Глава 1

Рейнар

Луч света, точно осколок, впился мне в правый глаз, и я попробовал заслониться. Странно, руки как пудовые гири, еле поднял. А к виску, похоже, намертво присосалось какое-то мерзкое насекомое, иначе почему там так колет и звенит? Я попытался представить, какого размера должен быть этот комарище, но в мыслях почему-то встал совершенно другой образ. Огромный арис, закованный в броню, несся, потрясая огромным рогом и круша все на своем пути. Еще немного – и под массивными копытами рухнут стены, рассыплется мелким крошевом неказистая мебель лазарета… Госпиталь? Что я здесь…

– Тихо. Не дергайся, – раздался рядом строгий голос, и я, с трудом повернув голову, увидел озабоченное знакомое лицо.

– Доктор Орфин? – Собственная речь будто продиралась сквозь плотную завесу, и голос был сиплым. – Что случилось?

– Если бы мне выплачивали по десять монет за каждый ответ на такой вопрос, я бы уже давно забросил медицину и жил себе припеваючи где-нибудь на южном берегу. – Врач устало усмехнулся и стрельнул в меня подозрительным взглядом: – Что, совсем ничего не помнишь?

– Все слишком туманно. Зыбко. Погоди…

Я наморщил лоб, пытаясь собрать воедино череду смутных образов и болезненных ощущений, что гуляли тут и там по телу.

– По крайней мере, ты пришел в себя. – Орфин прохладными пальцами ухватил мое запястье и стал отсчитывать пульс.

Воспоминания нахлынули разом – так разлившаяся река срывает бобровую плотину, освобождая путь бурным водам. Резкое сияние портала, рвущего ткань бытия между двумя мирами, холодная волна ужаса от понимания того, как нам повезло. Случись прорыв далеко от стен гарнизона, Солькор бы был обречен. Без Ключа стражи просто не смогли бы отследить начало раскрытия, недоступное обычному человеческому глазу. Да, Ала, определенно, стоит поблагодарить. Пусть сам и пропал, но жизнь нам существенно упростил. Даже не представляю, что бы было, выскочи арис посередине многолюдного города… Мне показалось, что я снова ощутил сладковатую вонь, исходившую от огромного звериного тела, а нога, куда угодил дротик ингира, отозвалась тянущей болью. Эти вонючие нелюди пытались стабилизировать портал!

– Не дергайся, – снова повторил доктор. – Все закончилось еще пять дней назад. Вы победили. Впрочем, в тебе, ингирвайзер, я не сомневался никогда. Ты и демона способен назад в Мракобесие закинуть. Особенно когда разозлишься.

Я тихо фыркнул от сомнительного комплимента и следующие четверть часа скрежетал зубами, пока врачеватель мазал и перевязывал мои раны.

– Везунчик, – напоследок огорошил меня врач, стоя у выхода из палаты. – Другой бы на твоем месте загнулся от хамелеонского яда, а у тебя, поди ж ты, иммунитет. Смешно, но Хлыст Мантикоры, когда-то покалечив, сегодня тебя спас.

Да уж, обхохочешься. Я мрачным взглядом окинул закрывшуюся за Орфином дверь и уставился в окно, приводя мысли в порядок. Получается, я уже пять дней валяюсь тут полутрупом и сегодня впервые пришел в сознание. Интересно, сколько всего успело произойти за это время? И как там Роксана? Странно, но мне показалось, я видел ее лицо. Как будто она была здесь. Но это уже совершеннейший бред. Мимо бдительных лекарей и муха не пролетит, а посторонних в палаты тяжелобольных не пускают. Да и что бы делать гордой красавице в этом отвратительном месте, полном мерзких запахов лекарств и крови?

