Глава 5

От Гордона Рэса пахло корицей – совершенно неправильно для инквизитора. Сейчас, когда он снял пальто в своем напоминавшем кунсткамеру кабинете, аромат проявился в полной мере. Виной всему мороз, он волшебным образом умел кристаллизовать запахи на волосах и одежде. А еще более неправильно, просто дикость, что я не могла ни на чем сосредоточиться, только на этом запахе, слишком домашнем, слишком теплом.

Я сидела на высоком стуле без подлокотников, все в том же ошейнике, со связанными запястьями и щиколотками. Для полноты картины не хватало только кляпа, но старшему следователю требовались мои показания. Свет от лампы падал на лицо, заставляя жмуриться. Шторы Гордон задернул, намеренно погрузив комнату в полутьму, отчего уродцы в банках казались еще страшнее. Зачем они понадобились инквизитору? Он не походил на безумного. На других полках стояли разнообразные флакончики. Сначала решила, будто они из-под духов, но заметила на одном из них надпись: «Белладонна». Яды. Не обошел вниманием старший следователь и разнообразные ошейники, ручные кандалы, собралась неплохая коллекция. Разумеется, нашлось место и книжным шкафам, старинным и высоким, под потолок. Тут все дышало прошлым, казалось, время замерло примерно полвека назад. Как и мое сердце, которое билось через раз.

Попалась. Так глупо попалась! Из-за дурацкого маскарада! Хотя важнее было просто сбежать в самый глухой уголок и надеяться выжить. Теперь надежда практически умерла.

– Итак, преступим! – потер руки Гордон.

Полон энтузиазма, значит, отправит к палачу. Напрасно я так обошлась с гвардейцем, напрасно сочинила письмо, напрасно не сдержала эмоций при инквизиторе… Много чего еще, что все вместе привело к столь печальному концу.

Не пошевелилась, когда старший следователь остановился рядом, только ниже опустила голову. Я физически ощущала его близость, хотя Гордон не касался даже кончиком пальца. Знаете, случается такое, не смотришь, а словно видишь каждое движение, мимолетный жест.

– Зачем сбежала?

Вопрос прозвучал обманчиво мягко. Другая поверила бы, но я его ударила, сомневаюсь, будто Гордон простил. Еще бы, испортила торжество мужского самолюбия! Я симпатичная, инквизитор хотел скрасить унылый досуг, пока меня не изуродовали пытками, а тут колено, да еще прилюдно. Но не жалею, у ведьмы тоже есть честь.

– Откуда? – облизнув губы, глухо поинтересовалась я.

– Начнем с Перекопа. Ты же знала, я заметил лед.

Вот и сбылись худшие опасения, сама дважды подтвердила, что ледяная ведьма. И «ты»… Мысленно усмехнулась. Ну да, пойманная ведьма хуже собаки.

– Именно поэтому.

– Неверно, – покачал головой Гордон и поправил лампу, теперь она не слепила.

Старший следователь не спешил садиться, снова пристроился рядом, опершись копчиком о край стола. Он прекрасно понимал, как нервирует подобное поведение, близость врага. Как же я стыдилась того чувства, которое испытала во время поцелуя! Как можно желать собственного убийцу, ладно бы красавца, так нет. К счастью, прошло, теперь инквизитор вызывал только ужас. Он холодом разлился по жилам, железной хваткой сжал горло.

– Что именно: ответ или решение?

Как же я устала! Может, все закончится прямо сейчас, зачем изводить допросами.

– Решение. Хочешь чаю?

– А? – Вопрос прозвучал настолько дико, что сначала решила, будто ослышалась.

– От волнения пересыхает горло, а ты не в первый раз облизываешь губы. Надеюсь, не против фамильярности?

Рассмеялась, осмелившись встретиться взглядом с Гордоном. Издевается! Можно подумать, у арестованной ведьмы есть выбор.

