– Я имел в виду, – дракон дождался, когда я прокашляюсь, – не сексуальный подтекст, а магический. Говорят, ты ведьма. Покажи, что умеешь. Постельные умения давно перестали казаться мне магическими.

Снова покраснела, но на этот раз хотя бы не потому что подавилась. Магии он хочет? Ща, колдану… Так, стоп! Нельзя! Во-первых, интерьеры жалко, во‐вторых – дракона. Папа хотел, конечно, его приструнить, но если молодая невеста ненароком угробит жениха – пусть он и пятиметровая злобная ящерица, – слухи пойдут нехорошие.

Поэтому я щелкнула пальцами – и на кончиках зажегся темно-фиолетовый огонь. Эффектный и относительно безвредный, но только в том случае, если рядом нет никого с целительной магией. Почему-то в присутствии целителей у меня получалось совсем уж страшно. Моя магия явно была в диссонансе со светлой и доброй. Не выносила присутствия благодетели.

Дракон вдруг рассмеялся. Да так, как смеются над неразумными детишками!

– Что ж, впечатляет. Будем работать.

Тут я разозлилась, ибо можно оскорбить корону, можно даже назвать меня дитем, можно посмеяться над моими выходками, но магию… магию не смеет обижать никто!

Я поднялась, выпрямила спину, почувствовав себя на миг настоящей девушкой королевской крови и, на глазах изумленного герцога, четко произнесла:

– Тахрэ Анмасп Ти Долле Горгонос!

А затем вытянула вверх руку с крепко зажатым в ней камнем душ. Его я случайно схватила, когда доставала флягу для Астара, да так и не выпустила из рук. А потом было уже поздно, служка такой артефакт и в руки не возьмет, не то что придержать до конца завтрака.

Короче, Линда сгубила моя гордость. Ну и немножечко дурость.

Сначала ничего не произошло, но тишина повисла – хоть топор вешай. Хотя так говорят обычно о духоте, но вот по лицу герцога сразу стало ясно: висел бы тут топор, мне бы пришел конец.

Потом вспышка – и на нас смотрит злобная, огненно-красная усатая морда. Ну а мы на нее, соответственно.

Потом морда дыхнула и… нет, я честно ожидала огня, но никак не камней, которые вылетали из ее пасти, разносили все на своем пути и оставляли в стенах глубокие щербины.

У дракона оказалась отменная реакция, он мигом нырнул под стол и потащил за собой меня.

А недурно под столом… тепло, уютно, безопасно. Только жених смотрит как-то очень нехорошо, и неизвестно, кто еще страшнее – демон, которого я случайно вызвала, или дракон, который вообще под столом с утра сидеть явно не планировал.

– Что ты сделала?! – спросил он.

Хотя скорее рявкнул, и мне почудилась в этом рявке странная претензия.

– Магию продемонстрировала! – в тон ответила я.

– Зачем было вызывать это?!

В стол, под которым мы прятались, ударила новая порция камней. Бабах! Дзынь! Демон бесновался, хвостом сметая любимые папочкины фарфоровые скульптуры. Да… из мятной столовая резко превращалась в помятую, и надо было с этим что-то делать.

– Я думала, горгона – это дух-защитник! А это… нападающий. И не дух, судя по тому, что расколотил все тарелки.

– Горгона! А не горгон! Горгон – это демон из Тартара!

Ну… ладно, пожалуй, за столько времени я могла и забыть заклинание. Отдельная моя благодарность тому идиоту, кто назвал почти одинаково духа-защитника и огромного камнедышащего змея.

– Слушай, сделай что-нибудь! – взвизгнула я, когда рядом промелькнул хвост, усыпанный шипами. – Стол, конечно, неплох, но я что-то не уверена…

Меня чуть не отбросило ударом на герцога. Горгон бесновался, пытаясь выковырять такую вкусную и мягкую добычу из невкусного и твердого дерева.

– Что я сделаю?! Я понятия не имею о человеческой магии, я дракон!

– Ну так и превратись в дракона!

– Глупая принцесса не знает не только заклятья, но и математику! Я сюда не влезу!

