А вот Рыска не понимала мужского обычая молча топить беды в кружке. Женщины, напротив, предпочитают о них говорить, и чем больше, тем лучше. Есть, конечно, опасность еще сильнее растравить душу, но иногда и просвет появляется.
Кормильня называлась «Очаг». На искусно вырезанной из дерева вывеске два зайца с радостными мордами поддерживали блюдо, на котором лежала запеченная тушка третьего. Видно, это был их кровный враг.
Чтобы до того владеть телом и любым попавшим в руки предметом, нужно начать тренироваться раньше, чем ходить. Саврянин сражался так естественно, как дышал, замечая и мигом используя малейший промах противника.
– Т-ты… – Жар с трудом поднялся на четвереньки, чувствуя себя вылезающим из могилы беспокойником. Ухватился за что-то в поисках опоры, потом осознал, что это упертое в землю косовище, влажное на ощупь, и отдернул руку, словно ожегшись. – К-к-косарь, м-м-мать твою…
– Может, тебе еще весь лес вырубить, доказывая, что топором я тоже работать умею?
– А откуда, интересно? Ты ж у нас благородненький, ручки холеные должны быть…
– Благородство, – Альк перехватил косу за середину косовища, – в голове, а не в руках. Господин должен уметь все, что и его холопы, и даже лучше их.
– Слушай, девка, – недовольно обернулся саврянин. – Ты так и собираешься всю жизнь соломку подстилать?
– Если знать, что там камни, – то почему бы нет? – возразил за подругу вор.
– Да потому что камни – везде! Увернешься от одного – по другому размажет.
А чего вы мокрые-то такие? – с легким изумлением спросил он, спустившись по ступенькам и только сейчас заметив плачевное состояние одежды Алька и Жара. – Дождя же вроде не было.
– Вспотели, – не удержался, съязвил вор.
Путник поглядел на них с удвоенным интересом:
– Чем же для этого надо было заниматься, да еще на пару?
– Кры-ы-ысы!
– И что с того? Отвыкла за три дня?
– Их много, и я с ними незнакома!
– Надо же, нашлась дама из высшего света, – ухмыльнулся саврянин. – Что, представить вас друг другу по дворцовому этикету?