Я засмотрелся на кружащие хлопья снега за окном и почувствовал, как грудь сдавила глухая тоска. Баран безрогий ты, ингирвайзер! Мы же отбили атаку с Эвры, спасли город, а ты тут нюни разводишь. Может, это яд так действует? Подавляюще…

Размышлять долго мне не дали. В коридоре послышались шаги, чье-то недовольное бурчание (кажется, кто-то из врачей безуспешно пытался остановить визитера), и в конце концов передо мной возник сияющий, точно медный таз, Виттор. Одет ветеран был в больничную одежду, а физиономию его покрывала густая поросль седой щетины.

– Здорово, капитан! – Страж плюхнулся на стул и, извиняясь, развел лапищами: – Прости, друг, я без гостинцев. Рута придет только к вечеру, а все прошлые припасы мы сожрали. Как говорит наш милый доктор: организьмы, идущие на поправку, нуждаются в усиленном питании. А у меня в палате таких организьмов в соседях двое.

– Благодарю за заботу, но я не голоден. А ты все еще в госпитале валяешься? – Я ухмыльнулся. – Казенные харчи вкуснее Рутиных или все от семейной жизни отдыхаешь?

– А то! – Ветеран хмыкнул и поскреб щеку. – Где я еще так отосплюсь?

– Ладно, – завершил я круг традиционных подколок и посерьезнел: – Расскажи, чем прорыв закончился. Ты наверняка уже все знаешь?

Виттор деловито кивнул:

– Говорил я с нашими парнями. Они на тебя почти что молятся. Еще немного, и из портала хлынула бы целая толпа ингиров. Ребята видели, как с той стороны еще пара арисов с наездниками подтянулась, а за ними…

Ветеран покачал головой, и я снова ощутил холодное дуновение, представив плотно сомкнутую, почти прозрачную шеренгу ингиров с хлыстами наперевес. Пятнадцать лет после войны прошло, а картина словно живая нарисовалась.

– А что с первым зверем?

– Расстреляли из арбалетов, слава Отцу Всемогущему. В глаз попали, а наезднику ногу придавило, когда зверюга завалилась. Хотели гада живым взять, допросить, да он сам себе глотку перерезал, как понял, что из-под ариса не выбраться. Мразь.

Виттор скривился и, похоже, сплюнуть хотел, но вовремя вспомнил, где находится.

– Мы тут покумекали с ребятами да решили, что Хамелеоны зверями на таран идти хотели, частокол разворотить, что Переход окружает. Да то ли у первого выдержки не хватило, что он так вперед ломанулся, то ли внимание на себя отвлекал, пока шпионы портал стабилизировали… В общем, хорошо, Рей, что ты сообразительнее других оказался.

Я тяжело вздохнул. И этот с похвалами, сговорились они тут, что ли?

– Раненых много? – сухо спросил я.

– Гвардейцев – много, на них изрядно рогатый потоптался. Пара наших стражей. Ну и один еще сегодня поутру скончался. Молодой был еще, прими Отец его душу.

– Кто?

– Арьяз. Помнишь такого?

Смутно мелькнуло в памяти светлокожее лицо с непокорной смоляной челкой, и я коснулся пальцами середины лба, отдавая дань уважения погибшему.

– Жаль.

– Трупов могло быть больше. – Виттор вздохнул и хмуро уставился в пол. – И еще страшно злит, что когда я был нужен на границе, валялся на койке в этом гребаном госпитале.

– Не стоит ругать сие славное заведение, – раздался насмешливый голос, и, обернувшись, мы увидели Рилла.

Интересно, а этот тут давно стоит?

Начальник службы безопасности отсалютовал, а Виттор, подскочив, поспешил распрощаться. Насколько я знаю, ветеран никогда не стремился к обществу высоких чинов и в подобной компании всегда испытывал неловкость.

– Как самочувствие? – Дорсан сменил ветерана на единственном в палате стуле и окинул меня внимательным взглядом.

– Бывало и лучше.

Я с тоской подумал, сколько же еще придется пялиться на белые стены палаты, и тихо вздохнул.

– Траур прекращай, – фыркнул Рилл. – У меня для тебя две новости.

– Давай с плохой, – мрачно попросил я.

