– У тебя в комнате есть брошюра с правилами поведения, изучи вечером. Наказания за проступки могут быть пустяковыми, вроде помывки туалета без использования магии, или серьезными, вроде отстранения от занятий. А еще ходят слухи, что магистр Крост может в прямом смысле выпороть. Но так еще никто не косячил. Да, и еще – на выходных мы можем ходить в город. Кто-то ходит развлекаться, кто-то – работать. Я, например, сижу с детьми. Ты тоже можешь что-нибудь подыскать.

– Да, это было бы здорово.

Надин взглянула на часы.

– Вынуждена тебя покинуть. Все, что знала, я рассказала. К семи подходи в столовую на ужин. Отбой в одиннадцать. В девять завтрак, в час обед. Не забудь записаться в секцию!

Последнюю фразу Надин кричала уже из дверей.

Я осталась совершенно одна в огромном холле. А когда осознала это и поняла, что вот-вот он наполнится галдящими адептами, как ужаленная подскочила и рванула в комнату. К знакомству с новым коллективом я точно не была готова. Голова кружилась от обилия информации. Или от голода?

В комнате я разобрала вещи, разложила на столе канцелярию и сделала над собой усилие, прочитав правила жизни в школе. Ничего особенного в них не было. Не драться, не портить имущество, подчиняться преподавательскому и управляющему составу, не нарушать режим и не ронять репутацию школы за ее пределами. Вряд ли я рискую нарушить хоть одно из этих правил.

Потом я быстро сбегала в ванную, чтобы умыться, и переоделась в чистое платье. Правила гласили, что я должна быть в форме лишь в учебное время, так что на ужин могу выходить хоть в гидрокостюме. Прачечная работает два дня в неделю, лекарский пункт – в спортивном крыле.

Черт, как же мне здесь нравилось! Я долго смотрела в окно, пытаясь поверить, что все происходит на самом деле. Школа магии, факультеты огня, храмы древних богов. Даже осточертевшая дислексия не могла испортить мне настроение. К семи часам я выдвинулась в столовую, а подойдя к стеллажу, задумчиво уставилась на свою полку: к моей табличке добавилась еще одна. Надпись на ней гласила: Аннабет Фейн.

И что мне делать с этим?

– Если не хочешь приглашать ее за свой стол, то убери. А если хочешь, то поставь вот в эту нишу, – услышала я.

Обернувшись, увидела миловидную девчонку с длинными русыми волосами. Худенькую, бледную, но довольно дружелюбную. Невольно подумалось, что пока страшилки Кеймана остались таковыми: никто из встреченных мной людей не испытывал ко мне явной неприязни на основании того, что я иномирянка.

Пожав плечами – ну хочется некой Аннабет Фейн сидеть со мной за столиком – я не против. Поэтому поставила табличку в небольшую нишу. Буквы засветились и тут же погасли.

– Вот и все! – просияла девчонка. – Теперь мы сидим вместе за девятнадцатым столиком.

– Так это ты?

– Ага. Я здесь уже неделю, а до сих пор ни с кем не познакомилась. Решила ткнуть наугад. А ты давно приехала?

– В обед. Еще не успела разобраться, как тут что происходит. Покажешь?

– Просто пойдем за стол, сама все увидишь. Тебе нужно передать на кухню, если есть непереносимость каких-то продуктов.

– Я понятия не имею, есть ли у меня непереносимость ваших продуктов. Я иномирянка.

Аннабет округлила глаза.

– Да ладно?! Иномирянка? Вот это да! Расскажи! А ты на каком факультете?

– Темной магии.

– Темная иномирянка? Я сейчас грохнусь в обморок.

– Это такой редкий случай?

– Не то слово. Практически уникальный. Обычно иномиряне или на «ты» с магией огня, или с магией земли. Я, кстати, будущий водник. А как ты сюда попала? Спонтанно провалилась в портал?

Я напрягла память. Говорил ли Кейман что-то на этот счет? Про легенду о племяннице я помню, а вот про долгий путь домой мы, кажется, не говорили. Но пока я размышляла, что из произошедшего можно описать новой знакомой, внимание всех присутствующих привлекла компания, ввалившаяся в столовую.

Челюсть отвисла сама собой, а разум в очередной раз подивился нашей общей невезучести. Во главе компашки вальяжно шел тот самый парень из книжного. За ним следовали трое бравых качков и семенили две девицы в ультраобтягивающих платьях с корсетами. У всех на груди алели какие-то значки, с расстояния не разобрала, какие именно.

