Глава 3
Побег

Амелия

Никогда не думала, что бал может быть таким… таким гадким. Пожалуй, «гадким» было даже очень мягко сказано. И дело вовсе не в Рейнарде Аттисоне. Вернее, не только в нем. Ну хорошо, на самом деле именно в нем. Ибо, скажите на милость, как можно ехать знакомиться с невестой, имея лишь описание платья? Прекрасный же мне достанется муж. Интересно, а в спальне он будет искать меня по описанию сорочки?

Теперь мне стали понятны легенды, где во время брачной ночи госпожу заменяет служанка, а жених не замечает подмены. Похоже, граф Аттисон не заметит, даже если я в сорочку обряжу бегемота.

А ведь был еще этот гадкий Годфри. Вот уж кому действительно не повезло с браком, так это Мейбл. Жирный самодовольный старик, что может быть хуже? Он смотрел на мою соседку так, что мне очень хотелось повторить несколько слов, которые я иногда слышала от деревенских ребят. Но воспитание все-таки не позволяло использовать эти знания.

Потому я просто мученически терпела.

Конечно, я танцевала, но делала это без удовольствия. Краем глаза заметила, что Рейнард почему-то танцует с Мейбл. Бедолага явно зациклился на платье.

Я вздохнула и поспешила принять очередное приглашение на танец. По окончании партнер проводил меня к соученицам и отправился на поиски лимонада. Видя, что граф Аттисон вместе с Мейбл направляются к нашей компании, я поспешила затеряться в толпе, не желая портить себе настроение еще сильнее.

Как только часы пробили полночь, нас заставили спуститься в холл и вновь рассадили по каретам.

– Еще бы туфли проверили, вдруг кто-то оставил на лестнице, принцу на радость, – пробормотала я, когда одна из наставниц заглянула в экипаж, желая убедиться, что все мы на своих местах.

– Уж тебе-то грех жаловаться! – фыркнула Лизетта.

Еще одна выскочка. Я уже открыла рот, чтобы отчитать зазнайку, когда Мейбл предупреждающе подняла руку:

– Пожалуйста, у меня очень болит голова!

Она действительно выглядела крайне расстроенной, и я, невольно сочувствуя соседке, не стала спорить с Лизеттой. Впрочем, та тоже с жалостью посмотрела на подругу.

– Он очень старый… – тихо сказала Лизетта.

– И что? Думаешь, окочурится сразу после свадьбы? – фыркнула я. – Судя по его виду, старикашка проживет еще достаточно долго, чтобы сделать жизнь своей жены невыносимой!

Лизетта ощутимо двинула меня локтем в бок.

– Думай, что говоришь! – по-змеиному прошипела она, указывая глазами на Мейбл.

– А что, все ваши уверения, что старик долго не протянет, лучше? Между прочим, две жены он уже похоронил, Мейбл – третья!

– Ты это к чему? – соседка по комнате вынырнула из своих мыслей.

– К тому, что этот старикан может пережить нас всех… и потом, это его желание завести наследника…

Мейбл вздрогнула и отвернулась, делая вид, что всматривается в мелькавшие за стеклом огни уличных фонарей. Лизетта зло сверкнула глазами, я прикусила губу, размышляя, чем помочь соседке по комнате. Не то чтобы мне было так уж сильно ее жалко, но все же мы оказались некоторым образом товарищами по несчастью.

С этими мыслями я и вышла из кареты, выслушала очередную отповедь по поводу своих манер от мадам Клодиль и наконец направилась в свою комнату.

Мейбл уже лежала в постели, отвернувшись к стене, и делала вид, что спит. Я не стала окликать ее, быстро разделась и юркнула в собственную кровать. Потушила свет и еще долго всматривалась в темноту ночи, думая, что же нам всем делать.

Утренние занятия начались на час позже обычного. Позевывая, воспитанницы собирались в классе. Стараясь избегать сочувствующих взглядов, Мейбл заняла самое дальнее место, у окна. Я же предпочла присесть ближе к преподавательскому столу.

Словно в насмешку, сегодня занятия начинались как раз с урока мисс Клавдии – высокой сухопарой матроны, которая учила нас, что жена должна угождать всем желаниям мужа. При слове «всем» наставница мечтательно закатывала глаза, отчего мы дружно хихикали. Сегодняшнее занятие не стало исключением.

