Граф убедил Эдриана заночевать в гостинице. Долго уговаривать не пришлось. Интендант и сам был не прочь остаться. Выходить на улицу после заката чревато встречей с оборотнем. Все это понимали.
Ни Филипп, ни Изабель больше не появлялись, так что остаток вечера прошел тихо. После ужина все переместились в комнату к Лоренту, чтобы провести с ним время перед сном. Юноша был только рад компании. Отложив книгу, он принялся расспрашивать обо всем на свете Эдриана. Тот живо отвечал то, что знал.
Младшего виконта графа де Монклар больше всего интересовало следствие. Поскольку он не наследовал титула и земель, то собирался идти на службу: военную или устроиться в жандармерию.
Стефани видела блеск в глазах Лорента. В компании он выглядел живым, полным сил и бодрости. Нежное сестринское сердце обливалось кровью от мысли, что брат вряд ли сможет ходить. Климент все еще не позволял ему вставать на ногу и никаких утешительных прогнозов не давал. Быть может это и правильно со стороны врача – лишний раз не обнадеживать. Но как говорится: полнейшее неведение пугает сильнее, чем правда.
Сидя в кресле по соседству с Эдрианом, девушка волновалась, что тот отпустит какую-нибудь шутку или скажет что-нибудь обидное Лоренту. Но интендант не позволял себе подобного поведения, и Стефани тихо стыдилась своих переживаний.
Оживленная беседа – единственное, что могло отвлечь Эдриана от раздумий. Жениться так скоро, без родительского согласия, без приданого, без всего. Давать священные клятвы и обещания другой, даже не известив тех, кому он был всем обязан. Мужчина чувствовал, что поступает безрассудно по отношению к родным, но ничего поделать не мог. Он любил Стефани. Всецело доверял. Не было никого, кому бы он дал ружье и позволил защищать тыл так, как ей. Конечно, жизнь состоит далеко не из одних приключений. Впереди ждет рутина, скука и святые знает что еще. Но они смогут преодолеть все трудности. Эдриан в этом не сомневался.
К ночи Стефани разомлела. Попивая цветочное вино, она слушала разговоры мужчин. После второго бокала яркий румянец украсил девичье лицо. Переживания, стыд, тревога испарились, уступив место наслаждению. Она испытывала истинное блаженство, лишь находясь рядом с Эдрианом и слушая его приятный голос. Вмиг все заботы, которые она тащила на плечах, потеряли вес. Чем ближе полночь, тем свободнее фантазия. В памяти всплыли картины той единственной ночи, что изменила всё.
Стефани осознала, что соскучилась. По нежности, по прикосновениям, по теплу. И она не стала противиться своим желаниям. Поэтому, когда было принято решение расходиться по комнатам, она первой выскочила в коридор, чтобы взять из своих покоев второй ключ. Девушку переполняло озорство вперемежку со счастьем. Улыбка не сходила с лица, когда она повстречалась с Эдрианом, едва выйдя из комнат.
– Твой отец разрешил мне переговорить с тобой наедине, – он заметно нервничал.
– Хорошо, – Стефани не знала, чему удивилась сильнее. Что интендант хотел с ней о чем-то поговорить, или что так сильно волновался. Это не похоже на него. – Я тоже хотела.
С силой сжимая в кулаке ключик, девушка вернулась обратно. Она приказала Лидии оставить покои, чтобы они могли поговорить одни.
Как только дверь захлопнулась, оба шагнули навстречу друг другу:
– Я думала, что мы обсудим тот странный перстень Филиппа потом. Утром, например, – она искренне считала, что это единственная тема, которую он захотел с ней обсудить наедине.
– Речь пойдет не о нем. Мы и правда можем поговорить утром, – мужчина нервно улыбнулся. – Я хотел… Я…
– Ты так сильно нервничаешь? Что-то стряслось?
Стефани вгляделась в бледное лицо, не зная, что и думать. Она задавала ему множество вопросов о семье, о близких, о друзьях, об оборотне, даже герцога Аквитании упомнила, желая всем сердцем узнать причину волнения. Под расспросами девушки Эдриан по-настоящему растерялся. Он не мог связать и двух слов. Она такая красивая в своем беспокойстве. И такая проницательная. И зачем он только попросил ювелира сделать эту дурацкую надпись на кольце про змею.
– Так что случилось?