– Плохих не держим, – усмехнулся друг. – Одна – хорошая, а другая – не то чтобы, но тебе понравится.

В какой-то момент в голову снова пришла Роксана, но я быстро отогнал дурацкие мысли. И с какой стати Дорсану говорить со мной о кузине, тем более что вряд ли мы в ближайшем будущем вообще с ней пересечемся? Я скрестил руки на груди и вопросительно поднял брови.

– Перво-наперво генерал Эдан, – да чтоб меня блохи загрызли, но при звуках знакомой фамилии в груди снова что-то екнуло, – лично представил тебя к награде. Медаль «За заслуги перед Антреей» и, кажется, неплохая денежная компенсация.

Да, вот это действительно неплохо. Особенно деньги. Чувствую, после визитов Хамелеонов и службы безопасности дом Бруммеля придется серьезно приводить в порядок. Впрочем, дом – дело десятое, не уверен вообще, что останусь в нем жить после всего, что произошло. Я озабоченно нахмурился:

– Интересно, а как быстро городской совет сможет найти средства для починки лаборатории?

Дорсан поскучнел и смахнул с колена невидимую соринку.

– О том пока рано говорить. Технологию Ключа мы так и не освоили, а без нее будет сложно доказать надобность лаборатории для города. Тем более единственный человек, который чисто теоретически может сотворить нечто подобное, пропал.

– Мы найдем Аларика! – Я и не ожидал, что в моем голосе просквозит такое глубокое отчаяние.

– Никто не сомневается, – поспешно заверил меня Тенрилл, – просто всему свое время.

– Сучье вымя! У Ала его, возможно, вообще нет! – Я ударил кулаками по одеялу.

Очень хорошо понимаю чувства Виттора, ведь быть беспомощным, когда от тебя так много зависит, – мерзко. Отдача от удара прокатилась волной боли по плечам и спине, и я, не сдержавшись, тихо застонал и скрипнул зубами.

– А вот тут мы плавно переходим ко второй новости. – Друг клюнул меня внимательным взглядом, наклонился и снял с пояса флягу: – Но сначала выпей-ка.

– Что это? – Я недоуменно оглядел смутно знакомый предмет.

– Водичка из озера. Рей, ау, у тебя память часом не отшибло? Забрал в твоем кабинете, когда бумаги по делу искал.

Я сокрушенно покачал головой. Дорсан вроде взрослый мужик, а все в басни верит. Мало ли какие притчи северяне друг другу зимними вечерами рассказывают…

– Ты что-то теряешь? – Рилл насмешливо прищурился, очевидно, уловив мои сомнения.

– Да нет. – Я пожал плечами, потряс флягу и снял крышку.

В лицо снова дохнуло свежестью, и я судорожно сглотнул. Интересно, а когда я вообще пил в последний раз? Прижал к губам прохладный ободок фляжки и почувствовал, как в горло хлынул… теплый ветер, запах трав, ласковый свет солнца… наверное, именно таков вкус жизни?

К сожалению, наслаждение оказалось недолгим: я почувствовал, как тяжелеют веки, как слабеет рука, держащая баклагу. Подумал, до чего же приятно, когда голова становится пустой и легкой, словно облачко в летний день. Ни забот, ни боли, ни горя… Заинтересованное лицо Тенрилла стало неумолимо расплываться.

Не знаю, сколько я проспал, но когда проснулся, день за окном сменился вечером, а Дорсан ушел. В голове прояснилось, отдохнувшее тело требовало движений, и я осторожно приподнялся на локтях. Странно, но мне стало легче. Может, доктор Орфин что-то вколол мне, пока я спал, а может, действительно водица из Бероли оказалась чудодейственной.

Я встревоженно огляделся – ну как уронил флягу, засыпая? Она нашлась на прикроватном столике. Бережно закрытая пробкой, лежала на листе бумаги с каким-то письмом. Я аккуратно отодвинул подарок Рилла, осторожно поднялся и, забрав послание, медленно двинулся к окошку. В лампе почти закончилось масло, а напрягать глаза в сумерках мне не хотелось.