– Доброе утро, леди, – поздоровалась учительница, входя в класс.

– Доброе утро, – нестройным хором отозвались мы.

Мисс Клавдия довольно улыбнулась.

– Как я понимаю, вчера вы весело провели время, а некоторые из вас познакомились с будущими спутниками жизни?

Выпученные глаза остановились на мне, затем учительница перевела взгляд на Мейбл. Та послушно кивнула, а я, пользуясь тем, что все внимание приковано к соседке, фыркнула. Но тут же приняла самый одухотворенный вид: закатила глаза и оскалила зубы, изображая счастливую невесту.

Мисс Клавдия вновь посмотрела на меня и вздрогнула. Ее рука сама потянулась вверх – сотворить оберегающий знак. Но наставница тут же спохватилась и сделала вид, что поправляет прядь волос, выбившуюся из тугого узла на затылке.

– Итак, девушки, – произнесла она. – Сегодня мы побеседуем о спальне. А именно о том, что необходимо говорить супругу в столь интимной обстановке, в особенности в самую первую ночь. Да, мисс Трудей?

– А как мы узнаем, что настал момент говорить? – прогнусавила толстушка, сидевшая в первых рядах.

Насколько я знала, у нее были не слишком состоятельные родители, которые просто выбивались из сил, чтобы их дочь училась в пансионе и в результате удачно вышла замуж.

– Не волнуйтесь, вы его не пропустите хотя бы потому, что ваш супруг будет полуодет… – Мисс Клавдия мечтательно закатила глаза, чем заслужила еще несколько сдавленных смешков. Она тут же поправила очки на переносице и продолжила более громко: – Итак, запомните, а еще лучше – запишите. Мужчины – существа с тонкой душевной организацией, их успехи напрямую зависят от одобрения окружающих, посему их необходимо хвалить! При этом ваша похвала должна быть неординарной, чтобы супруг считал, что вы говорите совершенно искренне. Итак, задание: придумать похвалу. Кто первый? Мисс Элли?

Кукольная блондинка вскинула изумленные глаза на учительницу.

– Я… я не знаю, – пропела она. – Вчера нам говорили про длину…

– Длину чего? – мисс Клавдия слегка покраснела, а девочки снова захихикали.

– Стиха…

– Поэзия – это прекрасно, и, возможно, ваш супруг продекламирует вам в спальне какие-нибудь вирши. Но я советую вам похвалить его генофонд, – подсказала мисс Клавдия, нетерпеливо поглядывая на ученицу. – Попробуйте!

Элли взмахнула ресницами, имитируя восторг:

– Какой у вас длин… огромный генофонд?

Смешки сменились откровенным хихиканьем.

– Уже лучше, – вздохнула мисс Клавдия, махнув рукой. – Садитесь.

– А генофонд не помешает исполнению супружеского долга? – спросил кто-то за спиной (оборачиваться я не стала, чтобы не привлекать внимания наставницы, а то еще заставит придумывать эпитеты к слову «генофонд»).

– Не думаю, – отозвалась учительница.

– А что помешает? – вдруг спросила Мейбл.

Она повернулась и с какой-то обреченностью взглянула на преподавательницу. Взгляд последней слегка смягчился.

– Самое главное: ни в коем случае не упоминайте головную боль. Мужчины этого не любят. В вашем случае, моя дорогая, я бы ссылалась на астрологические прогнозы. Например, вы могли бы объяснить супругу, что Дева находится в седьмом доме Стрельца, а это не лучший месяц для зачатия, ибо велика вероятность рождения нездорового ребенка или – еще хуже – девочки!

– В случае с Мейбл, сколько бы Дева ни бродила по домам, вероятность рождения ребенка очень мала. Но у старикана все равно взыграет желание продемонстрировать генофонд… – фыркнула я. – И тогда Деве останется полный Стрелец!

– Леди де Кресси! – строго одернула меня наставница.

Я послушно встала.

– Мисс Клавдия?

– С чего вы делаете такие выводы? – учительница посмотрела на меня поверх очков.

– Если бы вы видели этого Годфри… не думаю, что какая-то Дева, особенно если она в седьмом доме, сможет остановить этого борова!

– Вам не стоит так отзываться о мистере Годфри! – строго одернула меня наставница.

Я пожала плечами:

– Я могу о нем вообще не отзываться, но, к сожалению, его внешность и, главное, манеры от этого не изменятся.

