Глава 4

Бафомет пришла во сне, неслышной поступью приблизилась к постели Изабеллы. Девушка попыталась встать, но поняла, что не может. Рот демоницы изогнулся в оскале, отдаленно напоминавшем улыбку. Ирга облизала зубы, ровные и блестящие, словно жемчуг, и по телу Изабо пробежала горячая волна. Плотно сжав колени, обняв себя руками, она с ужасом смотрела на бафомет, которую по глупости призвала.

– Думала, можно просто так уйти?

Ирга приглушенно рассмеялась и, взмахнув рукавом, объяла половину спальни черным пламенем. Если бы не страх, Изабелла полюбовалась бы смертоносным шелком, струившимся по воздуху. Девушка закричала. Звук потонул в ревущем пламени.

– Ты наша, глупышка!

Бафомет склонилась над ней и коснулась подбородка кончиком пальца. Взгляд демоницы гипнотизировал, призывал согласиться со всем, что она скажет.

– Ты темная, как сердце любого из нас. Твоя кровь – словно пламя, а гнев подобен смерчу. Душа твоя давно в Семимирье. Прими себя, девочка, и вернись к нам.

Ирга убрала палец, и ревущее пламя потухло, не причинив комнате вреда. Изабо моргнула, и демоница тоже исчезла, испарилась, словно морок. Только высунулся на прощание из пустоты указующий перст и напомнил:

– Наша!

– Нет!

Изабелла резко вскочила и обнаружила, что лежит на кровати. Выходит, все сон? Девушка провела ладонью по вспотевшему лбу и успокоила прибежавшую на крик служанку:

– Просто кошмар.

Кошмар, но какой реальный! Зажмурившись, Изабо восстановила события до мельчайших подробностей. Вот тут стояла бафомет, вот этого места она касалась. Но ведь сны порой легко спутать с явью. Богиня наделила Изабеллу богатым воображением, вдобавок она переволновалась, ведь сегодня приезжал лорд Стаут. Немудрено, что Изабо привиделись странные вещи.

Жених. Девушка попробовала слово на вкус и ощутила горечь отвращения. Будто в рот положили испорченную ягоду, которую хотелось немедленно выплюнуть.

Лавиния заранее одобрила обручение. Она желала дочерям женского счастья, даже Изабо. Возможно, ей даже чуточку больше, потому как участь старой девы нависла над калекой с самого рождения. Мир принадлежит мужчинам, а женщины – товар, который придирчиво выбирают. Скоропортящийся товар, теряющий привлекательность к двадцати пяти годам, а еще через пару лет безжалостно отправляемый на помойку. У той же Алисы были все поводы для волнения. Пока она ходила в невестах, общество тактично не замечало ее возраста, но стоило жениху отменить помолвку или снова пропасть с неведомой дипломатической миссией, неминуемо поползли бы слухи. Двадцать четыре – опасная черта, последний шанс получить стоящего мужа. Дальше оставались только вдовцы, разведенные и старики. После тридцати и вовсе никого. Мужчины предпочитали вдов того же возраста и шарахались, как от чумы, от девицы не первой свежести. Если на пальце до сих пор нет кольца, значит, количество недостатков с завидным перевесом перекрывало достоинства. Или престарелая дева и вовсе больна, непригодна для деторождения. Никакого интереса, помимо сыновей и денег, женщины не представляли, поэтому их пресловутое счастье сводилось к смене фамилии и продолжению рода мужа. Только, вот беда, Изабеллу оно категорически не устраивало. Прикрыв глаза, она снова легла и попыталась представить себя леди Стаут. Какой-нибудь замок или новомодный особняк с большими окнами, чаепития с соседками, встречи с мужем за трапезой и во время выполнения супружеского долга. Все размеренно, расписано на годы вперед. Точно так же жила ее мать. Родители Изабо не любили друг друга, равнодушие со временем перетекло в привычку, такую же, как каждый год рожать детей и до завтрака раздавать указания прислуге. Наверное, стоило меньше читать, чтобы не замечать этого, равно как перемены отношения молодых людей к избранницам после свадьбы.

