Они расположились в самом углу, подальше от основной публики. Разговаривали обо всем, начиная от воспоминаний детства и кончая глубокими и философскими о смысле жизни. Так невзначай Кевин узнал, что Мила совсем недавно пережила развод. По погрустневшим глазам понял, что это ей далось нелегко.

– А ведь вы не одна в таком положении, Мила, – он положил свою руку на руку девушки. – Я ведь тоже только-только расстался со своей женой.

– Может быть, вы ещё сможете помириться? – улыбка девушки светилась добротой.

– Да нет. Именно поэтому я здесь. Не могу находиться так близко к ней. Слишком больно. Мы с ней прожили тридцать лет, достаточно долгий срок. Я очень любил Айрин и старался исполнить любой ее каприз.

– Прекрасно понимаю вас, мистер Вилсон.

– Шш, называй меня просто Кевин. Коли я откровенничаю с тобой, то и зови меня проще.

Мила понимающе улыбнулась.

– А меня бросил муж. Просто вот пришёл домой и сказал, что я ему надоела. Что я некрасивая и он от меня устал.

– Некрасивая? – Мужчина взмахнул руками. – Да как он мог такое о вас сказать?! Нет, Мила, он просто уходя хотел сделать гадость – понизить вам самооценку. Думаю, что у него это получилось.

Девушка пожала плечами.

– Я та, кто я есть. Обыкновенная девушка.

– Обыкновенных людей не бывает, моя дорогая. Каждый человек уникален. Вот вы – видно, что образованная, умная, можете достичь гораздо большего, но тем не менее скрываетесь под личиной простушки, которую любой может обидеть.

– Ну не так-то просто меня обидеть… – попыталась возразить Мила.

Кевин рассмеялся.

– Уже обидели. Ваш бывший муж. Ваша самооценка снизилась, глаза как у затравленного зверька. Именно поэтому с вами по-хамски разговаривает и Лана, и другие. Даже наш компьютерный гений посмел смотреть на вас, как будто вы ему что-то задолжали.

– Ну а что же мне делать?

– Брать свою судьбу в руки. Никто это за вас, Мила, не сделает. – Кевин на некоторое время замолчал, доедая кусок свиной отбивной. – Я был в ситуации не лучше вашей. Меня подставили, и мне никто не верил, что я не изменял жене. С тех пор даже родной сын через силу разговаривает со мной. Мне по-прежнему больно, но об этом никто не знает – теперь только вы. Разве у меня на лице написано, что я неудачник?

Девушка возмутилась:

– Ну какой же вы неудачник?! Вы совершенно на него не похожи.

Кевин с грустью улыбнулся.

– Я научился скрываться под маской счастливого человека. Я решительный, жёсткий бизнесмен. Все свои проблемы я решаю сам, мои нервы, как стальные канаты.

Мила рассмеялась.

– Да ну вас…

Они ещё долго сидели, даже после того как был съеден десерт и выпит кофе, все продолжали разговаривать. Ему было легко с этой девушкой. Вот так же когда-то он наставлял свою сестру – такую же красивую и слегка наивную. Мужчина посмотрел на часы:

– Ну что ж пора заканчивать нашу восхитительную прогулку, а иначе вы завтра точно не сможете прийти на работу вовремя.

Расплатившись, они поднялись и вышли на улицу. Мила слегка поежилась от прохладного ветерка. Была только середина апреля, воздух прогревался только днём, а к ночи вновь становилось зябко и промозгло.

Кевин посадил Милу в такси, расплатился с водителем, а сам ещё немного прошёлся по улице. За этот вечер он много узнал о девушке. Неожиданностью стало, что с ее образованием она могла бы сделать прекрасную карьеру.

* * *

Над головой что-то звякало, Марк поморщился, сунул голову под подушку, но звук не умолкал. Он протянул руку вбок, наткнулся на что-то мягкое и, наконец, продрал глаза. Телефон валялся на тумбочке, трезвонил и вибрировал. Рядом с Марком кто-то лежал. Черт, отвратительное утро. Хуже всего, когда несфокусированным взглядом упираешься в затылок бабы, лежащей рядом с тобой, и не можешь вспомнить ни ее имя, ни как она вообще здесь оказалась.

Телефон всё-таки умолк.

