше походило на туго обтянутый кожей скуластый череп, в белоснежных зубах которого застряли куски сырого мяса.