© О.А. Лукашева, 2014.

© И. Глушко, фотохудожник, 2014..

Дорогие друзья!

Хочу воспользоваться случаем и выразить благодарность моим сокурсникам, выпускникам физического факультета МГУ 1982 года, которым я посвящаю свою первую книгу, так как именно юбилейная встреча выпуска 7 апреля 2012 года подвигла меня к поэтическому творчеству.

Моему другу и куратору, который сопровождал мои первые шаги на этой тропе, заведующему отделом ФГБУ «ГОИН» Виталию Борисовичу Ермакову – за настойчивость и терпение, строгость и взыскательность.

Моим замечательным друзьям, так же выпускникам физфака МГУ, Татьяне Павловне Линкевич и Сергею Борисовичу Степанову – за искреннюю поддержку, помощь и дизайнерскую идею оформления.

Я хочу поблагодарить художника и писателя Николая Львовича Толстова. Именно ему принадлежит идея создания моей первой книги.

Спасибо редактору Валерию Фёдоровичу Платонову, удивительному профессионалу и талантливому художнику – за создание образа моей первой книги, которую Вы, дорогой читатель, держите сейчас в своих руках.

Спасибо Вам за это!

Что мы – дождю?

 
Что мы – дождю?.. В толпе мы —
                                           те же капли.
Минутами стекающее время…
Насквозь продрогшей осенью озябли —
Шагаем через души, лужи меря.
 
 
А что нам – дождь?.. Он снова наши раны
Водой дистиллированной омоет —
Он выше нас, рассыпавшись над нами,
И чище, даже падая под ноги.
 

Непрочное

 
На манеже непрочно осевших рифм,
Где по кругу – сменяя друг друга, годы
Убегали, отмерив рулеткой ритм,
Улетали, как птицы от самолёта…
 
 
Неподвижно стояла она одна –
Центр Вселенной и чьё-то хмельное завтра,
Но сегодня печально грустна, бледна
В небесах рисовала созвездий карту.
 
 
Рисовала фонарные города,
И на фоне прочерченных взглядом улиц
Возникали манящие вдаль суда…
Если б… нет… не проснуться бы!.. но проснулась…
 
 
Распахнув, как от ветра, случайный взгляд,
И обняв им… неважно… а что придётся!..
Утонула в виденьях прибрежных карт,
А не то, чтобы камнем… на дно колодца…
 

Портрет

 
Там, где стынут ночи белые
Над простуженной Невой,
Где витают онемелые
Тени тайн над головой.
 
 
Где над Северной Венецией
Разведённые мосты
Разрывали скрипом сердце мне
Под покровом пустоты…
 
 
Там художник в чёрном чём-то там
Рисовал, внушая страх.
Небо было перечёркнуто
Чёрной стрелкой на часах.
 
 
В глубине июльской полночи
Проникал в глаза до дна.
Что-то тайное пророчила
Мне печальная Луна…
 
 
И портрет ложился инеем…
То ли дождиком косым,
Из штрихов сложившись, именем
Неразгаданным моим.
 

Что в имени…

 
Оно по молекулам утром с уст срывается,
Не превращаясь в дымку… Молчи.
Я же вижу твою улыбку,
            ты прячешь её… уголками рта.
Хотелось бы сильно, но…
                       фраза от губ отрывается…
И опять не та.
Молчать?.. Но как-то не получается.
Да Бог с ним… право, – не в том беда.
Жаль, кровь высыхает внутри листа,
И лето, бледнея, почти кончается…
 

Часы

 
Бегут, бегут, бегут по кругу стрелки,
Затягивая нас в воронку лет…
Пусть для таких, как мы, и море – мелко!
И узок круг – вращения планет:
Мы – та вода, что всюду камень точит,
Мы – ветер тот, что над землёй летит,
Мы – всё, что поместилось между строчек,
И то, что под лопаткою болит.
Мы – свет звезды, пленённой небесами,
Мы – солнца луч, прорвавший облака,
Нам всё легко – но с этими часами
Доныне нам не справиться никак.
 