– Благодарю, меня все устраивает, мастер Рэс, только пить чай со связанными руками неудобно, – указала взглядом на веревки. – Или это какой-то вид пыток, вдруг вы вливаете в рот несчастных кипяток.

Старший следователь фыркнул:

– Какая глупость! Чай – это просто чай. Немного меда, немного мяты и мелиссы. Руки я развяжу, ты не агрессивна.

Хоть на этом спасибо! Я просто разумна, понимаю, что задуши Гордона той же цепью, ударь по темечку пресс-папье, дальше соседнего коридора не уйду. Магия заблокирована, самой мне ошейник не снять, о снежных путях надлежало забыть.

– Хочу взглянуть, что произойдет с чаем, – после короткой паузы продолжил инквизитор и, наклонившись, действительно разрезал путы острым канцелярским ножом. – Снова заморозишь? Ледяные ведьмы – крайне редкие экземпляры, не доводилось прежде наблюдать их так близко.

– Так я диковинная зверушка?

Я едва сдерживала закипавшую злость. Нашел развлечение! Или мстит? Безусловно, мстит, мелочно и гадко.

– Нет, человек.

– Врете, – дерзко заявила в ответ и растерла онемевшие конечности. – И вообще, где чай? Решили проявить заботу, так проявляйте.

– Характер! – уважительно протянул инквизитор и ненадолго скрылся за дверью.

Вернулся он… с чаем. Дымящаяся чашка одиноко стояла на подносе. Изумленно уставилась на Гордона. Я ожидала чего угодно, только не старшего следователя Второго отдела, работающего личным дворецким.

– Пей! – Мне вручили белую фарфоровую чашку, из которой не погнушалась бы пить сама императрица. – Даже жалко тебя. Прежние ведьмы не были такими неопытными и хорошенькими.

Его взгляд скользнул по моему лицу и остановился на губах. Тут же нестерпимо захотелось их облизнуть, прикусить – что угодно, чтобы унять зуд, но я сдержалась. Обычная провокация, Клэр.

– Именно поэтому вы меня поцеловали?

Жадно делала глоток за глотком, обжигая язык и небо. Действительно очень хотелось пить, а еще избавиться от ледышки внутри – порождения страха.

– Поэтому, – не стал отпираться Гордон и снова, как на лестнице, коснулся губ большим пальцем. – Я мог бы облегчить твою участь взамен на небольшую услугу.

Прозрачный намек повис в воздухе. Пальцы инквизитора между тем скользнули ниже, по подбородку, шее… Он остановился на кромке выреза платья, будто раздумывая, стоит ли расстегнуть пуговицы и продолжить.

– Вы сильнее, мастер Рэс, но просто так я дамся, – мрачно предупредила потенциального насильника и приготовилась выплеснуть чай ему в лицо.

– Ведьма – и порядочная? – пришло время Гордона удивляться. – Ну же, Клэр, перестаньте, я далеко не первый.

Покраснела до ушей, но призналась:

– Первый.

И тут же сделала поправку:

– Могли бы стать, но не станете.

Инквизитор убрал руку и отгородился от меня столом. Его поведение мгновенно изменилось, Гордон больше не делал пошлых намеков и не прикасался. Мрачный, он торопливо заполнил формуляр, ограничившись скупым: «Жаль!» Невольно прониклась к нему уважением. Ничего не мешало Гордону овладеть мной, ожог от чая лишь раззадорил бы, но он не стал. Выходит, среди инквизиторов тоже встречались благородные люди.

– Простите, госпожа Рур, – Гордон перешел на «вы» и деловой стиль общения, – обычно ведьмы ведут иной образ жизни, что дало мне повод подумать… Однако странно.

– Почему? – Нервно оправила воротничок.

– Любовники помогают выжить.

– Я выживала сама, мастер Рэс.

Наверное, ответила излишне резко, но так получилось.