– Знаешь, кто это? – спросила я.

– Бастиан ди Файр, – со странным придыханием ответила Аннабет.

– Офигенно пояснила. Кто такой Бастиан ди Файр?

– Огненный король.

– Я начинаю понимать, почему ты за неделю ни с кем не познакомилась. Расскажи подробнее!

– Его семье принадлежит огонь. Дом ди Файров владеет крупицами магии огня и продает их. Ни один костер не горит без их дозволения. Если у тебя нет крупицы магии огня – ты даже сигару не подожжешь.

Я все-таки не до конца поняла их систему с крупицами, но пока спрашивать не стала. Куда больше интересовала личность этого Бастиана. Интуиция подсказывала: нашу встречу он не забыл.

– Сейчас Бастиан на третьем курсе. Раньше он был просто сыном богатейшего человека в мире, а сейчас… его отец умер в конце весны. И Бастиан получил наследство, но решил закончить школу. Потому и огненный король. Наследников у старшего ди Файра больше нет, помимо Бастиана остались только жена и дочери, а женщины не наследуют магическое состояние.

– Прекрасный мир, – буркнула я. – Давайте замутим феминистическую революцию?

– Что? – не поняла Аннабет.

Еще одно не самое приятное открытие: платить надо не только за свою магию, но и за чужую. Хочешь разжечь костер? Ищи нужную крупицу. Хочешь попить воды? Расчехляй кошелек. Да они должны ходить с чемоданчиком бусин каждый!

– А откуда берутся крупицы? То есть кто закачивает магию в бусины?

Аннабет посмотрела на меня без преувеличения как на идиотку.

– Закачивает? Зачем? Бусины и есть магия. Они сделаны из чистой магической энергии, а маг только использует свои способности, чтобы преобразовать магию в нужный эффект!

– А на вид просто стекляшка, – хмыкнула я.

Даже на зуб одну крупицу попробовала. Почувствовала на себе пристальный взгляд и спешно выпрямилась. Да, это было именно то, чего я боялась: огненный король заметил мое присутствие. Правда, всего лишь одарил холодным взглядом, что внушало надежду. Вдруг магические владыки не общаются с иномирскими плебейками? Было бы круто.

Столовая наполнялась студентами. Все оживленно переговаривались, что-то обсуждали и выглядели вполне довольными жизнью. Большинство явилось на ужин в форме, так что я выделялась и неизбежно притягивала взгляды. Не знаю, сплетничали обо мне или нет. Решила не обращать внимания и просто плыть по течению.

– Расскажи мне о мире, о школе, – попросила я. – Чтобы не было новых сюрпризов.

– А… что ты хочешь узнать? Я даже не знаю, все такое привычное.

– Ну, например, как вам удается выживать, если вся магия сосредоточена буквально в паре рук? Неужели нельзя добыть огонь трением или с помощью лупы?

– Нет, конечно, как ты добудешь его без крупицы? Каждому человеку королевство выделяет по десять крупиц каждой магии, кроме темной, на личные бытовые нужды, а все, что сверх – покупаем. Поэтому во многих домах постоянно горит огонь, а воду приходится жестко экономить. Ну и работать, конечно. В выходные я собираюсь пойти в город, чтобы подыскать подработку. Студентов охотно берут на небольшую оплату, потому что всегда можно пожаловаться в школу, если что не так.

– Потрясающий мир, – вздохнула я.

– Сносный. Особенно если вытащил лотерею и родился в хорошей семье. Тогда все вокруг играет яркими красками.

– А твоя семья какая?

– А у меня ее нет, я приютская. – Аннабет пожала плечами.

Я поперхнулась картошкой.

– Извини.

– Да ничего. Магистр Ленард привел меня в школу. Я стащила у него браслет с крупицами на рынке, он меня отловил и сдал страже. Потом пожалел, решил вернуть в приют и в процессе рассмотрел дар. Совет долго решал, можно ли мне учиться. Но в итоге пришел к выводу, что стоит дать мне шанс. И вот я здесь.

– И ты ничего не знаешь о своей родне?

– Только то, что мама принесла новорожденную меня к дверям приюта. Я пыталась что-то выяснить, но не напала ни на какой след. Да это и не важно. Если бы я жила в семье, я бы не попала в Школу темных.