Марк спустил ноги с кровати. Голова, словно чугунный горшок. Хорошо же они вчера наотмечались с мужиками. Хм, мальчишник…

Уже когда стоял под душем, воспоминания начали одно за другим просачиваться в его голову. Лукас, его лучший друг, неожиданно решил связать себя узами брака. В это было сложно поверить – друг едва ли не больший бабник, чем сам Марк. Весь вчерашний вечер зависали в одном из самых крутых клубов, потратили кучу денег на стриптизёрш, бухло и, похоже, умудрились заказать проституток.

Марк тщательно намылил тело – отмыться бы. Хорошо, что мозг не отказал ему окончательно, и он всё-таки воспользовался презервативом – заметил на полу использованную резинку. Теперь бы ещё поскорее избавиться от ночной гостьи. Прохладный душ освежил, но не принёс нужного облегчения – голова трещала. Его мама давно бы уже принесла чудесное лекарство – огуречный рассол. Марк улыбнулся при этих воспоминаниях. Как она там? Последний раз, разговаривая с ней по телефону, узнал, что дело о разводе находится в стадии завершения. Надо бы слетать в Калгари и, наконец, встретиться с маменькиным женихом, посмотреть, что это за тип.

Марк, обернув бёдра полотенцем, вышел из ванной. Лежавшая в постели девица зашевелилась, приподняла взлохмаченную голову. «Ничего такая», – отметил про себя мужчина.

– Принеси воды, – попросила она сиплым голосом.

Видать, вчерашней ночью тоже была хороша. Молодой человек протянул ей стакан, стоявший на прикроватной тумбе, а сам поднял с пола джинсы и принялся копаться в карманах.

– Сколько я тебе должен? – вынув кошелёк, заглянул внутрь.

– За что?

– Ну… за это… – указал на кровать.

Девушка окончательно пробудилась, тряхнула головой. Щеки ее заалели.

– Марк, ты с ума сошёл?

Марк. Она знает его имя. Да кто она, черт побери?

– Извини… – смущенно отвернулся, но все-таки ещё раз решил запустить пробный шар: – Ты уверена, что я тебе ничего не должен?

Девица вскочила, возмущённо рявкнула:

– Как же не должен?! Я жду извинений.

А она ничего такая. Взгляд Марка застыл на ее стройных загорелых ножках и темном треугольнике между ними. Если б не его похмелье…

– Извинений? – он нахмурился, не понимая.

Может, он не смог вчера…

– Дурак ты и засранец. Я тебе не какая-нибудь шлюха. А-а, ты, наверное, ничего не помнишь, да? Меня зовут Андреа Пуш.

Фак! Андреа Пуш! Дочка одного из основных инвесторов. Как она вообще оказалась в его постели? И что, они трахались?

Марк опустился на край кровать, ладонью провёл по лицу.

– Слушай, я правда ничего не помню…

– Зато помню я.

Марку давно не было так плохо. Во рту – словно десятки котов всю ночь оставляли метки, голова трещала, как не настроенное радио, да ещё эта деваха явно хотела от него что-то.

– Я надеюсь, что ты осталась довольна.

– Хм, была. До того как ты назвал меня шлюхой.

– Ну правда, Энди, я не хотел… Вчера нализались в хлам.

– Ладно, иди, готовь нам кофе, я в душ.

Девушка схватила его махровый халат и скрылась за дверью ванной.

Пока Марк трясущимися руками насыпал кофе в кофеварку, слышал, как девица что-то напевала за стеной.

Он успел выпить две чашки, прежде чем Андреа, уже заметно посвежевшая и с расчесанными до блеска волосами, появилась в кухне.

Кофе здорово помог – во всяком случае, ум чуть прояснился. Глядя на девушку, понял, почему она оказалась в его постели. Красивая. Чёрные волосы крупными кольцами стекали по плечам, глаза тёмные, как семидесятипроцентный шоколад. Взгляд скользнул чуть ниже, залипая на высокой груди. Ноги и то, что выше, он уже видел.

– Значит, ты ничего не помнишь? – Он покачал головой. – Ты веселился со своими дружками, пили все подряд и готовы были оттрахать каждую проходящую мимо юбку. Я приехала с отцом – он хотел показать, куда вкладывает свои деньги. Так вот, думаю, после сегодняшней ночи он будет инвестировать средства именно в этот клуб. – Марк вопросительно приподнял бровь. – Да, ты правильно понял – в этот, а не в твои ширпотребы.

