– Я? Да ни за что!!! – обиделся Ветерок. – Я целого городового носил! А он такой толстый был! И это было давно, я уже после этого сильно вырос!

– Катюша, давай, пусть попробует, я подстрахую. Надо же знать, на что он годится, – Бурый подлетел так, чтобы если у глупыша не получится, легко поймать названную сестру.

– Ну, хорошо, лови! – Катерина перекинула ноги по одну сторону конского бока и прыгнула. И словно на надувном матрасе оказалась. Плотный поток воздуха легко её удерживал, чуть покачивая, не вращая, не роняя. – Отлично! Молодец! Только, наверное, тебе так долго нести меня пока трудно. Волк, я на тебе вернусь, можно?

В Дубе они пробыли ещё четыре дня, пока Сивка не заявил, что ещё немного и он Баюна просто не поднимет! Ибо по холодной погоде у Котика проснулся такой аппетит, что от стола он отползал только на печку, отдохнуть от еды. Коней с трудом удалось уговорить вернуться на море. Правда, Катерине пришлось им всем вычесать гривы. А Ветерок отпросился полетать по знакомым местам. Он выяснил, что возвращается в людской мир, и сначала возликовал, решив, что его отпустят летать как и раньше по горам да долам, а узнав, что так не получится, впал в уныние и день висел как невесомая серая тряпка на ветвях Дуба.

– И чего это там болтается? Очень неэстетично! – возмущалась Жаруся, летавшая проведать дочку к Полозу. – Улетала, всё было в порядке, а сейчас? Можно это убрать?

– Ветер это наш болтается. Он в печали. Выяснил, что Катерина ему рушить скалы, крутить городовых и разворачивать птичьи стаи не позволит, – Сивка насмешливо фыркнул, выглянув в окно.

– Ааа, ну, тогда пусть висит, – покладисто передумала Жаруся. – Проветриваться полезно даже для ветра!

Ветерок долго печалиться не умел, поэтому решил, что всё равно что-то придумает, и слетел с веток довольно быстро. К воротам он приблизился уже в виде мальчишки. Правда, очень неохотно. – Я так мечтаю отомстить тому гаду горному, который меня сюда запихнул, – буркнул он.

– Нет, – Катерина пожала плечами. – Ни в коем случае. Выходишь ногами, как мальчишка. И как бы тебя не сдувало, ничего в ответ не делаешь!

Ветерок, разумеется, попытался возразить, но ничего не вышло. Пришлось, понурившись идти ногами и вообще чувствовать себя мерзко. Хотя, когда он проходил мимо Баюна тот шепнул ему на ухо:

– Зато не в железной шкатулке на века запертый!

Ветерок испуганно покосился на Баюна, и больше не возражая, отправился за Катериной.

В ущелье горный ветер дул не переставая, но Катерину это уже не очень смущало, она быстро села на Волка и взлетела вверх, Ветерок держался рядом, хоть очень хотелось горного позлить! Баюн наблюдал за ним со спины Сивки и только хмыкал и переглядывался с Жарусей. Летели ночью, Катерина чуть не уснула, пока долетели до дачи! Мама не спала, ожидала её, а Катя почему-то выглядела сильно виновато, и это было странно.

– Катюша, что случилось! Всё живы?

– Да, с этим всё хорошо. Только, ой, я даже не знаю, как это сказать! – Катерина пока оставила Ветерка на крыльце терема, запретив ему оттуда улетать, уходить и вообще с места двигаться! – Я тут кое-кого привезла… Ой, мам, это такой караул, но я не могла его не взять. Или я его брала, или ему такое грозило!!! Только, это хуже обезьяны с гранатой! И крыльями!

Мама Кати была уже человеком морально закалённым. Примерно лет с трёх её драгоценный, любимый и единственный ребёнок приволакивал в дом всё что плохо летело, бежало и ползло. То есть нуждалось в срочной ветеринарной помощи, сытной кормёжке или просто сочувствии. Начиная с полуутонувшего в луже дождевого червя или шмеля и заканчивая псом Полканом, размером с телёнка. Который на момент нахождения Катериной валялся в луже крови и выглядел так, словно помереть может любой момент. В промежутках это были кошки, собаки, мыши, крыса, к счастью белая, грач, которому какая-то хищная животина откусила крыло, восемнадцать выкупленных в зоомагазине на все карманные деньги кормовых лягушек, которых там держали в холодильнике и предлагались на корм ежам, а также случайно попавшие под обработку пестицидами на полях жабы и один ужик. Морских свинок, хомяков и белых мышек никто уже и не считал. Когда знакомые спрашивали «что у вас новенького» они обычно замирали в предвкушении списка свежих поступлений. И, как правило, не обманывались в ожиданиях. Правда, последнее время Алёна ничего не могла ответить. Сложно объяснить, что-то про наличие Бурого Волка, Сивки-Бурки, Жар-Птицы. Баюна, когда он молчал, конечно, ещё хоть как-то представить домашним было можно. Зато Горыныч… О, да! Приволакивание в дом Змея-Горыныча побило некий личный рекорд даже для её дочери и вот теперь что-то такое загадочное и ужасное, о чём даже закаленная сказочной жизнью Катерина боится говорить!