– Не хочу, – пробормотала Изабелла и, приподнявшись, чуть громче повторила: – Не хочу!

И не заметила, как заснула, иначе почему вдруг служанке вздумалось ее будить?

Сметая мысли о несправедливости социального устройства, в комнату ворвалось солнце. Раздвинув занавески, горничная, одна из немногих, которая относилась к девушке нейтрально, водрузила на табурет таз с прохладной водой и повесила на ширму полотенце. Изабо неохотно вылезла из постели. Неужели уже так поздно? Казалось, после кошмарного сна прошло пара минут.

– Какое платье сегодня наденете?

Служанка деловито суетилась, взбивая подушки и поправляя перину.

– Черное, – не задумываясь, ответила девушка. Под цвет настроения.

– Дело ваше, но матушка прогневается.

Горничная подала Изабо мыло и забрала ночную рубашку. Обнаженной, пусть и за ширмой, девушка ощущала себя особенно уродливой. Поджав босые пальцы здоровой ноги, она привстала на цыпочки увечной и с минуту смотрела на нее, будто надеялась, та выросла за ночь. Но чуда не произошло. Вздохнув, Изабелла намылила ладони и занялась утренним туалетом. Прохладная вода считалась полезной для кожи, заодно укрепляла дух. К тому же с утра надлежало лишь слегка ополоснуться.

– Так какое платье, госпожа? – не унималась горничная.

– Выбери сама! – отмахнулась Изабелла. – Что-нибудь скромное и скучное.

Потенциального жениха ждали к полудню, если родителям не понравится наряд, девушка успеет переодеться.

За завтраком царило небывалое оживление. Вряд ли его причиной послужила овсянка, щедро размазанная по тарелкам. При появлении Изабо разговоры на время стихли, из чего напрашивался вывод – обсуждалась ее персона. Поздоровавшись с родителями, девушка заняла свое место, и тут началось…

– Изабо, Изабо, отец сказал, он совсем нестарый! – стрекотала Кетрин, то ли издеваясь, то ли желая приободрить. – Раз второй сын, либо чиновник, либо военный. Точно красавец – в армию толстых не берут.

Напрасно Лавиния пыталась угомонить дочь, та, словно река в половодье, щедро выплескивала все новые соображения. Чрезвычайно ценные с ее точки зрения. А Изабелла сидела и думала, какая же сестра дура. Мери вела себя сдержаннее, но, может, причина крылась во вчерашней встрече с женихом? Сложно сказать, удовлетворила ли девушка свое любопытство – на завтраке она выглядела привычно, не краснела, не изучала дно тарелки.

– Замолчи! – не выдержав, прикрикнул граф. – Одни поездки, и все без толку. Что-то пока не видно толп женихов!

Кетрин вспыхнула и смущенно потупилась.

– Лорд Стаут приезжает к Изабелле, поэтому не сметь строить ему глазки! Если по каким-то причинам она его не устроит, я сам вас познакомлю.

Выходит, второй сын маркиза не утешительный приз для хромоножки, а важное приобретение. Обрушившаяся на Изабо ответственность давила, но она не собиралась приносить себя в жертву. Девушка даст жениху шанс, так и быть, взглянет, не более.

– Изабо, – обратился Уильям к виновнице переполоха, – очень прошу, веди себя прилично. Женщину украшает скромность, поэтому не говори вперед мужчины, не утомляй его своими вопросами. И упаси Богиня затрагивать политику, экономику и магию!

– Что же мне остается, отец?

Граф одним махом отнял у нее все темы для разговора.

– Что-нибудь безобидное, девичье.

Уильям переглянулся с женой. Он понятия не имел, как мыслят женщины, но точно знал, о чем они мыслить не должны.

– Литература, путешествия, – пришла на выручку Лавиния. – Можешь из вежливости спросить об увлечениях милорда. Даже если они покажутся скучными, изображай интерес, кивай и не забывай восхищаться его успехами.

– А о своих говорить можно?

Изабелла задала глупый вопрос, о чем тут же догадалась.

