Глава восьмая.
Маленькие да удаленькие!

Брысь вдруг вспомнил, что к обеду ждут брата принцессы Марии (то есть, конечно, императрицы Марии Александровны, но он, по привычке, называл её принцессой). За время придворной жизни путешественник по историческим эпохам успел хорошо изучить Дворцовый этикет и был уверен, что за стол не сядут, пока гость не появится. Значит, нужно сделать так, чтобы в семь часов в столовой никого не оказалось!

Пушистый эрмик напряжённо следил за ходом рассуждений.

– И в чём же план?

– Задержать гостя!

– А как ты это сделаешь?

– С твоей помощью! Покажи, куда выбрасывают печную золу.

– Зола-то зачем?

– Чтобы изваляться!

Рыжий таращил глаза-блюдца, всё ещё не понимая, а может быть думая, что Брысь ударился головой сильнее, чем предполагалось. Пришлось объяснять:

– Люди суеверны. Если чёрный кот перебежит дорогу, это считается плохой приметой и они будут искать другой путь. Нам нужно просто выиграть немного времени.

План казался выполнимым, а потому спасатели Царя и Отечества побежали «менять масть» и занимать позиции.

Тем временем в Жёлтой комнате, как называли столовую из-за золотистой отделки стен и мебели, всё было готово к трапезе. В ожидании гостя семья императора собралась в Малом Фельдмаршальском зале. Родственник задерживался, и присутствующие снова принялись обсуждать недавние покушения на его величество. Особенное удивление вызывало последнее, когда заговорщики взорвали багажный вагон во время поездки Александра Николаевича в Москву. Если бы император знал, как близко находились он и его родные от несчастья, то не смеялся бы над неудачами бомбистов!

А принц Гессенский никак не мог попасть на семейный обед: кони шарахались от двух чёрных котов. Они почему-то бросались наперерез каждый раз, когда карета приближалась к Зимнему дворцу! Испуганные таким необычным поведением лошади поднимались на дыбы и норовили свернуть в сторону. Возница с трудом их удерживал, не забывая при этом плевать через левое плечо и бормотать: «Чур меня!»

Брыся это так развеселило, что он не успел увернуться от удара копытом и, совершив несколько кувырков в воздухе, угодил в трубу, что торчала из каменной плиты рядом со стеной.

Ровно в семь в подвале дворца прогремел взрыв. В Жёлтой комнате, которая, по «удивительному» стечению обстоятельств, оказалась в тот момент пуста, вздыбились полы, треснула стена, засыпав роскошное убранство извёсткой и штукатуркой, а на прекрасный фарфоровый сервиз рухнула огромная хрустальная люстра.

По слухам, когда лжеплотник, а на самом деле «народоволец» Степан Халтурин, узнал, что император жив, то сильно опечалился. А жандармы расстроились, что «проморгали» злоумышленника, подобравшегося так близко к царю.

Если бы они проявили расторопность да сообразительность, то не погибли бы гвардейцы, дежурившие в тот день в помещении Главного караула, расположенного на первом этаже, между плотницкой каморкой и Жёлтой столовой…

Глава девятая.
Ван Дейк

Брысь лежал на спине, раскинув лапы в стороны, и разглядывал кусочек бледного неба. Кусочек был маленький и круглый. «Надо же, опять забыли отверстие решёткой прикрыть!» – эта мысль вернула путешественнику во времени память, которую он в очередной раз чуть не отшиб. Точно, ведь именно c такой трубы всё и началось!

Утешительной сосиски рядом не было, зато были знания и опыт, накопленные в кошачьей голове за время приключений. «Эх, жаль, что Дворец не сгорел тогда дотла!» – посетовал Брысь и сразу устыдился своих мыслей. Просто, восстанавливать Зимний начали бы с подвала и он знал бы расположение сложной вентиляционной системы, а так… его опять ждали полная неизвестность и такая же полная темнота!

А вдруг всё, что произошло, ему просто почудилось?! Может, он так и лежал на одном месте без сознания, путешествуя только в своём воображении?! С замиранием сердца Брысь пощупал себя задней лапой… Нет, не почудилось! Вот он, ошейник, сплетённый для него принцессой Марией! Правда, из золотистого он превратился в чёрный (тоже ведь в золе валялся!), но Личный Кот этого не видел.

Рассуждать, в каком он очутился времени, не имело смысла. Всё равно не угадаешь! Да и жалко было тратить драгоценные минуты, а потому искатель приключений двинулся в путь, как только смог шевелить лапами. Главное, не забывать оставлять метки на каждом повороте, чтобы не бродить по кругу!