– И ни разу не хотелось? – продолжал выпытывать инквизитор. – Ну же, вы здоровая молодая женщина, признайтесь.

– Ведьма, – с горькой усмешкой поправила Гордона, – женщине вы бы подобных вопросов не задавали. И нет, не хотелось.

На мгновение испугалась, он напомнит о минутной слабости, снова попробует склонить к близости, но разговор зашел о другом, моя личная жизнь старшего следователя больше не волновала.

– Так отчего же вы сбежали? – Перо мерно скрипело по бумаге. – Повторюсь, разумнее повиниться и согласиться на следственные мероприятия.

Расхохоталась:

– Мероприятия? Ледяная ведьма заведомо виновна.

Гордон не стал оспаривать выдвинутый тезис и переформулировал вопрос:

– Хорошо, на что вы надеялись, когда столь эффектно выбили окно?

Ответила предельно честно:

– Остаться в живых.

Гордон усмехнулся. Ну да, ему смешно слышать такое от ведьмы. И так обидно стало, так горько. За что со мной так? Только за дар, только за ледяной кристалл в руке трупа. Дорого бы дала, чтобы выяснить, кто меня подставил. Сомневаюсь, будто идея свалить преступление на ледяную ведьму пришла убийце спонтанно, для этого нужно хотя бы знать, что таковая имелась.

Я увлеклась невеселыми думами и не сразу заметила, что инквизитор перестал писать и пристально смотрит на меня. Сколько: минуту, две? Неважно.

Поколебавшись, Гордон освободил мои ноги.

– Только без глупостей! – предупредил он. – Делаю поблажку за молодость и относительную безобидность. Скорее всего вы убили Анаиса Клета по личным мотивам. Дар явно не управляет вашим разумом.

– Я не убивала!

На глаза навернулись слезы. Что, что ему сказать, чтобы он поверил?! Но убитый сжимал в руке ледяной кристалл, а других ведьм в Перекопе нет, иначе почувствовала бы.

Низко опустила голову, задыхаясь от бессилия. Дурацкие суеверия, дурацкая охота, которая вынудила совершать ошибку за ошибкой. И подарок судьбы, оказавшийся смертельной ловушкой. Сидела бы в Махале, глядишь, разминулась бы с кареглазым проклятием.

– Сколько вам лет, Клэр? – Гордон забрал опустевшую чашку и, передвинув свободный стул, устроился напротив.

– Двадцать два.

Инквизитор покачал головой. Видимо, тоже считал, что умирать в таком возрасте рано.

– А?.. – страшный вопрос никак не давался, но я обязана его задать. – Как казнят ведьм?

До меня доходили слухи, но вдруг методы изменились? Небо, я согласна стать любовницей Гордона, лишь бы только умереть быстро! Он ведь может изменить приговор, потребовать, чтобы мне, например, дали яду.

– Потом, – покачал головой инквизитор и протянул мне платок. – Давайте поговорим о другом.

Тяжело о другом, когда давит ошейник. Гордону не понять, он никогда не окажется в моем положении. И поведение его объяснимо. Власть развращает, не удивлюсь, если развлечения с бесправными арестантками – обычная практика для Второго отдела. А что, не пропадать же красавице, пусть напоследок вкусит мужского тела.

– Откуда у вас дар?

Промолчала. Какая разница, если я априори виновна.

– Клэр? – настойчиво повторил Гордон.

– От отца, – неохотно призналась я.

Лучше ответить, не хочу в пыточную! По телу пробежала волна крупной дрожи. Там каленое железо, щипцы, дыба. Палачу плевать, виновна ты или нет, его не разжалобят крики, а после… Я не выдержу, точно не выдержу, во всем признаюсь! Только поздно, суставы обратно не вправить.

Из глаз брызнули слезы. Я судорожно всхлипнула и отвернулась.

– Тихо, тихо, успокойтесь!

Инквизитор наклонился и ободряюще похлопал по плечу.