«Эй, сурок! – гласило послание. – Ты самым бессовестным образом задрых, так меня и не дослушав. Кстати, чтобы ты не думал, что жестокий друг провел над тобой бесчеловечный эксперимент, докладываю: Орфин тебя, спящего, осмотрел. Сказал, что все в порядке, и, к слову, благосклонно отнесся к истории с водицей. Даже выклянчил пробу для анализа. Вот за это я и люблю передовых людей. Впрочем, к тебе это не относится, так что я просто доскажу новость, с которой приходил.

Короче, ты официально назначаешься старшим дознавателем в расследовании дела об исчезновении Аларика Донвиля. Приступай к делу как можно быстрее, да ты и сам понимаешь. Документы и назначение возьмешь у моего секретаря. Пока поиски не дали никакого результата, но, с другой стороны, ведь и тела мы не нашли…»

Обнадежил. Ладно, судя по всему, пора мне выбираться из лазарета.

Орфин, конечно, устроил почти скандал, когда услышал о моем намерении покинуть стены гостеприимного заведения. Но мне не впервой было спорить с доктором, и в конце концов, проверив пульс и осмотрев повязки, он сдался. Велел приходить каждый день на осмотр и размашисто подписал бумагу, чтобы мне вернули вещи.

Угрюмо отряхнув грязное, с прорехами от ингирского хлыста, пальто, мятый китель и штаны, я оделся, но перед уходом решил зайти к Виттору. Из-за занавески, закрывающей вход в нужную палату, неслись чьи-то мрачные ругательства. Войдя, я нашел там троих мужчин, в неярком свете масляной лампы режущихся в кости. Причем рожа ветерана была донельзя довольной.

– Сучий потрох! – удивленно пробасил Виттор, подняв на меня взгляд. – Ты уже ползаешь?

– Откровенно говоря, уползаю, – усмехнулся я и пожал руки стражам. – Зашел вот попрощаться, спросить, может, нужно чего.

– Хреново, – опечалился ветеран. – А я с час назад Руте записку с посыльным отослал, просил что-нибудь сытное притащить. Только, смотрю, тебе и больничные харчи на пользу пошли. Что, Орфин испытывает новую микстуру?

– Почти. – Я не стал вдаваться в подробности собственного выздоровления. – А харчи, думаю, не пропадут, у тебя тут едоков и без меня хватает. Ладно, – я коснулся пальцами нагрудного кармана, где лежали часы, – время не ждет. Еще столько сделать нужно.

– Погоди, Рей.

Виттор поднялся и, кивнув в сторону коридора, увлек меня из палаты. Подвел к окну, откуда квадратом падал на пол свет фонаря, вздохнул:

– Тут такое дело. Помнишь, я говорил о парне, который скончался? Так вот, дело, сам понимаешь, тонкое, к родственникам обычно я от нашего гарнизона ходил. Соболезнования принести, о размере компенсации рассказать. Как обычно, десять золотых и надгробие за счет города, ну, ты знаешь. А теперь вот торчу в госпитале как привязанный. Орфин, скотина эдакая, никак не отпускает, все на годы мои намекает. – Виттор с обидой покосился в темный конец коридора. – Сатрап недоделанный… Короче, ингирвайзер, мне, конечно, стыдно заставлять тебя больного, но уж если ты все равно уходишь…

– Напомни, как звали погибшего? – прервал я поток Витторовых излияний. – И адрес. Хрен с тобой, птичка певчая, заскочу куда надо.

– Альдо Арьяз. У них дом как раз напротив храма Всемогущего, тебе, если в управление рванешь, как раз по пути будет.

Я присвистнул. Престижный район, интересно, каким ветром занесло этого Арьяза к нам в стражи? Богатенькие родственники обычно пристраивают отпрысков на куда более престижные и непыльные должности.