Ох, она разозлила его! Сучка! Наверное, он вчера кончил до того, как это сделала она.

Поднялся:

– Ты все сказала?

Андреа расхохоталась, выплеснула кофе в раковину.

– Ненавижу дешевый кофе. Мерзость.

– Пошла вон отсюда.

– А знаешь, ты не менее шлюха, чем я. Трахаешь всех подряд, без разбору. Как на автомате. – Она прошла в холл, достала помаду из своей сумочки, валявшейся на полу, и, мазнув чуть по губам, что-то написала на зеркале. – Прощай.

Марк сидел в оцепенении ещё какое-то время, затем встал и подошел к зеркалу. «Fuck you, asshole” – гласила ярко-красная надпись. Да, день не задался. Вернувшись в спальню, взял телефон и, посмотрев на дисплей, выругался – несколько пропущенных звонков от Роберта Пуша.

Пожалуй, ещё одна чашка кофе ему явно не помешает, и покрепче. Бобби Пуш – акула, лихо крутит миллионами как легального бизнеса, так и криминальных авторитетов, с которыми он на достаточно короткой ноге. В сущности, если бы не он, то Марку и его партнерам не удалось бы открыть ни одного увеселительного заведения на восточном побережье Канады.

Пуш казался весёлым и лёгким человеком, душкой, но за несколько лет Марк досконально изучил этого человека. Видел, как одним движением пальца тот мог разделаться с любым зарвавшимся бизнесменом. Сейчас зарвался Марк.

Бобби души не чаял в своей дочери. Он воспитал ее сам, без матери – та умерла во время родов. Всю жизнь сдувал с неё пушинки, трясся над ней, даже заставил учиться здесь, в Торонто, лишь бы не отпускать далеко от себя. Марк в последнее время часто пересекался с дочерью Роберта Пуша – тот взял ее в бизнес, чтобы дочурка не скучала. Хотя Марку это было непонятно – таким красоткам скучать некогда: спа-салоны, персональные тренеры, яхты, клубы, а уж если совсем невмоготу, то жаркий секс и кокс в придачу.

Конечно, молодого человека время от времени посещала мысль, что неплохо бы приударить за Андреа, но он отгонял ее куда подальше. Ещё не хватало попасться ее папочке под горячую руку. И вот, похоже, всё-таки влип.

* * *

Я только закончила телефонный разговор с одним из клиентов, как увидела Лану, входившую в офис. Она с недовольным видом сразу направилась ко мне – казалось, вот-вот зашипит змеей. Личная помощница Кевина придиралась к каждой мелочи, к каждому моему слову в независимости права я была или нет. Ещё пару недель назад я бы краснела и бледнела, испуганно прятала глаза, но сейчас вдруг почувствовала в себе позыв к сопротивлению. Больше не хотела чувствовать себя девочкой для битья. Наверное, то, что мой босс старательно внушал, что я достойна лучшего, заставило, наконец, поверить в себя.

Для себя уже решила, что не хочу больше терпеть издёвки и насмешки от некоторых членов нашего коллектива, только ещё не знала, как довести это до их сведения.

– С кем ты только что болтала по телефону?

– С Леонтьевым Игорем Дмитриевичем. И не болтала, а разговаривала.

– Ха, тогда в следующий раз, когда будешь с ним разговаривать, уж пожалуйста не так фривольно.

– Как? – я, наверное, ослышалась.

– По телефону он все равно не видит твоих кокетливых взглядов. Достаточно, что ты и так к шефу клеишься. – Я почувствовала, как краска, замешанная на гневе и смущении, заливает моё лицо. Как назло, все колкие возражение, готовые выпрыгнуть ещё минуту назад, со свистом улетели из головы. А в глазах начало жечь от предательских слез. Лана, увидев такое, ещё пуще разошлась: – Думаешь, ты ему нужна нищебродка? Ишь, жопой крутит, умная какая. Решила сразу с денежного мешка начать? Что-то Пашка тебя не очень привлекает.

– Какой ещё Пашка? – пробормотала я, глотая слезы.

Лана только хмыкнула и, бросив недовольный взгляд на приоткрытую дверь, подхватила папки, лежавшие на моем столе, и прошла к шефу в кабинет.

