Часть 2

– Хел, я очень устал. Мы можем немножко отдохнуть? – жалобно заныл Хем.

Мы продолжали все время держаться переплетенными хвостами, но мальчик сильно устал, начал отставать и тянуть меня назад, и соответственно – остальных. А это уже критично, ведь всю группу пленников связали веревкой, накинув крепкие – руками не разорвать – петли на шеи. Только Хем болтался рядом непривязанным, хватаясь за меня уже несколько часов тяжелого пути.

Невыносимо хотелось пить, есть, а главное – в туалет, но арути привал делать не торопились, и пришлось, прилагая усилия, заставлять себя передвигать ноги.

Но я помнила предупреждение поймавшего меня арути: «Отстанет или задержит остальных – убьем».

Поэтому подобралась, собирая остатки сил, и, присев на корточки, сказала:

– Залезай! Быстро! – мальчик, хвала жизни, не раздумывая, забрался мне на спину, цепляясь за шею, и я, крякнув под его немалым весом и приложив немалое усилие, тут же встала.

Качнувшись из-за веревки, потянувшей за шею, и веса Хема, дернулась вперед, восстанавливая равновесие. Все же мы задержали цепочку пленных, но вроде обошлось. Теперь я шла, поддерживая демоненка за бедра, чуть наклонившись вперед, а он держался ручками за мою шею. Веревка между пленниками снова провисла, и я постаралась отрешиться от всего и передвигать ноги, не задерживая других. Если от усталости рухну на землю – нам обоим конец.

Привал все задерживался, и я, словно сомнамбула, шла вперед и вперед, не чуя от усталости ни рук, ни ног. Через час начала спотыкаться, из-за чего дергала за веревку идущих впереди пленников. Хем сам сполз со спины на землю и еще какое-то время шел вслед за мной. Но мы все устали, дико устали, и пережитые события сил не прибавили. Вскоре мальчик снова начал отставать, а я готова была зарыдать от отчаяния – нести его больше не было сил.

– Малец, ну-ка, иди сюда, – прозвучал позади меня строгий голос.

Мы с Хемом вздрогнули и одновременно обернулись, продолжая идти. Тот самый кряжистый гном, старшина обоза, что разговаривал тогда с лордом Сиэлем, шел сразу за нами. Он криво усмехнулся, показав желтоватые зубы, и поманил Хема к себе, продолжая монотонно двигаться.

Заметив нерешительность и сомнение в наших глазах, гном пояснил:

– Садись на веревку позади меня. Мы с Доргом тебя понесем, а ты поедешь как на качелях. Только не забывайся, качаться будешь как-нибудь потом.

Я быстро кивнула в ответ на просящий взгляд бедняжки Хема, слишком уставшего и непривычного к таким длинным переходам, а гному хрипло прошептала:

– Моя благодарность безмерна, господин. Я лекарь, и если потребуется моя помощь, готов ее оказать.

Хем уселся на своеобразные качели, оба добровольных помощника теперь держали веревку руками, иначе та бы их задушила. Оглянувшись на ходу, я заметила, как гномы изумленно окинули взглядами мальчика: видимо, тоже удивились его немалому весу. А потом более внимательно оглядели нас обоих. Понятное дело: если я успела натянуть простую, но добротную одежду обычного человеческого мальчишки, то Хем был в дорожном костюме с утепленной курточкой, подходящем для высокородного эльфа.

Кряжистый гном, руками удерживая веревку позади себя, так же тихо, уже мне в спину, произнес:

– Может, и пригодится, парень. Ты попроще изъясняйся, а то как бы кто другой не допер, что с нами двое высокородных. Арути часто продают своих пленных в восточные земли, а иногда своим богам жертвуют. Так вот, высокородных эльфов чаще всего в этом качестве и используют.

У меня от ужаса перехватило дыхание. Сглотнув слюну, прохрипела:

– Спасибо за совет.

