Глава 5

Я уже успела задремать, когда в покои ворвалась Хальди, растормошила меня и сообщила, что раан-хар вернулся во дворец.

Сон сразу как рукой сняло. Я испуганно вскочила с постели и вслед за наперсницей посеменила в купальню. Приезд раан-хара оказался неожиданностью, и, конечно же, я не была готова встрече с ним. Ни телесно, ни морально.

Остаток дня прошел в мучениях. Все никак не шло из головы предостережение той девушки. И чем больше я об этом думала – тем глубже проникал в душу страх.

Всеблагой Ошур, и почему она толком ничего не объяснила? Не сказала, чего конкретно мне стоит опасаться? Только ли дело в грубости раан-хара? Или, может, те красные пятна на теле девушки тоже результат знакомства с Лааром…

Мысли все крутились в голове, а я начинала мелко трястись, предвещая нашу встречу. Благо хоть традиционного купания с обмазыванием глиной и маслами удалось избежать. Я лишь коротко обмылась, просушила волосы полотенцем и, облаченная в шелковый халат, осталась ждать мужа в спальне. Хальди поспешила удалиться. И лишь с ее уходом меня окончательно поглотила паника. Все же при помощнице я старалась держать себя в руках. Улыбалась и разговаривала, как ни в чем не бывало. А теперь, когда осталась одна, заметалась по комнате, словно загнанный в клетку зверь, совершенно не представляя, что предпринять.

Да еще Лаар не спешил приходить. И чем дольше я ждала, тем сильнее накручивала себя.

«Он погубит тебя, – звучал в голове предостерегающий голос. – Не давай ему касаться себя».

Знать бы еще, как этого избежать? В раболепскую позу я вставать была не намерена. Но даже и без этого знала, что раан-хар набросится на меня, как только почувствует запах. Он всегда принюхивался, когда заходил. И после с шумом втягивал воздух у моей шеи.

Стоило подумать об этом, как меня внезапно осенило: запах! Ну конечно! Если буду пахнуть неподобающе, Лаар меня не захочет и, стало быть, не станет трогать.

Идея показалась превосходной и, толком не задумываясь о последствиях, я рванула к стенному шкафу. Где-то глубоко в его недрах хранились вещи, привезенные из Туэнга. Среди них отыскался и стеклянный флакончик с духами. Я аккуратно открыла крышечку, и по спальне поплыл нежный запах лесных ландышей. С удовольствием втянула любимый аромат, а потом капнула немного духов на палец. Мазнула по яремной впадинке, а потом еще чуть-чуть за ухом. Быстро закрыла крышечку и спрятала духи меж вещей. Заперла шкаф.

Вовремя. Почти в тот же миг входная дверь распахнулась, и на пороге возник Лаар. Я только и успела, что опрометью скользнуть к кровати и усесться на самый краешек. И тут же встала, встречая мужа легким поклоном.

Лаар притворил дверь, прошел в покои и через два шага потрясенно замер. Принюхался. Я видела, как часто раздуваются широкие ноздри, как он весь подбирается, словно зверь перед прыжком, а лицо его стремительно мрачнеет.

Мне понадобилось немало сил, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Еще больше понадобилось, чтобы ответить на следующий вопрос мужа:

– Чем здесь воняет?

– Прошу прощения… Я ничего не чувствую. – Показательно повертела головой по сторонам и постаралась изобразить полнейшее непонимание.

Помнится, в детстве, когда мои манеры были далеки от совершенства, я позволяла себе подобные шалости. Частенько водила доверчивую нянечку за нос – например, притворялась спящей, а сама среди ночи сбегала во двор или на конюшню проведать свою любимую лошадку Звездочку. А вытворив какую-нибудь пакость, глядела на нее честными-пречестными глазами и уверяла, что совершенно ни при чем.

С возрастом я, конечно, поумнела, да и нянечка стала куда прозорливее, и с детскими проказами было покончено. И кто бы знал, что несколько лет спустя, во дворце самого Лаара ор Гронта мне придется вспомнить былое.

Жаль только, раан-хар ничуть не походил на добродушную нянечку. И наверняка наказание от него можно получить куда строже, чем стояние на горохе. А значит, стоит сильно постараться, чтобы моя игра выглядела убедительно.

