Глава 3

Дворец бракосочетания был набит людьми до отказа. Казалось, что еще чуть-чуть и народ станет выпадать из окон, выдавливаться из дверей или, что еще хлеще, просачиваться по всем швам Дворца головами женихов и невест, ногами и руками гостей, а так же другими частями празднично одетых тел. На улице перед загсом было не так многолюдно. С периодичностью раз в полчаса площадка перед ним наполнялась на несколько минут шумной толпой и вновь пустела. Казалось, что Дворец Бракосочетания рожал где-то в своем чреве нарядных людей, всовывал им в руки цветы, а затем безжалостно выплевывал свадебную церемонию наружу. Плевок этот пестрел платьями и костюмами, радостно шипел, как шампанское, встречая жениха и невесту, трижды кричал «Поздравляем!» и неизменно выпадал легким осадком в виде брошенного риса на прическе невесты.

Солнце пекло под все тридцать пять. Кондиционеры в загсе не справлялись с жарой и наплывшей толпой. Медленно, но верно внутри Дворца бракосочетания в собственном поту мариновались люди. С надеждой, что я отделаюсь бесхитростным небольшим поздравлением и букетом цветов, я шел по загсу, ища глазами своих знакомых. Найти их оказалось делом не простым. Я не видел их два года, к тому же память моя располагала только их спортивными образами. Как они могли выглядеть в одеждах жениха и невесты, моя фантазия отказывалась мне подсказывать. Небрежно опустив букет хризантем, я бродил между свадебными парами наобум, надеясь, что меня заметят первым. Так и случилось. В конце коридора, между комнатой жениха и невесты, кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулся и обомлел. Передо мной стояла стройная девушка в просторном белом свадебном платье в греческом стиле. Глаза ее сияли словно бриллианты, губы кокетливо припухали на чудесном личике. Невеста была столь очаровательна, что по моим антибрачным убеждениям предательски пробежали мурашки сомнений.

– Александра! – удивился я.

– Дмитрий Петрович! – обрадовалась она. – А мы уж думали, что вы не придёте!

– Честно говоря, ваше приглашение было для меня некоторой неожиданностью. Поначалу я даже не знал… – Тут я чуть не сказал правду, но, спохватившись, поправился: – Я хотел сказать, что даже не знал, как вас поздравить.

– Вы шутите, Дмитрий, журналисты всегда все знают.

Откуда-то из-за спины Александры образовался Евгений. Его светло-серый свадебный костюм в мелкую полоску немного сливался с обворожительным нарядом невесты, но казалось, что так и должно быть. Жених и невеста имеют право разрушать между собой любые контрасты.

– Добрый день, Дмитрий, – сказал он, протягивая мне руку, – очень рады вас видеть!

Мы обменялись рукопожатиями, и Александра продолжила:

– Дело в том, что мы с Женей очень любим друг друга и свадьба для нас – это такое знаковое событие, о котором мы должны помнить всю жизнь! – Александра закатила глаза, словно была уже на небесах и с упоением вспоминала день своей свадьбы.

– Да, да, да, – подхватил Евгений. – Мы очень хотим, чтобы все запомнилось до последней мелочи.

– Как мы вошли в зал бракосочетания, как сказали «да», как сели в машину, как катались, как разрезали свадебный торт… – Александра еще раз мечтательно закатила свои прекрасные глаза.

– В общем, чем больше, тем лучше, – снова вступил Евгений. – Зная вас, как отличного журналиста, мы решили попросить Вас написать о нашей свадьбе небольшую повесть.

– Но я уже не работаю журналистом, – возразил я, – и к тому же наверняка у вас на свадьбе будут фото- и видеосъемка. Они и запечатлеют все в самых малейших деталях.

– Конечно, будут, но… – Александра опять закатила глаза, в этот раз она пыталась меня разжалобить, – но, Дмитрий Петрович, но это все документально, а нам хотелось бы иметь еще и художественный образ нашей свадьбы. Мы понимаем, что любая литература это субъективный взгляд на происходящее, именно поэтому нам очень хочется, чтобы о нашей свадьбе написали именно вы.

Я не смог скрыть своего отношения к происходящему и глубоко вздохнул.

– Ну, пожалуйста, Дмитрий Петрович, мы Вас очень просим. Мы заплатим Вам, сколько скажите.

– Да, да, обязательно заплатим! – подхватил Евгений.

– Хорошо, – после небольшой паузы согласился я. Работой я не был загружен, а вспомнить журналистскую практику мне было приятно.

– Я попробую, хотя писать книги о свадьбе мне еще не приходилось.

– Тем лучше! – обрадовалась Александра – То, что делается впервые, обычно бывает очень хорошим!

– Но у меня нет ни блокнота, ни ручки. Вот, один только букет, но он скорее больше похож на веник, чем на перо, – пошутил я.

– Лишь бы этот веник был не на могилу! – как-то неожиданно подхватил мою шутку жених. – Не беспокойтесь, мы все предусмотрели.

Жених вручил мне большой блокнот и шариковую ручку.