Мимо нас прошел арути, раздраженно похлопывая нагайкой по бедру. Мы затихли, продолжая двигаться цепочкой. Я потеряла счет времени – как же долго мы идем. К нам присоединились еще две группы арути, которые тоже охраняли своих окровавленных, раненых пленников. Большей частью людей – мужчин, женщин, да и детей тоже.

Я отметила, что Дорг то и дело поглядывает на уже виденного мною раньше юного гнома, идущего непосредственно позади него, – беспокоится и присматривает. Возможно, это его родственник, а может, даже и сын.

Немного впереди, все сильнее хромая на раненую ногу, шел человек. Вскоре он не выдержал заданного арути темпа, рухнул на землю и больше не смог подняться. К нему подскочил охранник и начал стегать нагайкой по спине, разрывая в лохмотья и рубашку, и кожу. Но тут торопливо подошел тот самый арути, который пленил нас с Хемом. И что-то резко приказал соплеменнику, жестом указывая на речку, протекающую чуть в стороне от дороги.

Когда нас погнали к воде, я не могла поверить неожиданному счастью – неужели долгожданный отдых?! Пленники чуть ли не ползком ринулись к реке: всем нестерпимо хотелось пить. Весна в этом регионе выдалась нынче жаркая – это днем, а вот ночью будет холодно. После того как все напились, встал острый вопрос с туалетом. Особенно у меня. Да и у других женщин, которых, в отличие от мужчин, гнали толпой, словно стадо.

Длины веревки хватало отойти метра на два от остальных, не больше, чтобы не тащить за собой нежелательных свидетелей. А народ уже активно использовал местную растительность. Терпеть мочи больше не было, поэтому в компании Хема пошла к дереву, судорожно раздумывая, как я буду это делать при всех? У корней дерева валялся кусок коры походивший на желобок, скорее всего отвалившийся от свисающей сверху ветки. Находка позволила мне выкрутиться из щекотливой ситуации.

Оглянувшись и отметив, что впереди нет никого, шустро использовала этот желобок из коры по назначению. Хем – еще ребенок совсем, ничего не поймет, и при нем не так стыдно, так что мы стояли спиной к остальным и оба журчали струйками, испытывая долгожданное облегчение.

Несмотря на возможное появление неприятного запаха при дальнейшем использовании, свою замечательную и своевременную находку я спрятала в карман штанов. Пригодится.

* * *

– Во имя силы, откуда они вообще взялись? – я нечаянно озвучила вслух навязчивую мысль.

– Тебе правда интересно, Хел? – позади меня уже привычно за прошедшую неделю тяжелейшего пути раздался голос Мерита – того самого коренастого гнома, нашего с Хемом спасителя. Когда мальчик уставал, они с Доргом сажали его на веревку и тащили как на качелях. Как позже выяснилось, паренек-гном, шедший за Доргом, – его племянник, который впервые поехал с обозом, обучаясь у дяди торговому делу. Вот так не повезло Севасу оказаться пленником в первую же свою поездку.

По мере приближения к невысокой горе, которую я в очередной раз окинула тоскливым взглядом, почва под ногами становилась более каменистой, леса встречались все реже, и деревья становились все ниже.

Мы дошли до земель арути, граничащих с человеческими. И хотя все еще находились в пределах территорий людей, начали понимать, что арути явно вознамерились отхватить себе кусок чужой земли побольше. Впереди показался длиннющий частокол из грубо тесанных бревен, тянущийся до самой горы.

– Да, Мерит, интересно. Хочется знать – кого проклинать за такую ошибку природы, – устало пробормотала я, прислушиваясь к стуку кирок по камню.

Гном хмыкнул, я услышала, как Дорг с Севасом – тоже. По-видимому, они уже раньше слышали историю, что собирался рассказать бывший обозничий.

