Глава 2. Гость

Блин, пора купить новый пылесос! Этот меня бесит не меряно! Уже пять минут вожу по одному месту, скоро дыра в ковре будет. А проклятые шерстинки все не всасываются. Ненавижу варькину шубу! И чёрт меня дернул просушить её на солнце. Сырела бы эта телогрейка до зимы. Хоть бы её моль поскорее сожрала! Хотя бы шубу… А то эти белесые волосинки въелись в ковер и ничем их не выковыряешь: ни щеткой, ни тем более этим допотопным агрегатом. А что будет зимой…

Хлопнула входная дверь. Скриплю зубами. Опять Варька дверь не закрыла! Ну совсем девка безголовая! Заходи кто хошь… Кстати, кого там принесло?

Выключаю пылесос и выглядываю в коридор, алюминиевая трубка падает из рук. Посредине коридора стоит метла, ни обо что не опираясь, словно невзначай выросшее здесь деревце. И с корней-прутьев на ламинат стекает грязная вода.

– Твою дивизию! – ору я, сжимая кулаки. – Какого лешего? Я только пол вымыл!

– Как невежливо, – иронично фыркает молодая женщина, высунувшись из кухни. – Разве так должен встречать гостей хозяин дома?

В неправдоподобно белой руке её я заметил чашку в горошек.

– Опять ты схватила мою кружку, – ворчливо вздохнул я. – Сколько раз говорить: там соевое молоко! Для вас я наливаю в розовые чашки, обычное.

Она встряхнула чёрной гривой волос и с сарказмом в голосе произнесла:

– Да я всё пытаюсь понять, как ты пьешь эту гадость.

Отворачиваюсь и, направляясь к кладовке шепчу:

– У меня аллергия на коровье молоко.

– У тебя на всё аллергия, – весело доносится с кухни. И как она расслышала? – На грязь, на пыль, на цветы, на свежий воздух… на женщин.

Улыбаюсь, рука тянется к аккуратно сложенной половой тряпке. Юлька права, как всегда. И поэтому она меня так раздражает. А еще своей гипернеаккуратностью. Вздыхаю, вытирая лужу под метлой.

– На улице же сухо, где грязь-то нашла? И вообще, могла бы свой транспорт на улице оставить.

– Я всё слышу, – донеслось с кухни.

Кто бы сомневался! Но до какой степени она метлу довела… Убираю распорку в специальный желобок на древке и несколько раз провожу прутьями по тряпке.

– Юль, ты чего с метлой-то делала? За день почти облысела. Как я теперь булыжники во дворе подметать буду?

– Вань, харэ ворчать, – устало отмахнулась подошедшая женщина. – Я же говорила, нужно было паутину с потолка смести. Но когда я тренировалась наперевес с метлой, её увидел малой и очень заинтересовался новой штукой. К сожалению, паутины было не так много, чтобы подвесить метлу к потолку, а всё что ниже Матвей считает своей территорией. Я пыталась отмыть прутья от его художеств, потому и мокрая…

– О! – Деланно изумляюсь я. – Так метла теперь прошла не только огонь, трубы и варюхины косоруки, но и выжила после матвейкиного нашествия! Теперь это раритет, нужно поставить под стекло как музейный экспонат…

Я отметил тонкий узор задорных морщинок в уголках темных глаз, когда она улыбнулась, и в очередной раз напомнил себе, что Юля – замужняя женщина. Смешливость улетучилась, я отвел взгляд:

– У тебя… след остался… от молока.

– А! – женщина вытерла губы рукавом, словно подросток. – Спасибо. А где Яга?

Я пожал плечами, суетливо заталкивая в кладовку метлу:

– Утром её не было. То ли уже, то ли ещё…

– Понятно, – голос Юли прозвучал резко. – Опять объявился ЕГ?

Я опять пожал плечами. А что тут ответишь? Варька со мной не делится, а мысли читать я пока не умею. Этот таинственный ЕГ появляется примерно раз в три месяца. Варя начинает петь по утрам. Это ни с чем несравнимое «удовольствие», поскольку ни голоса, ни слуха у девчонки нет. Потом пропадает ночами, худеет еще больше, хотя и так, казалось бы, уже некуда. Ну и к концу недели становится похожа на сушёный одуванчик. Благо на этом всё обычно заканчивается, ЕГ снова пропадает, Варя мрачнеет и висит сутками в интернете. Но, через пару дней выходит с лопатой во двор и зачем-то перекапывает булыжники, меняя их местами. Несколько часов трудотерапии, и в дом возвращается уже знакомая мне весёлая и легкомысленная девчушка.

Я этого гада… загадочного незнакомца ни разу не видел. И это благо для него, ибо во время ежеквартального сумасшествия Вари мне страстно хочется подправить ему физио. Но в последнее время Варя вела себя как обычно, не пыталась петь, за что ей спасибо огромное, да и ела как обычно – все, что не приколочено к холодильнику. Так что…

– Вряд ли, – задумчиво пробормотала Юля, тоже видимо проанализировав поведение сестры. – Я бы раньше поняла.