За ужином мы болтали о наших мирах, а к моменту, когда подали чай, начали их даже сравнивать. Так, например, и здесь, и на Земле было принято дарить подарки на праздник зимы. Два мира шли будто рука об руку, неуловимо проникая друг в друга. Или то был результат открывающихся то тут, то там, порталов.

Кормили сносно, даже очень. Без изысков, но сытно и вкусно. Овощной салат, две небольшие котлетки с золотистыми дольками местной картошки, чай и булочка с маком. В завершение всем выдали по небольшому глиняному горшочку, явно с чем-то молочным.

– В комнатах запрещено держать любую еду, – пояснила Аннабет. – Это нужно съесть за два-три часа до сна. Очень полезно. А вообще кухня подстраивается под наше расписание. Если там есть тренировка, то рацион немного меняют, в зависимости от того, в какой половине дня она назначена. Ну и во время экзаменов, говорят, пичкают орехами, фруктами и успокоительными отварами.

Мы закончили ужинать одними из последних. Не могу сказать, что это вышло случайно – мне не очень хотелось вдруг оказаться посреди галдящей толпы. Я неспешно допила чай, а когда столовая почти опустела, взяла баночку с йогуртом и в компании Аннабет вышла в холл.

– Увидимся за завтраком, – на прощание улыбнулась девушка. – Я бы с тобой еще поболтала, но мне уже задали сочинение. Побегу писать, пока не объявили отбой. Они везде гасят свет, ни зги не видно!

Она стремительно унеслась. Я взглянула на часы на камине. Времени до отбоя оставалось прилично. Может, погулять? Идея неплохая.

Прошлась по холлу, спустилась на первый этаж и погуляла немного там, потом обнаружила небольшой уютный балкон и долго любовалась закатом. Солнце садилось за лесом, освещая кроны деревьев красноватым светом. Интересно, здесь Солнце было Солнцем? Или этот мир освещала какая-то другая звезда? Что вообще он собой представляет с точки зрения науки… другую планету? Параллельную реальность Земли? Здесь такими вопросами не задавались.

Красные отблески заката напомнили мне о жутких глазах в темноте. Поежившись, я решила отправиться в комнату. Полакомиться йогуртом и лечь спать, чтобы с утра с новыми силами вступить в бой по завоеванию права на будущее. Хоть здесь мне должно повезти?

До отбоя было еще больше получаса, но во многих местах свет уже приглушили. Да и в самой школе будто не жили сотни шумных студентов. Я помню, какой шум и гам стоял в классных поездках на двухдневные экскурсии в моей школе. Или не все еще приехали к началу занятий, или учебный процесс был организован с тем расчетом, чтобы адепты в изнеможении после ужина ползли к постелям и не громили альма-матер?

Я так погрузилась в мысли, что почти на автомате вошла в жилое крыло. Здесь было еще темнее, горело всего несколько светильников. С трудом, но можно было прочитать таблички на дверях, и я всматривалась в прыгающие цифры, ища свою. Неловко будет, если я в первую же ночь в школе вломлюсь в чужую спальню.

Вдруг свет с негромким хлопком погас. На секунду позже сердце пропустило удар, а потом я почувствовала, как чья-то рука зажимает мне рот. Запястья обвила колючая грубая веревка, и в следующий момент меня втолкнули в какую-то дверь. Под ногами оказалась лестница, с которой я едва не скатилась кубарем, но тот, кто по-прежнему зажимал мне рот, успел перехватить за талию и не дать свалиться вниз. Я несколько раз дернулась в попытке вырваться, но безуспешно.

Глаза не успели привыкнуть к темноте, как меня втолкнули в какую-то ярко освещенную комнату. Я зажмурилась и не сразу поняла, что никто больше меня не держит.

– Какого хрена?! – Хотелось бы, чтобы голос звучал возмущенно, но на самом деле его можно было назвать скорее испуганным.

– Деллин Шторм, – услышала я холодный, надменный и, увы, знакомый голос.

Зрение восстановилось, и я смогла осмотреться. Меня притащили в обыкновенную аудиторию. С рядами деревянных парт, доской и портретами каких-то исторических деятелей на стенах. По обе стороны от меня с невозмутимым видом стояли два здоровых парня. Одного я узнала: он вместе с Бастианом явился в столовую.

