А вас, Штирлиц, я попрошу остаться

В период бессобачья к нам случайно забрел кот. Он был совершенно черным, только узкий белый галстук на шее. В это время по телевидению как раз шел сериал «17 мгновений весны», и брат прозвал кота Штирлицем. Умнейшее было создание! Он прожил у нас года три, не был кастрирован, но ни разу нигде ни в одном углу не оставил ни одной отметины. Когда мы переехали в другую квартиру – ту самую, на втором этаже, он стал ходить на улицу. Летом дверь в подъезде не закрывалась, поэтому выходил и входил Штирлиц свободно. Но как! Выйдешь на балкон, кликнешь: «Штирлиц, домой!». Он из кустов: «Мяу!». Выходит – и в подъезд! Уникум!

Так вот, когда появилась Груня, кот жил у нас уже примерно год и, разумеется, считал себя хозяином в доме. Но щенка он не обидел ни разу! Сейчас наши кошки без зазрения совести могут подойти к собачьей чашке, отодвинуть хозяев и поедать чужой корм. Могут гонять щенков, и даже знаю случаи, когда коты нападали на собак – один такой случай закончился смертельным (для щенка) исходом. Но Штирлиц был настоящий джентльмен! Груня могла спокойно есть из его чашки, а он сидел и ждал, когда она насытится. Он мог сопровождать нас на прогулке, причем всегда шел на полметра впереди и охранял Груньку! Если на горизонте вдруг появлялась чужая собака, Штирлиц вставал в боевую стойку, хвост поднимал трубой и ощетинивался в полном смысле слова. А как они играли! – валялись вдвоем на широкой родительской кровати, покусывая друг друга и облизывая друг другу морды! Это была просто уникальная парочка!

К сожалению, у Штирлица внезапно появилась опухоль в животе, и он умер буквально через три дня после того, как мы ее обнаружили. Больше кошек в родительском доме не было, и Груня осталась одна…

По характеру она была тихушница. В том смысле, что любила исподтишка укусить. Конечно, не своих – этого она себе никогда не позволяла. Даже когда у меня родился сын и по малолетству Груню, бывало, обижал – мог, например, загнать в угол и давить машинкой, Грунька рычала, страшно скалила зубы, но ни разу не тяпнула. Хотя надо было бы… Но чужих грызла запросто. Даже тех, кого знала, – к примеру, моих подружек. Причем делала так: заходит девчонка в квартиру, раздевается, Груня виляет хвостом, не лает и, уж конечно, не кидается. Но стоит расслабиться – тяп зубами за ногу! Сколько колготок порвала… Не любила и чужих маленьких детей – кусала, не стесняясь.

Когда приходило много гостей, Груня их «пасла»: сидела под столом и внимательно наблюдала за ногами. Если, по ее мнению, кто-то делал лишнее движение, в ход тут же шли зубы. Не то чтобы она рвала и грызла, нет. Один моментальный укус – не столько больной, сколько неприятный. Рваных ран не оставляла, а вот синячок на память… И ничего нельзя было с ней поделать!

Однажды в гости пришла мамина приятельница. Села в комнате в кресло. Груня лежала в прихожей напротив и внимательно за ней наблюдала. Не знаю, чем женщина ей не понравилась. Наверное, слишком пристально посмотрела ей в глаза. Впервые в жизни я увидела, как Груня со злобным рычанием кинулась на человека… Хорошо, что я оказалась рядом и перехватила собаку буквально в полете.

Но на улице Грунька не трогала никогда и никого! Не знаю, правда, как бы она поступила, если бы была реальная угроза… Слава Богу, что такой ситуации ни разу не возникло. Хотя… было однажды. Правда, защищала она нас не от человека, а… от коровы.

Дело было так. Как-то раз отправились мы с мамой в лес за ягодами. Машин, как вы понимаете, в личном пользовании тогда почти ни у кого не было, у меня и сейчас из личного транспорта только велосипед и тот без цепи, так что поехали мы на электричке. Ну и, разумеется, прихватили с собой Груньку. Сейчас бы мне и в голову не пришло взять собаку на целый день в лес – клещей собирать. А тогда такого засилия этих тварей не было. День выдался неудачный – пошел дождь. Обратная электричка – только вечером: хочешь – не хочешь, из леса не выйдешь. Промокли мы насквозь, несмотря на то, что я была в штормовке (нынешняя молодежь уже и не знает, что это такое), а мама – уж и не помню в чем. А Грунька бедная… Мокрая, вода с нее льется, замерзла, дрожит… А куда деваться? Дождь, как из ведра.

Груня, надо сказать, очень любила собирать чернику – ела прямо с кустов: стоит и ягодки обирает. Такая сладкоежка! Но тут уж не до черники. Решили мы дойти до ближайшей станции, чтобы там под навесом каким-нибудь спрятаться и электричку подождать.

