Изображение, образ, восприятие и качели развития

Как педагог я вторгаюсь в некий процесс, который существует независимо от меня. Своим вторжением я, безусловно, меняю его содержание. А вдруг это вторжение разрушительно?

Оказалось, что изобретение некой упрощённой модели процесса создания изображения ребёнком необходимо, чтобы определить границы разумного вмешательства взрослого.

Параллельный мир детства, или Немного о дятлах

Мысль о том, что дети живут в несколько ином пространстве, приходила в голову не только мне. Мир ребёнка до четырёх лет, например, вечен и бесконечен. И то, что не изменяется на глазах у ребёнка, не действует, то как бы выносится за скобки внимания.

Средняя группа. Тема: «Дремучий лес». Нам надо нарисовать много деревьев. «Дети, – спрашиваю, – что такое лес?» Почему-то задумались. «Кто был в лесу?» Оказалось, все были. «Ну и что вы там видели?» «Я видела жучков», «А я видел тётю с коляской. Там лялечка плакала», «А я видела дятла!». Так есть за что зацепиться! «А дятел на земле сидел?» – спрашиваю. «Не-е-ет, – тянет умная девочка Юлечка, – дятлы на земле не сидят, он на дереве сидел». «Ну, – радостно спрашиваю я, – что есть в лесу?» «Дя-ятлы», – хором отвечают дети…

Для каждого из детей «лес» был связан с уникальным и неповторимым опытом. Более того, то, что для взрослого человека составляет смысл понятия, для детей чаще всего как бы само собой разумеется и не является важным. Главные впечатления от прогулки в лес – дятлы, жучки, тёти с колясками, а вовсе не деревья.

Невысказанность понимания

Ощущение того, что рисунок – это своеобразное сообщение ребёнка о понимании мира, который его окружает, пришло не сразу.

Поначалу была уверенность в том, что я-то знаю, что такое «правильно рисовать» и «неправильно». Сомнение в собственной непогрешимости посетило неожиданно. В начале была досада на то, что моя дочь (дочь архитектора!!!) недостаточно выразительно использует цвет и с композицией в её рисунках что-то не так (не так, как нас учили).

Однажды дочь принесла мне рисунок. Мой портрет. Я возмутилась: «Что это я у тебя толстая? И где ты видела такой нос! Палочка и две точки вместо носа!» – и вдруг замечаю удивлённый взгляд четырёхлетнего ребёнка снизу вверх… Представляю своё лицо в этом ракурсе…

Что лежит в основе самостоятельного поиска способов изображения мира, окружающего ребёнка? Зрительные впечатления? Представления о функции предмета изображения? Нос, например, у человека для того, чтобы воздух попадал в организм. Отверстия исключительно функциональны.

Что передаёт ребёнок в рисунке как визуальном сообщении?

«Я увидел и почувствовал это… И это так выглядит!»

Или: «Я обозначил то, что знает другой, предложенным мне способом, и не важно, что „в действительности всё не так, как на самом деле“».

Понимание возможностей детского рисунка как средства общения, как текста, в котором заключено содержание, не всегда доступное расшифровке с позиций взрослого, оказалось на удивление неочевидным. Эта неочевидность требовала поиска слова, объяснения сущности изобразительной деятельности.

Книжный обзор

Размышление над истоками потребности в создании изображений у детей привело к знакомству с работами многих исследователей детского творчества.

Многие учёные отмечали, что детский рисунок всегда отражает те стороны мировосприятия детей, которые связаны с особенностями определённого периода детства. (Об этом писали А. В. Бакушинский, Ю. А. Полуянов и другие.) При этом в рисунках по-разному отражается близость детского отношения к миру именно художественной интерпретации явлений и событий. Очевидны парадоксальные созвучия детского миропонимания и законов искусства.

В книге «Дети рисуют» Ю. А. Полуянов писал: «Не понимая специфики художественной формы, не умея намеренно пользоваться средствами выразительности в рисовании и осознанно не выделяя их в своих рисунках, ни в рисунках других детей, ни на картинах художников, ребёнок тем не менее иногда (или часто) создаёт очень выразительные сочетания цветов, пластичные очертания и динамичные изображения».

А. В. Запорожец указывал на особую роль изобразительной деятельности в том, что по мере овладения ею ребёнок создаёт внутренний идеальный план действий, который отсутствует в раннем детстве.