Мужчина осторожно положил ладони на её плечи и молвил:
– Насколько мне известно с родными, все в порядке, – он медленно опустил руки вниз и взял её ладони в свои. – На днях я подумал, что ты заслуживаешь, чтобы все было правильно. У тебя должно быть время, чтобы все обдумать. И, ты должна понимать, что я не насаждаю тебе этот брак и прочее…
«Надеюсь, я говорю достаточно внятно, и она меня понимает», – мелькнуло в мыслях Эдриана, когда одна рука дернулась к карману.
– И в конце концов. Ты из благородной семьи, дочь графа, а я – шевалье. Простой рыцарь, если уж быть честным.
– Ну, ты не совсем простой рыцарь. Твои предки были герцогами павшего королевства, – теперь настала очередь Стефани растеряться. Догадываясь к чему все идет, она заулыбалась. Щеки еще больше налились румянцем, а в груди все заплясало от радости. Её охватил детский восторг, от которого хотелось прыгать. Но она сдержалась.
Стефани – та самая девушка, которой претили флирт, фальшь и лукавство. Которая считала, что не создана для брака. Которая боялась мужской тирании, стояла и еле сдерживала душевные порывы. Она годами создавала образ неприступной дикарки, что любит лошадей и стрельбу, и никак не могла представить, что кто-нибудь опуститься перед ней на колено. И не просто очередной ухажер. А тот, кто был мил её сердцу.
Эдриан вытащил миниатюрную коробочку и опустился на одно колено.
– Благородная Стефани Анна Мария Тереза из доблестного семейства Монклар осчастливишь ли ты одинокого рыцаря, став его женой?
Девушка прикусила губу. Именно такой фразой раньше по традиции спрашивали согласия на брак. Своей части она не помнила.
– Ну… да, – она не сказала, пискнула. Неловкость сковала все тело.
Эдриан поднялся, и Стефани вытащила колечко.
– Оно только на два дня… – усмехнулся он, все еще думая о надписи.
– Почему же? Оно такое красивое… – девушка присмотрелась. – А что здесь написано?
– Да так…
– Тут что-то про…
Стефани поднесла украшение поближе к свечам, чтобы прочитать. Эдриан же напряженно ждал реакции.
– Мой Фер де Ленс? Змее? – тихо шепнула она. – Тебе очень повезло, что я люблю змей.
– Да я тоже, как видишь, люблю змей, – мужчина закрыл рот, ударившись зубами и пожалел, что не сделал этого одну фразу назад.
Обернувшись, девушка медленно натянула кольцо на безымянный палец.
Ночь стояла тихая и нежная, как лепестки нераскрывшихся бутонов роз. Свежий морской воздух проникал через приоткрытое окно, смешиваясь с мятным ароматом благовоний. Стрекотали цикады. Их жужжание наполняло тишь городских улиц ритмичной мелодией.
Эдриан не спал. Сидя на кровати, он вертел в руках маленький ключик от спальни, что отдала Стефани. Он мог бы подумать о приличиях, о неправильности поступка, о том, что уже через пару дней они будут повенчаны. Но подобные мысли не возникали, а мужчине не хотелось терзать себя в очередной раз.
Поэтому Эдриан ждал. Прислушивался к ночной тиши гостиницы, и томился в ожидании скорой встречи с девушкой, которую любил. Ему вспоминались их встречи, взгляды, нежность, острое слово. Они ни разу не признались друг другу в чувствах, но, когда вечером за ужином речь зашла о браке, Эдриан без труда сказал об этом.
Не заговорили они об этом и в момент, когда золотое с изумрудами колечко обхватило палец Стефани. Слова остались не высказанными. Но надо ли их озвучивать, когда взор, улыбка и чувство стоит намного больше?
Спрятав ключ в карман, Эдриан поднялся. Ожидание измучило его. Предлог покинуть комнату на третьем этаже был найден вмиг: вино. И мужчина поторопился выйти. В коридоре осмотрелся на предмет снующей прислуги. Дежурный лакей дремал на посту, а горничных нигде не было видно. Поэтому он пошел. Спустившись на второй, лицезрел ту же картину.
Тихо пройдя по коридору, остановился возле искомой двери. Щелчок. Замок поддался легко. Гостиная встретила тишиной и тем же мятным ароматом. «Как будто пришел в лавку леденцов», – мелькнула первая мысль. Вторая была посвящена девичьей фигуре в тонкой сорочке. Распущенные каштановые волосы бурной волной доходили до бедер. Оранжевый свет придавал её улыбающемуся лицу мягкость и легкой загар.