– Неужели? – угрожающе протянул мужчина и медленно двинулся на меня. – А по-моему, запах исходит именно от тебя!

– Ах, вы об этом!

Вскинула брови и как можно шире распахнула глаза, изображая удивление. Следом невинно улыбнулась, и кто бы знал, как тяжело далась мне эта улыбка. Под суровым взглядом мужа, глядящего исподлобья, хотелось сжаться в комочек. Или того хуже – опуститься на колени и повинно склонить голову. Но отступать было поздно.

– Это лесные ландыши. Мой любимый аромат, я привезла из Туэнга. Здесь наверняка таких нет, и я подумала…

– Разве тебя не предупредили, – резко перебил раан-хар, – что я не приемлю посторонних запахов?

– Ох… я… я, видно, запамятовала… – А вот теперь настала пора повинно склонить голову. – Простите, раан-хар, этого больше не повторится…

– Разумеется, не повторится! – сквозь зубы прошипел он и резко подался в сторону. За несколько шагов пересек комнату и рывком распахнул дверь купальной.

Весьма красноречивое приглашение.

Раан-хар смотрел выжидающе, до меня же постепенно начала доходить вся глубина собственной глупости.

И с чего я только взяла, что, почуяв запах, Лаар уйдет? Ведь куда проще отправить меня мыться, чем ждать до завтра. С его-то нетерпением…

Полночная звезда, кажется, здесь, во дворце, я потеряла последние остатки здравомыслия.

Раан-хар ждал, и я послушно прошла в купальню. Вздрогнула, когда услышала, как сзади захлопнулись двери. Обернулась и наткнулась взглядом на стоящего за спиной мужчину.

О боги, он что, собрался смотреть, как я буду купаться?

От волнения мгновенно вспотели ладони, а по спине, напротив, прошелся холодок. Присутствие раан-хара заставляло нервничать. И ежедневная процедура омовения грозила стать настоящим испытанием для моего самообладания.

Переборов себя, аккуратно двинулась к купальной чаше и уже потянулась к вентилю, собираясь пустить воду, как Лаар неожиданно остановил:

– Так слишком долго.

Он вдруг схватил меня за запястье и потащил за перегородку, облицованную мелкой золотистой мозаикой. Прямо в халате втолкнул в небольшой закуток и крутанул вентиль. На голову хлынул дождь. Даже целый ливень из обжигающе-горячих тугих струй.

– Ай, горячо! – взвизгнула я, шарахаясь в сторону.

Лаар рыкнул какое-то ругательство и поспешил добавить холодной воды. Я облегченно выдохнула. Поначалу подумалось, что разозлившийся раан-хар сварит меня в кипятке. Слава богам, обошлось.

Текущая со лба вода застилала глаза, и я смахнула ее рукой, пытаясь разглядеть, что происходит вокруг. Халат мой уже был насквозь мокрым. Тонкая ткань прилипла к телу, обрисовывая округлости фигуры и вызывая неотвратимое желание стыдливо прикрыться. Что я собственно и сделала, обхватив себя руками.

Зато Лаар был по-прежнему сухим и, держась поодаль от брызгающих во все стороны капель, неторопливо раздевался.

Полночная звезда, неужели же он собрался мыться вместе со мной?

В первый момент я запаниковала, совершенно не зная, чего ожидать от мужа и как себя вести. А потом мое внимание сосредоточилось на ином.

Невероятно, но за все время я ни разу не видела мужа обнаженным. Обычно он полностью гасил свет в спальне, да и брал меня всегда сзади, так, что не было возможности рассмотреть его.

Зато теперь все было видно превосходно. И как бы сильно я ни боялась раан-хара, сколь бы сильно ни презирала, сейчас я не могла отвести от него глаз. Сердце прыгало в груди, словно ополоумевшее, а в горле, несмотря на висящую в воздухе влагу, пересохло.

