Мишка отлично понимал, что купленный бабушкой домик… ну… не очень-то. То есть, с точки зрения большинства его одноклассников, это не дом, а фигня просто, настоящий сарай!
Учился он в непростой школе, выстроенной в соседнем поселке для «крутых». В «дружный детский коллектив» по уровню доходов отца, Мишка вполне вписывался, правда, ни с кем не дружил, доверять не мог и разговоры о «крутости» одноклассников не переносил. Мишка достаточно быстро понял, что мрамор и помпезные фасады, крутые авто и гаджеты на самом деле не сильно-то прибавляют радости. А иначе, почему ему самому совсем не было приятно, когда отец подвозил его в школу на новой машине из разряда «статусных»? Машина-то отцовская, что ему с того?
Он сидел на тёплых ступеньках крыльца, с которых давно облупилась коричневая краска, и раздумывал о том, почему ему тут приятнее, чем в шезлонге у отцовского дома?
– Вроде всё такое старенькое, серенькое. Вон, даже ступеньки. Я и не знал, что дерево бывает серым! – он погладил рукой доску. – А тут почему-то так спокойно и приятно…
– И чего ты время тратишь на лестницу? Кота, кота надо гладить, а не ступеньку! Меня, то есть! Мняяяуууу! – намекнул Фёдор, боднув Мишину руку.
– Ну, как тебе тут? Понравилось? – поинтересовался Мишка у кота.
– Ещё бы! – Фёдор обошел уже весь дом, облазил все закуточки и тайнички, обнюхал гараж и промчался по участку, подмечая все интересные места. – Есть мышиные тропы, кроты и землеройки, птицы, ну, всякое мокрое и холодное, типа лягушек и жабок, но это я не ем!
– И чего вы по-человечески не говорите? Прямо обидно! – Мишке страсть как хотелось узнать, о чём так связно и осмысленно говорит Федор. В том, что он именно говорит, Мишка не сомневался.
– Это вы по-кошачьи не понимаете! – насмешливо пофыркал кот. – Зато я наших соседей нашел – обнаружил где живут те белые пёсели с рылами! Там есть дырка в заборе, и я туда уже наведался. Их самих пока нет, зато запах есть и много палок нагрызанных.
Кот действительно успел много!
Приехали они на дачу рано утром, а потом, пока Людмила убиралась и мыла полы, пока они с Мишкой перетаскивали и расставляли мебель, пока дожидались приезда грузчиков с новыми матрасами, морозилкой и прочими габаритными покупками, кот отправился заниматься действительно важным делом – разведкой.
– Так, дом отличный! Всё для счастья приличного кота имеется! Участок вокруг – замечательный. Не лысый и не покрытый какой-то каменной штукой, по которой и ходить-то неприятно, а такой, какой и должен быть! Деревьев много, кустов, травы. Мняу подходит!
Справа и слева за забором были другие участки, но визит к ним Фёдор решил пока отложить – не разорваться же ему на коточетвертушки!
Зато вот к соседям с тыла он проник вполне осмысленно – где живут противники и союзники, надо знать непременно! Противников у него тут пока не наблюдалось, а вот дом, куда приезжают Крок и Дил, он осмотрел.
– Удобненько! Если что, по той улице я могу ходить безопасно! Даже если напали, я нырк к ним, и никто меня не тронет! – размышлял Фёдор, разумно намечая пути отступления. На всякий случай!
К вечеру мебель и вещи нашли свои законные места, а в доме запахло чистотой и выпечкой.
– Миш, ужинать! – Людмила не особенно полагалась на помощь внука, но он мужественно не сбежал, а крутился рядом, стараясь не позволять ей таскать тяжелые вещи. – А потом чай и печенье! Я плиту попробовала и теперь могу тут даже хлеб печь!
– А разве так можно? – Мишке казалось, что это какой-то очень-очень сложный и тяжелый процесс.
– Конечно, можно! Я завтра могу испечь. Зови Фёдора. Вот уж кто уработался сегодня. Он побывал везде! Даже на деревьях полазил и на крыше, и в погреб заглядывал через продух, и в гараже всё облазил. Даже у соседей побывал. Разведчик!