Сам огненный король стоял в проходе, всем видом демонстрируя легкое веселье. На губах играла гаденькая улыбочка, а поза так и кричала о том, что он в своем праве. И легко по щелчку пальцев может заставить меня явиться на поклон.

– Ты считаешь, это смешно? – поинтересовалась я.

– Довольно забавно. Мне нравится наблюдать за страхом. Он у всех разный. Кто-то дрожит, аж ноги подкашиваются. Кто-то готов сражаться до последней капли крови. О твоем страхе я пока мало знаю, Деллин Шторм. Но поверь, узнаю все.

– А я думала, ты король огня, а не страшилок. Чего тебе от меня надо?

– Познакомиться. – Он пожал плечами. – Посмотреть, что ты за птица. Обрисовать правила моей школы.

– Твоей школы? А я-то думала она принадлежит темным. Один из которых, кстати, мой горячо любимый дядюшка. Чудом воссоединившийся с дорогой племяшкой. Он так рад, так рад.

Бастиан снова рассмеялся.

– Кеймана Кроста я не боюсь. Да и слухи до меня дошли интересные. Что магистр совсем не в восторге от появления в его жизни необразованной оборванки из отсталого мира. Поэтому можешь не стараться.

– Все, мне это надоело. Счастливо оставаться.

Я развернулась, чтобы уйти, но парни загородили путь к выходу.

– Ты еще не поняла, Деллин? В этой школе все делают только то, что я скажу. Ты пойдешь, когда я закончу.

– По-моему, ты еще даже не начал. Давай к делу, что тебе нужно?

– Кем ты была в своем мире?

– Уборщицей.

– Прекрасно. Поразительная карьерная лестница. Из уборщиц в темные маги. Ну и что? Ты веришь в сказку о том, что бедной и глупенькой поломойке вдруг перепадет магическое наследство и она станет принцессой?

– Ну, тебе же перепало.

А вот это я сказала зря. Глаза Бастиана потемнели – написали бы в земном романе. Но нет, они не потемнели. В них в буквальном смысле полыхнуло пламя, и я невольно отшатнулась.

– Страшно тебе, Деллин? – спросил Бастиан.

Он сделал несколько шагов по направлению ко мне.

– Здесь все делают то, что я прикажу. Большинство живет по принципу «не трогай меня и спи спокойно». Эта масса мало меня интересует. Но тебе такое не светит. Ты или подчиняешься – или уже к первому же балу вылетишь и из школы, и из мира.

– Потому что я иномирянка? И за что же ты нас так не любишь?

Бастиан молчал. Смотрел, чуть сощурившись, будто пытался прочитать мои мысли, и молчал. Огонь в его глазах постепенно утихал, а вот мое сердце билось с каждой секундой сильнее.

– Большинство из тех, кого ты встретишь в этой школе – пустозвоны. Они не способны ни на что из того, чем хвастаются. Всем рулят их родители, которым плевать на разборки в песочнице. Но я – исключение. Весьма неприятное для тебя. Дам тебе неделю на то, чтобы все обдумать и добровольно уйти из этой школы. А если нет… мне нет нужды жаловаться папочке. Мне принадлежит огонь. И я могу обратить его против тебя.

Не знаю, чего Бастиан ждал. Наверное, что я упаду на колени и поцелую носок его ботинка. Или с видом пускающей слюни идиотки прижмусь к широкой груди. Но скорее всего он просто подпитывался страхом, который я старалась не показывать, но все равно испытывала.

Защитит ли Кейман? Ой, сомневаюсь. Скорее поставлю на то, что если меня все же выживут из школы, вместе с ди Файром откроет бутылочку хорошего шампанского.

Но терять мне было нечего.

– Съешь йогурт. – Я ткнула Бастиана в грудь баночкой, которую до сих пор сжимала в руке. – Успокаивает. Да и для кишечника полезно.

На этот раз никто не стремился меня остановить, я беспрепятственно вышла из аудитории и понеслась прочь. Остановилась лишь в холле, в который вышла каким-то чудом. Свет везде уже погас, отбой давно объявили. Пришлось как можно тише проскользнуть в жилое крыло и предвкушать, как я буду на ощупь искать нужную дверь.

Хотя, приблизившись к середине коридора, я вдруг рассмотрела у предположительно моей комнаты темную фигуру. Опять вляпалась?

– И почему я не удивлен? Деллин Шторм в первый же день в школе наплевала на правила и шатается где-то после отбоя.