Зрачок расширенный Вселенной

 
В каких неведомых мирах
Нам отыскать такие дали,
Чтобы так точно передали
И всплеск весла и пенье птах?!..
 
 
В каких туманностях густых,
В каких галактиках далёких…
Душа взлетает так высо́ко,
Чтобы земные видеть сны?!..
 
 
Да где ещё, скажите, есть
На перекрёстках мирозданья
И этот первозданный лес,
И затаённое дыханье…
 
 
Где с запредельной высоты
На нас взирает неизменно,
Познав бессилье пустоты, –
Зрачок расширенный… Вселенной…
 

Окно

 
Куда бы не распахнуто… окно…
Оно пересечёт воображенье –
Вбирая мозг… до головокруженья
Туда, где абсолютно… и темно…
 
 
В пылающий огнём осенним сад,
В костёр, испепеляющий, заката –
Пред ставнями распахнутого ада
Ты молишься о чём-то невпопад, –
А на тебе уже горит… рубаха…
 

Отображенье

 
Поструйно растекалось с витражей
Размытое отображенье улиц…
Казалось, даже небо отвернулось
От влезших друг на друга этажей.
 
 
И ангелы, казалось, не простят
Сорвавшихся и духом павших листьев.
А дождь – потоками небесных истин –
Врезался в антрацитовый асфальт.
 

Я когда-то убью телефон

 
Я когда-то «убью» телефон,
Заблокирую sim-ки и карты, –
Только небо! Малиновый звон…
И координаты Декарта.
 
 
Только азимут солнца – сквозь день
Да паденье звезды – через ночи, –
Ни калитки, ни окон, ни стен,
Ни причин уважительных, прочих.
 
 
Ни тебя, ни себя не щадя,
Отключу все звонки в телефоне.
Только тёплые капли дождя
Утомлённое небо уронит…
 

Бальзам на раны

 
Я создаю бальзам на раны,
По каплям собирая слёзы
С подушки мокрой утром ранним,
И, в небе, по частицам, – звёзды,
В окошке, по монеткам, – солнце,
И в клетке, по осколкам, – сердце,
И свет, по строчке, разольётся,
Экстрактом собранных эссенций.
 

Я видела в твоём зрачке

 
Я видела в твоём окне,
Лучами томном,
Как зайчик скачет по стене
На подоконник.
Он прыгал сверху на карниз,
По занавескам,
И глядя косо сверху вниз
Довольно дерзко,
Мечтал сорваться свысока
В хрусталь проталин,
Но чья-то сонная рука
Прикрыла раму.
 
 
Я видела в твоих глазах
Однажды ночью,
Как звёзды гаснут в небесах –
Был обесточен
Рукою чьей-то Млечный путь,
Луна, созвездья, –
Электрика когда-нибудь
Убью на месте!
 
 
Я видела в твоём зрачке
Вселенский холод…
Воистину, рукою чьей
Весь мир исколот?!
Прошитый нитками насквозь
И узелками?..
Напишет оду мне мороз
В оконной раме.
 
 
Я видела… выводит он
Одно и то же…
На имя бывшее моё
Слегка похоже.
Потеет дымкою стекло,
Дыханьем томно…
Но время с пальцев утекло
Струёй по стёклам.
Дрожащей капелькой дождя
Скользит мгновенье,
Но шанс присутствует всегда –
Перерожденья.
 

Не клейте обои на белые стены

 
Не клейте обои на белые стены!
Прошу: сохраните пространство формата!
Мы сами наложим штрихи, полутени…
Событий, что с нами случились когда-то.
 
 
Мы сами придумаем всё, что случится,
И точки расставим на линии жизни.
Пусть белые стены останутся чисты…
А мы нарисуем прожилки на листьях.
 
 
А мы, сохранив первозданность сюжета,
По белому снегу ступнями босыми
Пройдём… не оставив ни вздоха, ни следа…
И только лишь вензелем выдоха – имя.
 

Фаянсовая леди

 
Для грусти нет причин у белокурой леди…
Не прикоснётся боль к фаянсовым плечам…
Над пыльною Землёй проносятся столетья,
Но непоколебим твой обнажённый храм.
 
