Глава 2. «Я верный друг, и страшный враг. Смотря кому, когда и как»

– Как ты любишь, Лёша, говорить – это был не мой выбор.

Старик, сидя на песке рядом с Алексеем, задумчиво глядел вдаль, погрузившись в воспоминания. – Собственно, началось всё с одного небольшого задания, когда ты был еще студентом 4го курса академии. Если помнишь, в середине года примерно месяц я отсутствовал…

– Нам сказали, ты сильно заболел какой-то там заразной лихорадкой, из-за которой тебя нельзя было навестить.

Старик усмехнулся:

– Все верно. Только это выдуманная история, чтобы никто из вас не порывался меня искать. В тот месяц я впервые принимал участие в масштабной операции на Азилуме, подробности которой разглашать до сих пор не имею права, но не в этом суть. Расскажу в общих чертах. Руководству требовалось внедрить меня в группу сопротивления, чтобы выйти там на одного человека, отбывавшего наказание в тюрьме строго режима, и сделать это можно было только через официально предъявленное обвинение с последующим заключением на астероиде. В первый месяц была лишь  предварительная разведка на местности.

– То есть, чтобы провернуть это внедрение, вы спровоцировали тот арест в кафе?

Алексей прекрасно помнил этот вечер. Выпускники вместе с руководителем в лице Евгения отмечали успешное окончание академии. Но после банкета случилась драка с офицерами другого учебного заведения, одним из которых оказался сын начальника военно-космического флота. Всех участников потасовки задержали, и Горскому, как самому бойкому, грозило серьезное наказание. В тот день Старик взял всю вину на себя, в результате чего за «якобы» проведенную организацию массовых разборок, он был приговорен к 3м годам заключения в колонии на Азилуме, «без права оспаривания судебного решения». Все эти годы Алексей думал, что Евгений пошел на такой шаг, желая его защитить… Выдвинутое обвинение прозвучало как гром среди ясного неба, все были уверены, что их преподаватель, с его офицерскими связями и занимаемой должностью, отделается лишь административным наказанием.

Пилот повернулся к механику, сверля его глазами. Старик, понимая, какая буря бушует в душе космонавта, примирительно проговорил:

– Не смотри на меня как удав на кролика. Лёша, твое участие в этой истории оказалось случайным. По первоначальному плану все должно было произойти по-другому, и с гораздо меньшим шумом. Кто ж знал, что ты, молодой горячий, наворотишь таких дел?

Алексей мрачно хмыкнул. Синяков и сломанных ребер на той вечеринке действительно хватило на всех, но сам пилот вернулся домой, сумев сохранить кости целыми.

Евгений, глядя ему в глаза, продолжил:

– Если ты думаешь, что в другой подобной ситуации я бы повел себя иначе, не попытавшись тебе помочь – значит, плохо меня знаешь. Но мне кажется, что вместе мы пережили достаточно для того, чтобы…

– Что? – вскинул голову Горский. – Вот «чтобы что»? Доверять друг другу?! Я – тебе доверял!… Господи, Женя! Всё это время я считал тебя другим человеком, а теперь еще этот! – пилот кивнул в сторону Германа, который, не желая вмешиваться в чужие разборки, скромно стоял в стороне, затягиваясь сигаретой. – Про него ты что расскажешь?… Эй! Усатый! – крикнул Алексей, заставив мужчину обернуться. – Ты тоже агент разведки? Или какой легенде я должен поверить на этот раз? Как вообще тебе удалось выжить? И кто ты такой, черт возьми?!

Герман в ответ лишь снисходительно усмехнулся. Почти физически ощущая, что Горский начал закипать, Старик незаметно переместился, занимая позицию между связным и пилотом, который, уже не таясь, с силой сжимал кулаки, так, что костяшки побелели. Постаравшись придать голосу максимум спокойствия, Евгений проговорил:

– Лёша, давай ограничимся тем, что Герман – старше нас с тобой по званию. И на Азилуме провел времени гораздо больше меня, а это, поверь, целая жизнь. А вот сама операция должна была занять год, и начальство нас обещало вытащить. Но тут случился бунт, и связь с Землей оказалась оборвана. Мы остались предоставлены сами себе, без транспорта, прикрытий, и какой-либо помощи. 12 лет мы пытались выживать. Во всей нашей жизни в бункере, о которой тебе рассказывалось, не было ни капли придуманного. Рядом с нами сражались, и погибали реальные люди.  И история с удочерением Алисы, рассказанная тебе, также самая настоящая. Правда, официальное отцовство я так и не оформил, но сейчас уже смешно этим заниматься…

– Ты знал ее мать?

– Знал…

Глаза Старика внезапно блеснули такой глубоко затаенной болью, что Алексей вмиг растерял всю свою злость, внутренне поклявшись себе больше не задавать об этой погибшей женщине никаких вопросов.

– Позвольте, дальше продолжу я! – Скромно кашлянув, Герман подошел к ним и, не дожидаясь разрешения, сел напротив. –  Ты, капитан, меня прости за всё произошедшее на астероиде, особенно, что касается причиненных тебе физических неудобств. Если бы я знал, что ты серьезно ранен, целился бы чуть выше.

Вспомнив, какой силы удар он получил в свежее зашитую Алисой рану на боку, от чего впоследствии чуть не умер, космонавт хмыкнул. Вот уж, и правда, «физическое неудобство», лучше не скажешь.

Герман, не обращая внимания на его реакцию, продолжил:

– Пойми меня правильно, Алексей. Если бы я не старался каждый удар брать в свои руки, от пиратов вам досталось бы гораздо крепче. Пришлось сыграть роль этакого предателя.

– И у тебя отлично получилось, – усмехнулся Старик. – Даже я вначале поверил.

