Белое и чёрное

К утру снегопад ослабел, и всё вокруг выглядело новым, свежим и накрахмаленным.

Машина подъехала ровно в 7:15. Я быстро вышла из подъезда и села в машину, стараясь как можно тише закрыть дверь.

– Доброе утро, Ольга! Меня зовут Пётр. Сейчас за шефом поедем.

– Очень приятно, Пётр! Утро сегодня действительно доброе.

Мы покатили по дороге, оставляя след на свежевыпавшем снегу. Когда мы подъехали к дому Бориса Михайловича, снег уже окончательно закончил свою работу. Было тихо и приятно. Мороз несильно усердствовал, кажется, даже он хотел, чтобы это утро было действительно добрым. Открылась дверь машины, и Борис Михайлович появился в машине.

– Доброе утро! Как настроение?

– Доброе утро! Настроение замечательное. Природа сделала всё, чтобы утро было добрым и свежим.

– Да… Да Вы романтик, Ольга! Ещё и стихи, наверное, пишете?

– Иногда… Просто люблю природу.

На меня почти в упор смотрели его голубые, похожие на небо в апреле, глаза. Он явно оценивал меня по какой-то, только ему ведомой шкале. Я не люблю смотреть в глаза, но эти глаза меня не отталкивали, если не сказать наоборот. Я люблю смотреть на небо, и вот оно – в этих глазах. Ох, надо быть осторожнее…

– А Вы замужем?

– Почти… Так что целиком могу отдаться работе.

– Как это почти?

– Так бывает. А какой у Вас сегодня распорядок? Я бы хотела присутствовать на совещаниях и приёме, если это возможно.

– Да, конечно, я и сам собирался представить Вас коллективу. Познакомитесь, осмотритесь.

– Огромное спасибо Вам за всё!

– Пока не за что. Но я надеюсь, Вы, Ольга, будете мне хорошим помощником и телохранителем.

Его глаза снова улыбались.

– Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы было так.

– Всё???

– Борис Михайлович, давайте договоримся сразу… Я видела много дам у Вас в приёмной, и все они жаждут Вашего внимания. Я сделаю всё для Вашего благополучия и безопасности, а они… всё остальное. Так будет лучше для всех.

– Возможно, Вы правы. А что, так много дам, Вы считаете, жаждут моего внимания?

– Много… Очень пристального внимания и тесного общения – это я как доктор Вам говорю.

Да и не стоит сильно разочаровывать женский электорат…

– У Вас мужской ум, Ольга. Я поражён.

Мы въехали во двор администрации. Небольшая группа посетителей уже ждала на первом этаже. Меня это напрягло, так как это реальная угроза неконтролируемого допуска к телу, которое ты охраняешь. Стало ясно, что всё будет непросто.

Мы поднялись в приёмную и сразу прошли в кабинет, оставляя просителей в приёмной.

Борис Михайлович заметил мое смятение и, улыбаясь, спросил:

– Ну и как, Ольга, Вы собираетесь меня охранять?

– Кроме физических способов охраны существуют ещё и астральные, ментальные и информационные. Вот на этом и сконцентрируемся. Можно проверить, насколько Вы уязвимы, есть ли повреждения в полях. Далее я предлагаю перед обедом массаж, потом обед и чай. Это сможет помочь избежать или вовремя скорректировать повреждение Ваших энергетических полей. Мое присутствие на совещаниях и приёмах нужно для того, чтобы я вовремя могла нейтрализовать атаки. Никто ничего не заметит – я просто буду сидеть и писать или слушать. Ничего необычного.

– Откуда Вы всё это знаете и где научились? Это очень интересный подход, особенно массаж мне нравится.

– Ну вот и прекрасно. Я учусь в Москве – в Академии психоанализа и гипноза, и ещё учусь в Тибетском клубе астральному КАРАТЕ… Так что Вы в надёжных руках…

– Сегодня перед обедом Вы мне расскажете побольше об этом, а сейчас пойдём знакомиться с коллективом.

