– И ты прости меня, – попросила она, глядя в солнечное сплетение Всеволода. – Я поступила гадко и жестоко. Все эти дни я чувствовала себя преступницей.
Не глядя на старшего брата, она глухо произнесла:
– Бери его проклятые деньги. Больше они мне не нужны.
– С чего вдруг? – скривился Гордеев. – Пожалела старика? Простила?
– Чтобы ты посмотрела на того, чьи деньги так сильно хотела заполучить, – спокойно объяснил Гордеев. – Разве тебе не хочется посмотреть на беспомощность того, кто так поступил с твоей… – Он на миг запнулся и выдавил: – С нашей матерью?
Снабжённый подъёмником для инвалидного кресла, он оказался очень кстати, и вскоре компания направилась навстречу краху семьи. В том виде, в котором она сейчас была.
– Значит, можно приступать? – Подняла голову и посмотрела на Всеволода. – Ну же, начинай свою показательную порку.
– Не хватает ещё одного важного человека, – с ухмылкой сообщил Гордеев.
– Неужели ты вызвал моего второго отчима для полного унижения? – насторожилась Катерина.
– Хочешь узнать? – приподнял брови Всеволод и кивнул: – Тогда следуй за мной.
В его кабинете уже поджидала бабушка. Елена Глебовна недовольно покосилась на спокойную Веронику и молча поджала губы. У окна стояла Катерина. Не глядя не вошедших, она спросила тусклым голосом:
– Ещё кто-то будет на этом празднике жизни, или это все клоуны?
– Ещё я, сестрёнка, – весело отозвался Костя.