– Дружище, перед тобой сидит профессионал, рискну без ложной скромности заметить! – растянулся в улыбке Герман.

Алексею, глядя на них, стало немного противно. Всё это было неправильно. Друзья, враги, линии их поведения и причины, побуждавшие совершать те или иные поступки – сейчас он уже не понимал, во что верить, а во что нет. И в какие моменты эти люди, сидящие рядом с ним, были настоящими?…

– Но ведь мы взорвали астероид. И когда улетали – ты оставался внутри бункера! Как же тебе удалось убраться оттуда? На чем улетел?

– На первый вопрос ответить просто: в свое время я принимал непосредственное участие в том, как под Цитадель закладывалась взрывчатка, и знал, где рванет в первую очередь. А уж из бункера и подавно мог выйти хоть с закрытыми глазами.

– Допустим. Но действующий лайнер был один. «Джус».

– Органический – да. Но ты забыл, что пираты не пришли на Азилум пешком, и на борту у них оставался пилот, так что меня спасло врожденное умение быстро бегать. А дальше дело было за малым.

Алексей помолчал, переваривая услышанное. В принципе, всё сходилось. Кроме одного:

– Но ведь именно ты привел Рена с его людьми в Цитадель.

Герман издал вздох сожаления:

– Мне пришлось пойти на это. Я заметил пиратов недалеко от бункера за несколько дней до нападения. Хотел предупредить майора, но тут вдруг как снег на голову свалились вы. Поэтому пришлось импровизировать на ходу. В момент захвата мне необходимо было оказаться рядом. Но только не в качестве заложника. Если бы вы так не поторопились со стартом, все могло закончиться спокойно.

– Такая себе вышла импровизация, – буркнул Горский, с недовольством глядя на то, как усатый прикуривает очередную сигарету. – Тебе никто не говорил, что курить вредно?

Герман, молча усмехнувшись, с наслаждением затянулся, и выпустил в сторону пилота облачко дыма, что заставило Алексея вновь побагроветь от злости.

Старик, глядя на эту картину, сокрушенно покачал головой.

– Вижу, с момента первой встречи напряжение между вами никуда не исчезло. Лёша, ты бы успокоился, а?

Горский, не ответив, перевел взгляд на Евгения. Механик, выдержав зрительную дуэль, тихо хмыкнул. Поднявшись и отряхнув с брюк песок, сунул руки в карманы.

– Всё еще дуешься, да?

– Я не дуюсь. Я думаю.

– И о чем же?

– Не врезать ли тебе еще, Женька.

– Ну, это всегда успеется. К тому же, капитан, ты уже попробовал данный способ отвести душу, и легче тебе от этого не стало. А я разрешаю себя безответно ударить лишь однажды. Усёк?

– Да идите вы все знаете куда, – пробурчал пилот, быстро вставая и собираясь уходить.

Но Старик придержал его за локоть:

– Леша, стой.

Не оборачиваясь, Алексей проговорил:

– На сегодня я услышал достаточно, майор.

От специально сделанного упора на его звании, Евгений поморщился, но руку убрал.

– Всё же я попрошу тебя остаться. Потому что ни ты, ни я еще не узнали главного: как вы все здесь, Герман, оказались, кто твои люди, кто нас сдал, и, наконец, ЗАЧЕМ?

– Если ты утрудишься секунду подумать, то поймешь, что «сдать вас», как ты выражаешься, мог лишь один человек.

– Террел.

– Верно. Командир ведь сам назвал Горскому координаты этого астероида. А люди, о которых ты спрашиваешь – не мои, а местные. Просто пока вы мотались по разным планетам, мне пришлось скрываться здесь, занимаясь подготовкой к одной весьма непростой операции. Тогда Террел тоже утверждал, что планета необитаема. Но если в случае со мной он банально ошибся, то вам – солгал уже намеренно. Слишком круто все завертелось, чтобы пускаться в долгие объяснения, а времени на них у командира не было. Могу сказать одно: вы здесь точно не случайно.

Алексей поджал губы:

– И раз вы начали раскрывать карты, значит дело совсем дрянь, я прав?

Герман молча кивнул.

– Насколько понимаю, не вмешивать нашу команду не получится?

Также без слов связной покачал головой.

Горский перевел взгляд на Старика в поисках поддержки, но тот лишь развел руками:

– Не я здесь начальник, Лёша…

– Ты же хочешь вернуться домой, капитан? – бесстрастно спросил Герман.

Алексей прищурился:

– Давить на меня решил?

– Ни в коем случае. Однако, думаю, ты сам понимаешь, что остров – пусть и такой красивый, как этот – далеко не то место, где женщина должна рожать, и воспитывать ребенка.

Сжав зубы, пилот мысленно выругался. Сделав глубокий вдох, досчитал до десяти, пытаясь успокоиться. Удалось это не сразу. В конце концов, взяв себя в руки и через силу улыбнувшись, он сделал выразительный жест в сторону корабля, одновременно отдавая «Джус» команду убрать защитный купол.

– Что ж, Герман, ты нащупал мою слабую точку. Прошу на борт – для обсуждения подробностей предстоящей операции. Надеюсь, вопрос и правда крайне серьезный, иначе я за себя не отвечаю.

Пропустив связного вперед, Горский мстительно оскалился, предчувствуя реакцию Алисы на его появление. Проходящий мимо Старик, угадав мысли друга, с укором покачал головой, но все же не смог сдержать понимающей усмешки. Перехватив его насмешливый взгляд, Алексей невольно покраснел, но ощущая, как дикое напряжение, сковывающее его изнутри, постепенно начало отступать, улыбнулся уже открыто, и не спеша направился следом.