Я кивнул и озадачился: тогда куда пропала наша домоседка? Юльку обычно из дома не вытянешь, а сама она вообще никуда не ходит… ну не считая квартальных исчезновений в неизвестность. Даже в магазин её не выгонишь, если дома ничего жрать не останется. Будет голодать, но не высунет носик на улицу. Проверено не только мной, но и Юлькой, спасающей Варьку от голодной смерти до моего появления.

– Ничего не понимаю.

Сердце защемило. За все девять месяцев, которые я работаю здесь, такого ни разу не случалось. И теперь вдруг вспомнилось, что в самом начале Варе нужен был именно телохранитель… с дополнительными опциями домохозяйки и повара, но телохранитель!

– Хорош! – запричитал я. – Куда я смотрел? Совсем расслабился!

– Спокойно! – строго отрезала Юля. – Когда ты её видел в последний раз? Что она говорила? Что делала? Было что-либо необычное?

Я быстро сосредоточился. Итак, два дня назад, когда я возвращался из супермаркета, Варя встретила меня на пороге. Я удивился, но не придал этому большого значения. Что она делала у двери? Провожала гостя! Сразу вспомнился грязный до невозможности прочесть номера хаммер, которому мне пришлось уступить место на узкой дороге. Здесь, на всей улочке, единственная машина принадлежала Варе. Конечно, это мог приехать какой-нибудь деревенский внук к одной из многочисленных соседок-старушек. Но намертво затонированные стекла теперь стали казаться мне очень подозрительными.

Потом книги… Старые пыльные книги, заполонившие гостиную. И только я успевал протирать их от въедливой пыли, как откуда-то появлялись новые. Варя обычно читала только свежие журналы да свой ебук. А тут набросилась на фолианты столетней давности. Я таких старых книг в руках раньше не держал. Но родившееся во мне чувство благоговения растаяло при первой же попытке прочесть пару строк.

– Ересь какая! – фыркнул я.

– Что? – удивлённо откликнулась Юля.

Я неопределённо машу рукой в сторону гостиной:

– Да вон этот «кладезь мурости»…

– Мудрости? – уточняет женщина.

– Мурости, – упрямо твержу я. – Ты бы попробовала прочесть хоть страницу! Я попытался… хорошо что не ел. Про древние пытки, казни. Да ещё таким исковерканным языком, глаза чуть не сломал! Может, конечно, мне просто не повезло, и остальные более интересные. Но они не на русском.

Юля прошла в гостиную и задумчиво провела пальчиком по бугристому от старости переплёту.

– Интересно.

– Странные у вас интересы, – содрогаюсь я. – Как медленно раздавить человека, одновременно протыкая его шипами. Такого и врагу не пожелаешь. Ну разве что моему бывшему командиру…

– Или моему бывшему, – хищно улыбнулась Юля. – Но я о другом. Если Яга забросила своих вечно несчастных дамочек и проводит ночи не в тырнете, а в охапку с книгами, это значит лишь одно. У нас наконец-то есть настоящее дело! Хвала Гекате! А то я уже почти плесенью покрылась в счастливой семейной жизни!

– Не плесенью, а паутиной, – довольно фыркнул я и тут же насторожился: – А что за дело? Терпеть не могу сюрпризы и незапланированные дела. Это никогда добром не кончается.

– А что за дело, нужно спрашивать Ягу, – жмёт плечами Юля, выуживая сотовый из маленькой чёрной сумочки: – Хай, любимый…

Я невольно морщусь и делаю вид, что увлёкся первой попавшейся книгой. Рассеянно листая страницы, слушаю, как Юлька вешает мужу лапшу о неком таинственном деле и что ему придётся в ближайшие неизвестно сколько дней поработать и папой, и мамой, а она будет помогать в это время младшей сестрёнке. К моему большому удивлению, тот спокойно всё это лопает и не возражает.

– Покорми моих паучков и не давай Матвейке с ними играть, – добавила Юля и подмигнула мне: – Дядя Ваня больше не даст свою метлу! Ну вот, – отключив телефон, проговорила она. – Остаётся дождаться эту скрытницу.

– Ты остаёшься? – осторожно уточняю я. – Здесь?

– Если ты не против, – Юля саркастично улыбается. – Хотя, если против, я всё равно остаюсь! Придётся тебе потерпеть меня, мистер Чистота и Порядок. – Она подходит и заглядывает в книгу, которую я держу: – О! Когда ты успел выучить арабский?

Я растерянно смотрю на линии извилистых закорючек. Пожимаю плечами, рассеянно листая страницы.

– В свободное от работы время…

– Переверни её, полиглот, – мягко сказала Юля.

И, напевая что-то незнакомое приятным сопрано, направилась по лестнице на второй этаж. Я лишь беспомощно смотрю на мелькающие очертания стройных бёдер. Когда Юля скрылась, со злостью захлопываю книгу. Ну дурак! Что я несу? Когда она рядом, я словно временно схожу с ума. Не могу спокойно смотреть на неё, не могу нормально разговаривать. Или начинаю ворчать, или нести глупости. В отчаянии потираю пальцами виски. Когда она приходила в гости пару раз в неделю, ещё можно было жить. А что теперь? Как мне выдержать эту пытку? Лицо горит, сердце, кажется, сломает грудную клетку. Отбрасываю книгу в сторону и как есть выскакиваю на улицу.

