Рик давно считал себя циником и материалистом, и все ненужные размышления нещадно гнал от себя к бесовой матери. Довольно, кстати, успешно: даже в отупляющей темноте тюремного подземелья ему удавалось не скатываться в воспоминания. Предаваться старым кошмарам – занятие совершенно бестолковое, какая с него польза? А раз никакой, то и нечего. Но теперь мысли каким-то непостижимым образом переметнулись от ненавистной морды серебряного волка к тому не менее ненавистному дню.

Он не помнил, что было до. Просто осознал себя стоящим где-то посреди выжженного города и долго шел, не выбирая направлений. Гладь первого подвернувшегося озера отразила мальчишку лет пяти-шести, вряд ли ему было больше. Кажется, его звали Риком… Собственно, это все, что он о себе знал. Тогда он, конечно, ни пса не соображал, но запомнил накрепко. Это потом, став старше, многократно вертел в уме тот день, анализировал… А тогда было просто тоскливо и холодно. Очень холодно, даже в ту самую страшную его зиму несколькими годами спустя так холодно не было. И вряд ли еще когда-нибудь будет. Разве можно во второй раз столько потерять? Семью, дом, себя самого… Ни демона же не осталось!..

Просто ребенок в заскорузлой от крови одежде, бурых потеков столько, что не разобрать цвета ткани… Кровь не его – чужая, ран на теле нет. То есть мелких царапин и ушибов хоть отбавляй, но не более… Вот, собственно, и все. Как Рик узнал позднее, примерно в это время кончилась Война Огня, эверрская крепость была взята штурмом, а на престол взошла династия Альвиров.

Пользы в этих воспоминаниях не нашлось, и потому они были заброшены в самый дальний угол, где благополучно покрылись толстенным слоем пыли и паутины. Вряд ли его дурацкая история многим отличается от сотен других. Сколько ж их было тогда – мальчишек и девчонок, потерявших разом все, что только можно, треклятая междоусобица мало кого обошла стороной. Жаворонку так даже повезло, что вместе со всем остальным он лишился и памяти. Если не знаешь, что потерял, то и болит меньше. Разве что кошмары долго снились – тяжелые, болезненные видения, наполненные огнем, предсмертными криками и звоном стали. Но потом и это прошло.

И почему физиономия мельком увиденного сегодня человека вызвала такой поток идиотской меланхолии, вообще не ясно. Да в пекло! К демонам!

Рик сердито уставился ввысь. Звезды расплывались перед глазами, переговаривались неподалеку охранники, потрескивали костры. Через некоторое время он все-таки провалился в короткий, мутный, как болотная жижа, сон. Отчего проснулся, сам не понял, но пробуждение оказалось резким, словно холодной водой облили. Распахнул глаза, осмотрелся: ничего не изменилось. Бледный диск луны, надкусанный с одного края, спящие в неудобных позах каторжане. У давно потухшего костра к стволу старого клена привалился один из надсмотрщиков. Видимо, сейчас его дежурство, но конвойный, не стесняясь, дремал. В общем, правильно делал: преступникам, один пес, не сбежать. Связанные между собой, они кого угодно перебудят, если попробуют подняться. Да и не договориться им друг с другом… А жаль.

Жаворонок изрядно околел и попробовал хоть как-то сменить позу, но тело почти не слушалось. Было даже не больно. То есть больно, конечно, тоже: ушибов и ссадин он успел заработать порядком, чего уж говорить про свежее клеймо… Но дело не в этом. Так бывает, когда вывихнешь что-нибудь: вертишь поврежденной конечностью, и мучительно хочется, чтобы сустав хрустнул и встал на положенное ему место. Вот и сейчас Рик отчего-то испытывал подобное, только на сей раз он весь был таким вывихнутым суставом, и встать на место никак не получалось. А в груди ворочался незнакомый, непонятный жар, так странно сочетавшийся с ночной прохладой. Растекался по жилам, бился в кончиках пальцев.

Ощущения усиливались, становились четче и ярче, накатывали, как приближающийся вой охотничьего рога. Небесные горы, да что с ним такое?.. Мышцы свело протяжной, болезненной судорогой, и Рик едва не закричал, хорошо, что голос напрочь сел, а то перебудил бы весь лагерь… А потом все это разом схлынуло.