Стефани прикусила губу. Она оставила спящую Лидию в своей спальне и подготовила другую комнату. Ту, где до выписки Лорента, ночевал отец. Если бы не блуждающий оборотень, в смерть которого не верилось, она бы не стала заморачиваться с камином, мятой и свечами.
На миг они замерли, обменявшись взглядами. Между ними будто вспыхнул короткий диалог. Никакого спора или недоразумения. Она знала, зачем он пришел. Он – зачем приглашали. Это секундное мгновение послужило лишь безмолвным согласием и привело к взаимопониманию любящих сердец.
Оба шагнули навстречу друг другу. Никакого заискивания, игры или фальши. Страстный и неловкий поцелуй захватил их.
Склонившись, Эдриан прижал к себе девушку. Его ладони легли на тонкую девичью спину, пальцы стиснули тонкую сорочку. Ягодный вкус губ пленил, и он жадно, как странник в пустыни осушает воды оазиса, пил её. Хрупкость и гибкость жавшегося к нему тела сводили с ума, и мужчине не хотелось сдерживаться.
Встав на носочки, Стефани обхватила его за шею. Она льнула к нему каждой клеточкой, каждой частичкой своего тела. Как будто блуждала в заунывной морозной ночи и наконец нашла его – источник тепла. Пламя, что могло отогреть и плоть, и душу.
Руки скользнули ниже, и Эдриан подхватил девушку под ягодицы и поднял. Стефани с проворностью дикой кошки обхватила ногами мужчину за талию. Стеснение пропало, уступив место терпкой обжигающей страсти, что походила на корицу в горячем вине с острыми приправами.
Желание вскружило головы обоим. Ни о чем не думая, не заботясь даже о соседях, которых могла потревожить возня, Эдриан внес девушку в спальню. Дверь хлопнула, но увлеченные любовной игрой не придали этому значения. Они не могли прервать долгожданное блаженство.
Со страстью Эдриан бросил девушку на кровать. Деревянное основание скрипнуло, а Стефани издала смешок, чувствуя себя беззащитной под тяжелым мужским взглядом. Страха не было. Только будоражащее кровь ожидание удовольствия. Внезапно ей захотелось, чтобы он набросился на неё. Придавил весом к матрацу и взял. Но признаться ни ему, ни, тем более, себе она не могла. И попросту закусила губы.
Эдриан с нетерпением стащил камзол и сбросил на пол. Следом пришла очередь жилета. Раздеваясь, он все время смотрел на Стефани. Кружевная сорочка задралась, открыв взору рельефные ноги по самые бедра. На молочной коже играли красно-оранжевые отблески пламени. В изумрудных глазах плясали огоньки бушующего желания. Она жаждала его, звала одним только взглядом.
На Эдриане осталась лишь рубашка без воротника и штаны, когда он залез на кровать. Он замер, уперев ладони в матрац справа и слева от девушки. Она ждала порыва, но мужчина медлил.
– Ты же помнишь, что у меня швы. Их еще не сняли, – с лукавством в голосе произнес Эдриан, любуясь стыдливым румянцем на девичьих щеках.
– Я не подумала… – Стефани пробрала дрожь. Ей нужен он. Сейчас. Сегодня.
Эдриан медленно склонился к ней. Поцеловал шею, развратно провел языком от ямочки между ключицами к подбородку, потянулся к уху и шепнул:
– Тебе придется взять инициативу, – прохрипел он и, склонившись, принялся целовать грудь по краю сорочки.
– Как? – тихо спросила она, ощущая увеличившуюся влагу между ног.
– Узнаешь, – мужчина начал стаскивать кружевную сорочку.
Стефани покорно позволила раздеть себя. Томный вздох сорвался с губ, когда мужчина обхватил губами сосок. Со вторым он поигрывал пальцами, пропуская между подушечками темную вершинку. Девушка млела, отдаваясь в его власть. А Эдриан продолжал любить каждый дюйм её тела, каждый изгиб и каждый шрам, оставленный долгими тренировками. Он целовал, ласкал, заигрывал с ней. Его длинные мозолистые пальцы впивались в плечи. Не больно, но достаточно хватко, чтобы оценить силу. И Стефани это до безумия нравилось.
