Глава 2. Настоящее время.

Я уже успела нарезать сыр тоненькими кусочками (хотя ненавидела это делать, но роль хозяйки обязывала), выложить фрукты в вазу и зажечь свечи до прихода гостей. Вытирая руки о клетчатое кухонное полотенце, я услышала звонок в дверь. Я бежала на носочках по коридору, попутно наслаждаясь запахом, которым была наполнена квартира: это был аромат из смеси горящих спичек и свечей, сыра и уже открытого вина, которое я успела попробовать. А вино оказалось неплохим. Этот запах мне чем-то напомнил Новый Год. Но сейчас стояло лето.

Открыв дверь, я увидела Анику на пороге. За последнее время она стала моей самой близкой подругой. Мы сошлись, как-то внутреннее чувствуя, что подходим друг другу, как будто мы существуем на одной жизненной волне. Я не могла объяснить это логически, просто общение с ней складывалось само собой без каких-либо усилий, как это зачастую бывает при построении дружеских отношений.

Аника была нежной женщиной среднего роста с соломенным оттенком волос. В ней была такая лаконичная красота, которая была очень простой и притягательной одновременно. Я не могла сказать, в чём именно она заключалась, в ней не было таких черт, которые мы обычно привыкли приравнивать к красоте, вроде пухлых губ, больших глаз или длинных ног. Можно было сказать, что её внешность была достаточно среднестатистической: славянская кожа бледно-розового оттенка, серые глаза и классическая стрижка чуть ниже плеч. Но всё это вместе составляло очень гармоничное сочетание, и на Анике невольно задерживался взгляд. Она практически не пользовалась косметикой, и выглядела моложе своего возраста, хотя рассуждала о жизни, как умудрённая опытом женщина. Ведясь на эту внешнюю ловушку, с ней часто знакомились молодые парни, но, как правило, после пары фраз они понимали, что им не по пути.

У неё даже было мелодичное имя – Аника. Оно словно заранее предполагало, что его хозяйка будет милой и трогательной. Аника сразу же привлекла меня, как только я начала работать в данной компании. Она занимала должность администратора и сидела за большой сверкающей тёмно-серой стойкой на самом входе. Она приходила раньше всех и с утра встречала как сотрудников, так и посетителей. Видеть Анику – это лучшее, что могло случиться с любым человеком в начале рабочего дня. На ней всегда было спокойное и дружелюбное выражение лица, она приветливо здоровалась и была одинаково вежлива со всеми: и с директором компании, и с уборщицей. Чаще всего она была одета в строгий, но современный, брючный костюм. Казалось, что она собрала всю цветовую палитру костюмов в своём гардеробе. Извечная классика – чёрный и бежевый были представлены несколькими разными моделями, по одному – бирюзовый, лимонный, светло-голубой, фиолетовый и даже красный, мой любимый. Когда она надевала его, наша компания сразу выглядела торжественно.

Аника была отнюдь не глупой девушкой и могла бы построить карьеру в разных сферах, но занимала место администратора здесь уже много лет. Она объясняла это тем, что ей совершенно не хочется испытывать ежедневный стресс, как, например, я. «Без обид, но когда я смотрю на вас, девочки, то понимаю, что не нужна мне эта карьера», – говорила она. Её обязанности были более простыми: она отвечала на звонки, записывала клиентов, приветствовала их и выполняла разную канцелярскую работу. Руководители не представляли своего офиса без Аники и платили ей существенно больше, чем зарабатывали другие девушки на подобных должностях. Однако, зарплата администратора всё равно не была единственным источником дохода подруги. Основным добытчиком в её семье был муж, который работал в нефтяной сфере. Это была чуть ли не единственная сфера у нас в городе, где можно было достойно зарабатывать, как ни прискорбно осознавать. Вот почему она имела такую потрясающую коллекцию костюмов.

Глядя на Анику, я задавалась тем же вопросом: зачем я трачу столько сил и переживаний, на то, что должным образом не оплачивается? С тех пор, как я связала свою жизнь с юриспруденцией, я, мало того, что сильно посадила зрение, у меня выпала половина волос, а оставшаяся половина изрядно потеряла качество. Иммунитет стал хуже, и при каждом дуновении ветра, я могла слечь с ангиной или пневмонией. Вот чего мне стоила успешная карьера юриста.

Возвращаясь к Анике, могу сказать, что она, а точнее, её общество, было огромным плюсом работы в этой компании для меня (а, возможно, и не только). Раньше я так не ценила дружбу. Но теперь поняла, что она значит, чуть ли не больше, чем брак. Браки часто разваливаются, а дружба помогает в этот непростой период. Поэтому отношения с подругами я стала выстраивать с гораздо бо́льшим энтузиазмом, чем раньше, не жалея на это ни времени, ни сил.

Чем же меня привлекла Аника, помимо цветного рабочего гардероба и идеального оттенка волос? Конечно, всё это было приятными бонусами, но не главными преимуществами.