Труба разбегалась многочисленными ручейками, то расширяясь, то сужаясь, и приходилось иногда передвигаться ползком. Наконец забрезжил свет. Подобравшись ближе, Брысь разглядел решётку, а потом и то, что скрывалось за ней: огромный зал и множество полотен на стенах в роскошных золотых рамах. В основном, натюрморты – тушки зайцев, кабанов, лис, головы лосей и мёртвые утки громоздились на столах вперемешку с гроздьями винограда, апельсинами и яблоками.

«Бррр! Конечно, слово „натюрморт“ означает „мёртвую природу“, но нельзя же понимать это так буквально!» – поёживаясь от ужаса, думал кот-полиглот.

Зал был пуст, и путешественник во времени не мог определить, в какую эпоху попал. Оставалось дождаться, когда кто-нибудь войдёт, и звать на помощь – снова бродить в темноте вентиляционного лабиринта уж очень не хотелось!

Едва послышались шаги, Брысь завопил что есть мочи: «Помогите! Спасите!» – и стал просовывать лапы сквозь решётку, пытаясь привлечь внимание вошедших. Ими оказались две женщины, одетые вполне современно, то есть в такую одежду, какую Люди носили до того, как он провалился сквозь время. Неужели вернулся?! Эта мысль придала сил, и путешественник принялся кричать ещё громче.

– Мне кажется, или где-то мяукает кот?

– Да, я тоже слышу.

Сотрудницы музея, а это были именно они, с трудом разглядели среди золочёной лепнины маленькое вентиляционное отверстие и торчащую из него лапу.

Срочно организовали спасательную операцию – позвали охранника, и он принёс инструменты. Открутив шурупы, на которых держалась решётка, на свет вытащили чумазого кота с чёрной верёвочкой на шее.

– Вот это да! Как он только умудрился туда попасть!

– Наверное, какая-то труба со стороны улицы не загорожена. Смотрите-ка, на нём ошейник!

– Видимо, кот домашний. Нужно объявления расклеить. Может, найдётся хозяин. А пока пусть с нашими в подвале поживёт.

– Да, только сначала его помоем! Такое впечатление, что он лазал не по вентиляции, а по дымоходам!

На вытянутых руках, чтобы не испачкаться, Брыся отнесли вниз, в уже знакомый по позапрошлому веку подвал. От количества эрмиков зарябило в глазах.

Спасённого помыли в тазике, и он обрёл серо-белую (или наоборот!) окраску. Ошейник сняли и постирали отдельно. Прежде чем снова надеть его на кота, женщины долго рассматривали необычное плетение из старинных, золотистого цвета нитей и удивлялись.

– Ну что же, пока не найдётся твоя семья, будешь работать охранником картинных галерей! И звать мы тебя будем… – сотрудницы музея немного подумали – Ван Дейком, уж коли ты забрался в зал фламандской живописи!

Ну, вот! Умеют, когда хотят! О таком красивом и элегантном имени можно было только мечтать! Должность, конечно, смущала – стать «охранником» после того, как побыл Котом Цесаревича, означало шаг назад в его придворной карьере! Но имелись и плюсы: эрмиков он больше не стеснялся, к тому же стал обладателем личной миски и тёплой подстилки. Правда, на ней уже уютно расположилась кошечка повышенной разноцветности, но прогонять её Брысь не стал: во-первых, дама, а во-вторых, спать он всё равно не собирался. Ему не терпелось отправиться в Летний сад и повидать Савельича!

Ах, столько всего нужно было рассказать! Вот только поверит ли?

Глава десятая. Заключительная?

Наскоро подкрепившись странными круглыми сухариками, которые лежали в миске и по вкусу напоминали Любочкины хот-доги, Брысь отправился искать выход на улицу. Через подвальное окошко лезть не пришлось (да и стёкла все были целы), потому что эрмики уходили куда-то вверх по лестнице.

Он тоже поднялся по каменным ступенькам и увидел караульного (тьфу, лезут старинные словечки!), сотрудника музейной охраны. Тот сидел на табурете возле распахнутой настежь двери и разгадывал кроссворд. Любочка тоже любила этим заниматься, когда не было покупателей, и если бы понимала кошачий язык, то не оставляла бы столько пустых клеточек!

Путешественник во времени с удовольствием вдохнул насыщенный автомобильными выхлопами воздух, порадовался, что снова лето, и помчался в Летний сад, нервируя домашних собак (те как раз выгуливали вдоль набережной своих хозяев).