– Ну что ж, все гораздо проще, чем можно предположить, Хел. Когда-то бог драконов Дракен поспорил с богом людей Людесом. Каждый из них считал, что создал совершенных разумных существ. Они так громко спорили, что чуть не уничтожили своих детей. В итоге Дракен отправил драконов жить в горы, предварительно снабдив крыльями, а Людес сделал так, что людям стало тяжело жить в горах, и теперь они селятся только на равнинах. Обе расы несовместимы и, как ты наверняка слышал, по сей день не любят друг друга.

Выслушав легенду, я обернулась и недоуменно спросила у Мерита, не обращая внимания на откровенные ухмылки Дорга с племянником:

– А при чем здесь арути?

Мерит тоже ухмыльнулся в ответ.

– Так злая и глупая богиня Ара, ставшая свидетельницей этих разборок, решила, что она – самая хитрая. Подумала, что раз Дракен и Людес так и не смогли миром разрешить спор, значит, их творения действительно совершенны. И если она совместит две расы, то сможет создать еще более прекрасную – самую лучшую и могущественную, которая вознесет ее, как демиурга, над другими богами. Недолго думая, богиня соединила людей с драконами и получила то, что мы имеем на данный момент, – глупых, страшных, но хитрых и сильных арути, которыми правят женщины.

– Да-а-а уж… – ошеломленно протянула я, дослушав Мерита.

Все замолчали, мы подошли к частоколу и сейчас длинной, бесконечной, цепочкой двигались вдоль него. Несмотря на жуткое положение, в котором мы оказались, все пленники пытались держаться вместе. Меня, Хема и Севаса с отчаянным упорством оберегали два умудренных жизнью гнома.

За прошедшую неделю некоторые пленники пытались бежать, но – безрезультатно и плачевно. Беглецов ловили и принародно забивали нагайками до смерти, уничтожая в других пленниках дух сопротивления и надежды на свободу. Мой дух ушел в пятки, а в глаза Хема вновь вернулись знакомые по первым дням нашего путешествия пустота и безразличие.

Всюду сновали многочисленные арути, еще сильнее подавляя волю. Я всеми фибрами своей души возненавидела мерзких чудовищ и, так же как и остальные, тайком провожала испепеляющим взглядом этих недодраконов-недолюдей.

За деревянной стеной-частоколом, куда завели нашу колонну, расположилось огромное поселение. Но больше всего поражала огромная дыра в горе – тоннель, ведущий в подземную пещеру, откуда такие же пленники, как и мы, носилками вытаскивали камни и землю – новоявленными хозяевами активно проводились работы по углублению. За частоколом уже высилась земляная гора, подтверждая масштабы деятельности.

Мерит приглушенно и зло прокомментировал размах увиденного:

– Они роют подземный город, как тролли или гномы. Судя по отвалу, сразу большой – наверняка с целью обосноваться здесь навсегда. Из подобного укрытия, да с такими ресурсами их отсюда будет не выковырнуть.

Дорг не менее озабоченно добавил:

– Людей подвинут в этом районе основательно. А потом арути, конечно же, объединят старые и новые владения и расползутся как чума, захватывая все больше и больше земель. Война неизбежна… Если сейчас не остановить… не уничтожить…

Хвост нагайки неожиданно и резко опустился на спину Мерита, заставляя всех вздрогнуть и ускорить шаг: нас распределяли по длинным и низким деревянным баракам.

Внутри одного из таких бараков, куда нас затолкали, было тесно, сильно воняло потом, кровью и мочой. Отхожее место в виде четырех дощатых стенок располагалось чуть в стороне, но количество пленников было просто немыслимым.

Мы впятером пробирались по бараку в поисках свободного места, которое обнаружилось лишь в самом конце. В темном углу кто-то лежал на грязной циновке и тихо надрывно стонал. Чуть в сторонке, устало привалившись к стене, сидя дремали двое мужчин-людей, но, увидев нас, открыли глаза и предупредили:

– Осторожнее, это раненая оборотница. Она сошла с ума и может загрызть любого, кто к ней приблизится.

