Это была стандартная процедура, так что я испытала чувство облегчения. Мы медленно, но верно продвигались к цели. Нажатием нескольких кнопок предоставила компьютеру космопорта дистанционно проверить электронную документацию, каковая была в полном порядке.

И снова сомкнула челюсти, а заодно сжала кулаки, увидев, как в один из катеров впереди взобрался, дождавшись открытия двери, местный проверяющий. Человек.

Такие проверки проводились регулярно, а транспорт, который им подвергался, выбирался случайным образом. В итоге никто из вылетающих не мог знать, заглянет к нему пограничник или нет, но всем приходилось к этому готовиться. И следить за соблюдением правил. В чем, собственно, и заключалась цель службы безопасности космопорта. Вот только нам сейчас такая проверка была совершенно ни к чему. Это мягко говоря.

Я покосилась на Макнэлла. Он смотрел в одну точку на экране, демонстрирующем, что происходит впереди, и тоже нервничал. Скулы обострились, взгляд стал жестким, руки застыли в непосредственной близости от панели управления.

Только бы пронесло, только бы пронесло…

– DR 388, номер 387-999-582, – повторно вызвал нас диспетчер. – Приготовьтесь к таможенному досмотру. Это стандартная процедура, среднестатистическая продолжительность – пять минут. Предполагаемое время ожидания – три с половиной минуты. Пожалуйста, приготовьте все документы и предъявите их служащему космопорта.

Не пронесло.

Выругавшись сквозь зубы, повернулась к Макнэллу.

– Перебирайся в багажный отсек и надень плащ. Скорее всего, они захотят туда заглянуть.

Он секунду помешкал – кажется, хотел что-то спросить, но затем, согласно кивнув, отстегнул ремень. Встав, слегка пригнул голову: потолок катера был низковатым. Капитан обошел кресло пилота, добрался до задней двери и, безошибочно отыскав нужную кнопку, заставил дверцы багажного отсека разъехаться в стороны. Я только успела увидеть, как он наклоняется к палатке, и дверная панель снова закрылась.

Тоже отстегнувшись, я перекочевала с пассажирского сиденья на место пилота и раскрыла свою сумку. К визиту следовало подготовиться.

Среди вороха вещей баночка с мазью нашлась не сразу. С третьей попытки я все-таки откопала ее на дне сумки, отвинтила крышку и стала быстрыми движениями наносить коричневую массу на лицо. Выжидать положенное время не рискнула, будем надеяться, что сойдет и так. Теперь флакон и кусочек ватки.

Когда маска была благополучно спрятана, наступило время второй стадии преображения. Эх, не умею я как следует накладывать косметику, практики-то нет. Утешало одно: время было в таком дефиците, что даже профессионал на моем месте мало бы что успел. Так что я ограничилась парой штрихов, доступных дилетанту, быстро мазанув по губам помадой и пробежалась кисточкой с румянами по щекам. И напоследок взъерошила короткие волосы, обычно приглаженные.

Вежливый стук в дверцу катера прервал приготовления. На боковом экране возникло изображение светловолосого мужчины в синей форме.

– За…

Я собиралась предложить ему войти, но оборвала себя на полуслове. От осознания ошибки, которую чуть не совершила, прошиб холодный пот. Я спешно сжала заклепку на высоком воротнике – якобы модный аксессуар, в действительности же миниатюрный аппарат, искажающий голос, а в моем случае – преобразовывающий его в мужской. Облегченно выдохнула. Теперь можно было впускать постучавшегося… надеюсь. Если, конечно, я не забыла что-нибудь еще.

Несмотря на исправленную оплошность, приглашать контролера вслух уже не хотелось, и я воспользовалась панелью управления, чтобы просто открыть дверь со стороны пассажирского кресла.

– Добрый день! Анри Фернандес, инспектор службы безопасности космопорта, – представился вошедший.

– Здравствуйте.

Я постаралась изобразить приветливую улыбку. Инспектор оказался молодым еще мужчиной, лет сорока, ростом пониже Макнэлла. В отличие от капитана он мог стоять внутри катера, не пригибаясь. «Удобно для его профессии», – отвлеченно подумалось мне.

– Чем могу быть полезна?

Я кокетливо заправила короткую прядку за ушко – подсмотрела этот прием в каком-то фильме.