– А вот оплата за предстоящий труд, которая, должна поднять вам творческий тонус, так сказать быть стимулом вдохновения.

Пачка тысячных купюр легла в задний карман моих легких летних брюк. Я был несколько ошарашен. Такие суммы, да еще и в виде предоплаты, не снились ни одному журналисту. Придётся смотреть на все трезвыми глазами, с огорчением подумал я и внезапно понял, что это будет первая свадьба, на которой я не выпью ни грамма. Это меня насторожило, – что-то здесь не так, подсказывала мне интуиция, но я и не предполагал насколько все будет не так.

Церемония бракосочетания прошла, как и все остальные тысячи церемоний до и тысячи церемоний после. Невеста и жених чинно вошли в зал бракосочетания, за ними, словно утята за уткой, потянулись гости. Как только все уселись, музыканты, утерев пот, заиграли какую-то жалобную до слез мелодию. Музыка залазила без спроса в душу, гуляла взад-вперед по расшатанным жарой и трезвостью нервам. Мне нестерпимо захотелось бросить музыкантам в их футляры от инструментов пару сотен рублей. Я с трудом удержался. Ведущая брачной церемонии, прокашлявшись в кулак, загнусявила:

– В этот торжественный день…

Далее молодые сказали самое ужасное «да» в их жизни, затем с трудом натянули друг другу на пальцы золотые с мелкими, почти лилипутскими, бриллиантами кольца, потом принимали поздравления и тонули в цветах. Около сотни гостей, приглашенных на бракосочетание Жени и Саши, казалось, хотели похоронить их под букетами роз, хризантем, тюльпанов и гладиолусов. «Вот было бы интересно, – подумал я, – делая заметки в блокноте, если бы хоть кого-то на свадьбе придавило цветами. Пусть не насмерть, пусть хотя бы наполовину. Представляю себе заметку по этому поводу: «Погребенные под букетами»».

После церемонии бракосочетания все прошли в фотостудию. Взмокший от жары и вечного похмелья студийный фотограф с лысиной на макушке, огромным пузом и круглыми выпученными щеками, долго рассаживал новобрачных и гостей. Казалось, он испытывал одному ему понятное, какое-то дьявольское наслаждение от бесконечной перестановки людей справа налево, сверху вниз, от замены лысых людей на кудрявых, а полных девушек на худых. При этом фотограф прыскал, словно еще не заткнутый фонтан, дежурными шутками, от которых сам же больше всех и смеялся. Улыбаясь и пританцовывая, он заботливо поправлял цветы в руках гостей; и бесцеремонно лез под платье невесты, чтобы, как он утверждал, расправить складки. Наконец он отошел к камере, осмотрел всех, словно хотел убедиться в том, что никто не убежал, и сделал несколько снимков. Все с облегчением вздохнули, но фотопытка закончилась только для гостей, молодоженам же предстояло еще несколько раз зафиксировать свое счастье в разных позах с родителями и свидетелями.

– Свидетельница, поближе к жениху! Не бойтесь, невеста сегодня добрая!

Шутка фотографа упала в никуда. Свидетельница – красивая брюнетка с прической Клеопатры и с длинными ногами, торчащими из-под короткого сиреневого платья, – только сдвинула в ответ тонкие черные брови на вытянутом лице.

– Поближе, поближе! – настаивал фотограф. – Жених не кусается!

– А можно, мы встанем девочка с девочкой, а мальчик с мальчиком?! – не спросила, а очень утвердительно сказала невеста.

– А в чем дело? – не понял фотограф. – Мальчик, девочка, мальчик, девочка – очень интересный кадр.

– Это не кадр, это какая-то шведская семья! Моя свидетельница – это бывшая подруга теперь уже мо-е-го мужа! – неожиданно призналась невеста. Настойчивость фотографа требовала решительного отпора.

– Сорри, сорри! – зашелся в извинениях фотограф. – Как скажите!

То, что мужчины в наше время спят с женщинами, на подругах которых потом женятся, давно уже меня не удивляло. Как мне кажется, чтобы лучше узнать человека нужно иметь секс с его другом. Однако, тот факт, что женщины сохранили дружеские отношения после того, как мужчина предпочел одну из них показался мне очень любопытным. Я взял это на заметку.

Последний снимок был «фирменный». Стоящий на четвереньках жених изображал покоренного раз и навсегда мужчину, а возвышающаяся над ним невеста изображала торжество женского эгоизма. Каблук невесты при этом беспощадно упирался в спину жениха, а рука новобрачной крепко держала избранника за галстук. Получилось что-то вроде картины, которую вполне можно было бы назвать «Допрыгался, козлик!». Лица молодоженов на этом поистине шедевральном полотне изображали безумную радость. Радость другого порядка в данном художественном решении просто была невозможна. Как только у студийного фотографа закончилось наконец-то творческое недержание, новобрачные с облегчением пошли на выход. Фотограф и видеооператор, которых наняли на свадьбу, сопровождали их. Как привязанные, два служителя свадебной Мельпомены следовали за новобрачными по пятам, но просто фиксировать происходящее им показалось мало.