– И вам добрый вечер, магистр Крост.

– Молодец, – усмехнулся он. – Осталось научиться делать поклон, и я даже поверю, что ты прониклась ко мне уважением.

– Извините, йогурт у меня был только один.

– Что?

– Ничего.

Я устало потерла глаза. День выдался насыщенный, даже слишком. Если сейчас я не лягу в постель, то Бастиану не придется вышвыривать меня из школы, меня из нее вынесут вперед ногами.

Можно было рассказать Кейману о разговоре с огненным королем, но ведь не будет же он защищать меня вечно. Рано или поздно вызовы нового мира придется принять. Если спасовать сейчас, то как я вообще собираюсь жить и учиться дальше?

– В первую неделю тебе дадут поблажку, но потом будешь отвечать за каждое нарушение.

– Я очень устала и хочу спать. Вы что-то еще хотели?

– Нет. Просто решил убедиться, что ты не заблудилась в душе.

– Как видите, заблудилась. Но спасибо за заботу. Спокойной ночи?

– До завтра, – хмыкнул Кейман.

Я долго смотрела ему вслед, вплоть до момента, когда темнота скрыла широкую спину. В громкие заверения о том, что я теперь сама по себе, верилось с каждой минутой все меньше и меньше. Я не сама по себе, я по какой-то причине интересна практически всем.

Свет в комнате вспыхнул, к счастью, с отбоем нас не лишали освещения в комнатах. Потянувшись и зевнув, я вдруг замерла и мысленно выругалась. Похоже, не все сюрпризы этой школы на сегодня закончились.

На постели лежала небольшая черная коробка с золотым бантом.

Ни за что не поверю, что ее принес Кейман! Ну, или поверю, если найду внутри дохлую крысу. Однако зачем-то же Кейман ошивался возле моей комнаты, неужто и впрямь проверял, как прошел первый день в школе?

Я осторожно взяла коробку с постели и села за стол. Долго смотрела на аккуратно завязанный бант. На матовой поверхности не было никаких надписей или символов. Просто коробка, просто лента. А что внутри?

Внутри оказался гребень. Красивый, аж дух захватило. Или старинный, или стилизованный под старину. Гребень украшали удивительные камни, похожие на черные опалы. Такие же переливчатые, необработанные, с серебристой пыльцой на местах слома. Опалы играли всеми цветами радуги.

Я надеялась найти внутри записку, но ничего, кроме подушечки, на которой и лежал гребень, не обнаружила. Сначала желание примерить накатило с такой силой, что я едва усидела на месте. Потом разум взял свое, и гребень был возвращен в коробку, которую я поставила на подоконник. Если это подарок Кеймана, во что я поверю, только если он лично признается и напишет письменную объяснительную, то все в порядке, но если сюрприз прислал Бастиан или еще кто-нибудь, чья ненависть к иномирянам сильнее здравого смысла, то лучше не надевать на себя подозрительные предметы.

Завтра выясню, от кого и по какому поводу презент. Сейчас, если не лягу тотчас в постель, то отключусь прямо на стуле.

Но все же я не смогла удержаться и, прежде чем уснуть, несколько минут смотрела, свесившись с постели, в окно. На звезды, на спутники, на небо чужого мира. Одновременно страшилась и ждала нового дня.

Пальцы медленно, с явным наслаждением, перебирают струны незнакомого мне инструмента. Он чем-то похож на арфу, но в несколько раз больше и причудливой формы. В окно льется свет, который играет на глянцевых поверхностях инструмента и бросает на стены световые зайчики. От каждого моего движения, словно повинуясь музыке, срывающейся со струн, зайчики скачут по стенам и играют всеми цветами радуги.

Если всмотреться в отражение в стекле, то можно увидеть, как в волосах переливается гребень. Мягкие крупные черные локоны спадают на плечи. У меня никогда не было такого цвета волос, но в отражении я – Деллин, непривычно взрослая, непривычно серьезная.

Руки будто сами по себе. Знают, как касаться струн, чтобы хаотичные звуки складывались в стройную неземную мелодию.

Которую нарушает хриплый, удивленный и немного нереальный голос:

– Ты здесь… ты правда здесь…

Он говорит что-то еще, но я не успеваю расслышать. Оборачиваюсь, и подсознание не дает рассмотреть обладателя голоса – я просыпаюсь.