Идем по лесу и вдруг навстречу нам – коровы. Грунька их сроду не видела. А одна попалась такая любопытная: увидела людей – и прямиком к ним, то есть к нам. Уж не думаю, что ее собака заинтересовала. Что она, у себя в деревне, – собак не видела? Как сейчас помню: идет такое молчаливое чудовище с рогами прямо на нас, жует свою жвачку. Мне – и то не по себе стало. А Груне каково? Она, бедная, вся изошла на лай. Лает на корову, а та идет, Груня лает, а та идет. Груня сначала пыталась это непонятное чудовище на расстоянии держать, но та наступает, а собака все пятится, пятится, вот уже в ноги мои уткнулась задом – и все! Дальше идти некуда, позади Москва, то бишь – любимые хозяева! Господи, как она отчаянно вопила от страха, но так и не бросила нас! Представляю в этой ситуации своих нынешних королевичей – да сбежали бы обе к едрене фене!

Но все закончилось благополучно. Корова в последний момент отвернула, коррида не состоялась, Груньку я взяла на руки и до станции несла, прижав к себе, потому что собаку от страха и холода уже колотило. Удивительно, что ни мы, ни она после этого приключения даже не чихнули. Но эта история с коровой навсегда осталась у меня в памяти. Когда недавно я рассказала ее своей маме, та удивилась – она не помнит.

Тебя, как первую любовь…

Прошло время, Груня выросла, пришла пора выдавать ее замуж. К тому времени у меня прочно сформировалось мнение, что щенки должны быть с родословной. А, может, просто не было рядом подходящего кобеля, чтобы обойтись без помощи клуба… Или потому, что и через клуб щенки уходили влет… Черт его знает, почему, но замуж решили выходить официально. Получили направление на вязку и поехали к кобелю. Это сейчас ничего не стоит отправиться выдавать собаку замуж аж в другую страну, во всяком случае – в другой город запросто. А тогда даже поездка в другой район – уже была подвигом. Кто знает Свердловск, знаком с его расстояниями. Не Москва, конечно, но тоже существенно. Как раз в то время побывала в Молдавии, в городке Бельцы – это полчаса езды от Кишинева. Чтобы примерно рассказать друзьям, меня принимавшим, насколько большой у нас город, объясняла: из одного района в другой – как от Кишинева до Бельц и обратно.

Так вот поездка на вязку – это как раз такой случай: с ВИЗа на Уралмаш. Главной по вязкам у нас, конечно, была мама. Моей «детской психике», как сейчас говорит моя дочь, урон наносить никто не хотел, так что как там все происходило – не знаю. Но, наверное, хорошо, потому что когда Груню повезли на «контрольный выстрел», от трамвая до дома, где жил «муж», она бежала на натянутом поводке. Итогом этой встречи стало рождение… восьми щенков!

Меня в это время дома не было, зарабатывала «на жизнь» в стройотряде. Знаю только, что на второй или третий день после родов у Груни началась родовая горячка. Щенков пришлось отнять, и родители по очереди каждые два часа кормили их из пипетки! Но выкормили, не погиб ни один. Когда в конце августа я вернулась домой, по квартире носилось стадо черных барашков. Топот стоял…

Забавно было наблюдать процесс кормления. Мама ставила на пол в кухне несколько суповых тарелок с кашей, барабанила по линолеуму пальцами и звала: «Детки! Детки!». И детки мчались из моей комнаты через всю прихожую, падая на поворотах…

Раскупили у нас их очень быстро – пудель все-таки в начале восьмидесятых был очень популярен.

Всего Груня рожала дважды и оба раза по восемь штук.

В 1983 году после окончания университета я по распределению уехала в Тюмень. Думала – года на три… Оказалось, что навсегда. Груня осталась у родителей. Сначала я жила в общежитии, где держать собаку мне бы никто не разрешил, потом вышла замуж, родился сын, так что какое-то время было не до собаки. Но все-таки время от времени я привозила ее к себе. И сейчас-то в поезде иногда сталкиваешься с проблемами, а тогда возить собак в плацкартном вагоне вообще не разрешалось – только в тамбуре, и нет никому никакого дела, что пуделя в тамбуре не привяжешь, и всю ночь, а поезд «Свердловск – Тюмень» был ночным и шел восемь часов, возле него сидеть не будешь. Поэтому Груню я сажала в большой рюкзак, с которым ездила еще в стройотряд, и проносила в вагон тайком от проводника. Потом выпускала и укрывала одеялом от посторонних глаз. Благо, что собака была на удивление тихая и спокойная, – ни разу никто ее не засек и не попросил выйти вон.

Да что там поезд – мы и в кино с ней ходили! Посадили однажды в большую сумку из плащевки – помните, тогда такие были хозяйственные мешки? – и пронесли в зал, а потом я держала ее на руках. И никто не заметил! Однажды мы с дочкой провели такой же эксперимент и прошли в кинотеатр с собакой, закутав ее в куртку и взяв подмышку. Но то был карлик, а Груня – нормальный малый пудель, к тому же весьма упитанный!

