Глава 4. Любых бросают и всяких любят

Чем дольше смартфон был выключен, тем больше Дашка понимала, что включать-то его придётся, и мало ей не покажется!

– Ну, по крайней мере, один спокойный день у меня был! – сказала она себе в десять вечера, активируя сердито пискнувший гаджет. – Почти день… – поправилась она, услышав вызов.

– Привет мам!

– Даша! Что ты себе позволяешь? Как ты могла? Где ты была?

– Сначала ездила по делам, потом отдохнула, – абсолютно правдиво ответила Дашка, наблюдая, как Коша удирает от Марика. Котик успешно делал вид, что он страшный и ужасный тигр.

– Как у тебя совести хватило?

– А что? – Дашка постаралась изобразить безмятежность.

– Твои сёстры на тебя рассчитывали!

– Я всем сказала, что буду занята! – возразила Даша, но мама её не слушала:

– Аня привезла ко мне Верочку, Татьяна тоже пыталась привезти… Ты понимаешь, что я с двумя на справляюсь, что у меня были свои планы! – негодовала мама.

– Так и у меня тоже! Представь? – рассердилась Дашка. – У меня тоже были свои планы!

– Да какие у тебя могут быть планы! – отмела мать её возражения. – Ерунда всякая! Короче, завтра я к тебе приеду и серьёзно с тобой поговорю.

Дашка ссориться терпеть не могла, не переносила просто, так что воскресный мамин визит она ожидала с тоской. Кроме того, с утра позвонили обе сестрицы, причём, обе начали разговор с визга!

– Да как ты моглааа! – заверещала Аня, как только услышала голос старшей сестры.

– Запросто! – осекла её Даша. – И да… Теперь ты можешь привезти мне Веру только если накануне спросишь меня, и я соглашусь!

Осипшая от возмущения Аня прошипела что-то маловнятное, и Даша, воспользовавшись этим, отключилась.

От Татьяны отделаться было сложнее – она была в ярости от субботы, испорченной по милости старшей сестры и долго расписывала, как звонила и стучала в дверь, как из-за дурочки-сестры поругалась с каким-то мужиком-соседом. Правда, Дашка, дослушав до: «Да я сама приеду и выкину твоих кошаков поганых, раз ты ради них от родных отказываешься!», представила, как в её квартиру приходит Таня, к ней навстречу выскакивают её доверчивые и ласковые котята, а она хватает их и выкидывает из квартиры. Представила и настолько ощутимо озверела, что кажется, даже искры из глаз полетели!

– Так! А ну заткнулась! – рявкнула Дашка.

Татьяна от неожиданности икнула. Ей показалось, что кто-то вклинился в их разговор. Кто-то незнакомый. Ну, не могла Дашка так говорить!

– Эээээ, – промямлила она.

– Не «ээээ», а слушай и запоминай! Если ты посмеешь сюда явиться без разрешения и хоть пальцем тронуть моих кошек, можешь вообще забыть мой адрес и телефон! Поняла?

В динамике раздалось озадаченное сопение. Для Дарьи это показалось как-то малоинформативно, ярость плескалась в голове, а искры, кажется могли работать вместо освещения…

– Я что, непонятно спрашиваю? Или, может быть тихо? – рявкнула Даша. – Ты меня поняла?

– Ддда-да… – выдавилось из динамика.

– И впредь, без разрешения ребёнка не приводи! – мобильная связь донесла до опешившей Татьяны голос незнакомки, которая притворялась Дашкой. – Понятно? Ишь ты, котят она у меня выкинет!

Именно благодаря этим продуктивным переговорам Дарья забыла свои опасения перед визитом мамы.

– Забодали! То одна, то другая, то обе вместе! И я им что, прислуга? Няня? Нет, я люблю и их, и Веру с Валеркой, но нельзя же так!

Звонок в домофон прервал пламенный Дашин монолог, который внимательнейшим образом слушали её котята.

– О! Мама приехала. Теперь она начнёт старую песню о главном, мол, это единственная твоя семья, другой не будет… – оповестила слушателей Дашка, нажимая кнопку домофона и открывая входную дверь. – Мам привет!

Она глянула на мамино лицо и попятилась – такой уровень скорби не мог быть вызван её вчерашним демаршем! Или мог?

– Маааам? Ты что? – Дашка машинально закрыла входную дверь и испуганно уставилась на маму.

– Даш, твой отец от меня уходит! – всхлипнула она. – Он сказал, что влюбился, что у него настоящее чувство! А я? А я что, была поддельная?

Она опустилась на небольшую табуреточку в прихожей и разрыдалась.

