Глава 2

Марина 

Перед глазами стояла полнейшая тьма. Казалось, что распахну веки и окажусь дома, в своей кровати, накрытая старым пуховым одеялом. Что не было никакого дурацкого предложения работы, перелета в Македонию и бандитов, которые выволокли меня из машины и избили.

Я поняла, что все еще жива, когда сквозь пелену ощутила прикосновение к лицу. Нечто холодное и влажное легло на висок. С трудом приоткрыв свинцовые веки, я старалась приглядеться, да только изображение расплывалось пятнами. Я закатила глаза, прекратив попытки рассмотреть комнату.

Как же болит голова! Будто тысячи маленьких раскаленных иголок одновременно вонзаются в виски…

В какой-то момент боль стала совсем невыносимой. Я распахнула глаза, подорвалась и села на то, на чем лежала. Осмотрелась.

Это было небольшое темное помещение с голыми потрескавшимися стенами, когда-то выкрашенными желтовато-коричневой краской, от которой почти ничего не осталось. Подо мной скрипнуло деревянное лежбище, накрытое колючим покрывалом. Слева в стене имелась металлическая дверь, а в ней прорезь – видимо, для доставки еды. Все как в тюрьме, какой я ее себе представляла.

Стало жутко, и голова снова закружилась.

Над кроватью висел голый патрон, в котором бледно-желтым горела хлипкая лампочка. Ее света было достаточно лишь для того, чтобы понять, что где – не более.

А на краю постели сидела женщина, держа в руках влажное полотенце. Ей можно было дать лет шестьдесят, но точный возраст я бы не смогла определить.

На полу у ее ног стоял помятый металлический тазик, почти до краев наполненный мутной водой. Незнакомка улыбалась, слегка поджав тонкие обескровленные губы, над которыми виднелись темные «усики». Карие глаза в окружении морщин изучающе смотрели на меня. Когда-то черные, а сейчас почти полностью седые волосы стянуты в низкий хвост, который доходил ей примерно до лопаток. На странной женщине была надета черная кофта с блестящими узорами у воротника и длинная юбка. В целом выглядела гостья довольно скромно. И все бы ничего, да только в ушах сияли серьги с настоящими бриллиантами.

– Все хорошо, милая. Все хорошо, – проворковала она и поинтересовалась: – Как ты себя чувствуешь?

Ее голос, как и взгляд, можно было бы назвать добрым. Но… Я помнила, каким образом попала в этот особняк. Я ведь в нем же – вряд ли меня куда-то увезли. Поэтому вера в чью-то доброту трещала по швам. Но, возможно, я ошибаюсь, и незнакомка поможет?

– Где я? Что происходит? – спросила я, превозмогая боль в челюсти, что возникала при каждом движении.

– Ты у себя дома. Теперь это твой дом. Я позабочусь о тебе, милая девочка, – быстро протараторила она и потянулась ко мне с потертым полотенцем.

Она говорила по-русски с македонским акцентом. И я плохо понимала ее речь. Похоже, старуху английскому никто не учил, но с русскими она знакома не первый день.

Я отдернулась от нее, будто от огня. И моя реакция огорчила женщину. Уголки ее губ опустились, а глаза вдруг стали колючими.

– Почему я здесь? – прохрипела я и вжалась в угол кровати. – Что со мной будет? Мне нужно позвонить!

Подобрав ноги, я обнаружила, что переодета в белую сорочку, достающую примерно до колен, из какого-то хлопчатобумажного материала, довольно неприятно прилегающего к телу и доставляющего дискомфорт.

Я инстинктивно обхватила себя руками и задрожала от ужаса. Меня буквально парализовало холодом страха, который пробрался под ночнушку. По телу побежали мурашки, и оно покрылось «гусиной кожей». Мои длинные светлые волосы спутались в неровные локоны и грязными сосульками падали на плечи и спину. Ребра справа невыносимо болели – именно туда пару раз ударил лысый мудак. На мне точно есть синяки. Хорошо, что я не вижу свое лицо – наверняка оно выглядит жутко. Распухшая губа болела, а левый глаз я не могла до конца открыть, словно что-то мешало.