Лучше не становится: душный июльский ветер обжигает лицо, яростное солнце режет глаза. Из груди вырывается низкий рык. Хочется сбежать… куда? Обратно, в свою маленькую пустую каморку? В прошлую жизнь, где нет ни друзей, ни родственников, ни уверенности в завтрашнем дне? Глупо, невероятно глупо. Но остаться сейчас тоже выше моих сил. Кулаки сжимаются, по спине неприятно ползёт капля пота. Едва сдерживаю крик ярости, быстрым шагом направляюсь за дом, в тень. Большая ржавая бочка, полная едва прохладной воды, привлекает внимание. Ненавижу эту бочку! Грязная, старая. Но Варька не разрешает её выбросить. Под предлогом, что для её любимого винограда, захватившего всю стену дома, нужна вода, наполненная солнечной энергией.

Руки привычно подхватывают лейку. В бочке, вырываясь из пустой лейки, бурлят пузырьки воздуха. Эта зелёная стена, созданная диким виноградом, создавала в комнате Вари полумрак, и девушке очень нравились зеленые листья вместо занавески. Но растению постоянно нужна вода, стоит полить только раз, а не два, в день, как эта стена начинает предательски желтеть.

Поливая сухую землю, я наслаждался мыслями о ненависти к бочке, стараясь не думать о предстоящих днях в обществе Юли. И не сразу обратил внимание на голоса, раздающиеся в доме. Рука замерла над полупустой бочкой.

– Да ладно, не придушит же он тебя во сне, – смеющийся голосок Вари.

Ух, вернулась! Значит, всё в порядке. Девушка в своей комнате на втором этаже, окно, как обычно, распахнуто. Невнятное ворчание Юльки. Блин, ни слова не расслышал!

– Ха, так капни приворотного зелья в соевое молоко, и нет проблемы!

Я вздрогнул, выронив лейку. Ох, уж эта Варька! Сказанёт иногда, хоть стой, хоть падай. Сердце же предательски заколотилось. Нет! Хватит. Стараясь не прислушиваться к разговору сестёр, сходил за шлангом. Открыл кран, вода зажурчала, заново заполняя бочку.

– Ждём пока… – донёсся воодушевлённый голос Вари. – Если подтвердится, будет здорово!

– Здорово, что люди умирают? – от ироничного тона Юли по спине побежали мурашки. – Ладно, ждём. Я всё равно уже отпросилась. Отдохну немного от мужиков своих.

Захотелось завыть. Под виноградом образовалась большущая лужа. Сырая земля, кажется, даже икает от обилия влаги. Больше ничего во дворе делать не нужно, придётся возвращаться в дом. Помедлив немного, я отступил. Задержав дыхание, резко сунул голову в наполнившуюся бочку. Прохладной волной окатило и ноги. Я выпрямился, судорожно вдохнул. Совсем спятил! Теперь весь мокрый, а легче всё равно не стало. Медленно бреду в дом.

Ну мужик я или где? Соберись, болван! Интересно, а где Юля будет спать? В доме только две спальни, не расположится же она в гостиной… У Варьки узкая койка. Я хлопнул себя по лбу: о чём я думаю!? О деле нужно думать, что там Варюха придумала. Наверняка, мне это не понравится.

– О! – Юля остолбенела, увидев, как я вхожу в дом. – Ты чего такой мокрый?

Я вздрогнул, не ожидая увидеть её внизу. Не зная что ответить, пожал плечами.

– Что, дождь пошёл? – она растерянно оглянулась на залитую солнцем гостиную.

– А? Кто пришёл? – Варя быстро сбежала по ступенькам. И, не углядев никого, кроме нас, разочарованно протянула: – Ваня… А мне показалось, что кто-то пришёл. А ты откуда весь такой, с подмоченной репутацией?

– Во-во! – подхватила Юлька. – На меня два часа ворчал из-за несчастной лужицы. А сам, глянь, сколько грязи натащил!

– Ничего не ворчал два часа, – пробормотал я, оглядываясь. И, заметив чёрные следы на полу, ахнул: – Что это?!

– Как что? – недовольно буркнула Юля. – Грязь, которую ты притащил в дом. У тебя тапочки все мокрющие. Ты в тапках на улицу ходишь?..

– Юль, – напряжённо оборвала её сестра, – смотри!

Я оторвался от иссиня-черных, словно нарисованных, следов от ботинок на полу и тоже озадаченно уставился на большое зеркало, в котором отражалась крупная чёрная фигура в плаще и широкополой шляпе. Юля растерянно крутила головой, пытаясь обнаружить человека, чьё отражение до сих пор маячило в зеркале. Но в прихожей, кроме нас, никого больше нет.