Дело в том, что она сразу же производила впечатление адекватного человека, что бывает не так часто, как я стала замечать с возрастом. Она была одним из тех редких экземпляров людей, от которых не ждёшь какого-то грубого комментария или сарказма в свой адрес, фразы с двойным смыслом или советов, которые окружающие так любят раздавать. Нет, она не относилась к тем людям, которые двадцать четыре на семь делают вид, что они «на позитиве» и смотрят на жизнь исключительно в положительном ключе. Я таких терпеть не могу, если честно. Их неестественный смех вызывает во мне тошнотворный рефлекс и желание раз и навсегда прекратить общение. Кого пытаются обмануть эти люди, всегда интересовало меня? Себя или окружающих? Или сразу всех вместе?

У меня было ощущение, что Аника являлась «законченным» человеком, каких мало. Словно она уже прошла большой путь и не вынуждена проживать какие-то внутренние трагедии. Как будто она стояла на одну (а может быть и больше) эволюционную ступень выше большинства представителей рода человеческого. В основном, я встречала людей, которые транслировали свою нереализованность и другие внутренние невзгоды на всех окружающих: через чрезмерный позитив, как я упоминала выше, через злобные комментарии в интернете, через язвительные комплименты и так далее. Надеюсь, что вы понимаете, что я имею в виду. Думаю, с этим сталкивались многие. У меня сложилось впечатление, что Аника – великое исключение – обычный человек со всем спектром эмоций: радостью, печалью, злостью и так далее, которые она с лёгкостью проявляла, никому не причиняя вреда. И наблюдать за живым человеком было настоящим счастьем для меня. К тому же, она не говорила бесконечно о своей жизни и проблемах, и искренне, но не навязчиво, интересовалась окружающими.

– Проходи, – улыбнулась я Анике. Я всегда ей улыбалась, ничего не могла с собой поделать. Её харизма вызывала во мне нежный трепет и взаимное желание быть с ней настоящей и никого из себя не строить.

– На улице начался дождь, – сказала подруга, сняла свой пиджак и повесила его на спинку стула, чтобы он успел просохнуть.

– Могу предложить тебе сменную одежду.

– Не стоит, – отмахнулась она, – брюки почти не промокли.

– А где Лена? – спросила я, – разве вы не вместе приехали?

– Нет, в последний момент у её мужа что-то сорвалось, и она поехала в детский сад за Олегом.

– Ааа, – понимающе протянула я.

– Но она всё равно обещала прийти.

– Тогда мы можем начать, – сказала я, разливая вино в бокалы.

Я с радостью проводила свои перерывы на работе, в том числе, и обеденные, вместе с Аникой. В нашей компании её любили все, и недостатка в общении она не испытывала. В то же время, мне нравилось то, что она не была чрезмерно общительной. Она просто была обычным человеком, как ни странно звучит, но именно в этом было её главное достоинство. Она говорила не много и не мало, никогда не совала нос в чужие дела, понимала конфиденциальность юридической тайны и варила просто отменный кофе. Разве так много нужно, чтобы быть нормальным человеком?

Едва я расслабилась в кресле, приготовившись вести одну из наших размеренных бесед, как в дверь снова позвонили. Это была Лена, я и не думала, что она так придёт быстро. Ленка, как и я, работала юристом. Мы пришли в компанию практически в одно время, что, наверное, нас и сблизило. Ведь войти в уже устоявшийся коллектив не всегда просто, и изначально наше общение с ней строилось именно на этом. Но позже мы прониклись друг к другу ближе. Лена покорила моё сердце, когда я гуляла с ней и её ребёнком, которого она катила в коляске. Она напевала мелодичным грудным голосом: «Ла-ла-ла-ла-ла-ла… Вертится быстрей Земля…» и медленно катила перед собой коляску. Это был тёплый летний вечер, который неожиданно сменился бурей. Небо покрыли чёрные тучи, а местами песок кружило порывами ветра. Ленка едва заметно ускорила шаг, но её голос не дрогнул, она всё также размеренно продолжала петь. Это пение навевало на меня какую-то безмятежность: я снова чувствовала себя маленькой девочкой, прыгающей на железной пружинистой кровати, которая стояла у бабушки в палисаднике и служила мне батутом. Я выросла в жёсткие девяностые годы, когда даже батут был металлическим. Вспомнив об этом, я словно почувствовала, как засовываю ладонь в большой пыльный мешок из грубой ткани, до середины наполненный кедровыми орехами. Они были собраны моим дедушкой и стояли в тёмном чулане, где всё пропахло старыми вещами. В этот момент, когда я запускала туда руку и брала горсть орех, несмотря на свой страх перед этим тёмным загадочным местом, я знала, что всё точно будет хорошо. Присутствие Лены часто дарило мне похожее ощущение детства и безмятежности. Она часто надевала на работу брюки из лёгкой летящей ткани, и каждый раз, когда они колыхались на ветру, я вспоминала тот вечер, и приятные мурашки пробегали по моему телу.

Ленка поставила свой яркий зонт в прихожей и тоже присоединилась к нам в гостиной.

Я рассказала девчонкам о своём странном разговоре с Сашкой.