Женщина тяжело вздохнула, как будто такие несчастные, как я, уже были ей знакомы. Она опустила полотенце в таз, отжала и придвинулась ко мне. Едва коснулась ранки в уголке губ, и я вздрогнула, чем снова вызвала улыбку женщины. Вот только мне было совсем не весело.

– Не бойся, я просто хочу помочь тебе. – Она игнорировала мои вопросы, но при этом явно хотела успокоить.

Конечно, она не вела себя мерзко, как те мудаки, что вытащили меня из машины. Почему-то казалось, что этой женщине можно довериться. Наверное, она тоже жертва обстоятельств и поможет обратиться в правоохранительные органы, чтобы завить на группировку, которая обманом похищает девушек из разных стран и…

Что «и», я пока не знала. Неясно, зачем я здесь.

– Пожалуйста, – поймала я ладонь женщины у своего лица и крепко сжала обеими руками, – помогите мне! Я должна выбраться отсюда. Меня похитили!

Я молила незнакомку о помощи, все крепче сжимая кисть, подносила ее руку к губам, будто это помогло бы достучаться. Слезы непроизвольно катились из опухших глаз по щекам, капая на край задравшейся сорочки.

– …Прошу, – взмолилась совсем тихо, и голос задрожал от волнения и страха.

– Прости, дорогая, – отозвалась вдруг женщина грустным тоном, – но это невозможно. Как я сказала раньше, теперь это твой дом. Меня зовут Ардит, и я здесь тоже живу. Твое имя я уже знаю.

Она встала на ноги, высвобождая свою руку из моей, как мне казалось, сильной хватки. Подняла с пола таз, вода в котором качнулась и частично вылилась на бетонный пол, образовав на нем лужу.

– Скоро тебя осмотрят, а потом познакомишься с другими девочками. Уверена, что со временем тебе у нас понравится, – подытожила Ардит и, развернувшись на пятках, подошла к двери.

Она трижды постучала, и ей открыли. За дверью я увидела недовольное лицо рыжего усатого амбала. Он хищно улыбнулся, выпуская женщину, после чего я осталась одна.

Я еще раз огляделась, судорожно хватая ртом воздух, будто бы кислород заканчивался. К горлу подступала тошнота. Я обнимала себя руками и рыдала. Час или больше – не знаю. Я никогда в жизни так не плакала, даже когда бабушка умерла, держалась. А тут прямо поток лился из глаз, будто слезы копились годами.

Уснуть не получилось, хотя я и правда пыталась. Но шаги и голоса, раздающиеся из-за двери, снова и снова говорили о том, в какой заднице я очутилась. Как только вспоминала ту девушку, Светлану, которую встретила у стен офиса в Москве, внутри закипала ярость, и я была готова взорваться.

Почему… почему я поверила ей на слово?! Наивная девчонка из провинции! Наверное, это мой зашкаливший оптимизм мешал мыслить здраво. И что теперь осталось от того оптимизма? Лишь капля, которая все еще надеялась на чудесное спасение. Вот только чудес не бывает.

Я все же заставила себя подняться. Попила теплой противной воды, банку с которой оставила около кровати Ардит – я ее сразу и не заметила. В углу комнаты нашла ведро, из которого пахло мочой, но терпеть больше не могла…

Через какое-то время послышались приближающиеся шаги, а затем раздался и голос:

– Надо отвести ее к Мэдоку.

– Прямо сейчас? – Тон рыжего мудака, что разбил мой телефон, я узнала сразу, а вот голос подошедшего был нов.

– Потеряем время – будет меньше шансов выгодно продать ее, сам понимаешь. Райен уже запланировал аукцион на конец месяца.

На конец какого еще месяца?! Сейчас только начало октября! Что я буду здесь делать столько времени? Какой еще аукцион? И о каком Мэдоке речь? До этого я слышала лишь одно имя – Райен. И вот оно снова прозвучало в разговоре.