В дошкольном возрасте внутренний план деятельности ещё не полностью внутренний, он нуждается в материальных опорах, и рисунок – одна из таких опор. (Смотрите работу А. В. Запорожца «Психическое развитие ребёнка».)

Американские авторы Виктор Ловенфильд и В. Ломберт Бриттен отмечают, что, возможно, у ребёнка именно в его творческой работе может впервые произойти самоидентификация. При этом сама творческая работа может не иметь эстетического значения. Но очевидно, что такое изменение в развитии ребёнка гораздо важнее, чем качество рисунка.

С другой стороны, психологи отмечают важность эстетического качества продукта изобразительной деятельности ребёнка, считая его показателем положительной самооценки и позитивного восприятия окружающей его действительности. Так, например, Рудольф Арнхейм писал, что «произведения, выполненные рукой не испорченного средой ребёнка, никогда не говорят о плохом вкусе их автора. Плохой вкус, где бы он ни существовал, отражает более глубинные пороки человека или общества».

Другие работы Арнхейма объясняют детский рисунок особенностями образов, возникающих на основе детского восприятия мира. Он пишет, что изобразительное выражение развивается у ребёнка как результат первых наблюдений жизни.

Арнхейм объясняет особенности детского рисунка тем, что наивное наблюдение предмета концентрируется на его общей структуре. Он даёт уточнение своему пониманию восприятия: «Данные свидетельствуют, что восприятие не начинается с частностей (которые затем превращаются посредством интеллекта в абстракции), наоборот, его исходной точкой является всеобщность». (Об этом можно прочитать в книгах Ричарда Арнхейма «Новые очерки по психологии искусства». М., 1994, и «Искусство и визуальное восприятие». М., 1974.)

Резюме Веры Мухиной

Из подобных данных современной психологической науки применительно к вопросу обусловленности детского рисования развитием восприятия и представлений В. С. Мухина делает следующие выводы (смотрите её книгу «Изобразительная деятельность ребёнка как форма усвоения социального опыта». М., 1981):

♦ Восприятие ребёнка не «фотографично», а целенаправленно и избирательно, избирательность зависит от характера деятельности и особенностей используемых детьми сенсорных эталонов.

♦ Овладению рисованием предшествует предметная деятельность ребёнка, и на начальных этапах развития рисунка в нём обнаруживаются особенности восприятия, возникшие в контексте предметной деятельности.

♦ В процессе овладения рисованием дети начинают осваивать общепринятые сенсорные эталоны.

♦ Развитие зрительных восприятий и представлений происходит на основе усвоения того социального опыта, который «закодирован» в системах сенсорных эталонов. Таким образом, оно становится одним из каналов социального влияния на развитие изобразительной деятельности.

♦ Изобразительная деятельность не только выражает сложившиеся формы мировосприятия ребёнка, но и ставит перед ним новые задачи и способствует формированию новых, более совершенных способов восприятия. Именно в этом заключается психологический механизм того, как влияет овладение рисованием на общее развитие. Специальное обучение, с одной стороны, выявляет эту скрытую в обычных условиях взаимосвязь развития рисования и восприятия и, с другой стороны, сознательно её использует, резко повышая эффективность обоих взаимосвязанных процессов.

Модель создания художественного образа в изображении

Постепенно сложилось следующее объяснение процесса создания изображения как процесса, объединяющего восприятие, осмысление предмета изображения и воплощение образа, возникающего в сознании человека:

Предметом изображения может быть любой предмет объективной или субъективной действительности, явление природы или социальной жизни, переживаемые эмоции, чувства и т. п.

Художественное восприятие. Восприятие – это не простая механическая запись стимулов, поступающих от физического мира к рецепторам органов человека или животного, а в высшей степени активное и творческое запечатление структурных образований. (Об этом писал, например, представитель гештальтпсихологии Р. Арнхейм в книге «Новые очерки по психологии искусства». М.: Прометей, 1994.)

Исходная точка всякого осмысления – целостное, художественное восприятие внешнего облика с его динамическим выражением форм, цветов и музыкальных звуков. Такое познание можно определять как интуицию. Интуиция и интеллект вкупе образуют мышление, которое и в науке, и в искусстве неотделимо от восприятия.

Конец ознакомительного фрагмента.