Как-то раз, когда Груня жила у меня в Тюмени, нам с мужем понадобилось на три дня съездить в Курган, к родственникам. Чтобы не создавать себе лишних сложностей, не возить ребенка и собаку одновременно, решили Груньку оставить дома. Ключи передали соседке, жившей напротив, – чтобы гуляла и кормила. Соседку, часто у нас бывавшую, Груня знала. Каково же было наше удивление, когда, вернувшись через три дня, мы узнали, что собака не пустила ее в квартиру! Стоило соседке подойти к двери и вставить ключ в скважину, как Груня начинала истерически кидаться, рычать и лаять. И никакие уговоры не помогали. Зная, что собака наша, не задумываясь, пустит в ход зубы, соседка войти не рискнула. И Груня три дня сидела взаперти! При этом единственное, что она сделала, – порвала простыню на кровати – с таким, видимо, усердием устраивала себе гнездо на постели любимой хозяйки. И ни одной лужи! Ни одной кучки! А как она радовалась моему возвращению! Я часто сравниваю ее с моими нынешними карликами, которым ничего не стоит выйти утром из комнаты и присесть в прихожей, не дожидаясь, пока с ними погуляют. Груня даже в старости ни разу себе такого не позволила. Умирая, выползла в прихожую…

Пишу об этом и слезы на глазах… Столько лет прошло, но Грунечку я не могу забыть до сих пор. Никогда больше у меня не было такой умной, такой преданной собаки, как она…

Груня не дожила двух месяцев до своего тринадцатилетия. Умерла в Свердловске – у родителей. В последний день, видимо, почувствовала себя совсем плохо, потому что уже не поднималась и стонала. Пытаясь облегчить ее страдания, мама дала ей таблетку снотворного, чтобы собака поспала. Груня уснула навсегда…

Мне позвонил отец – помню, это был ноябрь 90-го года… Рыдала так, как будто умер самый близкий человек…

В поисках радости

В это время у меня уже был другой пудель. Поскольку Груню родители отдавать не хотели, а жить без собаки уже стало невозможно, я решила взять щенка. О породе даже не задумывалась – только пудель! Вопрос – где взять? В свердловском клубе мне дали ясно понять, что в Тюмень щенка не отдадут – самим не хватает (господи, было же такое время!), а у нас в городе пуделей не было. Я специально сходила на выставку ДОСААФ, которая традиционно проводится в мае, и увидела лишь одного страшного черного кобеля по кличке не то Атос, не то Артос… Что-то такое… Невообразимое… Оскорбляющее мои эстетические чувства… Ну и, разумеется, пуделями, к которым «служебники» всерьез никогда не относились, никто вообще не занимался.

Для начала стоит рассказать о том, как я искала клуб собаководства. Поскольку в Тюмени я тогда знала лишь три улицы – ту, на которой жила, ту, где работала, и центральную, то найти клуб было делом практически нереальным. Я останавливала на улице каждого, кто шел с более-менее породистой собакой, – как правило, это были овчарки, и интересовалась адресом. Чаще всего на меня смотрели как на сумасшедшую. Ну, или, в лучшем случае, недоуменно пожимали плечами. В общем, вели себя, как партизаны на допросе. Наконец, кто-то проговорился, и я отправилась на поиски. А когда нашла, оказалось, что «служебники» именно в этот момент решили избавиться от декоративных пород, и где они теперь базируются – одному Богу известно.

Я продолжила поиски, и удача улыбнулась: «декоративники», отделившись, создали свой клуб «Фауна» и обосновались в Д/к железнодорожников, где и собирались в какие-то, сейчас уже и не вспомню, в какие дни.

Пуделями в «Фауне», естественно, тоже никто не занимался. По одно простой причине: на учете не было ни одной собаки – даже того самого Атоса-Артоса. На вопрос, где взять щенка, ответить никто не мог. Зато, отдав должное моей активности и напористости, мне предложили организовать секцию пуделей, сформировать очередь и привезти собак из Москвы. Только в столице, проявив определенную хитрость и изворотливость, можно было приобрести искомое и вывезти на периферию – москвичи, как известно, не слишком любят отдавать то, что есть только у них.

Вот так началась история пудель-клуба в Тюмени.

Не помню, как, с чьей подачи, но мы вышли в Москве на некую Анну Д. Тогда я и подумать не могла, что собаками могут заниматься аферисты чистой воды… Считала, что любовь к собакам у всех такая же искренняя и далекая от материальной выгоды, как у меня. Договорились, что я приезжаю, и она сводит меня с заводчиками, у которых на данный момент есть интересующие меня щенки.

В Москву я приехала накануне Нового 1988 года. Декабрь. В Москве слякоть и мерзость. Встретила меня Анна, повезла по всем адресам. Сначала туда, где были абрикосовые щенки. У заводчиков оставалось две суки – как раз то, что мне надо. Но отдавали они только одну – с белым пятном. Вторую решили немного придержать. Договорились, что если в Москве ее не купят, то я приеду еще раз.