– Ой, да наплюй! – я даже в такую минуту не сдержала гордости. – Стены этого дворца и не такое видали. Отстроят заново, не впервой.

Линден посмотрел на меня с явным сомнением, но в следующую секунду у него уже не осталось выбора. Горгон подцепил хвостом стол и отшвырнул в сторону, как ненужную вещь. Я заорала, теперь уже всерьез и от страха, стремительно вскочила и понеслась к камину.

А куда мне еще было прятаться? В камине хоть решетка. Ее я успела опустить как раз перед тем, как озадаченная морда горгона уставилась на меня.

– Бе-бе-бе, – показала я ему язык. – Занято!

Усы демона задумчиво зашевелились.

Я задумалась, что бы еще ему такого сказать? Но потом снова заорала от дикого грохота, раздавшегося со стороны герцога. Часть стены, не выдержав трансформации, рухнула. Над дворцом пролетел пронзительный и грозный драконий крик. Горгон знатно перепугался и… сделал неубедительную попытку попроситься ко мне внутрь.

– Нет уж! – сообщила я. – Тебя он просто сожрет, а меня замуж за него выдадут.

Но на самом деле я видела дракона так близко впервые и даже порадовалась, что выхожу за него. Потому что просьба «а покатай меня на драконе» в адрес мужа звучит как-то менее двусмысленно, чем по отношению к левому герцогу, случайно забредшему в замок.

Черный, величественный, огромный. Чешуйки переливались на свету всеми цветами радуги, а шипы и когти словно были выточены из красивейшего горного хрусталя. Это был просто невероятный по красоте и мощи дракон, один вид которого внушал одновременно и ужас, и трепет. Я, видевшая дракона как-то раз издалека, сидела открыв рот, а уж горгон, только-только призванный в мир живых, и вовсе впал в культурный шок. Поджал усы, лапы и озадаченно сел на хвост.

Вот только никто из нас – ни я, глупенькая принцесса, ни Линден – умненький дракон, – не учел, что дверь-то осталась открытой. Зато это учел горгон и с несвойственной созданию из Тартара паникой ломанулся прочь от страшной твари, за которую я собиралась замуж.

Я мгновенно представила, какими последствиями для дворца обернется паническое шествие горгона и тут же вывалилась из камина. И зачем меня наряжали в нежненькое принцессовое платьице? Все равно извозилась в золе, как заправская служка.

В таком виде и понеслась вслед за горгоном с воплями: «Стой, зараза, на ботинки пущу!»

Служки и прочие обитатели дворца отпрыгивали от перепуганного монстра с жуткими визгами. А потом еще раз, уже завидев меня. Бежать в длинном тяжелом платье было неудобно, так что я окончательно перестала пугаться и просто ругалась, да так, что даже портреты, коими изобиловали стены коридоров и лестниц, мучительно краснели.

– Я сказала, стой! – заорала я горгону. – Усы на шнурки порежу!

Мы так и выбежали в сад, друг за другом. Горгон кинулся к дереву, я – за ним. И откуда в огромной красной змее столько прыти? В мгновение ока он оказался на большой ветке, рядом с пышной и уже начинающей желтеть кроной.

– Слезай! – потребовала я.

Над нами завис Линден в образе дракона. Складывалось ощущение, что он своими огромными перепончатыми крыльями сгонял тучи так, чтобы они закрыли солнце.

– Слезай, я сказала!

Даже ногой топнула, но вот незадача: демонам были совершенно чужды принцессины капризы.

– Горгоша! – взмолилась я. – Меня папа наругает! Ну слезай!

Потом покосилась на полуразрушенную стену замка и поняла, что папа и так наругает, а значит…

Тут у Линдена кончилось терпение. А вот силы еще оставалось немерено. Крылом, осторожно, но настойчиво, дракон отпихнул меня подальше от дерева, а затем… вырвал его с корнем и выбросил, оставив в цепкой лапе только извивающегося и верещащего горгона.

– Это же вековой родовой дуб! – застонала я.

Потом вдруг внезапно, в том числе и для самой себя, поняла, что зверушку, в общем-то, жалко. Вон как голосит и бьется, перепугался, бедненький.