– Солнышко, а оно какое? – слабым голосом уточнила Катина мама.

– Оно сложное и характер жуткий. Ой, что же я наделала!

– Ээээ, а в добрые руки его пристроить уже нельзя? – ещё более безнадёжно поинтересовалась мама.

– Нет, его никто не возьмёт кроме старой Яги, а она его грозиться в железную шкатулку засадить на несколько сотен лет.

Мама прикинула, кто там столько может жить… Что-то не понятно. Обезьяна с гранатой и крыльями в железной шкатулке на триста лет запертая?

– Так, ребёнок, давай уже выкладывай! Что там такое страшное? Лучше бояться вместе!

– Я так тебя люблю! – всхлипнула Катя, тоскливо обвела глазами аккуратную и чистенькую кухню и вздохнула: – Это Ветерок. Молодой ветер. Сказочный. Может принимать почти любой вид, и совсем безбашенный. Вот я ему сейчас велела с крыльца терема не улетать. Ушла, хорошо обернулась. Он идёт в сторону соседей. Говорю, я что же велела не улетать! А он мне говорит, что не улетает, а уходит. Я же не запретила? Велела не улетать и не уходить. Отошла, уже специально обернулась. А он принял вид змеи и уползает!!! Вернулась, велела не улетать, не уходить, не уползать и вообще с крыльца с места не двигаться! Теперь вот думаю, я всё предусмотрела, или он оторвёт крыльцо и улетит с ним? – Катерина вытирала слёзы. – Я не думала, что это так тяжело! А он ещё такой… Хамоватый. И городового носил в прошлом веке! И птиц чуть с ума не свёл и синоптиков!

У мамы голова немного пошла кругом. Она попросила уточнить про городового, птиц и синоптиков, а потом вдруг рассмеялась. – Да, вот чего я не ожидала так это ветра! Я опасалась, что это родственник Горыныча, но меня смутил образ обезьяны с гранатой! Я думала, что меня уже ничем не удивить! Не расстраивайся так! Мы постараемся как-нибудь справиться с ним. Мы же вместе! – мама поймала Катерину, которая кинулась ей на шею, вытерла слёзы, и разные другие следы расстройства с её лица, и принялась расспрашивать поподробнее. – Да, выхода у тебя не было. Папа как говорит? Лучше сделать и жалеть о том, что сделал, чем не сделать и потом всю жизнь жалеть об этом. А ты бы точно жалела запертого в тесной шкатулке на столетия Ветерка!      А как его зовут?

– Ой, кажется, просто Ветерок, – растерялась Катерина.

– Ну, это неудобно. Наверное, какое-то имя у него есть. А если нет, предложи ему выбрать. Имя- это важно. Сразу надо обдумать правила безопасности. Давай мы с тобой подумаем, запишем, и ты ему прикажешь. Чётко и категорично. Никого не крутить, с ума не сводить, и самому пальцы в розетки не совать! – мама совершенно по-хулигански хихикнула. – А пока давай приведи его сюда, и мы его озадачим именем! А потом ты пойдёшь спать. Ночь глубокая!

Ветерок маялся. Хозяйка оказалась не глупая и пресекла все возможности смыться. И вот она наконец его позвала. Он прилетел быстро, как приказала хозяйка, зашёл как бы ногами и был представлен маме хозяйки. Хозяйка приказала свою маму, слушаться так же как и её. Вот ещё! Он задрал было нос, но приказ есть приказ! А дальше его ошарашили.

– А как тебя зовут? – спросила эта самая мама хозяйки.

– Куда зовут? – удивился он.

– Имя у тебя какое-нибудь есть? – объяснила хозяйка.

– Ннну, Ветерок, – растерялся он.

– Так ведь любой ветер можно назвать ветерком. Но, ты же не любой! – улыбнулась ему Катина мама. – Может быть, тебе хотелось бы иметь какое-то имя?

– То есть как у остальных? – не поверил Ветерок.