– А как же! Я же кот! – Фёдор прыгнул на стоящий у стола стул, словно для него приготовленный и с любопытством оглядел накрытый стол. – Хорошее дело – быть хозяйским котом! Мышку поймал – приятно, а не поймал – тоже приятно! Еду всё равно дадут!
Он предвкушал наступление ночи – самого главного котового времени. Плотно поел, помурлыкал Мишке, который устав за долгий день с непривычными занятиями и новыми впечатлениями, уснул сразу. Потом отправился к Людмиле, чтобы спеть подлизывательно-колыбельную песню под названием «ах, какой был ужин – надеюсь на завтрак», а удостоверившись, что и она уснула, довольно потянулся и прыгнул в открытое настежь окно.
– А теперь – в ночь!
Коты и кошки знают, что такое настоящая кошачья ночь. Подозревают об этом даже те доморождённые, которые никогда и порога людских жилищ не переступают, а уж коты, которые гуляют сами по себе, знают об этом всё!
Кошачья ночь пропитана легчайшими шорохами, звуками и запахами, которые легко расшифровываются чуткими ушами и носом.
– Мышь там, под яблоней. Но далековато. Крот роет. Вот гад! Глубоко роет, не достать! Птица зашуршала… Нее, не буду прыгать – сыт, а то от перьев потом не отплюёшься!
Фёдор ступал неслышно, словно он сам был частью этой ночи, её материей, сущностью… Ветер, ночной ветер он уловил сразу. Для любого, даже самого толстого и сонного кота такой ветер, словно манящий зов. Он подхватывает и несёт за собой, побеждая даже страх постыдно повиснуть пузом на заборе или рухнуть с веток яблони.
– Вперёд, вперёд… Вспомни кто ты, охоться, беги за мной, лови запахи и звуки, это твоё время, твоя тайная жизнь… – поёт такой ветер кошкам и котам.
Напел он и Фёдору, и серый кот уловил всё, что ветер с собой принёс:
– Там собаки лают, двое и здоровущих, судя по голосам. Кто-то куда-то полез…, интересно, что такое огурцы? А! Это такие зелёные, я их не ем. Ого! Штаны за огурцы… надеюсь они того стоили, эти колючие водянучки… – кот легко расшифровал, чем закончился визит одного соседа к другому.
– Там кот кошке песни поёт. Странный какой-то… Твоя голая шкурка блестит в лунном свете. Зачем он полез к больной кошке? – Фёдор сфинксов пока не видал, поэтому ему было позволительно удивляться.
– Там коты встретились, – чуткие уши только доложили ему, а мозг уже рассчитал, что это встреча двух соперников происходит довольно далеко отсюда.
– Ничего себе, как котятся! Ругаютсяяяяя, о! А это новое выражение, прямо чудо какое оскорбительное! Надо запомнить!
Фёдор, как истинный кот, отлично знал, что перед боем надо хорошенько достать противника коготками кошачьих ругательств, вывести его из себя. Это ведь освященная временем традиция котовых схваток! Правда, сам он пока не дрался, старался обходить заведомо более сильных противников – молодой ещё, сил недостаточно, да и стимула не было. Влюбляться он пока не влюблялся, а территория, чтобы её защищать, у него появилась только сегодня!
Фёдор обошел участок, пометил стратегически важные места, всем и каждому объявив, что это его место, а потом принюхался к манящему ночному ветру и призадумался:
– Может, домой? – шершавым языком он посмаковал это удивительное понятие, которое у него теперь есть. Дом! Не все люди понимают, что такое дом для кота! Особенно для кота, который вырос на улице, который всегда должен был быть наготове чтобы удрать, спасая свою жизнь! Для которого голод и холод – это постоянные верные спутники, от которых не отделаться. Любой встречный человек – источник бед. Любая встречная собака – возможная смерть. Для такого кота дом – это не просто четыре стены и крыша над острыми ушами, тепло, миска и безопасность, нет, не всё так просто. Коты видят чуть больше людей, так им положено… И вот видят они тепло рук и слов, которое остаётся на предметах, уютно сворачивается в тёмных уголках, потягивается, как кошка навстречу входящим с добром и понимающим…
А то и наоборот… чуют холодные сквозняки раздражения и безразличия, опасные блуждающие огоньки гнева и пренебрежения друг к другу.
В таких домах холодно, даже если лежать рядом с батареей, и неважно, насколько там удобны кресла и полна миска.
