Свет фар ударил в лицо, когда машину занесло. Сестра пыталась вырулить, но тщетно. На мгновение джип застыл на самом краю, словно выбирая: свалиться вниз или замереть в шатком спасительном равновесии. Мгновение, второе… Машина качнулась еще раз и полетела с моста. Чуда не произошло.

– Нет! – я, наконец, вырвалась и подбежала к краю. Правда, теперь меня никто и не удерживал. – Только не это, – судорожно шептали губы.

Машина, проламывая еще тонкий лед, медленно погружалась в воду. Я знала, что моя сестра еще жива. Мне потом сказали, что при столкновении она потеряла сознание и лишь затем захлебнулась в воде, когда пыталась выбраться.

Сидя на снегу и обхватив колени руками, я мерно раскачивалась, опять не веря в случившееся.

«И ты ничего не сделаешь? – шептал он. – Ничего? Совсем? Сейчас из машины стремительно вытекает воздух, а ведь она еще жива».

Я буквально видела, как эти самые пузырьки воздуха лопаются, достигнув кромки воды. Как бьются руки в темные стекла окон. И как стремительно заполняется водой салон автомобиля. Я закрыла глаза, пытаясь избавится от видения, но оно сделалось лишь четче.

«И что ты сделаешь?» – тихо, но настойчиво, спросил голос.

Вытерев ладонью слезы, я опять посмотрела вниз. Возможно, я еще успею… Я снова и снова, из сна в сон, пытаюсь шагнуть за край, в ледяную воду реки. И каждый раз он останавливает.

«Э, нет, дорогая, – ледяные руки опустились на плечи, не давая сделать и шага, удерживая на самом краю. – Все, что могла, ты уже сделала. Точнее, не сделала, – с издевкой пояснил он. – Теперь же тебе остается лишь переживать все заново».

Я вздрагивала при каждом слове, широко распахнутыми глазами глядя в пустоту. Снова пошел снег, ложась на мои плечи белым невесомым покрывалом, но я этого не замечала, вслушиваясь в звучание его голоса. Он прав. Всегда прав…

Жадно хватая ртом воздух, я рывком села на постели, пытаясь стряхнуть с себя липкую паутину кошмара. В воздухе еще звенел крик ужаса.

– Сон… это всего лишь сон, – донеслось с соседней кровати.

Я резким движением руки заставила зажечься оба бра. Лампочка прямо над головой Лики не выдержала мощи магического импульса и взорвалась, обдав девушку осколками и искрами. Но она даже не вздрогнула. Меня поразил ее взгляд. Пустой. Холодный. В ее глазах еще была метель… А потом она заговорила:

– Машину потом искали два дня. Водолазам было сложно работать в ледяной воде, да и сильное течение отнесло ее на приличное расстояние… Юра тогда на целый день заперся в их комнате. А я давилась слезами и, не веря в произошедшее, успокаивала полугодовалую Машу, которая, словно что-то почувствовав, не замолкала ни на миг. А когда племянница уснула, запивала на кухне горькие слезы валерьянкой… Не знаю, сколько я тогда выпила успокоительного.

Она помолчала, словно собираясь с мыслями. Ее пустой голос жутко звучал в абсолютной тишине, я затаила дыхание, пока она спокойно, почти отрешенно рассказывала эту историю.

– Ее хоронили в закрытом гробу… Посеревший Юрка бездумным взглядом смотрел на этот ящик. Так началась моя жизнь, посвященная ему и Маше. Я пытаюсь искупить свою вину. Он просыпался от моих криков, а я старалась не смотреть ему в глаза, когда он будил меня и успокаивал посреди ночи. Молчала каждый раз, когда он спрашивал о моих кошмарах. Ведь что сказать? Что могла этого не допустить?

– Ты не могла, – хрипло прошептала я, мимоходом отметив, что голос звучит как воронье карканье.

– Могла. Понимаешь, могла? – Чертенок впервые посмотрела на меня за время этого душераздирающего монолога. По ее щеке катилась одинокая слеза, поблескивая в свете единственной слабенькой лампочки. А я была счастлива уже тем, что она демонстрирует хоть какие-то эмоции. – За два дня до этого… всего этого мне приснился сон. Этот же, точнее, его часть: метель, мост, как заносит машину, как она переваливается через край… Детали появились позже. Я не поверила, не предупредила, не спасла… Не захотела.

– Ты ведь не знала, – я чувствовала себя беспомощной из-за того, что не могу сказать ничего кроме банальных и пустых фраз.

– Но должна была, – как-то тупо, словно зазубренный лозунг, прошептала Лика. – Иначе, зачем мне сила, если я не смогла спасти дорогого мне человека?

У меня не было ответов на эти вопросы. Да и были ли они вообще?

– Давай спать, – предложила девушка с улыбкой, тут же слетевшей губ. Видимо, она и сама осознавала, насколько фальшивой та кажется. А я боялась закрыть глаза, страшась, что снова окажусь посреди бушующей пурги в бледном пятачке электрического света фонаря.

– Сегодня он больше не придет, – уверила меня подруга, – да, теперь уже подруга, – правильно оценив мои колебания. – Можно ложиться.

– Эм-м, – замялась на секунду, но, все же решила напомнить, – у тебя в постели куча стекла.

– Точно, – уже чуть естественнее усмехнулась она.

На некоторое время возникла неловкая пауза, которую я нарушила первой.

– Чтобы не вытряхивать белье вплоть до рассвета, можешь спать со мной, места хватит.