Мейбл вздохнула, часто заморгала и отвернулась.

– Может быть, Мейбл надо надеть пояс верности! – подсказала одна из учениц. – И сказать, будто она потеряла ключ.

– Боюсь, что в этом случае просто позовут слесаря, – фыркнула Мейбл, украдкой смахнув слезинку. – Не думаю, что ему будет интересно услышать про генофонд.

– Слышать про генофонд приятно всем, – возразила мисс Клавдия. – Кстати, совершенно не исключено, что генофонд слесаря окажется более впечатляющим.

– Это зависит от возраста слесаря, а также от его умения владеть своим инструментом, – подсказал кто-то с задних рядов.

Последние слова потонули в дружном хохоте, а наставница покраснела.

– Девочки, тише! – призвала к порядку она. – Итак, помимо похвалы вы можете показать интерес к увлечениям мужа. Например, если он увлекается оружием, можете попросить супруга продемонстрировать коллекцию.

– Главное – не просить вытаскивать кинжал из ножен! – снова хихикнул кто-то. – Особенно в спальне.

– А может быть, Мейбл стоит попросить положить меч в супружескую кровать? – оживилась Лизетта, вспомнив древние легенды. – Говорят, этот магический обряд должен уберечь от беды…

Я громко фыркнула: ну скажите на милость, кому и когда мешала огромная железяка? Да этот Годфри со своим толстым пузом ее даже не заметит! Мейбл, словно читая мои мысли, лишь горько усмехнулась.

– По-моему, Мейбл поможет лишь яд, – заметила я.

Девочки испуганно притихли, чтобы спустя мгновение взорваться:

– Амелия, ты что?

– Ты хочешь, чтобы Мейбл…

– Да как она его подсыплет?

– Или она сама должна его выпить…

– Леди де Кресси, – строгий голос учительницы перекрыл гвалт. – Поясните свою мысль.

– Все и так ясно, – пожала плечами я. – Давайте не будем отрицать очевидного: наверняка джентльменов в их школах тоже учат тому, какие отговорки придумывают женщины… Да и сами они не дураки. Отговорками можно лишь отсрочить неизбежное…

– Довольно! – оборвала меня мисс Клавдия. От досады она даже раскраснелась. – В любом случае жена должна угождать мужу во всем! И если вам неприятно присутствие мужа в спальне, просто постарайтесь отвлечься. Думайте о новом наряде или украшении, которое вы получите, если супруг останется доволен!

– Ну… – протянула Лизетта. – Платье можно и самой купить, все равно муж обязан будет оплатить все счета жены…

– А потом выпороть за расточительство, – пробурчала я. – Говорят, это нынче модно.

– Леди де Кресси! – взорвалась мисс Клавдия. – Вы… вы дерзкая и невоспитанная девчонка!

– Возможно. Но уверяю вас, мисс Клавдия, я не буду хвалить супруга за несуществующие достоинства. – И, вспомнив о Рейнарде Аттисоне, мстительно добавила: – Да я вообще не буду его хвалить, раз уж его успехи так зависят от мнения окружающих… особенно в спальне!

Девочки ахнули, а наставница нахмурилась.

– Леди де Кресси! К завтрашнему дню вы подготовите мне эссе на тему «Супружеская спальня. Правила поведения и приличия»! – непререкаемым тоном произнесла она, вновь поправив очки на переносице. – Более того, вы покажете свою работу госпоже директрисе!

Я хотела язвительно возразить, но тут в комнату заглянула одна из служанок и сообщила, что леди де Кресси ожидает ее жених. Отказаться было невозможно.

Под завистливое шушуканье девочек мне пришлось проследовать за ней в специальную комнату для свиданий. Будто мы не в пансионе, а в борделе живем, честное слово!

Граф Рейнард Аттисон уже находился там, нетерпеливо прохаживаясь вдоль деревянной решетки, разграничивавшей комнату на две части. С обеих сторон от решетки стояли неудобные скамьи из темного дерева.

Как правило, визитеры садились на одну скамью, пансионерки – на вторую, но мой жених пренебрег этой вековой традицией. При виде меня он подошел к решетке и остановился, покачиваясь с носка на пятку и нетерпеливо похлопывая перчатками по ладони. Похоже, этот человек просто не мог стоять на месте спокойно.