– Да. Конечно!

– У меня будет моё имя? Моё собственное имя? – он неловко оторвался от пола и завис над ним.

– Да, конечно!

Он задумался. Когда-то давно, он жил маленьким, совсем маленьким ветерком-сквознячком у реки. Там часто играли ребятишки из небольшой деревушки, которая была поблизости. Ему очень нравился кудрявый озорной мальчишка. Ярик его звали. Маленький ветерок всегда путался под ногами у этого мальчишки, полоскал его рубашку, Ярослав, Яр. Тогда Ветерок очень хотел стать таким же мальчиком. Но, потом его поймали взрослые ветры-охотники, посланные старой Ягой, и он давно не видел мальчика Ярика.

– Мне нравится имя Ярик, – он покосился на хозяйку.

– Хорошо, значит, я буду тебя так звать, – Катерина удивилась, но вида не подала.

Когда у ветра вдруг появляется имя, он же уже не просто сгусток воздуха, он уже личность! Вряд ли Ярик думал именно этими словами, но какое-то изменение в себе он ощутил. Спать он не хотел, ветры вообще не спят, они могут устать, но сон не понимают. Ему надо было как-то привыкнуть к тому, что он не просто Ветерок, а Ярик! Он без возражений принял известие о том, что сейчас летит на крыльцо терема, раз уж спать он не хочет и оттуда никуда не девается, пожалуйста! И крыльцо не уносит!

Катерина утром с опаской выглянула в окно. Терем стоял на месте! Вместе с крыльцом! Спустилась на цыпочках. Очень осторожно уточнила у мамы, всё ли в порядке.

– Да, всё тихо, катаклизмов и разрушений пока нет, – бодро отрапортовала мама.

– Я туда прямо идти боюсь! – пожаловалась Катерина.

– Это ты зря! Будешь бояться, он ни уважать, ни слушаться толком не будет. Вон, сколько тебе вчера пришлось ухищрений придумывать, чтобы он на крыльце остался, а надо, что бы он сам хотел тебя не расстроить, а не ты ему все ходы и выходы перекрывала разными запретами, – подбодрила Катерину мама.

– Как бы ещё это сделать? – жалобно протянула та и поплелась в терем. Правда, как только её с крыльца можно было увидеть, заставила себя шагать спокойно и уверенно. – Ага, иду такая деловитаяяяя. Самой смешно!

Ярик сидел на перилах крыльца и разглядывал облака. Увидев Катерину явно обрадовался. Привстал было с перил и сел обратно. – Мне можно отсюда сойти?

– Доброе утро, Ярик. Можно.

– Доброе … Это ты мне?

– Ну да, конечно. Так принято, желать тем, кто тебе приятен доброго утра.

– Доброе утро, хозяйка, – Ярик прислушался… Да, звучит неплохо. Он оторвался от перил и легко взлетел на уровне лица Катерины. – Я могу полетать?

– Ярик, погоди немного. Я прошу тебя кое-что выслушать. Тут вокруг живут люди. Нам не надо, чтобы они знали, что я сказочница и тут живут сказочные герои. Поэтому, веди себя как обычный ветерок. Не показывайся, не разговаривай и не хулигань, пожалуйста! Я могу тебе запретить много чего, а ты будешь искать лазейки в моих запретах, а я потом буду перекрывать найденные тобой лазейки, чтобы ты нашел новые. Только мне кажется, что это будет не очень хорошо и для меня и для тебя. Давай так. Пока ты просто полетаешь по окрестностям, и вернёшься через два часа. Договорились?

Ярик удивился. С ним так никто никогда не говорил. Не ругают, не проклинают, не кричат! Странно. – А через два часа, это сколько?

– Я тебе покажу, – на крыльце появился Волк. И махнул мордой на небо. – Солнце до зенита чуть не доходит. Вот так. Понял? И, да, доброе утро!

Ярик ошалело глянул на Волка, пробормотал что-то и взвился, растаяв на глазах.

– Катюша, ты молодец! Он всю ночь, как от вас возвратился, как привязанный на крыльце провёл. Я уж думал ты его как-то тут закрепила, – хмыкнул Бурый.

– Нет, просто велела. Правда, не с первого раза вышло.

– Да я уж видел, как тут змейка ползала. Ожидал в следующий раз лягушку увидеть. Прыгать ты ему вроде не запрещала…

– Не смейся, это тяжелее, чем я думала.

– А как мама восприняла? – на крыльцо выглянул Баюн и поманил лапой Катерину. – Пойдём, радость моя, пойдём, а то прохладно тут.