Понятно, почему здесь гораздо больше свободного места, чем во всем бараке. Я осторожно приблизилась к маленькой скрюченной женщине, лежащей в углу. Та зарычала, но было заметно, что это просто рефлекс: несчастная медленно умирала и безнадежно порыкивала на окружающих.

– Что с ней случилось? – спросила я у мужчин.

Один не обратил на вопрос никакого внимания, а второй безразлично пробормотал:

– Ее поймали три дня назад, сильно избили. С тех пор вот так и лежит. Только огрызается на всех.

Он замолчал, едва раздался неприятный резкий звук: кто-то бил металлом по металлу. Все сразу засуетились и начали продвигаться к выходу из барака.

Мерит схватил мужчину за руку и требовательно спросил:

– Что это за сигнал?

Тот раздраженно выдернул руку, но ответил:

– Еду раздавать будут.

– А раненую кто-нибудь кормил? – тут же поинтересовалась я.

– Кормят только тех, кто пришел за едой, – передернул плечами мужчина, – одна порция в одни руки. Немощных и раненых тут просто добивают и выкидывают на отвал.

Я остановилась, в очередной раз потрясенная жестокостью арути, но Мерит, не обращая внимания на мое состояние, подтолкнул нас с Хемом к выходу.

– Идем, нам всем нужно поесть. Или хочешь стать как она? – настойчиво прошипел гном.

Отстояв очередь и получив каждый свою пайку, мы отошли в сторонку. Но заставить себя есть я так и не смогла – и дело совсем не в том, что похлебка была тошнотворного вида. Голод не тетка – с ним не поспоришь. Просто перед глазами стояла картинка умирающей от голода и ранений женщины.

Я позволила себе съесть лишь немного похлебки, покрошила в нее остатки пресной, напоминающей камень, лепешки, что выдали каждому пленнику, и теперь ждала, когда поест Хем. Гномы заметили мои действия и поняли, что я намерена сделать. Мерит не доел свою порцию, хотя та была явно мала для взрослого голодного мужчины, и протянул мне. Я благодарно кивнула, принимая от него этот дар. В ту же тарелку переложил часть своей порции и Дорг. Когда все поели, я, закрывая тарелку полой куртки, понесла пищу в барак.

Добравшись до женщины, отставила еду в сторону. Не обращая внимания на предупреждающее рычание, села сбоку и, протянув руки, отпустила свою силу, обращаясь к пациентке:

– Тихо, тихо, миленькая. Сейчас полечим, а потом покушаешь. Все будет хорошо.

Как всегда при лечении, отрешилась от всего. Закончив латать раненое тело, тяжело дыша, посмотрела на женщину. Она продолжала лежать скрючившись, но уже не рычала, а издавала тихие жалобные стоны.

Я перевела взгляд на Мерита, который стоял рядом, наблюдая за процедурой, и тихо сказала:

– Не понимаю… Все раны я залечила, но ей все равно плохо и становится еще хуже… Может, из-за того, что она беременна?

Мерит присел рядом со мной на корточки, заглянул мне в глаза и ответил:

– А я все думал, когда ты проговоришься? Хотя, должен отдать тебе должное, держалась ты молодцом. Лишь эта несчастная заставила тебя забыть об осторожности.

Я в тревоге прикусила губу. На мгновение стало страшно, но теперь, узнав этих трех гномов поближе, почему-то была уверена – они не предадут.

Мерит хмыкнул, с пониманием глядя на меня, а потом неожиданно так же тихо добавил:

– Знаешь, по торговым делам я часто бываю у оборотней, и крайне удивлен, как они допустили, чтобы беременная самка осталась без защиты – даже арути схватили. Странно! Я слышал, что во время беременности самки пьют кровь отца детенышей, необходимую для полноценного развития дитя.