Дашка потрясенно уставилась на маму. – Ты что? Это серьёзно? Может, он просто… – она осеклась. Ну, скажешь же «пошутил».

– Ссссерьёзноооо! – плакала Анастасия Сергеевна, по-детски вытирая глаза тыльной стороной ладони, – Он развооодииитсяяяя…

Даше понадобилось немало усилий, чтобы уговорить маму раздеться и перебраться в кухню.

В кухне обнаружились Коша и Марик, перепуганные приходом незнакомого и «громкого» человек и смывшиеся туда. Причём Марик под шумок пил из Дашкиной кружки молоко и довольно жмурился, да и Коша, судя по тому, как активно она умывалась, тоже там побывала.

– Аааа, это твои кошки? – безнадёжно всхлипнула Анастасия. – Дашка-Дашка, что же ты творишь? Ты посмотри, даже от меня муж уходит… – она даже не вытирала тяжелые слёзы, которые катились по щекам, смывая безукоризненный макияж. – Сказал, что брак у нас неудачный… и я тоже…

Даша не стала спорить, выдавать приготовленные аргументы, а просто подала маме салфетки и обняла её, первый раз подумав о том, что маме, когда она выходила замуж, только-только исполнилось восемнадцать лет, а уже через десять месяцев она родила ребенка.

– Она же сама была практически ребёнком. Да ещё таким, которого все убеждали, что она – красавица и уже только поэтому жизнь удалась! – Дашка как мозаику выкладывала – вспоминала слова бабушки и деда, и кучи родни с маминой стороны, которые все, как один, восторгались маминой внешностью.

– Да и вообще, все знакомые в один голос говорили о том, что «какая пара прекрасная-какая пара красивая, вот у них-то всё точно будет чудесно!» Ага… всё чудесатее и чудесатее! И на кого же папа-то запал настолько, чтобы затеять развод?

Отец всегда был неописуемым красавцем с прекрасной фигурой и лёгким отношением к жизни. Младших дочек он обожал и гордился ими, с гордостью представляя их своим знакомым. К старшей относился с некой жалостью, предоставляя удовольствие общения с ней супруге и родителям.

Когда Даше было лет шестнадцать, она услышала, как отец говорит бабушке о ней:

– Надеялся, что она перерастёт, но, к сожалению, старшенькая получилась неудачной.

«Неудачная» старшенькая долго не могла успокоиться, а потом решила, что отец попросту стыдится её и старалась как можно меньше попадаться ему на глаза.

И вот теперь, кроме старшей дочки, у отца и брак неудачным получился!

Дашка, невольно вспомнив себя в свои несчастные шестнадцать, искренне пожалела маму, оказавшуюся такой же, как она сама, пусть даже с красивой внешностью.

– Видишь, даже если таких бросают! – опять всхлипнула мама…

– Да, вижу! Вижу, что, наверное, не в этой самой вашей красоте дело! Любых бросают и всяких любят! – припомнила рассердившаяся Даша слова одной из своих коллег.

Глава 5. Работа собаки на деньгах

Всё воскресенье мама то просто рыдала, то вспоминала наиболее трогательные моменты их с отцом брака, то отчаянно на него злилась.

– Как он мог! Как? Мы вместе почти тридцать лет… ой… как звучит-то ужасно!

– Да что ужасного? – Даша и рада была бы хоть чем-нибудь помочь, только вот чем?

– Тридцать лет в браке – это возраст! Это уже не юность, – всхлипывала мама.

– Мам, ну и что? Ты посмотри на себя! Ты у меня ещё красивее стала, да даже заплаканная, с опухшими глазами и с красным носом!

Выяснилось, что ничего лучше Дашка и придумать бы не могла, потому что мама схватилась за лицо, ахнула, кинулась в ванную, загрохотала там чем-то, забубнила о том, что у Дашки нет нормальной косметики, включила воду и долго-долго полоскалась, смывая следы расстройства, короче, начала оживать.

– Лицо! Во что превратилось моё лицо! А всё эти мужчины! Ничего более разрушительного для женской красоты природа ещё не создавала! – ворчала она, усевшись на кухне и умостив на лицо полотенце, щедро намоченное ледяной водой. – Ну, ничего-ничего… Я ему ещё устрою! Он у меня ещё попляшет! Он ещё пожалеет о том, что сделал!

Котята сидели рядом с хозяйкой и озадачено переглядывались. Они никак не могли понять смысла поступков этой странной лю́ди. Вот хозяйка – людь нормальная, а эта… Вот зачем она мокрую подстилку себе на морду умостила?