– Мама утверждает, что после Горыныча и избы на куриных ногах с Ягой, это она уже переживёт гораздо спокойнее. Бабушку как раз вводит в курс дела. Дедушку решили позднее обрадовать.

– Разумно, разумно. Мужчины менее стрессоустойчивы, – похвалил их продуманную политику Баюн. – А, конница мчится. Гляди ж ты, сообразили всё равно на дачу приехать! – Кот насмешливо смотрел на бегущих по дорожке к терему мальчишек. Катерина вышла на крыльцо их встретить, и Степан, примчавшийся первым, хлопнул её по плечу, а через какую-то долю секунды уже летел вниз головой с крыльца. И если бы не боевая подготовка, преподанная Волком, мог бы запросто сломать себе шею. Катерина ахнула, но сообразила и крикнула:

– Ярик, стой! Это не враги! – и весьма вовремя! Кир тоже начал неудержимо отрываться от досок крыльца. Он завис над ступенями, судорожно вцепившись в перила. – Яр, опусти его, пожалуйста. Это мой друг, Кир. И подними Степана. Он тоже мой друг. И покажись.

– Он тебя ударил! – мрачный Яр возник над Киром, окинул его подозрительным взглядом, но отпустил, а потом очень неохотно добыл из-под крыльца ошарашенного Степана, поднял его и поставил туда, откуда скинул. Он сейчас сам себе удивлялся, но кинулся раскидывать пришельцев, посмевших руку на хозяйку поднять, без раздумий. Видимо, данное обещание служить как-то особенно влияло на ветра.

– Нет, это не удар, это такое дружеское приветствие. Допустимое вместо «доброго утра»! Если общаются ровесники, как мы, и дружат как мы, это возможно, – Катерина тихонько перевела дух.

– Кать, это вот ещё кто? – Cтепан пришёл в себя после первого шока и начал возмущаться! – Тебя не было кусок пятницы, вечер и ночь! И ты уже приволокла какого-то призрака…

– Почему это я призрак? – тут же обиделся Яр.

– Это не призрак вовсе, а ветер. Молодой ветер. Зовут Ярик. Яр, это мои лучшие друзья, Степан и Кир.

– Ззздрасте. А мама твоя его видела? – осторожно уточнил Кир.

– Видела. Бабушка пока нет. Дедушка тем более. Яр не злись. Это не просто, увидеть тебя и не решить, что ты призрак. – Катерина моментально успокоила обидчивого Ветерка. Люди боятся призраков или привидов, Ярик это знал.

– Хорошо, хозяйка.

– Ты можешь лететь как мы договаривались. – Катерина махнула ему рукой. А сама прошла в терем за мальчишками.

– Кать, откуда ты его взяла, и почему он тебя хозяйкой зовёт как морские кони? – поинтересовался всё ещё рассерженный и немного ушибленный Степан.

Катерина вкратце рассказала откуда и почему в тереме Яр.

– Офигеть! И ты позволишь ему остаться? – возмутился Степан.

– А что? – Катерина пожала плечами.

– Да он же всё перевернёт вверх дном! Ни секунды спокойной не будет!

– Ну, по поводу переворачивания, по-моему у тебя даже круче получается. – вздохнул Кир.

– Хоть ты молчи! Друг называется. – хмыкнул Степан.

– Кать, но вот по поводу спокойной жизни Степан прав, по-моему. – Кир покосился на дверь.

– Кир, ты тоже раньше мне не сильно её давал, – Катерина хитренько улыбнулась обоим. – Я думаю, это будет непросто. Он, по-моему, близко с людьми не жил, знает мало, но выхода нет, будем учить.

– Что значит, будем учить? И мы? – с сомнением уточнил Кир.

– А то как же! – Катерина твердо посмотрела на обоих. – Непременно!

– Правильно, радость моя, правильно, – Баюн с наслаждением наблюдал в зеркальце за Ветерком.

Бурый заглянул в зеркало, поманил Катерину и показал ей Яра, который подслушивал их разговор, зацепившись за резные наличники под окном.

– Нда, учить и учить, – Катерина только головой покрутила.

