Цитаты из книг автора «Ольга Карпович»

Мы, если можно так выразиться, ходили вокруг этих своих чувств на цыпочках, боясь потревожить их, сломать неосторожным взглядом, жестом, поступком. Так между нами и не происходило ничего до того дня, который часто потом снился мне по ночам. До того обещающего жаркий день прохладного майского утра, когда я, очередной раз сбежав с уроков, нашла его в лесу на нашем дереве, а он вдруг меня поцеловал. До того дня, когда, услышав внизу с тропинки голоса, я каким-то шестым чувством ощутила, что отныне жизнь моя изменится навсегда.

Я толком не заметила, как между нами всё начало смутно меняться, будто стало сгущаться какое-то напряжение, острое разлитое в воздухе электричество, как перед грозой. Нет, ничего не изменилось, мы по-прежнему гоняли на велосипеде, мутузились в траве, сигали вместе в воду со старого пирса, влезали на деревья, поддерживая и подталкивая друг друга. Но каждое наше движение, каждый взгляд наполнялись каким-то смыслом, ожиданием чего-то нам пока непонятного и даже опасного.

Я страшно злилась на него за эти слова, зарывалась головой под подушку и отказывалась отвечать. Так бывает… Я не хотела, чтобы так бывало. Я не могла простить мир за то, что он оказался слишком жесток ко мне.

Я не знала ещё, что к боли невозможно привыкнуть, что от неё не вырабатывается иммунитет. И сжиться с ней можно единственным способом – обуздать её, не дать себя раздавить, пить маленькими порциями каждый день и постоянно носить в себе её едкое послевкусие.

Да, я была тогда жестока в своём детском горе, я не думала о деде, который потерял дочь, любимую больше жизни, не думала о том, что должна остаться с ним, поддержать его, а не волновать ещё больше, убегая куда глаза глядят. Это было моё первое горе, и мне было так больно, так невыносимо, словно что-то выкручивало внутри все внутренности, жгло огнём лёгкие, заживо сдирало с меня кожу. Я не могла остановиться, и всё бежала, бежала, не зная куда, чувствуя лишь, как по лицу хлещут ветки, а ноги увязают в непроходимой грязи.

Задрала голову, подставляя лицо тёплому весеннему дождику, глубоко вдохнула, чувствуя, как что-то как будто трещит и рвётся в груди

С неба накрапывал мелкий дождь, пахло весенней сыростью, размякшей землёй и набухшими почками. Я на секунду обернулась ещё, прежде чем свернуть за угол, и взглянула на тускло светившееся в весенних сумерках окно квартиры. Больше я в ней никогда не была.

В день, когда я в последний раз видела их живыми, в доме царила обычная предотъездная суета.

Во мне не было лёгкости и кокетства, как в других девчонках, я часто не могла подобрать нужных слов, остроумно ответить на отпущенное в мою сторону замечание, и потому, наверное, слыла нелюдимой.

В этот момент я всегда просыпалась. Просыпалась в чужой квартире, открывала глаза и видела перед собой кусок бетонной стены с засаленными обоями. Просыпалась в гостиничном номере, вдыхая свежий и какой-то универсальный запах отельных простыней. В пентхаусе с видом на мерцающие огни никогда не спящего города. В актёрском трейлере где-нибудь в Висконсине, где голосили за стеной мои накурившиеся после тяжёлого съемочного дня коллеги. Где бы я ни была – я выныривала из этого сна, задыхаясь от боли и отчаяния, и долго потом лежала, глядя в темноту не знающими сна глазами и гадая, было ли это утро когда-нибудь в моей жизни? Или оно – всего лишь плод фантазии, несбыточная мечта о месте, где я наконец смогу остановиться и обрести дом.