– Может быть, он пошутил? – с надеждой произнесла Аника, облизав губы, на которых появилась едва заметная вишнёвая каёмка от вина.

– У меня были такие же мысли, – ответила я, – тем более, что наше общение носило, в основном, шуточный характер. Но его тон был достаточно серьёзным, когда он мне это объяснял. К тому же, в каждой шутке, как мы знаем… – я немного задумалась, прокатывая вино по стенкам бокала, и продолжила, – и дело в том, что Сашка – не первый, от кого я это слышу. От многих мужчин, именно мужчин, я уже слышала подобное. У вас есть какие-то объяснения этому?

Девчонки задумались. Вряд ли у кого-то в голове был готовый ответ на такой вопрос.

– Наверное, мужчины думают, что если ты им улыбаешься, то хочешь переспать? Помните, такая тема поднималась в сериале «Друзья»? – напомнила Лена, и я начала припоминать этот эпизод, – это глупо, но в этом и правда что-то есть. А как для тебя выглядит замужняя женщина?

– Понимаешь, в том-то и дело, что я не могу ответить на этот вопрос. Вот представьте: идёт по улице женщина. По каким признакам вы решите замужем она или нет? Кольцо? Но замужняя может не носить кольца, как я, или незамужняя может носить кольцо на безымянном пальце, просто потому что ей так хочется. По каким признакам я должна делать такой вывод? По модели шляпки? По цвету волос? Ну нет такого признака! И быть не может!

– И всё-таки, я считаю, что какие-то признаки есть. Ну… она не ищет знакомств.

– Незамужняя женщина тоже может не искать знакомств! Может быть она социофоб, который вообще не любит разговаривать! – я сама не заметила, как перешла на повышенный тон, видимо, эта тема уж очень меня тронула, – хорошо, а как ты понимаешь, что она ищет знакомства?!

Ленка пожала плечами:

– Определённый взгляд, улыбка, опять же…

– Стоп, Лен, только не говори мне, что ты тоже считаешь улыбку показателем холостой жизни?!..

– Не знаю, у меня она в браке исчезла, – ответила подруга и слегка передёрнула плечами.

– Я тебе сочувствую, дорогая, – включилась Аника, – мне правда больно слышать, что улыбка – признак холостой жизни. Я продолжаю улыбаться и в браке. И считаю, что если улыбка исчезает, то что-то не так с самим браком. Это звоночек, понимаешь?

– Наверное, – отмахнулась Ленка, – давайте сменим тему, – вдруг предложила она. Мне показалось, что замечание Аники ей неприятно и рассуждать об этом она не желает.

– Как вам вино? – участливо поинтересовалась я.

Девчонки одобрительно кивнули.

– Прекрасное, – ответила Лена, – это из того винтажного магазинчика?

– Угу, – радостно улыбнулась я, в тайне гордясь, что моё винное чутьё меня не подвело.

– Ты давно замужем? – неожиданно спросила Ленка, обращаясь ко мне, – мы как-то никогда не говорили на эту тему, – всё-таки она не желала совсем уходить от темы брака.

– Три года, – ответила я.

– А ты? – спросила она у Аники.

– Семь.

– Ого! – сказала Ленка, уважительно поджимая губы, – и вы счастливы? Только давайте честно!

– Тогда я ещё подолью вина, потому что разговор предстоит непростой, – с энтузиазмом ответила я и разлила всем то, что осталось в бутылке.

– Смотря, что ты подразумеваешь под счастьем, – уклончиво ответила Аника и была права.

– Согласна, – поддержала я её, – понятие слишком неоднозначное, чтобы давать на него простой однозначный ответ «да» или «нет». В браке, как и во всём остальном в жизни, есть свои плюсы и минусы. В моей холостой жизни тоже были свои плюсы и минусы. Как их можно сравнивать? Это два совершенно разных периода. Просто один из них плавно перетёк в другой. Хотя, в моём случае, отнюдь не плавно.

– А как вы поженились? – спросила Ленка, – ты нам никогда не рассказывала.

Я закатила глаза кверху, пытаясь сформулировать в своей голове, как вообще можно ответить на этот вопрос.

– Ну-у, это долгая история…

– Рассказывай! Мы же никуда не торопимся, – Аника подалась вперёд, пытаясь немного раззадорить меня, хотя за неё это уже сделало вино в моём бокале.

– Просто я даже не знаю с чего начать….

– Ну, уж с чего-нибудь начни! Расскажи всё, что считаешь нужным. А мы с удовольствием послушаем!

Я ухмыльнулась, пытаясь составить в голове примерный план своего рассказа, и сделала ещё глоток.

– Хорошо, – сказала я девчонкам с самым серьёзным видом, поставив бокал вина на столик и уперев пальцы ног в пол, – но у меня есть условие…

Они молча кивнули, явно заинтересованные моей интригой.

– Вы слушайте историю до конца, не задавая никаких вопросов, а я, в свою очередь, обещаю, что вам будет интересно.

– Идёт! – сказала Аника, и мы все стукнулись бокалами, заключив сделку.