– Никогда не отходите от невесты и не выпускайте ее руки! – советовал жениху видеооператор. – Я все снимаю!

– Обязательно оплатите голубей! – настаивал фотограф. – Снимки с голубями это так трогательно, это такие кадры!

Когда новобрачные вышли из загса их, как и принято в таких случаях в провинциальных городах, окатили троекратным «Поздравляем!», облили, разумеется случайно, шампанским и начали бросать в молодых мелочь перемешанную с рисом. И хотя всех предупреждали, что рис кидают сверху, а монеты под ноги, нашлось множество желающих сделать все наоборот. В результате сначала невесте и жениху по головам прилетели пятирублевые монеты, затем невеста поскользнулась на рисе и чуть не упала. Встреча новобрачных у дверей загса завершилась голубями. Невесте и жениху были вручены прекрасные белые и ни в чем не повинные птицы, которых под улюлюканье и свист гостей они должны были отпустить в небо на все четыре стороны. Любая из этих сторон, разумеется, всегда заканчивалась для крылатого символа любви самой обыкновенной тесной клеткой, но это уже никого не интересовало. Прежде чем сделать красивый до слез жест молодые начали фотографироваться с голубями, как говориться, сломя голову. Невеста целовала голубку в клюв, жених при этом целовал в щеку невесту. Групповые поцелуи с животными перед объективами закончились быстро и весьма неожиданно. Когда голубка выдала из себя на платье невесты липкую и пахучую серо-коричневую жижу, голуби были незамедлительно выпущены на свободу.

«Какие умные птицы, – подумал я, – какая правда жизни! Оказывается, для того чтобы от тебя отстали иногда нужно просто хорошенько обделаться. Желательно на кого-нибудь».

После голубей гости расселись по машинам и поехали кататься вслед за Мерседесом новобрачных. Кто был без машин побрели в неизвестных направлениях, коротать время до банкета. Я поехал вслед за молодыми в автомобиле, где с важным видом, восседали в обнимку с камерами и фоторюкзаками фотограф и видеооператор. Оба служителя фокуса и диафрагмы были молоды. Каждому из них вряд ли было за тридцать. Водрузившийся на заднее сиденье, позади видеооператора, фотограф лицом напоминал колобка. На его круглом лице лежали в складах мешков небольшие хитрые глазки, а толстые и длинные пальцы крепко обхватывали огромный «Кэнон». С первого взгляда казалось, что Колобок был слишком ленив, чтобы быть фотографом, но это было не так. Как я уже успел увидеть, ради хорошего снимка, фотограф становился очень энергичным. Снимая в разных ракурсах молодых, он вертелся вокруг них юлой, запрыгивал на скамейки и делал еще массу всяческих почти акробатических движений. В отличие от него, внешний вид видеооператора был более лаконичен. Фигура гимнаста, внимательный взгляд, беспрестанно ищущий интересный кадр и что-то еще, не уловимое взглядом и сознанием, выдавало в нем человека обстоятельного и сильного, способного в любой момент к действию. Держа на изготовке свои камеры, словно рейнджеры автоматы, фотограф и видеооператор с удивлением косились на мои принадлежности: блокнот и ручку.

– Впервые вижу, чтобы на свадьбе кто-то что-то записывал, – осторожно начал фотограф и пошутил: – Вы случайно не из Федеральной службы безопасности?

– Я из службы безопасности браков, – тоже пошутил я. – Меня зовут Дмитрий, вообще-то я частный детектив, но в данном случае, я журналист и пишу небольшую книгу о свадьбе Жени и Саши.

Фотограф от удивления присвистнул.

– Олег Опаров, – сказал он и протянул мне руку. – Не забудьте написать и про меня.

– Алексей, – представился видеооператор. – А про меня лучше ничего не пишите. Не люблю.

– Боитесь славы?! Зря. Это не больно! – Мне было немного смешно смотреть на надувшего щеки видеооператора, можно подумать, что о нем пишут каждый день.

– Не пишите все равно, – настаивал Алексей. – Не упоминайте ни имени, ни фамилии.

– А Вашу фамилию я и не знаю.

– Вот и хорошо. А если в Вашей книге без видео никак, то напишите, что я был под два метра ростом с большой задницей, как женщины, что у меня был сорок седьмой размер ноги и звали меня Вован.

– Почему Вован? – поинтересовался я.

Фотограф и оператор засмеялись.

– Вован, – пояснил Олег, – это один из видеолюбителей, который постоянно косячит на свадьбах. То он забывает включить камеру, то снимает в загсе гостей с другой свадьбы. А однажды на банкете он пошел в туалет по малой нужде. Камера, конечно же, висела на его шее вниз объективом и, конечно же, он ее забыл выключить. Все бы ничего, но именно эту свадьбу он отдал как есть, без монтажа и, разумеется, не посмотрев. Молодые потом собрали гостей, включили диск, а там посреди торжества желтая струя неистово бьется о белый фаянс унитаза и грозно звучит вовянский пердеж.

– Хорошо, – улыбнулся я, – как-нибудь завуалирую Вашу персону.

– Очень и очень на это надеюсь.