Как я поняла, этот самый Райен здесь главный. Именно он заправляет бандитами и местом, в которое я угодила.

Осознание того, что меня сейчас выведут из комнаты, заставило снова вжаться в стену. Будто это помогло бы стать невидимой для чужих глаз. Но увы, никаких шансов спастись пока не было.

Со скрипом отворилась дверь. В помещение вошел незнакомый прежде мужчина. Он выглядел чуть добродушнее встретивших меня придурков, в сравнении с ними так прямо «ангелом во плоти». Высокий, худощавый. С темно-русыми волосами и карими глазами.

В его взгляде читалось только холодное безразличие, будто бы я вовсе не являлась человеком. Лишь пустым местом. Или вещью.

Он приблизился и вытянул руку, желая схватить меня за запястье, словно ловил дикую зверушку. Я отпрыгнула в другой угол комнаты, будто это могло бы спасти. Но мужчина лишь улыбнулся и снова двинулся навстречу. Я выждала секунду и, пока не оказалась в лапах очередного мерзавца, проскочила между его ног и рывком бросилась к двери. Хотела выбежать, да только путь преградил рыжий, о присутствии которого в тот момент я напрочь забыла.

– А она мне нравится, – послышался сзади голос того, кто ловил меня по комнате. Мужчина подошел, сжал мои запястья и завел их за спину, плотно, почти до боли стянув их веревкой. – Строптивая. Уверен, в постели она самый сок.

Он склонился к моему уху, тяжело дыша, и я услышала запах табака. Тип медленно провел языком по шее, оставляя влажный след, на мгновение задержался на пульсирующей жилке, и меня передернуло от отвращения.

– Может, после осмотра мы с тобой еще развлечемся, – заявил он.

От этих слов весь его безразлично-добродушный вид показался маской. Похоже, что все здесь носят маски, не снимая. Никому нельзя доверять. Но и покорно ожидать участи, которую за меня предрешили эти уроды, не хотелось.

– Не заигрывайся, Кайл. Веди ее, куда надо. После ударов Лукаса на ней и так живого места не осталось. Не представляю, сколько времени понадобится Ардит, чтобы подлатать ее до конца месяца и привести в товарный вид, – скривился рыжий, закрывая за нами дверь.

Я покорно шлепала босыми ногами по холодному полу. Несмотря на то, что внешне особняк выглядел роскошно, в этой его части лет сто точно никто не делал ремонта.

Мужчины вели меня по длинному темному коридору без единого окна. Закралось чувство, что сейчас мы находились под землей. Даже запах сырости наводил на эту мысль. Где-то капала вода, будто подтекала труба. Сконцентрировавшись на этом звуке, я замедлилась, но Кайл резко подтолкнул в спину. Повернув голову, я метнула в сопровождающего гневный взгляд.

– Иди уже! – нервно сказал он, еще раз пихнув.

В конце коридора виднелась белая деревянная дверь. Наверное, за ней и находился тот самый таинственный Мэдок. Кайл открыл ее и втолкнул меня внутрь, прикрыв дверь.

Я замерла, осмотрелась и заметила допотопное гинекологическое кресло, рядом с которым стояли двое крепких мужчин в черных костюмах. В углу в ящике белого комода рылся еще один, чуть постарше других, облаченный в медицинский халат. Но и этот докторишка мне тоже не нравился. Мне вообще ничего здесь не нравилось. Я не должна тут находиться!

Я резко развернулась, ухватилась за ручку и дернула что было сил, но дверь оказалась закрыта. Я заколотила по выкрашенному в белый дереву и громко завыла от бессилия. Колени подгибались, и я едва удерживала собственный вес на ногах.

Меня подхватили сразу с двух сторон. Я несколько раз дернулась, стараясь высвободиться. Болтала ногами в воздухе, пыталась пнуть мудаков, сыпалась всевозможными проклятиями на русском, пока меня усаживали в кресло и скрепляли руки и ноги кожаными ремнями.