– Разумеется, нет, дорогая, – тепло улыбнулась графиня, стремясь сгладить неловкость. – Женщины не соревнуются.

– Зато приятны глазу, – продолжил ее супруг и поморщился, окинув взглядом младшую дочь. – Ты опять нацепила одну из своих фиолетовых тряпок! В ней ты напоминаешь вдову в глубоком трауре, переодень. И избавься от воротника!

Изабо в отчаянье вцепилась пальцами в спасительное жабо. Глаза ее заблестели.

– Но отец!..

Как он не понимает, без воротника она получит очередную порцию оскорблений, на которые так щедры юные кавалеры Кетрин.

– Там не все так страшно, как ты думаешь. Пора носить вещи, сообразные твоему возрасту и статусу.

– Я… я больше не надену платье с декольте! – Изабелла с шумом поднялась из-за стола. – И собирать волосы на макушке не позволю. Зачем вы меня позорите, отец? Я не Мери, не Кетрин, это им идет, а мне…

Девушка разрыдалась. Такое случалось с Изабо нечасто, обычно она держала себя в руках, но тут накопилось. Если бы ей позволили вдоволь поплакать у Фландров, истерики бы не случилось.

– Лавиния! – Граф с мольбой обернулся к супруге.

Сколько же проблем от детей! Особенно, если жена умудрилась родить кучу дочерей.

– Я с ней поговорю, отец, – неожиданно вызвался доселе безмолвствовавший Генри. – Объясню, как видят мир мужчины.

Уильям не ответил, что в данном случае означало отказ. Генри сам нуждался в наставлениях, он всего на год старше сестры. Еще одна головная боль – думать, куда его пристроить после окончания университета, и подобрать невесту.

Графиня тем временем утешала Изабо. Думая о своем, обнимала, гладила по голове. Ей хотелось, чтобы все скорее закончилось, муж перестал сердиться.

Лавиния не любила Изабеллу. Так уж сложилось. Вначале она боролась с чувствами, уговаривала себя взять младенца на руки, а потом перестала. Трагедия близняшек и вовсе поставила крест на попытках сблизиться с дочерью. Та платила ей тем же, даже в раннем детстве не цеплялась за юбку, не рвалась поведать секреты, как старшие сестры.

– Ну, успокоилась? – Граф снова перевел взгляд на дочь.

– Да, отец.

Отстранив руки матери, Изабо села.

– Простите, я почти не спала, – извинилась она, – переживала. Милорда я встречу улыбкой и постараюсь расположить к себе. И надену другое платье, если вы того желаете.

– Желаю, – кивнул Уильям и с облегчением выдохнул. Изабо достаточно разумна, все поняла. – И запомни следующее, дочь. Не обижайся, но мало найдется охотников взять тебя в жены. Участь старой девы незавидна. Тебе придется мыкаться по семьям братьев и сестер, надеясь на их гостеприимство. Лучше иметь свой дом, мужа, статус.

– Я понимаю, – кивнула девушка и взялась за ложку.

Каша уже остыла, но подогревать ее никто не станет. Ничего, ягоды скрасят досадную мелочь. Сегодня их подали много, на любой вкус.

– Приятно слышать. Покажи пример сестрам.

– Но, отец, – возмутилась Кетрин, – я старше!

– И глупее, – отрезал Уильям. – Будто мне не докладывают, чем ты занимаешься! Учти, исправлять твои ошибки я не стану, принесешь в подоле, отправишься в монастырь.

Мери и Кетрин дружно покраснели, а Изабелла уверилась, для отца ее брак с Ароном Стаутом – дело решенное.

Дальнейшее превратилось в сущий кошмар. Превзойти его мог только бал дебютанток, к счастью, оставшийся позади. Вся женская часть семейства Джад хлопотала вокруг Изабо, споря, как выгоднее ее «подать». Объект истязаний переносил все со стоическим спокойствием, изредка переглядываясь с вороном. Тот предпочел притвориться спящим. Изабо чуточку на него злилась. Она рассчитывала на поддержку, а Сей… Наконец все закончилось, и девушка ненадолго осталась одна.