В Летнем было пусто, лишь несколько рабочих в униформах «Водоканала» чистили ливневые стоки. Савельич нашёлся на своём любимом месте – у пруда с утками. Издалека увидев перескакивающего через открытые люки Брыся, он принял строгий вид и, как только приятель оказался рядом, ехидно спросил:

– Всё-таки струсил? Или подходящей трубы не обнаружил?

От неожиданности Брысь даже забыл приветственную речь:

– Ты что? Меня же несколько лет не было! Я такое пережил!

И, захлёбываясь от волнения, путешественник во времени начал свой невероятный рассказ. По мере повествования, глаза Савельича из ярко-зелёных превращались в непроницаемо-чёрные, пока от зелёного не остался лишь узенький ободок. Но когда Брысь дошёл до истории с пожаром, они снова вспыхнули:

– Как?! Ты уничтожил творение великого Растрелли?!

Брысь устыдился, не столько из-за того, что явился виновником печальных событий, сколько потому, что не знал, кто такой Растрелли. Мудрый Савельич правильно понял его растерянность и пояснил:

– Франческо Растрелли был величайшим архитектором! Именно по его чертежам возводился Зимний дворец!

У виновника пожара свалился камень с души, и он радостно воскликнул:

– Ну, тогда всё в порядке! Дворец и восстанавливали по-старому. На этом особенно настаивал царь Николай Первый! К тому же подвал и первый этаж почти не пострадали!

За подвиг по спасению жизни императорской семьи Савельич похвалил, а потом задумчиво произнёс:

– Надо же, прямо иллюстрация к теории относительности Эйнштейна.

И, заметив непонимающий взгляд своего друга, уточнил:

– Физик такой был, считал, что в нашем мире всё относительно: и пространство, и время.

Не удивительно, что бывший Личный Кот не знал про Эйнштейна! Ведь к чтению он пристрастился лишь в библиотеке цесаревича Александра, а знаменитый учёный в то время даже на свет не появился!

Вдоволь наболтавшись с приятелем, Брысь вспомнил о новых служебных обязанностях и побежал обратно.

Савельич что-то крикнул вслед, но звук почему-то потонул в шуме воды и долетел с опозданием:

– Осторожно! Люк!

Но Брыся уже подхватило потоком, завертело, закружило и понесло…

Глава для любознательных
(краткие исторические комментарии по главам)

Глава вторая

Елизавета Петровна (1709—1761) – российская императрица с 1741 по 1761гг, младшая дочь Петра Первого и Екатерины Первой, взошла на престол в результате дворцового переворота.

Во время посещения Казани увидела котов, «охранявших» Казанский Кремль от грызунов, и повелела доставить в строящийся Зимний дворец (третий по счёту, всего дворец перестраивался пять раз) 70 «кладеных» (то есть стерилизованных) котов. В 1745 году их привезли из Казани, с тех пор коты населяют Зимний, постоянно пополняясь новыми.

Сейчас в Эрмитаже около семидесяти мышеловов. Их содержат за свой и спонсорский счет сотрудники, потому что соответствующей статьи в бюджете музея нет.

Екатерина Вторая (1729—1796) – урождённая София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, российская императрица с 1762 по 1796 гг., взошла на престол в результате дворцового переворота.

Глава третья

Государственный Эрмитаж включает в себя комплекс зданий, в том числе на Дворцовой набережной: Зимний дворец, Малый Эрмитаж, Старый Эрмитаж, Новый Эрмитаж, Эрмитажный театр.

Глава четвёртая

Николай I (1796—1855) – третий сын Павла I, российский император с 1825 по 1855гг. Начал правление с подавления восстания декабристов (см. подробнее: Часть 2 «Брысь … и декабристы»). В годы его правления существенно улучшилось положение крепостных крестьян: их запрещено было ссылать на каторгу, продавать по одиночке и без земельного надела. Почти вдвое сократилось количество крепостных. А такие документы, как Указ об обязанных крестьянах и Реформа управления государственной деревней, послужили основой отмены крепостного права его сыном, императором Александром II.

Николай I был прекрасным инженером и любил лично утверждать значимые строительные проекты.

Во время пожара в Зимнем дворце в 1837 г. наравне со всеми участвовал в тушении. Примечательно, что в то же время случился пожар на другом конце Петербурга в бедном квартале и царь отправил туда часть дворцовых пожарных во главе с наследником престола.