 
Твоих упрямых черт не тронет дождь и ветер
Не тронет хрупких губ нежданный поцелуй.
Не знать ему, что Ты нежнее всех на свете,
В сиянии луны – светлее всяких лун.
 
 
Сливает с неба дрожь порочная Исида
На этот жалкий мир, испуганный дождём.
Ему не суждено бессмертие постигнуть –
Как не дано тебе очнуться завтра… Днём…
 

Милу-мил

 
Не смахни мой сон нечаянно
Лёгким жестом у виска…
Я сегодня беспричаленно
Маюсь светом маяка.
Я беспарусно, безвёсельно
Раскачалась на волнах,
Переполненная вёснами
В непроглядных этих снах.
Бесшабашна, беспечаленна,
Без руля и без ветрил,
Веря надписи отчаянно
На причале: «Милу-Мил», —
Погружаюсь в бесконечную
Глубь тумана – молоком
Язычком дрожащим девочки
Между нёбом и зубком,
Где на выдохе, мембранами
Вырывающийся звук –
Утра отблесками ранними
Загорелся и потух.
Где прибой, волной играючи,
Мир по буквам раскрошил…
Я на судне беспосадочном –
Безбилетный пассажир.
 

Поговорим о времени

 
Поговорим о времени…
Зеленью подорожника,
Тёплою каплей дождика,
Пылью кометных трасс…
Падают, разбиваются…
На половинки, может быть,
Яркие блики солнышка
Искрами внутри нас.
 
 
Россыпью, фейерверками,
Бредя часами редкими, –
Листья, прощаясь с ветками,
Падают в никуда.
Что нам до их кружения,
В лужах немых скольжения?
Пальцы содрав до жжения,
Льётся, сквозь них, вода.
 
 
Где-то: спирали – вьюгами,
Радуги встали дугами,
Там, где нужны друг другу мы, –
Замерла тишина.
Где-то: снега кристальные,
Стали часы вокзальные,
Дремлют вагоны спальные
В мягких оковах сна.
 
 
Кружатся веки вечные,
Вьются дороги Млечные –
Стрелкой часов отмечено
Всё, чему задан ход.
Вверены воле случая,
Верим невольно в лучшее,
А под ступнёй – колючее, –
Время песками жжёт.
 

За пылью кулис

 
Что таится в пыли,
За кулисами туч?..
Далеко до земли,
До мелькающих круч,
До простуженных тел,
До мелькающих лиц, –
Что понять я успел
За пределом кулис?
Что я должен узнать,
Рассекая туман?
Как на чёрном распять
Белой нити обман?
Как на белом снегу
Различить чёрный след?
Как поймать на бегу
Ускользающий свет?
Но под шелест кулис
Далеко до земли…
Просыпаюсь… на бис..
И ресницы в пыли.
 

За лучиком солнца

 
Идём ли дорогой, проложенной лучиком солнца,
Кружим ли в кольце за своей, еле видимой, тенью –
Надежда… она к нам под утро внезапно вернётся
И зайчиков солнечных нам набросает на стену.
 
 
Боимся ли шторма, что волны бросает на берег,
Иль сами бросаемся с берега в бурные волны –
Но вера… мы в значимость силы отчаянно верим,
Когда паруса бригантины отвагою полны.
 
 
Играем ли рифмой, слагая стихи и сонеты,
Иль нами играет судьба, как слепая стихия, –
Рифмуем сердца, составляя иные куплеты,
Но инеем стынут продрогшие души нагие.
 
 
Поём ли мы песни под сонные лунные струны,
Доводит ли нас до безумия свет серебристый…
Идём по дорогам, проложенным лучиком лунным,
И верим в любовь, что светла отражением чистым.
 
 
И так без конца – нет у снов и лучей окончанья,
И нету начала в окружности жёлтого диска.
Мы верим, надеемся, любим всегда изначально,
Пытаясь летать высоко и не падать так низко.
 
 
Взлетаем ли ввысь за горящий предел горизонта
Иль падаем в небо, в пылающий пламень заката, –
В осеннем костре нам с листвой догорать не резонно,
Но тает душа, на холсте поднебесном распята.