Я тяжело сглотнула и скользнула взглядом по обнаженному мужскому телу. Крепкому, мощному, с литыми мышцами, что перекатывались под смуглой кожей. Взгляд прошелся по рельефному животу, а потом надолго задержался на левой руке. От самого плеча и до запястья руку раан-хара обвивала огромная татуировка – зелено-черная змея с раскрытой во всю ширь пастью. Словно готовящаяся вогнать острые зубы мягкую плоть.

Еще одна татуировка была выбита у раан-хара на ключице – вязь древних символов, складывающихся в какую-то замысловатую фразу. Но, как я ни старалась, не смогла понять ее смысла.

Впрочем, очень скоро мне стало не до надписи. Муж принялся стаскивать брюки, а я почувствовала, как мучительно краснею. Щеки пылали от смущения, и даже лившаяся сверху вода не могла остудить этот жар.

Я попыталась отвести глаза. Сосредоточиться хоть на чем-нибудь постороннем. Но взгляд все равно возвращался к обнаженному раан-хару. Скользил по широкой груди, сильным рукам с проступающими жилами вен. И неотвратимо останавливался на мужском достоинстве – столь внушительном, что мною вновь овладел страх. И немудрено, что мне было так больно. Я вообще слабо представляла, как смогла вместить в себя такое! И что-то подсказывало, что совсем скоро мне доведется пережить это вновь…

Разоблачившись, Лаар ступил под льющийся с потолка дождь и, прожигая меня голодным взглядом, дернул пояс халата. Стащил с моих плеч мокрую ткань, отшвырнул в угол. Потянулся к маленькой полочке, на которой покоились мыльные принадлежности. Взял щетку и флакон с мыльным раствором. Взбил густую пену.

Все движения его были неспешны и размеренны, и лишь только взгляд потемневших до черноты глаз выдавал истинные эмоции раан-хара, да напрягшийся мужской орган красноречиво свидетельствовал о желаниях мужа.

Лаар схватил меня за плечо, резко развернул и, откинув со спины волосы, принялся собственноручно намыливать.

От такого поворота я, мягко говоря, растерялась. А еще поняла, что сильно ошибалась, когда думала, что омывальщицы хотят содрать с меня кожу. Их жалкие потуги не шли ни в какое сравнение с тем, с какой силой тер меня раан-хар. В каждом его движении чувствовалась злость и нетерпение. Словно он смывал с меня не запах духов, а, по меньшей мере, чужие прикосновения.

Кожа между лопаток уже попросту горела, и льющаяся сверху вода вновь казалась обжигающе горячей.

В какой-то момент я все же не выдержала.

– Больно, – пискнула приглушенно и подумала, что за шумом льющейся воды, Лаар попросту меня не услышит.

Но нет, услышал!

Остановился резко. Рука его, держащая щетку, замерла на моей спине. А потом щетка и вовсе исчезла, отправившись все в тот же дальний угол – и что за дурацкая привычка все швырять? Спины же коснулась большая мужская ладонь.

А то, что произошло дальше, пожалуй, не могло присниться даже в самом невероятном сне. Потому как Лаар ор Гронта вдруг стал намыливать меня руками!

Я чувствовала, как его скользкие от мыла ладони проходятся по моим лопаткам, скользят по плечам. Обрисовывают контур бедер и глядят ягодицы. С нажимом проводят по животу, а потом спускаются ниже. Я судорожно стиснула ноги, пытаясь хоть немного задержать наглые мужские руки.

Но раан-хара это лишь позабавило. Я услышала, как он хмыкнул над ухом и, все-таки пробравшись ладонью меж сведенных ног, принялся тщательно меня мыть.

Полночная звезда, неужели же он думает, что я и там могла подушиться? Или он просто так изощренно издевается?

Стоило об этом подумать, как пальцы раан-хара тронули какую-то крайне чувствительную точку, и я непроизвольно вскрикнула. Дернулась вперед – и чудом высвободилась из его объятий.

Правда, ненадолго.

Лаар тут же поймал меня за талию и дернул обратно к себе. Накрыл обеими ладонями холмики грудей. Сжал с наслаждением и еще теснее прильнул ко мне сзади. Притерся пахом, в полной мере демонстрируя свою готовность. Пришлось выставить вперед руки и опереться на стену, чтобы не упасть от его напора.