Домой Дашкина мама поехала уже поздно вечером, практически спокойная, полная изощренных планов мести и решимости немедленно стать ещё прекраснее, чтобы муж проникся горьким сожалением о своих поступках!

Правда, по дороге выяснилось, что у неё был отключен смартфон, а когда она его включила, на неё свалился град сообщений от младших дочек с претензиями.

«Мам, я хотела завести вам вашего внука, а ни ты, ни папа трубки не берёте! Вы чего, с Дашкой сговорились что ли?» писала Татьяна.

«Вы что? Издеваетесь? Почему я не могу с мужем время провести и отдохнуть как человек? Что, трудно внучку взять, да?» – возмущалась в сообщениях Анна.

В понедельник Дашка сидела на работе и мрачно просматривала документы – не самое интересное занятие, но что же делать, если это входит в непосредственные обязанности заместителя главного бухгалтера? Нет, вообще-то этим должны заниматься рядовые бухгалтеры, только вот у них так интересно сложилось, что в бухгалтерии числились две любимые племянницы директора. Соответственно, потребовать у них что-то было делом сложным, если не рискованным для требователя, вот и приходилось Дашке выполнять часть их обязанностей.

– Дашка, терпи! – говорила она себе, когда одна из дирплемиц, как она прозвала про себя директорских родственниц, приходила часов в одиннадцать, а вторая и вовсе после обеда и то не каждый день – так, кофею выпить, с коллегами–мужчинами поболтать. – Пусть так! Зато платят хорошо и главбух – умница!

Главбуха, то есть свою непосредственную начальницу, Дашка не любила, нет! Она её обожала! Только Нина Ивановна могла запросто свернуть баланс из абсолютно перепутанного сотрудниками месива проектов, доходов, расходов и сторонних бухгалтерских приблуд, переубедить директора, удумавшего какую-нибудь неописуемую авантюру или на всём скаку остановить любого из его замов, решивших на свой страх и риск нечто такое же воплотить в жизнь.

– Это просто yбийца идей, а не Нина! – ворчал директор, когда главбух бесстрастно производила предварительный расчёт из серии «И во что нам это станет? А не посчитать ли нам, состоятельные кроты?» – Я так хорошо всё придумал, а она опять!

Нет, на самом-то деле, когда проходило немного времени и его идея на поверку оказывалась однозначно проигрышной, он радовался, что не вляпался в неё, но первой эмоцией всегда была злость.

– Да что она о себе возомнила? – шипел он. – Директор – я! А она… она… мне рассказывает, мол нельзя то, нельзя это! Прямо как за руки держит.

– Хороший главбух, Даш, это смесь сторожевой собаки, которая сидит на куче денег и сторожит их, с хитрющей лисой, которая вынуждена вовсю вилять хвостом, уводя начальство подальше от проблем, куда они норовят влезть. Если директор или собственник понимают, что главбух – это их союзник, а не докучливая муха, которая мешает жить полёту их фантазии и бизнес-идей, то можно не изгаляться и не хитрить, а сосредоточиться на работе, но это так редко бывает… – вздыхала Нина Ивановна, просчитывая очередную «гениальную затею». – Ты документы проверила?

– Да! Всё, как всегда. Части нет, часть заполнена неверно. Я список сделала, менеджерам отдам, – кивнула Дашка, ныряя в программу и вводя данные полученной первички.

Шум, нарастающий где-то в глубине офиса, заставил главбуха поднять голову, а менее морально подготовленную Дашку – и вовсе подскочить на месте.

– Какая зaрaза переложила договора? Признавайтесь? – вопил один из заместителей директора, – Где договор с ЛИВом?

Договор с крупнейшими заказчиками, повёрнутыми на сохранении конфиденциальности и секретности данных, хранился в сейфе юридического отдела, который курировал этот самый зам.

Нина Ивановна и Дашка переглянулись. Шум с выкриками приближались, и наконец звуковым цунами накрыло и бухгалтерию.

– Где договор? – прорычал зам, сверкая глазами на Дашку. – Где договор с ЛИВом?

– Не знаю… – открестилась она, стараясь быть как можно менее заметной. – Я не брала!

Тогда он уставился на главбуха и гневно повторил вопрос.

– Вам вежливо ответить или как всегда? – уточнила Нина, заканчивая расчёты. – Если вежливо, то я понятия не имею, где договор, который хранится у вас в запертом сейфе, а если как всегда, погодите пару секундочек, сейчас табличку сохраню и буду в состоянии ответить вам так, как вы этого заслуживаете.