Мы вышли из комнаты для отдыха, я села за стол, который был приставлен к большому столу для совещаний. Борис Михайлович попросил секретаря пригласить всех на совещание, и уже через пять минут кабинет был полон начальниками всех отделов и департаментов. Меня представили, объяснили, что я буду изучать и как мне надо помогать. Дальше совещание пошло своим чередом. Из всего многообразия подчинённых мой мозг выхватил трёх человек – двух женщин и одного мужчину. Они опасны. Каждый стремился приблизиться, но это не страшно, а вот цели и способы – вот это напрягало. Их любовь и дружба за показным лоском и мягкостью скрывали ненависть и зависть. Они готовы были задушить его в своих холодных объятиях для достижения поставленных целей. Были ещё несколько человек, которые хотели поездить на нём, но они не смущали меня. Я попробовала энергетически воздействовать на этих трёх – далось. Открыты, читаются элементарно. Ну и хорошо. Одна из этих двух женщин занимается чёрной магией и, кажется, РЕЙКИ, а другая прибегает к помощи бабки. Весело. Да и немудрено – «раздевай и властвуй»… Ну только он не из таких. Нет, он, конечно, мужчина, но чётко знающий, что ему надо, а чего не нужно. Он сможет играть с этими барышнями, но они устанут, и тогда в ход пойдёт «тяжёлая артиллерия» – это мы проходили… Главное, всё проверить – время есть, игра только начинается. С мужчиной хуже. Там ненависть. Борис Михайлович мешает ему в каких-то аферах, и там уже зреет заговор, и, возможно, даже очень скоро мы это увидим. Ох и тяжёлая эта вещь – политика.

На войне всё просто – там враг, здесь друг, если не ты, то тебя… А здесь… Всё как будто запорошено свежим снегом – белым и пушистым, блестящим, манящим своей прохладой и мягкостью. Так и хочется распластаться на нём, влиться, соединиться с этим белым снежным ковром и дышать и наслаждаться свежестью… Ну попробуй, соблазнись, и ты пропал. Под белым и пушистым снегом – острые и жаждущие крови ножи, которые притаились под этим лоском и терпеливо ждут своего часа.

Совещание было долгим, и это было для меня подарком судьбы. Я успела «прощупать» всех, кто представлял интерес. Двум интересующим меня дамам я попыталась дать посыл на дружбу, и одна из них, блондинка, кажется, приняла его. Вторая была брюнеткой. Она свято верила в свои магические способности, и мой посыл рассыпался об её игнор. Обе они, кстати, восприняли меня как соперницу. Блондинка, перекрываясь дружбой, попытается выведать у меня всё, что её интересует. Ну это мы пожалуйста.

С брюнеткой хуже – она постарается сжить меня со своего пути, используя весь арсенал, который у неё есть. Ну что ж, устроим астральный спарринг. Известно, что лучшая защита – нападение. Пусть у нее сегодня поболит голова, а я пока подружу с «блондинкой». Пока я разбиралась, что да как, совещание медленно, но верно близилось к концу. Это меня радовало, так как я уже хотела отдохнуть, да и «брюнетка» могла чего-нибудь вытворить, а это было нежелательно… После совещания «брюнетка» попросила разрешения у Бориса Михайловича, чтобы уехать домой. Она так при этом пускала в ход свои девичьи чары, что трудно было остаться равнодушным к её просьбе. Молодец, что тут скажешь.

– Ну что, война войной, а обед по расписанию…

– По расписанию у нас массаж, если Вы не возражаете…

– Тогда массаж… а Вы, Ольга, сами научились?

– Научилась сама, а учили другие. Рубашечку снимайте, ложитесь, я Вас не обижу. Кстати, можно называть меня на ты, когда нет «свиты» и посторонних?

– Можно.

– Если у Вас будут неприятные ощущения или дискомфорт, то скажите мне. А теперь постарайтесь расслабиться и закрыть глаза. Сеанс, я думаю, займёт минут 30, так что можете даже вздремнуть… Ну, Господи, благослови…

Я заметила ещё на совещании, что у него побаливает спина и голова. Начнём с этого. Нехитрые пасы и надавливания, энергетический обмен – вот что нужно для нашего случая. Я массажировала его сильное и хорошо сложенное тело, хоть и не лишённое нескольких лишних килограммов. Эти килограммы его не портили, но могли сказаться на его здоровье. Да… Сколько бы отдали страждущие этого тела барышни за то, чтобы вот так массажировать и поглаживать. Я невольно улыбнулась этой мысли.

– Ольга, ты абсолютно точно знаешь, что мне нравится и что мне надо. Ты так чувствуешь моё тело – это поразительно…

– Я чувствую его, так же как свое – это нормально. А Вы пишете стихи? Когда Вы говорите, то в Ваших словах есть мелодия. Это встречается только у хороших поэтов…

– Да, пишу, только времени не хватает на всё. Мне очень нравится твой массаж.

– Вот и хорошо – значит, на пользу. Как минимум позитивной энергией Вы зарядились, а теперь и пообедать пора!