Видимо, сработало, потому что выражение лица инспектора сразу как-то потеплело.

– Могу я посмотреть ваши документы?

– Конечно.

Я протянула ему пластиковое удостоверение на имя Саманты Логсон.

Фернандес взглянул на фотографию, поднял на меня глаза и остался доволен сходством. Затем поднес к карточке свой карманный компьютер, просканировал отпечаток пальца и спустя пару секунд кивнул, получив по сети подтверждение.

– Теперь, пожалуйста, приложите большой палец правой руки вот сюда. – Он указал мне на центр своего экрана, где высветилось зеленоватое изображение отпечатка пальца.

Я сделала, как велел проверяющий. Отпечаток Саманты Логсон в континентальной базе данных имелся – равно как и отпечаток ее однофамильца Сэма.

И снова инспектор удовлетворенно кивнул: идентификация прошла успешно.

– А теперь, будьте так любезны, поднесите блокнот к лицу и посмотрите вот сюда, – сказал он, протягивая мне устройство.

На сей раз на дисплее красовалось изображение глаза.

Я сглотнула. Руки не поднимались, словно в каждой из них самовольно расположилась невидимая гиря.

– Вы не волнуйтесь, – продолжал говорить инспектор, который, надеюсь, не имел ни малейшего представления о подлинных причинах моего беспокойства. – Это биометрическая технология, совершенно безопасная для здоровья. Мы просто сканируем радужную оболочку глаза. Если такое сканирование уже проделывалось прежде, ваши данные фигурируют в нашей базе, и мы сможем сверить их точно так же, как в случае с отпечатками пальцев. Если же вы проходите процедуру впервые, мы введем информацию в главный компьютер космопорта, а уже потом оттуда ее передадут в континентальную базу данных. И вам не придется проходить процедуру по второму разу. Вы только выиграете. Все равно рано или поздно переходить на идентификацию по радужке придется. Это намного надежнее, чем отпечатки пальцев.

Надежнее, тут он был прав. И именно в этом заключалась моя главная сложность. Причина, по которой, как мне в тот момент показалось, весь наш план летел в тартарары. Я так надеялась, что нам не придется проходить стандартную проверку. Надеялась, но была к ней готова. А вот на использование при досмотре нового, экспериментального метода идентификации мне ответить было нечего. Поскольку вводить эту систему опознавания стали недавно, в континентальной базе данных хранился исключительно скан радужки Сэма Логсона. Того, кто жил полноценной жизнью, выходил в люди, посещал всевозможные конторы, учился в университете и помимо всего прочего проходил службу в тюрьме, в системе безопасности которой сканирование радужки играло немалую роль на сегодняшний день. Зато Саманта Логсон, все документы которой были подготовлены пару лет назад, свою радужку нигде не «сдавала». И даже надумай она так поступить, ничего хорошего из этого не вышло бы – в отличие от отпечатков пальцев подделывать оболочку глаза никто пока не умел. Поэтому показатели Саманты оказались бы полностью идентичны показателям Сэма. Как ни крути, а ситуация патовая.

Инспектор ждал. Помедлю еще немного – и он заподозрит неладное. Пришлось преодолеть себя и все-таки принять нежеланный компьютер. На какой-то миг соблазн «случайно» его уронить стал настолько силен, что я почти потеряла способность сопротивляться. А что, быть может, это действительно выход? Аппарат у них тут, конечно, не один, но всю процедуру придется начинать сначала, с выяснением обстоятельств. Меня уведут в здание космопорта. О существовании Макнэлла они не догадываются, так что у него появится шанс сбежать, воспользовавшись плащом-невидимкой. А я буду утверждать, что у них в системе какой-то баг, отменю вылет и пообещаю отправиться к нотариусу и там заново отсканировать как отпечатки, так и радужную оболочку, сразу же заверив все данные у профессионалов. Формально никакого преступления я не совершила, должны отпустить. Хотя… подведет меня именно разбитый комп. Вряд ли кто-нибудь всерьез поверит, что я уронила его случайно. Это прозвучит крайне неубедительно.

В последний момент я все-таки взяла себя в руки. Нечего сдаваться прежде времени. Будем играть до последнего. И я поднесла мини-компьютер к лицу. Раздался тихий щелчок: камера зафиксировала данные и сразу же отправила их в обработку. Я возвратила гаджет инспектору, с улыбкой ожидая ответа.