Я тут же заинтересовалась:

– А может, любая кровь подойдет? И наша? Что делать в подобных ситуациях?

Дорг подошел вплотную и тоже очень тихо сказал:

– Чтобы ей стало лучше, конечно, подойдет и любая, но есть одно большое «но». Мужчину-донора она то ли привяжет к себе, то ли она привяжется сама – я толком не знаю. Но в стаях беременные самки принимают кровь только отца детенышей или, в крайнем случае – другой женщины. Так что дать ей нашу с Меритом кровь – это самоубийство. Если выживем, нас папаша ее детенышей потом на клочки порвет…

Не слушая дальше, я закатала рукав и, сунув запястье к лицу женщины, смотревшей на нас глазами, полными боли, наклонилась и тихо предложила:

– Кусай! Я не мужчина, так что ничего страшного не произойдет.

Оборотница не раздумывала – клыки впились в мою руку, разрывая плоть и причиняя дикую боль. Теперь застонала я, чувствуя, как по подбородку течет кровь: от боли мои собственные клыки поранили мне губы.

Женщина жадно глотала кровь и даже причмокивала. Когда я почувствовала, что голова начала кружиться, буквально силой выдрала свою руку из захвата и сразу залечила ранку – правда, небольшой след на запястье все же остался.

Дорг тем временем пододвинул к женщине тарелку с едой. Она, не думая о манерах, схватила ее и, пальцами выхватывая куски из бульона, начала лакать жижу. Это выглядело очень по-звериному и в то же время совсем не вызывало у меня отвращения или неприятия. Маленькая, несчастная, голодная самка вызывала невероятное сочувствие и жалость.

Покончив с едой, оборотница дочиста вылизала тарелку и только после этого взглянула на меня и остальных. Ее узкие красивые глаза светились в полумраке барака; черные длинные волосы слиплись от крови и пота, свисая неопрятными сосульками вдоль лица и по спине. На смуглую кожу налипли ошметки сена и грязи. Внешность ее была типичной для оборотня: высокие скулы, чуть вытянутое лицо с острым подбородком, острые ушки, расположенные гораздо выше, чем у большинства рас. А у этой конкретной самочки был большой рот с пухлыми, четко очерченными губами, изящный вздернутый носик и идеальные черты лица. Даже такая – немытая, нечесаная, она оставалась по-женски привлекательной, а жалкий вид лишь добавлял ее облику беззащитности и уязвимости.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась я, стараясь не делать резких движений.

– Мика! – тут же откликнулась она, пока с усилием приподнималась и усаживалась, прислонившись к стене.

– Как ты здесь очутилась и почему – одна, без своего мужчины? – сурово спросил Мерит.

Мика нахмурилась, потерла ладонями грязное лицо, забавно размазывая налипшую грязь и стряхивая сено. Потом вдруг закрыла ладонями лицо и начала странно вздрагивать всем телом. Я устроилась рядом, догадавшись, что с ней и почему она молчит. Бедняжка навалилась на мое плечо, обняла руками за шею и заплакала. Сильно, навзрыд, но почти неслышно, закрывая рот кулаком.

Трое гномов уселись между нами и другими жителями барака, по возможности закрывая нас от всех остальных. Хем примостился с другого бока, снова переплетая наши хвосты, но не глядя ни на кого.

Чуть позже, выплакавшись, Мика, печально всхлипывая, неожиданно ответила:

– Дурная я! Вот и вся история.

Дорг с Меритом насмешливо хмыкнули, а девушка подняла ко мне заплаканное лицо. Помявшись, неуверенно спросила:

– А как там?..

Я тут же догадалась, о чем она хочет узнать, ласково, успокаивающе похлопала будущую мамочку по спине и ответила:

– С малышами все хорошо. Как часто тебе потребуется моя кровь?

Она, с трепетом вглядываясь в мое лицо, уточнила:

– Двое?