Он лежал на промерзшей земле и тяжело, прерывисто дышал. Ныли запястья и лодыжки, жгло спину в тех местах, где ее касалась плеть, пульсировал ожог на предплечье, но ничего странного и непривычного преступник больше не ощущал. Разве что ночной холод показался совсем уж нестерпимым. С трудом удалось сдержать приступ опостылевшего кашля. Эх, сейчас бы погреться… Он представил, как где-нибудь рядом разгорается небольшой костерок, и желанное тепло касается заледеневших пальцев. Хорошо бы, а?..

Золотистый отблеск в траве совсем рядом…

Рик удивленно скосил глаза и подавился настолько грязной руганью, что она была бы неуместна не только в приличном обществе, но и на той помойке, где он вырос. Осторожно, словно пробуя на вкус, язычок пламени лизнул раскисший прошлогодний листок. Тот, очевидно, был признан вполне съедобным, потому что огонь разгорелся веселее. Начала скукоживаться нежная молодая трава. Несколько мгновений Рик завороженно смотрел на это, потом кое-как дотянулся связанными руками и, стиснув зубы, прижал разгорающуюся траву. Плевать на ожоги, это нужно было срочно, немедленно затушить, пока, не приведи небо, никто не увидел!

В панике оглядел спящий лагерь. Нет, не видели… Ни один из измотанных людей не проснулся. Великие боги, спасибо!.. Жаворонок прижал обожженные руки к пылающему лицу и долго лежал, пытаясь осознать произошедшее. Он сталкивался с подобными фокусами несколько раз, достаточно, чтобы не ошибиться. Знал, что видит перед собой, только поверить никак не мог. Еще пару месяцев назад каторжанин предпочел бы, проснувшись с утра, обнаружить у себя признаки чумы или гнойной гангрены, а то и не проснуться вовсе, лишь бы не это… Не то, что раньше называлось даром богов, а теперь стало смертным приговором.

Давно, демон его знает, сколько столетий назад, всеми государствами на континенте правили династии магов. Шло все неплохо, если верить летописям, но со временем прежних монархов начали свергать: то ли второго Отступника получить боялись, то ли просто из банальной зависти… Родной Эверран продержался дольше всех. Аритены – величайшие маги, которым покровительствовало пламя, долгое время поражений не знали. Однако пресловутая Война Огня решила и их исход: граф Ирган Альвир захватил трон, а королевская семья была перебита за одну ночь. Собственно, с тех пор одаренных не уставали преследовать на всем континенте – опасались мести. Особенно в Эверране. Ходили слухи, что последний из Аритенов еще жив и, объявись он, все, кто обладает даром, окажутся на его стороне. А уж после восстания магов, устроенного графом Сигвальдом, новая власть окончательно слетела с катушек.

Жестокости на континенте хватало, но никого не преследовали столь фанатично, как одаренных. Как бы ни прятались, как бы ни скрывали они свою силу, их выявляли и вешали одного за другим. Рику доводилось видеть живых волшебников, особенно раньше, пока еще не до всех успели добраться черно-серебряные. Люди как люди, половина из них ни о каких восстаниях даже не помышляла. Но кто стал разбираться?.. В последние же годы встречать одаренных доводилось только во время их казней. Жаворонок не слишком любил подобные зрелища, но в толпе возле эшафота демонски удобно резать кошельки, так что посещал он их нередко. И теперь с невероятной отчетливостью Рик видел, как уже не он, а кто-нибудь другой будет воровать в толпе, а сам Жаворонок окажется для этого слишком занят: он будет болтаться в петле как колдун и преступник.

От этих мыслей стало жутковато, однако, положа руку на сердце, сейчас-то ему что терять? В его распоряжении несколько месяцев в каменоломне, не больше. В конце концов, полугода иногда хватает здоровым и сильным мужчинам, чего уж говорить о Жаворонке с его-то скромной комплекцией! Так многим ли он рискнет?..

Проклятие! А умирать-то не хочется. Ни сейчас, будучи уличенным в магии, ни в Пограничных горах, спустя полгода. Вообще никак не хочется! Категорически.

Каторжанин еще раз затравленно огляделся по сторонам: вроде все спят, да и луна куда-то спряталась, темнотища кругом, не увидят… Он был совсем не уверен в успехе, но не попробовать нельзя. Бежать теперь надо, хоть тресни: на каторге он точно не сможет долго скрывать свой внезапный дар.