– Я напоминаю торт, не находишь?

Изабелла скептически осмотрела свое отражение и повертелась перед зеркалом. Складывалось впечатление, будто мать и сестры намеренно отвлекали внимание лорда Стаута от ожогов глубоким декольте. Корсет затянули так, что Изабо с трудом дышала. «Зато, – подумалось ей, – удобно падать в обмороки». Юбка в пол и туфли с каблуками разной высоты умело скрывали природный дефект. Волосы завили (попутно служанка пару раз обожгла Изабо уши щипцами) и в мнимом беспорядке скрепили шпильками, украсив лентой. Розовой, под цвет пояса, румян и губной помады. Руки спрятали под бальными перчатками, велев в случае вопросов ссылаться на сквозняки.

– Странно! – выдал ворон и засунул клюв между прутьями клетки.

Изабо поняла намек и выпустила его. Сделав круг по комнате, Сей опустился на ее плечо и изрек:

– Смешно!

– А еще вульгарно и глупо, – согласилась девушка, поглаживая блестящие перья. – Будто я навязываюсь и очень хочу к нему в постель.

– Только если он дуррак!

– Я бы не надеялась на умного, – вздохнула Изабелла.

– Ты согласи-и-ишься?

Ворон повернул голову и уставился на хозяйку глазами-бусинками.

– Нет.

Изабо ответила, не раздумывая. Она согласилась участвовать в смотринах, не более.

– Накажут! – напомнила птица.

– Не в первый раз, – грустно усмехнулась девушка и, взглянув на часы, вздохнула. – Пора! Лорд скоро будет. Если опоздаю…

Она махнула рукой и, с трудом балансируя на придуманной матерью конструкции, направилась к двери. В спину полетело воронье: «Удачи!» Постепенно Изабо приноровилась, чинно, как положено леди, спустилась по лестнице. Лорд еще не появился. Под одобрительное напутствие матери Изабелла прошла в Малую гостиную, где накрыли к чаю. Она предпочла бы встретиться с потенциальным женихом в библиотеке, заодно узнала бы об его предпочтениях, но родители оказались категоричны. Этикет превыше всего, хозяйка – Изабо временно исполняла ее роль – непременно потчует гостя с дороги. Девушка никак не могла решит, где ей сесть, в итоге осталась стоять.

Но вот отворились двери, и послышался голос отца:

– А вот и моя дочь Изабелла.

Изабо мигом подобралась, нацепила на лицо светскую улыбку.

– К сожалению, – продолжил Уильям, – я вынужден вас покинуть: дела, но, уверен, оставляю вас в хорошей компании. Изабелла начитанна, неплохо музицирует и способна украсить любое общество.

Девушка едва не рассмеялась. Граф напоминал барышника, то есть тоже откровенно лгал, пытаясь продать товар.

– Я много о ней слышал, – отозвался лорд Стаут. – Противоречивого.

Голос самый обыкновенный, не тонкий и писклявый, и ладно. А вот сам лорд… Признаться, она ожидала другого. На первый взгляд Арон Стаут подходил по всем статьям. Он оказался немногим старше Изабо, даже не страдал ожирением. Наоборот, в отношении него природа впала в другую крайность, сделав Арона излишне худощавым. Но на второй взгляд… Несмотря на возраст, рыжие волосы на затылке опасно поредели, невнятная бородка лишь усиливала неприятное впечатление. Лучше уж побриться. Девушка никак не могла понять, какого цвета у него глаза, рыбьи какие-то, пусть и подвижные.

Губы лорда Стаута сложились в гримасу. Мол, поглядим, какова ты, Изабелла, решим, стоишь ли ты моего приветствия. Однако Арон быстро опомнился, заулыбался. Фальшиво, как и полагалось улыбаться участникам фарса со сватовством.

– Рада приветствовать вас в замке Стер, милорд.

Изабелла присела в неглубоком реверансе, мечтая не потерять равновесие. Она таки покачнулась, но не упала. Туфли тоже не потеряла. Хорошо.

– Я тоже рад нашему знакомству, миледи. Вы приходитесь шестой дочерью графу Стеру?