Бабушка как ни странно, не сильно смутилась, узнав, что у внучки теперь есть личный Ветерок и его зовут Яр. Бабушку интересовала практическая сторона вопроса. Во-первых, чем его кормить, а во-вторых, не может ли он высушить вечно мокнущую стену в погребе, раз уж он ветер. Ответ на первый вопрос бабушку порадовал. Потому что если бы он ел что-то сложнодобываемое, это было бы не очень хорошо. А он ничего не ест! В смысле воздухом питается. А на второй бабушкин вопрос Яр ответил сам. Он вообще-то никогда близко с такими людьми не общался. Для него люди были скорее объектом для наблюдения и источником неисчерпаемых шуток. А встретив их близко, он удивился. Так удивился, что даже растерялся. Но уж что-что, но подуть на стену, это он мог! Хорошо хоть начал совсем потихоньку! Банки с вареньем, соленьями и овощи, заботливо опущенные в погреб, полетели как живые! Едва-едва он все сумел поставить целыми! Правда, стену он высушил на славу.

– Просто замечательно высушил! Роскошно! Какой же ты молодец и умница!!! – бабушка щедро хвалила совершенно растерянного Ярика. Он не мог припомнить, чтобы его кто-то хвалил, да ещё за такое простое действие. Он немного покрутился вокруг дома, а потом обнаружил Катину маму, вывешивающую выстиранное бельё на длинной верёвке.

– А зачем это? – он забавно раздул простыню и она стала похода на парус.

– Бельё надо высушить, – удивилась вопросу Катина мама.

– Высушить? А можно я? – Ярик так подул на бельё, что верёвка лопнула, а уже всё висящее на ней упало на землю. Катина мама ахнула от неожиданности, а Ярик испуганно заметался. Он только-только сделал что-то полезное в погребе, а тут так всё испортил. Он представил, что бы с ним сделала Яга, закрутился волчком и исчез.

– Мам? Что это тут случилось? – Катерина бегом спустилась со ступенек.

– Да Ярик не рассчитал, хотел помочь, но верёвка порвалась, а он перепугался. Не знаю, куда делся. Ты позови его, а то залетит ещё куда-то! – мама хладнокровно собрала испачканное бельё, и унесла его заново простирать.

Катерина задумчиво покачала на руке обрывок верёвки. – Ярик! Вернись! – она позвала, и хотела уже повторить погромче, как под крыльцом что-то зашуршало и через щёль между ступеньками подуло, словно сквозняком потянуло.

– Хозяйка, я не нарочно, – из кутящегося перед крыльцом вихорька опасливо выглянула остроносая кудрявая голова. – Я не хотел.

– Ты не пугайся. Никто не будет ругаться, если это случайность. Просто силу соизмеряй, – Катерина отвязывала от столба обрывок верёвки и усмехаясь про себя наблюдала, как Ветерок облегченно выступает из вихорька весь, вихорёк рассыпается, а растрёпанный мальчишка мигом повисает на втором оборванном куске верёвки.

Ветерок летел за машиной Катиной мамы в Москву и злился. Его страшно раздражали пробки, из-за которых машина останавливалась, а он был вынужден повисать на проводах, ему хотелось раскидать все остальные машины или подхватить эту, и просто донести её по воздуху. Но рядом с одной стороны летел Бурый, одевший шапку-невидимку, а с другой Жаруся, похожая на голубку. И они строго контролировали все рывки молоденького ветра.

– Нет, нельзя! И машину ты не поднимешь! Ранишь или испугаешь их, я тебя прикончу! – рычал рядом Бурый. – Жизнь этому посвящу!

– А если сдвинуть вооон ту чужую красную железку на колёсах? Чего она им ехать мешает? – Ярик сильно подозревал, что там внутри какой-то вредный человек!

– И это нельзя! Не спрашивай почему, просто нельзя. Пусть тебе Катерина объясняет, – Жаруся обладала воспламеняющимся характером и подозревала, что если она вспыхнет и засияет в небе над Москвой, это будет как-то слишком заметно. – У меня терпения нет, тебе рассказывать все тонкости людской жизни.

Катерина собиралась обустроить Ярику комнату в междустенье, но он упросил её этого не делать, а разрешить ему устроиться на балконе. – Хозяйка, я очень не люблю закрытые пространства, мне сразу кажется, что стены сожмутся и не выпустят меня. Именно поэтому мы сразу стараемся вылететь из любой комнаты, вы это называете сквозняк, – а потом погрустнел. – Старая Яга хорошо это знает, поэтому и придумала наказание со шкатулкой, – тут Ярик задрожал так, что его снесло с балкона, но он тут же вернулся обратно. Он выглядел практически прозрачным, чтобы не смущать соседей. Только рассмеялся на вопрос не холодно ли ему там, и клятвенно пообещал, что никуда не улетит, не уползёт, не уйдёт и не ускачет с балкона без разрешения Катерины, и балкон отрывать не будет. Смотался в тугой серовато-голубой комок, и устроился в углу балкона, чтобы наблюдать за людьми на улице.