– И ты прости меня, – попросила она, глядя в солнечное сплетение Всеволода. – Я поступила гадко и жестоко. Все эти дни я чувствовала себя преступницей.
Не глядя на старшего брата, она глухо произнесла:
– Бери его проклятые деньги. Больше они мне не нужны.
– С чего вдруг? – скривился Гордеев. – Пожалела старика? Простила?
– Чтобы ты посмотрела на того, чьи деньги так сильно хотела заполучить, – спокойно объяснил Гордеев. – Разве тебе не хочется посмотреть на беспомощность того, кто так поступил с твоей… – Он на миг запнулся и выдавил: – С нашей матерью?
Снабжённый подъёмником для инвалидного кресла, он оказался очень кстати, и вскоре компания направилась навстречу краху семьи. В том виде, в котором она сейчас была.