Фернандес посмотрел в экран… Нахмурился, набрал что-то на виртуальной клавиатуре – возможно, отправил повторный запрос.

– Вы знаете человека по имени Сэм Логсон? – спросил он, поднимая на меня глаза.

Я постаралась изобразить недоумение, развела руками и, хлопая ресницами, высказала предположение:

– Тезка?

Инспектор кивнул, снова уставился в электронный блокнот. Я немного передвинулась в его сторону и встала на цыпочки, чтобы хоть что-то разглядеть на экране. Моя фотография. Точнее, фото Сэма.

Немного подумав, Фернандес пробежал пальцами по нижней части дисплея и приложил гаджет к уху.

– Алло, Дэн! Привет! Тут опять ерунда какая-то с радужкой происходит!

Из динамика компа послышались какие-то пшикающие звуки, наводящие на мысль о ругани. Слов я разобрать не могла.

– Ну да, и я о том же! – согласился с пшиканьем инспектор. – Значит так, смотри, перекидываю тебе данные. Ситуация такая: тут очень милая девушка, – он подбадривающе мне улыбнулся, – путешествует одна, все документы в порядке. Фото, информация, пальцы – все сходится. А анализ радужки выдает другого человека. Да нет, точно не она, там вообще мужчина, прикинь! Я же говорю – бред. По пальцам женщина, по глазу – мужчина. Что? Совпадение по отпечаткам? 99.8. Ну да, я тоже так думаю. В системе из-за похожего имени вышла путаница. Согласен. Работаем по фото и пальцам. Потом пишем рапорт по всем ошибкам оптом. Угу. Ну, пока, до следующего случая!

– Что-то не так? – Я взволнованно подняла брови.

– Да нет, волноваться не о чем, – покачал головой Фернандес. – Эта система с радужкой – новая, только начинает вводиться. Поэтому багов пока порядочно. А то, что вы не мужчина, видно невооруженным глазом.

– Да уж, это точно, – нервно рассмеялась я.

– Так что все в порядке, – закруглился инспектор. – Прошу прощения за потраченное время, такая работа. Диспетчер сообщит вам номер коридора для вылета. Желаю хорошего путешествия.

– Благодарю вас. До свидания!

Когда дверь за проверяющим захлопнулась, я обессиленно прикрыла глаза. Похоже, самое опасное позади. Да здравствует человеческий фактор!

Но сильно расслабляться не следовало. Вновь схватившись за сумку, я принялась за восстановление мужского облика. Хорошо, что Макнэлл не слышал нашего разговора с инспектором. Багажный отсек закрывается герметично. Дополнительная защита на случай аварии: даже если отсек будет поврежден, у пилота останется шанс довести корабль до ближайшей планеты. Но главное в нашем случае – то, что перегородка звуконепроницаема.

Когда маска была на месте, а волосы – приглажены, я перебралась в пассажирское кресло и открыла дверь багажника.

– Можешь выходить!

Сначала я ничего не увидела, затем Макнэлл частично появился из-под плаща.

– Все в порядке? – уточнил он.

– Да. Проверка документов прошла благополучно.

– Что-то долго. Были проблемы?

Капитан устроился в кресле пилота и пристегнулся.

– Ничего заслуживающего внимания, – туманно отозвалась я.

Он бросил на меня прищуренный взгляд, явно заметив специфику формулировки, но настаивать на подробностях не стал. Сама я, понятное дело, давать объяснения тоже не стремилась.

– DR 388, номер 387-999-582, – снова раздался голос диспетчера.

На миг я замерла, не позволяя себе даже дышать. Что нам сейчас скажут? Отпустят с миром или велят съехать с трассы, а затем проследовать за работниками службы охраны космопорта?

– Ваш коридор – номер 12. Желаем приятного полета.

Шумно выдохнув, покосилась на Макнэлла. Тот, кажется, тоже пережил несколько не самых приятных секунд, но теперь активно готовился к взлету. Пальцы уверенно перескакивали с одного тумблера на панели управления на другой.

Катер снова пришел в движение, мы немного проехали по земле, а затем поднялись в воздух.

– Ну, вперед! – одними губами проговорил капитан, сконцентрировав внимание на экранах.

А я впервые увидела в выражении его зрелого, утомленного лица что-то мальчишеское.