– Седьмой, милорд, – поправила Изабо. – Шестую дочь зовут Кетрин.

Она раздумывала, невежливо ли уточнить, второй он сын или четвертый, но в итоге усадила гостя за чайный столик.

Беседа не заладилась, хотя Изабелла честно соблюдала наставления отца. Арон ни о чем не спрашивал, а первой открыть рот она не могла.

– Полагаю, – наконец изрек гость, – вам сообщили цель моего визита?

Девушка кивнула.

– Вам так же, наверное, известно состояние и положение моего отца, – не унимался Арон.

– Благодарю, я поняла, что милорда считают завидным женихом, – излишне резко отозвалась Изабелла.

Как же унизительно! Какой-то второй сын маркиза, брезгливо оттопырив нижнюю губу, изучает ее, а Изабо должна щебетать как птичка.

– Да, – насупился лорд, – я могу осчастливить любую девицу и должен сделать осознанный выбор. К сожалению, о вас ходят дурные слухи…

– И что же обо мне говорят? – позабыв о мягкости и покорности, сверкнула глазами девушка.

– Речь о вашей внешности, характере и привычках.

– Вот, смотрите, мне нечего скрывать. – Изабо отвела волосы от шеи и повернулась к Арону. – Действительно ожоги, действительно хромонога – люди не лгут.

Гость с минуту пристально рассматривал последствия былой неосторожности и протянул:

– Положим, через пару лет рубцы посветлеют, но нога… Однако, когда вы стояли, вы показались мне ладно сложенной.

– Обманка, милорд.

Изабелла злилась, поэтому делала все против правил.

– Ваш характер… – Арон нахмурился. – Надеюсь, вы понимаете, мне не нужна дурно воспитанная жена.

– О, – подняла брови девушка, – вам она таки нужна? Для каких таких целей?

– Миледи, – лорд Стаут поднялся, – боюсь, в своей гордыне вы забываете о собственном бедственном положении. Вряд ли у вас много женихов, чтобы ими разбрасываться. Я согласился приехать, взглянуть на вас, хотя в графстве полно более достойных невест. Но я уступил батюшке и вашему отцу, думал сделать доброе дело.

– Доброе дело? – Изабелла поднялась вслед за ним. – Осчастливить хромоногую колдунью, полагаю?

– Именно, – не смутился Арон. – Я пожалел вас, миледи, смирился бы с вашим сомнительным даром, если бы увидел должное почтение, но терпеть оскорблений не намерен. Вам крупно повезет, если вы прельстите хотя бы лэрда, не говоря о том, что вряд ли кто-то захочет иметь детей от ведьмы. В вашем положении следует цепляться за любого жениха.

– В моем положении? – выделяя голосом каждое слово, переспросила девушка.

Она досчитала до десяти. Нужно еще немного потерпеть, и все закончится.

– Незавидном положении, леди. Младшая дочь не первой свежести, с кучей физических недостатков. Жениться на вас можно только из жалости.

Изабо ответила всего одним словом:

– Вон!

– Что?

На холеном лице отобразилось удивление. Лорд Стаут ожидал раскаянья, слезных просьб простить упрямицу. Это он собирался гордо уйти, оставив разборчивую девицу у разбитого корыта.

– Что слышали, – холодно повторила Изабелла и указала на дверь. – Не желаю вас больше видеть.

– Вы еще пожалеете! – пробормотал оскорбленный мужчина. – Дура!

В глазах девушки потемнело. Она качнулась, словно вот-вот потеряет сознание. Над ладонью закружился крохотный смерч. Он стремительно рос, безжалостно затягивая в воронку посуду и плохо закрепленные предметы интерьера, а затем обрушился на Арона. Тот закричал, потешно взмахнул руками, словно надеялся побороть стихию, но колдовство оскорбленной женщины уже несло его прочь. С треском ломались двери, звенели окна, кричали люди.

Абсолютно спокойная недвижная Изабелла стояла посреди разгромленной гостиной. В памяти ее звучали слова бафомет: «Ты наша!» Похоже, так оно и есть.