Цитаты из книги «Галактика. Принцесса и Генерал»

Нет, необходимы черви с Граппы. Из-за их особенности нужно выращивать нанаты – нельзя создать сразу… «взрослых». – Сколько времени? – уточнил Башаров. – Для использования всех функций, установления биосвязей… месяц. – Профессор, – Зельдман подался ко мне всем телом, сидя в кресле, – вы обмолвились, что именно этот искусственно воспроизвести нельзя. А как можно? Да-а-а… с моей-то кожей, даже если мозги работают, проницательных профессоров за нос водить – что студенту-первокурснику на экзамене выкручиваться. Пожилого ученого не заговоришь. У него иммунитет. Одно слово – и он выстроит цепочку умозаключений. Я скрипнула зубами, стыдясь своей ошибки, и хрипло выдавила: – Они настроены на меня. Именно мой нанатон… он… размножится, если и я… – Что «и вы»? – Все четверо мужчин смотрели на меня с откровенным весельем. Гады!

Мужчина приблизился, и меня словно накрыло защитной аурой, почти как рядом с Лейсом… Я мотнула головой, опасаясь поверить собственным глазам, воспоминаниям, и недоверчиво спросила: – Киш? Он в ответ скорее счастливо ощерился, чем улыбнулся. Но мне и этого хватило. Глаза защипало от радости, а горло перехватило. Я одним шагом сократила расстояние между нами и уже менее решительно схватила его за предплечья, ведь все знают, насколько эта удивительная раса не терпит посягательства на их границы и жизненное пространство. – Ты живой? Боже, ты живой… А я все гадала о твоей судьбе. А ты живой… живой… – Мой голос дрожал от переизбытка эмоций. – Конечно, живой. Меня волной далеко унесло, мы с Лейсом потом в распределителе встретились. Думали, помрем там от радости. – Как же я счастлива, что ты живой, Киш. – Я вытерла слезы, катившиеся по щекам. – Это невероятно…

Я, профессор. Именно я сейчас отвечаю за то, чтобы неизвестная зараза не вырвалась за призрачный кордон из наших кораблей. Две группы специалистов погибли, а мы на том же месте топчемся. И сейчас я вынужден рыскать в поисках профессионала, который не загнется еще в дороге от инфаркта, не родит, не сбежит или не наложит на себя руки, а также обязан координировать всю работу и вдобавок торговаться с вами, госпожа Кобург. Я был о вас лучшего мнения.

Знаете, я в который раз слышу имена х’шанцев, – дочь дипломата решила сменить тему и заодно выяснить заинтересовавший ее момент, – и почему-то у мужчин всегда короткие имена… – Наша традиция. Мужское имя – не больше четырех символов. Так повелось. Мы хранители семьи, и раньше, в бою или разведке, длинное имя могло помешать позвать тихо и коротко. Да и звучит короткое имя сурово, внушительно, по-мужски, – серьезно пояснил Лояр. – А женское? – продолжила Даша. – А женское имя должно быть мягким, длинным, чтобы медленно стекало, скользило с мужского языка, ласкало слух и… – Риш, – строго предупредил Лейс друга, – ей двенадцать…

Я ученый, я врач и, наконец, я патриот нашей Галактики! – Это вы к чему? – Кшеола. – Ой, только не вы… – Шитцини. – Ну-ну. – Уже Зельдман. – Дарья Сергеевна, не примите на свой счет, я не назойливый, я патриотичный. И предлагаю свою кандидатуру вам… в качестве размножителя нанатона. – Илья… вы… – Я ж не дуриком, а науки ради, –

Видимо, боитесь, что этот самый сок забродит

Заводят питомцев и болезни, а женой обзаводятся

Земля – это моя родина. Самый близкий к ней мир – Ашран и его колонии. Потом мир Цитран, следующий – Ра-Фа; Тру-на-Геш – любимое место отдыха моего брата. Гадавиш и Х’шан.