Лаар, кажется, тоже подумал об опоре. Толкнул меня бедрами, заставляя сделать шаг вперед, и вовсе вжал в стену.

В отличие от горячей воды, настенная плитка была прохладной. От контраста температур по телу прошла волна дрожи. И тут же сменилась дрожью иной.

Я почувствовала, как мужской орган ткнулся в мое лоно. И снова чувство полной беззащитности и вместе с тем безысходности охватило с головой.

– Сегодня обойдемся без масла, не против? – в самое ухо шепнул Лаар и надавил, сильно и вместе с тем плавно входя в меня.

Странно, но сухо на сей раз не было. То ли от того, что вокруг вода, то ли по другой, неясной мне причине. Да и привычной боли я не ощутила. Лишь противно скреблись кошки на душе – он опять брал меня сзади и вдавливал грудью в холодную плитку, не думая о том, что мне может быть неприятно. А потом в какой-то момент и вовсе намотал на ладонь мокрые волосы и потянул к себе, заставляя закинуть назад голову.

Тугие струи били по спине, вода лилась в лицо, застилая глаза и вынуждая дышать ртом, чтобы ненароком не захлебнуться. А Лаар все тянул на себя, вжимался в меня бедрами, издавая низкие рокочущие звуки. Дышал так часто, что казалось, сердце его вот-вот выскочит из груди. И без того горячий влажный воздух вокруг нас сгущался, и я сама уже с трудом дышала, вместо воздуха ловя губами мокрые капли.

Лаар низко утробно зарычал и содрогнулся всем телом, выплескиваясь внутри меня. А потом отпустил. Разжал руку, освобождая мои волосы, позволяя обессилено прильнуть щекой к стене. Сам же ткнулся лбом в мое плечо, с трудом переводя дыхание. Мышцы его были по-прежнему напряжены. И отголоски минувшего наслаждения отдавались легкой дрожью в теле.

Я стояла, не смея шевельнуться. Ноги чуть подрагивали от напряжения, от неудобного положения занемела поясница, и хотелось потянуться, размять затекшие мышцы. Но я упрямо стояла, ожидая, пока раан-хар придет в себя, и раздумывала, что же будет дальше. Я была четко уверена, что он захочет продолжить. Одного раза мужу всегда было мало. Оставался лишь вопрос: где? Здесь, под льющимся на голову дождем – или все же в постели?

Раан-хар, как всегда, удивил. Отлепился от меня и, подобрав вещи, вышел вон из купальни. Кажется, даже отереться не удосужился, так и ушел мокрым.

Я наскоро обмылась, стирая с себя следы недавней близости и, обернувшись в широкий лоскут ткани, аккуратно выглянула наружу. В спальне мужа не оказалось. Кажется, ушел насовсем. По крайней мере, сегодня.

Облегченно выдохнула. Все же затея с духами оказалась не так безнадежна, как мне показалось поначалу. Да и Лаар сегодня был сам не свой. Гладил меня, трогал так, как не трогал никогда прежде. Будто приоткрылась маленькая щелочка, показывая кусочек чего-то настоящего. Истинных эмоций, истинных желаний.

А я впервые поймала себя на мысли, что толком ничего не знаю о муже. Не представляю, чем и как он живет. И если все останется как есть, то так никогда и не узнаю.

* * *

Утром проснулась от шуршания и шепотков, доносящихся из-за занавесей балдахина. На ночь я привыкла закрываться. Все же служанки приходят в покои рановато, а мне после визитов мужа всегда требуется отдых.

Но сегодня, хоть и легла рано, спала я плохо. Все время ворочалась. В голове крутились рваные образы, обрывки воспоминаний. Сны были тяжелые и муторные.

«Он погубит тебя», – эхом звучало в голове.

«Не давай ему касаться себя».

И, словно в доказательство, красные пятна на нежной коже. Перепуганный взгляд той девушки. А ведь она еще так молода, красива. Отчего же так скоро стала ему не нужна? И причиной ли тому болезнь? Множество вопросов, словно назойливые осы, роились в голове. Жалили болезненно, сея в душе страх и сомнения. И пытливый мозг все старался найти выход, хоть крошечную лазейку, что поможет избежать незавидной участи.