– Это точно… Идём?

Мы вышли и направились обедать. Наше появление не могло не вызвать внимания у окружающих, и с этим надо было смириться и принять как должное. Мы пообедали и снова пустились в пучину политических и житейских страстей. Приёмная весь день была наполнена народом, и я добросовестно вела учёт и мониторила время приёмов. День давно погас и вечер вступил в свои права, когда приёмная наконец опустела.

– Ну, как работа? Устала?

– Есть немного… А Вы себя не любите… Почему все к Вам идут, что замы не справляются? Это расточительно по отношению к своему организму. Я понимаю, любовь народная, но дозировать её надо, а то на всех не хватит.

– Да… сейчас время такое, надо самому разбираться, а то знаешь, чего натворят эти «замы» за моей спиной…

Я вижу, как его глаза – эти кусочки неба, излучают усталость. Их цвет стал похож на знойное июльское небо, которое устало от палящего солнца…

– Как насчёт лёгкого массажа и чашки чая?

– Ох и балуешь ты меня.. Да я только за…

Он распластался на диванчике. Я сразу заметила, что мышцы спины были очень напряжены – перенапряжение. Я слегка изменила тактику массажа, но он от этого не стал более неприятным.

– Я бы хотела посмотреть и сжечь на свече негатив вокруг Вас. Вы не против?

– Это магия?

– Нет. Это молитва – Псалом 90 «Живый в помощи». Вы, наверное, слышали о таком?

– Нет. Я только «Отче наш» знаю, но в Бога верю и к магии отношусь негативно.

– Я тоже не очень люблю магов-самоучек. Они бесконтрольно используют силу, которая в конечном счёте губит и их, и тех, против кого они это делают. Кстати, в Вашем окружении есть такая дама.

– Да… Это кто? Откуда ты знаешь?

– Я, что, зря сижу на ваших совещаниях? Вычислила. Завтра покажу.

– Какие у тебя чуткие руки…

Он обнял и смотрел на меня своими небесными, с поволокой глазами. Обычная «проверка на прочность»… Голубые глаза хороши, да только мне полюбилися карие…

– Борис Михайлович, давайте пить чай… Это просто усталость…

– Тебе виднее… Давай.

– Я к Вам очень хорошо отношусь, но лучше не усложнять.

Я говорила это и чувствовала, что мне нужен «спасательный круг», чтобы не утонуть в этой небесной синеве глаз, которые смотрели на меня. Ох, опасный он какой… Чур меня, чур.

– Ладно. А ты можешь прочитать свои стихи? Мне интересно…

– Я просто пишу, как получается, как дышу. Поэтому не судите строго. Вот я недавно написала – называется «Снегопад».

Снегопадом белым улицу скрывает

И следы свиданий наших заметает.

Ледяной пургою к нам разлука мчится,

Белой пеленою к нам в сердца стучится.

А душа, как птица, бьётся в клетке страсти,

В кровь изранив крылья об сколки счастья.

К облакам желаний эта птица рвётся,

В мир любви и счастья, что мечтой зовётся.

Обними за плечи, отогрей губами,

В этот зимний вечер мы решим всё сами.

Растопи любовью ледяную стужу,

Ты такой желанный, мне другой не нужен.

Пусть душа как птица бьётся в клетке страсти,

В кровь изранив крылья об сколки счастья.

К облакам желаний пусть та птица рвётся,

В мир любви и счастья, что мечтой зовётся.

Тишина…

– И что, услышал тот, кому это адресовано? Растопил? В целом неплохо, но надо подработать немного…

– А некому слушать – это так, в пустоту написано. Просто настроение и ничего больше.

Ну что – по домам?

– Да пора уже. Тебя, наверное, муж заждался…

– Мы отдельно живём сейчас. И, наверное, уже не будем вместе. Я могу простить многое, но не предательство.

– Ну ладненько, поехали, а то Пётр уже заждался, наверное.

Мы вышли во двор. Снегопад как будто подслушивал и перерастал в метель. Позёмка стелилась по дороге и пыталась замести следы, но, увы, следы слишком глубокие. Они как раны на душе. Надо долго, долго мести и кружить этой метели, чтобы лишь сгладить эти следы, только сгладить, а рубец всё же останется. Когда мы ехали в машине, то разговаривали на всякие дежурные темы. На самом деле мы были каждый в каких-то своих мыслях. Они, как метель за окном, пытались сгладить следы на наших душах, которые оставила жизнь.