Шея с задранной головой на конце уже начинала болеть.

– Гм… господин дракон, а может, вы спуститесь, и мы отправим Горгошу домой?

На морде дракона так и читалось: «Горгошу?! То есть я разнес замок и вырвал дерево – хотя по изначальной концепции должен был построить и посадить – ради того, чтобы просто отпустить ГОРГОШУ?!»

Но кажется, в облике дракона Линден не умел говорить, потому что опустился на землю и угрожающе рыкнул.

– Он тоже животное! – уперлась я. Потом спохватилась: – То есть не в смысле, что вы оба животные, хотя-а-а-а-а… короче, за косяки жениха нельзя наказывать невинных созданий из Тартара!

Лапа дракона разжалась, а его же челюсть отвисла. Линден явно не знал о моей магической способности сваливать все косяки с больной головы на… в общем, на любую, кроме моей.

Опомнившись, дракон снова сцапал горгона, наклонил морду к самой земле и хриплым голосом пробасил:

– Домой?! Отправим ГОРГОШУ домой?!

Все-таки умеет говорить.

– Ну… да, – ничуть не смутилась я.

Потом огляделась, схватила с земли симпатичную наливную грушу и сунула дракону под нос.

– Господин дракон, а давайте мы тихонечко вернем Горгошу в Тартар и смоемся. Я вас во вкусную таверну в городе свожу, вы меня на спине покатаете, а папе скажем, что стена в замке сама рухнула. От старости. А дуб вообще ветром выкорчевало. Давайте? Вот, возьмите грушу, в ней витамины.

Дракон скосил глаза на грушу, и только я было подумала, что сделка века состоялась – груша разинула пасть и клацнула зубами прямо по носу Линда. Я тут же выкинула злобный фрукт, а дракон обиженно отпрянул и с укором уставился на меня.

– Ой… забыла! Их же выращивает графиня Мерсери, дальняя папина родственница. На редкость вредная старуха. Она их специально такими вредными делает, чтобы не воровали.

– У вас что, нехватка фруктов? – поинтересовался дракон.

– Папа говорит, что у графини нехватка мозгов. Но все ее терпят, когда-то она спасла жизнь наследному принцу. С тех пор, правда, ее заслуги ушли в глубокий минус.

На языке так и вертелось: «Все еще желаете породниться с нашей семейкой? Может, подыщете себе невесту-сироту?» Но я благоразумно промолчала, потому что дракон вполне мог сожрать младшую принцессу, сказать, что понятия не имеет, куда она делась и почему в драконьем навозе блестят бриллианты, и потребовать в жены старшую. В качестве компенсации.

У горгона тем временем кончились силы, и камнедышащий красный змей устало поник.

– ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИЗОШЛО-О-О?!

На занятиях по теории магии учителя говорили мне, что скорость звука быстрее скорости ветра, но я тогда не поняла, что это значит. А вот сейчас дошло: папочку еще не было видно, но уже довольно неплохо слышно. Вскоре показался и он. Прогулка верхом с томной фрейлиной снова закончилась провалом, только теперь вместо влетевшего в окно зомбака порочной любви помешали мы с Линдом и Горгошей.

– КОРНЕЛЛИЯ!

Даже конь под папой испугался и открыл в себе невероятные таланты, преодолев расстояние от холмов до ямки от дуба за рекордные секунды.

Мы стояли перед отцом, виновато потупив глаза: я в ободранном и грязном платье, Горгоша в лапе дракона, сам дракон, в воздухе над полянкой, и дуб. В нокауте.

– Я еще раз спрашиваю тебя, принцесса Корнеллия! Что здесь случилось?

– Ну-у-у… – осторожно начала я. – Мы позавтракали.

Воцарилась мертвая тишина. Из чернеющей в земле ямы показалось лохматое нечто с просвечивающими кое-где сквозь старую шкуру костями. Какому идиоту пришло в голову закопать Зомбуделя под родовым дубом?!

Папа смотрел на нас, мы – на папу. Никто не решался прервать молчание. И в этот момент у его величества задергался левый глаз.