– Я не виновна, мастер Рэс, если вы дадите мне шанс, я докажу!

Не в силах сидеть, вскочила, в порыве чувств ухватила Гордона за руки и, сообразив, что делаю, тут же отпустила. Лишь бы он не воспринял как угрозу! Мог ведь подумать, будто собиралась задушить. Подняла взгляд и рассвирепела: он смеялся! Пусть беззвучно, но потешался.

– Казните!

До предела натянув крепившуюся к стулу цепь, гордо отвернулась.

Глупая, решила, будто Гордон Рэс человек! Вспомни, он заподозрил тебя сразу, еще до праздника, какого сочувствия ты ждала. Ему нужна кровь, и она прольется.

– Внимательно выслушаю, но сначала допрошу. Это обязательно, Клэр. Сядьте, пожалуйста, – мягко попросил Гордон.

И не подумаю, только голову повернула.

– Пожалуйста, – чуть повысил голос инквизитор.

Зачем, можно прямо сейчас позвать стражу и бросить меня в камеру, а протокол заполнить задним числом, приписав ледяной ведьме все нераскрытые преступления.

– Как же вы упрямы! – неизвестно кому в сердцах пожаловался Гордон.

Думала, он принудит сесть силой, но старший следователь поступил иначе – погасил лампу и раздвинул шторы. В комнату хлынул приглушенный зимний свет; на стеклах заиграло отраженное сугробами солнце. Гордон распахнул окно и зачерпнул немного снега с карниза. После подошел ко мне и зачем-то высыпал содержимое ладоней на волосы. Стояла и ничего не понимала.

– Ведьма, – кивнул инквизитор, довольный проделанным экспериментом, и пояснил: – Даже в ошейнике ледяная ведьма не теряет своей сути, снег на ее коже не тает.

Вот ведь, никогда не замечала.

– Разумеется, мы привлечем эксперта, – Гордон закрыл окно и таки сел за стол, – все оформят должным образом, но вы ведь не отрицаете наличия дара? – Покачала головой. – И расскажете мне об отце.

– Так нечего рассказывать, – вздохнула я и села. Инквизитор победил. – Я его никогда не видела, имени не знаю. Фамилию унаследовала от матери.

– И никогда не пытались узнать? – не поверил Гордон.

– Пыталась, но мама молчала, а я не помнила, куда она меня привозила. Какой-то дом в большом городе. Простите, – развела руками, – для маленького ребенка все одинаково. Я не выгораживаю его, действительно не знаю.

– Верю.

Это было первое «верю» Гордона Рэса, чрезвычайно важное, подарившее надежду. Может, инквизитор действительно хотел докопаться до сути, а не быстрее раскрыть дело? И я доверилась ему, чистосердечно поведала о своей жизни, утаив лишь имена помогавших мне людей: не хотела, чтобы они пострадали.

Инквизитор молчал, а я изучала узор паркетного пола, изредка кидая взгляд на окно. Если призвать всю силу, если…

– Не надо, – Гордон словно угадал мои мысли. – Никаких новых побегов. Ошейник крайне болезненно реагирует на попытки колдовства, вы обречете себя на долгие часы страданий. Лучше скажите, – он пожевал кончик самопишущего пера, – как прежде вы проявляли силу. Например, способны ли вызывать снежную бурю?

Напряглась, понимая, куда он клонит, и покачала головой. Лучше ограничиться тем, что имела неосторожность показать.

– Я всегда мечтала жить, как обычный человек, старалась дружить с соседями, никому не желала зла, – говорила и не понимала, зачем ему рассказываю. – Сила была, но использовать ее – встать на скользкий путь к Маре.

Именно так, тогда бы дар захватит власть над разумом, превратил в ту самую страшную ледяную ведьму из баек. Радовало одно: не нашлось наставницы, которая бы развила мои способности. Это такой соблазн – повелевать другими.