Я, напротив, замерла, как и положено скромной девушке, оскорбленной поведением мужчины. Из-под опущенных ресниц я рассматривала своего жениха, пытаясь найти в нем хоть что-то положительное, что бы скрасило мое замужество.

Достаточно высокий, широкоплечий и подтянутый, граф Аттисон обладал приятной наружностью. Признаться, в костюме для верховой езды и начищенных до блеска сапогах он выглядел весьма привлекательно. Темные волосы уложены с нарочитой небрежностью, золотистый загар и голубые глаза, опушенные длинными темными ресницами. Я почти поддалась этому очарованию. Пришлось строго напомнить себе, что передо мной стоит человек, который даже не удосужился попросить описание своей невесты и готов был взять в жены любую девушку, одетую в белое платье.

– Леди де Кресси.

Мой жених старательно поклонился.

– Ваша светлость. – Я присела в заученном реверансе. – Чем обязана?

– Я бы хотел извиниться за свои необдуманные слова на балу, – ответил граф Аттисон, и, видя, что я не понимаю (точнее, делаю вид, что не понимаю), пояснил: – Я назвал вас авантюристкой.

– А, это, – отмахнулась я. – Не берите в голову. Я сразу же забыла про это.

– Вы великодушны.

– Просто не обращаю внимание на дур… глупости.

– Вы считаете меня ду… глупым?

Он прищурил глаза. Я лишь пожала плечами и, как нас учили в пансионе, сделала вид, что занята оборками своего платья.

– Я жду ответа, – резковато напомнил мой собеседник.

Я подняла на него широко распахнутые очи:

– Согласитесь, не слишком умно идти на бал знакомиться с невестой, имея лишь описание ее платья?

– Ваши родители уверили меня, что вы будете именно в нем!

– И вы не подумали, что я могу иметь собственное мнение? Хорошую же жену вы ожидали заполучить!

– Я подумал, что вы послушная юная леди и не станете перечить родителям!

– Я и не перечила.

– Вы не надели платье!

– Неправда! Платье на мне было. Ну а то, что оно не оправдало ваших ожиданий, так, может быть, и с браком будет так же?

– Простите?

– Он тоже может не оправдать ваших ожиданий, – охотно пояснила я. – И что тогда вы будете делать? Заведете любовницу? Бросите меня одну чахнуть от тоски и будете ждать, пока я умру?

– Что? – ошарашенно переспросил граф, но я уже вошла в раж.

– Я буду медленно угасать, пока окончательно не ослабну, и тогда, одетая в белое платье, то самое, я буду возлежать на родовой кровати Аттисонов. Вас известят, но, увы, вы опять запомните лишь описание платья… а потом станет слишком поздно, и вы всю жизнь будете мучиться, что погубили юную деву…

– Что за бред! – воскликнул мой жених. – Вы не собираетесь умирать! А я не собираюсь заводить любовницу!

– Вас не интересуют женщины? – ахнула я. – Тогда все еще хуже, чем я предполагала.

– Меня интересуют женщины… тьфу! – Он нервно прошелся по комнате. – У меня от вас голова идет кругом!

– Вы сказали «женщины», значит, их было много?

– Да какая вам разница! Вы вообще об этом знать не должны! – возмутился граф.

– То есть вы будете скрывать от меня свои связи? А потом какая-нибудь несчастная женщина подкараулит меня у крыльца и протянет мне плод вашей с ней любви…

– О господи, – почти простонал Аттисон. В его глазах читался ужас.

Я из последних сил сдерживала довольную улыбку: если мой жених решит, что я ненормальная экзальтированная барышня, то, возможно, откажется от свадьбы. Увы, он оказался крепче, чем я думала.

– Такое вряд ли случится, – холодно заметил он. – Полагаю, мне придется приложить некоторые… гм… усилия, чтобы эти мысли больше никогда не беспокоили вас.

– Интересно, как вы собираетесь это сделать.

Я заметила, что глаза жениха опасно заблестели. Кажется, план сработал даже лучше, чем мне представлялось.

– Очень просто: надрать вам уши, – пояснил граф Аттисон.

Это была не совсем та реакция, какой я добивалась, но я, скрывая собственное разочарование, фыркнула:

– Значит, я не ошиблась: вы действительно из тех мужчин, кто получает удовольствие от насилия…

Судя по выражению лица жениха, если до этого он и не получал удовольствия от насилия, то теперь придушил бы меня с большим наслаждением.