Она лежала перед ним как раскрытая книга, а он наслаждался страницами с таким благоговением, будто отыскал самую редкое и дорогое сердцу сокровище и больше не желал отпускать.
Эдриан поцеловал под грудью и принялся спускаться ниже. К пупку. Растерявший от настойчивой ласки, Стефани подняла голову и положила ладонь на макушку мужчине. Пальцы вмиг зарылись в длинные кремово-бежевые волосы.
– Что ты делаешь? – она смутно догадывалась к чему ведет ласка. Но эта мысль была слишком смелой, чтобы поверить. Неужели он будет целовать еще ниже? Это же будет так развратно и вульгарно, но в то же время… так желанно.
– Люблю тебя, – прошептал Эдриан. Его горячее дыхание обожгло выемку между бедром и низом живота.
– Да… я… – громкий стон прорезал тишину комнату, когда его теплый влажный язык коснулся промежности, – тоже тебя…
Стефани не договорила. Пульсация между ног так усилилась, словно туда утекло сердце. Девушка прогнулась в пояснице. Его прикосновения были слишком бесцеремонными и настойчивыми, слишком развязными и откровенными. Они вели к пику удовольствия, но почти полное отсутствие опыта и нахлынувшее смущение от вида не давали отпустить себя. Она не позволяла блаженству взять вверх над собой, и совершала слишком много лишних движений.
Колени дрожали от напряжения. Натянутые вдоль бедер нервы, как гитарные струны, ждали нового аккорда, а в пояснице пекло. Стефани извивалась, хватаясь за простыни, но разрядка не приходила. Отвлекало щемящее чувство пустоты. Ей нужно ощутить себя заполненной. Ощутить внутри его.
Эдриан продолжал дразниться. Он заигрывал с ней, чувствуя спиной, как вздрагивают её ноги. Касаясь языком определенных точек, мужчина получал бурную реакцию. И ему нравилось это. Он изводил девушку ожиданием, потому что томился сам. Потому что чем дольше разгорается пламя, тем больше оно горит.
Два пальца вошли так вовремя, что Стефани чуть не задохнулась. Живот свела сладкая истома. По коже пробежала волна покалывания. Тонкие невидимые иголочки удовольствия затронули каждую клеточку от промежности к макушке и кончикам пальцев рук и ног. Тело стало невероятно чувствительным. Мановение воздуха, холод нетронутой части постели, его дыхание и горячие ладони. Неважно. Кожа реагировала остро на любое касание.
Эдриан на миг отпустил её. Опьяненный разум рисовал картины, полные похоти и немыслимого разврата. Ему хотелось проделась с ней все, о чем он только знал. Что умел и о чем мог помыслить лишь в самых тайных и смелых мечтах, что приходили долгими зимними ночами. Она была так прекрасна, что будоражила самые греховные помыслы, что только могут прийти в голову мужчины.
Эдриан стащил рубашку и взялся за завязки на штанах. Он не отводил взгляда от девушки, которая с неуместной робостью положила руку себе на живот. Как-то нехотя она потянула пальцы к собственной промежности. Почти дойдя до низа, она в нерешительности замерла, отвернув лицо в сторону.
Стефани стало неловко от собственных стонов до низких мыслей. Она никогда не ласкала себя, но ей до безумия хотелось дотронуться до влажной чувствительной кожи между ног прямо сейчас. Хотя бы одним пальчиком или же пусть он это сделает.
И Эдриан сделал. Стащив всю одежду, кроме скрывающей шрамы повязки на груди, мужчина взял её руку в свою и потянул вниз. Он алчно-развратно смотрел на неё сверху. Однако взгляд Стефани был устремлен на то, что находилось ниже пояса и лишь периодами она посматривала на него.
– Зачем ты сдерживаешься? – мужчина положил девичью ладонь ей на промежность и принялся возить её пальцами по разгоряченной плоти. – Здесь только мы с тобой.
– Да…я… – Стефани касалась себя, он касался её. Это было какое-то безумие. Безумие, которое она не желала прекращать.
– Вот так… – Эдриан убрал руку, а девушка продолжила, откинув голову назад. Он прилег к ней с боку и принялся целовать шею, ласкать тело, шептать то, что она никак не ожидала услышать, но хотела.
О проекте
О подписке