Плач превратился в настоящий рев. Я выла так, что услышь кто меня, наверное, решил бы, что где-то убивают собаку. Я захлебывалась слезами, подергивала связанными руками, будто это могло помочь освободиться. Изворачивалась прямо в кресле, словно в меня вселился демон.

Мужчина в халате не обращал на мои извороты никакого внимания – лишь приказал амбалам держать меня покрепче, сам же склонился между моих раздвинутых ног и задрал сорочку. Я ощутила противное прикосновение холодного металла к интимному месту и взвыла еще громче.

– Нет! Не трогайте! Только не это! Отпустите меня! – молила отчаянно, но всем было наплевать.

Металл вдруг исчез, а его заменили пальцы в перчатках. Я уже не понимала, что докторишка делает со мной, стиснула зубы до скрежета.

Мэдок промычал что-то себе под нос на македонском и довольно закивал. Затем занес данные в бумагу, которая лежала на маленьком металлическом столике. Я проследила за его действиями сквозь пелену слез.

– Прошу, не надо, – прошептала трясущимися губами, уже не понимая, что от меня хотят.

– Девочка, ты не первая, кто здесь оказался, и далеко не последняя, – вдруг отреагировал на меня местный «гинеколог». – Уж можешь поверить, что тебе никто не поможет. А сейчас потерпи, будет немного неприятно.

В следующее мгновение я почувствовала, как в меня вошло что-то скользкое, и выгнулась от непонятного ощущения настолько, насколько возможно. Пыталась свести колени, но ремни не давали мне это осуществить, крепко удерживая на месте.

– Что вы делаете со мной? – пролепетала я.

– Всего лишь спринцевание. Я не могу быть уверен, что ты ничем не больна, хоть ты и оказалась девственницей. А так мы избавимся от нужды сдавать анализы.

Неожиданно Мэдок вытащил из меня ту штуку. Я взвизгнула и заметила в руке «гинеколога» катетер – он оказался маленьким, а столько неприятных ощущений причинил. Вероятно, потому, что мужчина особо не церемонился.

В следующее мгновение он стащил с рук перчатки и выпрямился.

– Можете уводить ее к Ромэлю. Он закончит тестирование.

Тестирование? Какое, блять, еще тестирование?!

Я метнула безумный взгляд на Мэдока и вдруг поняла, что все ремни расстегнуты. Но расслабиться мои конвоиры не дали. Подхватили под руки и потащили прочь из кабинета. Сил на новую порцию истерики не осталось, как и на попытки вырваться. Я просто обмякла, пока меня вели в сторону другой двери, уже окрашенной не в белый, а в коричневый цвет. Она находилась в противоположном конце коридора, где почему-то не было освещения. Лишь тонкая полоска света в самом низу. Казалось, словно там логово дьявола, и обратного пути уже не будет.

Через минуту я лежала пристегнутая к прохладной кушетке. Очередной «медицинский» кабинет сильно отличался от того, где восседал «гинеколог». Но рассматривать обстановку сил не было, а голова кружилась от переизбытка эмоций и страха.

– Мне сказали, ты еще девственница, поэтому проверять реакцию твоего организма вагинально не будем, – сухо заявил мужчина, которого, по-видимому, и звали Ромэлем.

Он говорил так, будто одновременно и предупреждал, и ставил перед фактом некой неизбежности. Или, может, просто беседовал сам с собой?

Сил на сопротивление почти не оставалось. Да и что я могла сделать, когда ноги были растянуты в стороны ремнями, которые больно впивались в лодыжки, а руки отведены назад и сцеплены вместе? Я только тихо всхлипнула, почувствовав на половых губах чужие руки.

Что за мрази?! Мало им того, что со мной уже сделали, так продолжают издеваться.

– Давай, Ромэль, покажи сучке, где ее место, – донесся голос одного из тех, кто меня привел.

– Не лезь не в свое дело. Сейчас я сам разберусь, – глухо отозвался Ромэль.

– Эта русская красивая. Может я тебя заменю сегодня? Раз она девочка, я просто трахну ее в задницу.

– Пошел нахуй отсюда, – повысил голос Ромэль. – Никто из вас ее трахать не будет.