Сосредоточился, вспомнил, как подобные вещи проделывал Гайд – отличный парень и средней руки волшебник. Жаворонок видел, как его уводила стража… Пристально вгляделся в ненавистную веревку на запястьях, представил, как она соскальзывает. Осторожно, чтобы никто не проснулся. Ну давай же… Ну!..

Какое-то время ничего не происходило, а потом пеньковые петли упали ему на грудь – руки были свободны. Демонову мать… Как легко и естественно! Словно всю жизнь так умел. А между тем всего этого не могло быть: ему же лет семнадцать, Рику, и никогда прежде никаких проявлений магии не было! А ведь не сказать, что он их у себя не искал… Но их не было, совершенно точно не было! А магия – это врожденный дар, она не может вот так, вдруг, появиться в семнадцать или сколько ему там! Это, демон возьми, невозможно!

А что, если?.. Ну там, с голодухи мерещится?.. Или он просто свихнулся? Впрочем, какая, в пекло, разница, свихнулся или нет? Его руки теперь свободны, и не воспользоваться этим было бы глупо!

С веревкой на лодыжках получилось сразу. Рик осторожно поднялся, переждал приступ головокружения и бесшумно пошел прочь. По-хорошему надо было добраться до телеги с провизией и хоть что-то прихватить, но рисковать не было сил. Бежать куда-то без еды, какого-никакого ножа, без кресала – идея в высшей мере бестолковая, но все лучше, чем еще раз попасться, так что убираться надо было скорее. Главное, получить преимущество в пару минут, чтобы из арбалетов не подстрелили. А там пусть побегают! В конце концов, кому он нужен? То, что Рик оказался колдуном, никто не знает, он этого и сам не знал. А просто беглый воришка… кому до него есть дело? Погоню, конечно, пустят ради приличия, но и только! Если сейчас продержаться и не щелкать клювом, то он сможет уйти.

В предрассветной темени было ни пса не разглядеть, через колючие заросли продираться приходилось ощупью. Он сам еще не решил, куда стоит бежать, но это сейчас не главное, важнее всего убраться подальше от предгорий, а там видно будет! Сигнал тревожного рога донесся до Жаворонка, когда он уже успел отойти на добрые пару аттов^[2]. Спокойно, спокойно… Главное не останавливаться! Впрочем, это как раз начинало становиться проблемой: переставлять одеревеневшие ноги было все сложней, в висках истерично бился пульс.

Он уже всерьез подумывал остановиться и передохнуть, все-таки не так велика вероятность, что эти ублюдки верно взяли его след, но спустя некоторое время в отдалении прозвучали собачий лай и конское ржание. Ах ты ж демон! Видимо, к его поискам присоединился отряд патруля. Еще и собак где-то взяли, уроды! Небесные горы, вот за что такая немилость?.. Если всадники, да с толковыми псами, то все – крышка.

Взял себя в руки, сориентировался, и паника схлынула. Верное он выбрал направление, несмотря на темень и усталость, не иначе Тиол вывела! И как сразу не сообразил? Совсем он отупел, видать, с такими-то новостями. Отсюда же до Орбеса рукой подать! И проход как раз неподалеку. Надсмотрщики, патруль… Да хоть личная гвардия ненавистного регента! Если успеть добраться до границы, то никто из них за беглецом не сунется. Это здесь они – закон, а в орбесской степи местные лучники перещелкают их на раз. Рика они, правда, тоже непременно прикончат, если он им попадется, в Орбесе чужаков с некоторых пор не любят, но он-то уж как-нибудь сможет проскочить незамеченным. Сколько раз он это проделывал – и ничего!

Понимая, что до заветного спасения еще нужно добраться, преступник ускорил шаг, потом и вовсе перешел на бег. Приближающийся собачий вой способствовал. Бритвенно острое чувство опасности, полоснув по нервам, заставило боль и слабость отступить, некоторое время он протянет, главное, чтобы его хватило. Тоненькая полоска восхода высветила гряду поросших терновником холмов, на первый взгляд, совершенно сплошную, через такую перебираться долго, и шуму наделаешь… Но Рика-то этим не провести, он знал, где можно просочиться! Местные авантюристы звали узенький проход между холмами «мышиной калиткой» и нередко ею пользовались. Не для всех, правда, это хорошо заканчивалось, но сейчас выбирать не приходится. Ну что ж… Не оставьте, небесные владыки!