Дом, который появился у кота Фёдора, был из первых. Он, одинокий и растерянный от этого одиночества, ещё помнил, как люди в нём любили, ценили и берегли друг друга, он очень старался сохранить это, прикрывая свою память от времени. А сегодня, когда в него вошли новые люди и сказали ему «наш дом», он словно недоверчиво, но радостно вздохнул. Кот отлично это слышал. Чуял, как дом обрадовался чистым полам, переставленным вещам, новым занавескам и звяканью посуды, запахам. Как радостно поскрипывали полы под шагами людей и беззвучно приветствовали невесомые кошачьи лапы.
– Сегодня не пойду далеко, – решил Фёдор. – Надо, чтобы дом к нам привык, приручился. А ночь… Ночь никуда от меня не денется!
Мишка не проснулся, когда Федор прибыл к нему в постель. Кот порассматривал человеческие сны, фыркнул на один из них, который напоминал комара – зудючий и кровопийный, про противную Нику, и улёгся рядом, чтобы помурлыкать и поприручать к ним дом. Завтра дому будет уже гораздо спокойнее и приятнее жить с новыми хозяевами.
Лиза была бы рада, если бы сегодня с утра ей встретилась какая-нибудь фея с веретеном. Ну, злобненькая такая. Вот бы встретилась и сказала что-то вроде:
– Уколешь ты палец и забудешь вчерашний день!
– Вот бы его просто не было! – бормотала она, вспоминая, как вчера вечером неожиданно позвонил брат…
– Мама дома? Классно! Я сейчас приеду, поговорить надо! – жизнерадостно провозгласил он.
– И ведь ничего я не заподозрила! – сердито шипела на себя Лиза, вспоминая звонок. – Идиотка!
Нет, раньше бы её кольнула тревога за собак. Крока и Дила завёл Гоша. Юридически они принадлежали ему. Но когда он женился, и Вика обнаружила, что ей грозит проживание с двумя чудовищами, собаки быстренько перешли во владение Лизы.
– Лиз, ну, ты ж с ними повозишься, да? Иначе мне их только в приют… – Гоша разводил руками и просительно заглядывал сестре в глаза. – Я уверен, что Вика передумает!
Его уверенность можно было сразу же выкинуть на помойку, как явление изначально никчёмное. Вика не собиралась передумывать, и псы остались у Лизы и мамы. Чем больше Лиза с ними общалась, тем крепче становилась уверенность, что псов надо как-то обезопасить от переменчивого настроения братца. Совсем недавно это удалось, Гоша официально и письменно передал право владения собак и документы на них Лизе, и ура! Псам теперь ничего не грозило!
– Какая я была дура! – сообщила Лиза себе, думая о вчерашнем разговоре, – Расслабилась! Но кто ж мог подумать, что ему такое в голову-то взбредёт! Точнее даже не ему, а Викочке его бесценной!
Гоша приехал к ужину, жизнерадостный и весёлый. За столом балагурил, сыпал шуточками, после ужина потрепал по холке булек, по щёчке сестру, и перешел к цели своего визита.
– Мам, я так понял, что Лизка у нас нынче невеста, да?
– Да, – мама переглянулась с Лизой. – Всё правильно ты понял.
– Ну, тогда у нас с Викусей к тебе есть разговор! – Гоша немного помялся, слегка утратив жизнерадостность… – Мам, надо бы с жилплощадью вопрос обсудить…
– Не поняла, с какой жилплощадью… – мама Лизы, Татьяна Сергеевна, действительно ничего не поняла и изумленно смотрела на сына.
– Ну, как же… Мы с Викой живём в двушке, а ты с Лизой – в трёшке.
– И что? – Татьяна глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. На самом деле, обе квартиры принадлежали ей. Двушка была квартирой, которая досталась Татьяне от её бабушки, а трёшку они с мужем купили сами. Танин муж – отец Гоши и Лизы, оставил свою половину квартиры жене, строго наказав «Гошку не распускать». Он умер десять лет назад, и Татьяна двушку сдавала, а в трёхкомнатной квартире они все и жили. Когда Гоша женился, Татьяна освободила от квартирантов двухкомнатную квартиру, и теперь изумленно пыталась понять логику собственного сына. – Гош, что тебя не устраивает?
О проекте
О подписке