– Спасибо, – Лика аккуратно выбралась из кровати и перебралась ко мне, прихватив только подушку. – Извини, – тихо сказала она, когда мы обе уже устроились и выключили свет, – я никогда раньше не проецировала. Сегодня годовщина ее смерти, – закончила девушка еле слышно.

– Кто он? – решилась все же поинтересоваться после некоторой паузы.

– Голос, – она не спрашивала, а утверждала. – Он всегда там, говорит, кричит, шепчет… всегда то, от чего еще больнее.

Пожалуй, это и стало началом нашей крепкой дружбы. На следующий день я очень внимательно наблюдала за поведением девушки. Она была жизнерадостной и общительной, почти ничего не напоминало о душевных переживаниях, которые мне случайно пришлось наблюдать. Вот только и в последующую ночь она спала со мной…

Кстати, на тех же курсах мы пожружились с еще одной ведьмой – темной по имени Яна. Но это иная история, куда более обычная.

От воспоминаний меня отвлек окрик Лики:

– Собирайся, – поторопила она меня, – нам еще Мокошу забрать надо.

– Она хоть мать предупредила? – поинтересовалась я, не понаслышке зная безалаберный характер Коши. С нее вполне бы сталось уехать, даже не сказав, куда и с кем.

– Сообщение ей сбросила, – подтвердила Лика. – Та как раз в командировку улетела, так что даже возразить не сможет.

– И то правда, – вздохнула я и упорхнула одеваться в заранее подготовленный костюм. Когда же я вернулась на кухню, Чертенок уже лежала ничком на столе, забавно посапывая. Хороший порошочек оказался!

Подобрать брошенные на столик ключи от машины оказалось секундным делом. Сложнее пришлось с самой Ликой – заклинание левитации мне практически не давалось, все же это сила воздушных колдуний, на худой конец, водных. Зато простенькое, известное любой уважающей себя ведьме заклятие «лети-лети, метелка», накладывавшееся на любой удобный предмет и позволявшее эффектно пугать обывателей, рассекая по небу в майское полнолуние (дурость, которой я никогда не занималась и не планировала впредь), легко решило мою проблему. Заколдовав свой чемодан и сгрузив на него сладко причмокивающую во сне подругу, я покинула квартиру. Простенькая иллюзия прикрыла нашу нестандартную пару от любопытных взглядов – не хватало еще довести соседей до инфаркта. Устроив эээ… тело на заднем сидении машины, где Чертенок тут же свернулась уютным клубком, я села за руль и удовлетворенно вздохнула.

Мокошу я подобрала по дороге. Девушка ждала нас в кафешке недалеко от дома и в ожидании развлекалась тем, что незаметно для окружающих уговаривала зацвести чахленький кактус на окне. Вообще-то колдовать на людях было не то, чтобы запрещено, но крайне нежелательно, колдовской мир рьяно оберегал свои тайны. Но нашему юному дарованию некоторые правила были писаны пунктиром. Талантливая ведьма Земли, Коша не упускала ни единой возможности попрактиковаться. Сила в ней проснулась поздно, лет в шестнадцать, а домашнего магического образования она не получила, так как была первой в роду. Теперь девушка усиленно пыталась постигнуть все то, что любой родившийся в семье колдунов знал едва ли не с пеленок. Учитывая неуемное любопытство, непоседливый характер и воистину огромный магический резерв, порою ее эксперименты носили весьма опасный характер. Но об этом как-нибудь потом.

В нашей компании Мокоша появилась позже всех с легкой руки Лики. Встретились они вполне прозаично – на остановке. Чертенка позабавила девочка-подросток, приплясывающая от нетерпения в ожидании маршрутки, а произошедшие далее события не дали остаться в стороне. К незнакомке подошел парень с букетом ядовито-розовых роз, усыпанных пошлыми синими блестками. Пока Лика разглядывала этот флористический «шЫдевр», малышка яростно шипела на своего ухажера, а затем попросту дала ему букетом по голове. Вот только розы эти были уже черными. Тут-то Лика и решила вмешаться. Подхватив буйную малявку под руку и оттащив ее подальше от остановки, Лика зашипела на ухо строптивице:

– Ты что творишь? Гормоны играют? Какого ты магичишь налево и направо?

– Девушка, а вы случайно не с Фрунзе сто три? – отозвалась молоденькая ведьма.

– Причем здесь дурдом? – опешила Лика.

– Кхм, – замялась девушка. – Магия, эльфы, гоблины… Может, Гарри Поттер тоже настоящий?

– Здрасте-приехали, – хлопнула в ладоши Лика, до которой дошла абсурдность происходящего.

Позже в кафешке рядом с остановкой они уже разобрались, что почем. Нормально познакомились, и Лика просветила новую знакомую, что она – ведьма Земли. А оказалось все просто: под влиянием эмоций Мокоша, а именно так звали новоявленную колдунью, выбросила кучу магической энергии. Поскольку она никуда больше деться не могла, то принялась за цветы. Ну а цвет стал выражением эмоций ведьмы, розы буквально почернели от ее злости.

– Привет, – радостно проорала Мокоша, выбегая из кафе, стоило лишь припарковаться у входа. Интересно, она хоть расплатилась? – А что это с нашим симпатичным парнокопытным? – поинтересовалась ведьмочка, плюхаясь на переднее сидение и кивая в сторону сладко спящей Лики. Как Коша не попала в нее лихо заброшенным назад увесистым рюкзаком, ума не приложу.

– Спит, – загадочно улыбаясь, ответила я.

– Чертенок добровольно уступила тебе символ власти, то бишь руль? – не поверила маленькая вредина. Я неопределенно хмыкнула и завела мотор. Путешествие начиналось.