– Кофе, и покрепче. Через пять минут.

Я осталась сидеть, снова униженная, совершенно забыв про всё на свете и только думая, как бы Кевин не увидел меня в таком состоянии. Я не оправдала его надежд, и то, что он мне постоянно внушал про чувство собственного достоинства, оказалось туфтой. Я и впрямь тряпка. Сначала о меня вытирал ноги муж, а теперь и вовсе все подряд. Краем глаза я видела, как сбоку от меня перешёптываются и переглядываются тетки – наверняка шушукаются обо мне. За спиной раздались шаги.

– Ку-ку, не забудь про кофе, – насмешливый голос айтишника. – И мне. Со сливками и сладкий. Люблю все сладенькое.

Я резко дёрнулась, поднимаясь. Зачем-то сунула руки в карманы. Да, решила, работаю здесь последний день. Лучше и впрямь, устроюсь куда-нибудь попроще, туда, где не с кем разговаривать.

Направилась в свой уголок, где стояли кофеварка и чайник. Здесь я предоставлена сама себе и могла отдаться во власть захвативших меня эмоций. Хотя бы справиться с душившими слезами, привести лицо в порядок и снова натянуть на него дежурную улыбку.

Позади хлопнула дверь, и я ещё больше втянула голову в плечи. Пришёл шеф. Слышала, как он приветствовал коллектив, отпустил какую-то шутку, сделал комплимент бухгалтеру…

– Что-то не чувствую привычного аромата кофе… – Вот и всё! Шаги Кевина направлялись к моему закутку. Я не успела. Ни сварить кофе, ни привести себя в должный вид. – Мила? – он стоял за спиной, а я боялась повернуться. – Что это вы тут стоите в темноте? – Щелчок выключателя. Напряженная тишина позади заставила обернуться.

– Та-ак… В чем дело? Кто это с утра успел тебе настроение подпортить?

Я шмыгнула носом.

– Никто. Просто грустно.

– Ай-яй-яй, – он покачал головой. Взяв меня за подбородок, заставил посмотреть ему в лицо. – Ненавижу, когда врут. Рассказывай.

– Нет.

Кевин вздохнул:

– Коли ты так упрямо не хочешь мне ничего говорить, то я предполагаю, что это опять она, – мужчина кивнул в сторону двери. – Мне не по нраву, что в нашем коллективе такие разногласия. Я к этому не привык. Придётся мне взять все под особый контроль. Поговорю с Ланой сегодня же.

– Нет, – я схватилась за его рукав, потому как Кевин Вилсон уже собирался выходить, – прошу вас…

Он только сжал губы и упрямо покачал головой.

* * *

Лана сидела за столом в его приемной и что-то писала. Кевин остановился позади, заглядывая через ее плечо.

– О, мистер Вилсон, – девушка вскинулась, лицо осветилось лучезарной улыбкой.

– Доброе утро, – улыбнулся мужчина в ответ. – Что у нас новенького?

– Сегодня встреча в «Транснефть», позже ланч с Владимиром Гороховым.

– И ничего на вечер?

Девушка помотала головой.

– Абсолютно ничего.

– Ну и чудесно. Тогда я хотел бы, чтобы вы задержались ненадолго, мне нужно кое-что с вами обсудить. – Брови девушки удивленно взметнулись вверх, она кивнула, встала из-за стола. – Кстати, я просил вас заняться поисками курсов английского языка ещё несколько недель назад. Есть какой-нибудь результат?

– Простите, мистер Вилсон, наверное, я запамятовала…

– Хм, не ожидал, что у вас, Лана, проблемы с памятью. Я бы хотел, чтобы все сотрудники имели хорошее знание разговорного языка.

– Все?

– Да. Подготовьте список к концу сегодняшнего дня, кто из них нуждается в этом.

– Будет сделано, мистер Вилсон.

* * *

Едва выйдя из кабинета шефа, Лана бросилась к Павлу, который что-то паял в уголке.

– Паш, нет, ты представляешь?!

– Что там у тебя, Светик?

– Кажется, мне готовят замену.

Молодой человек оторвал взгляд от деталей.

– Брось, такого никогда не случится.

– Он хочет отдать эту дуру на курсы языков.

Парень пожал плечами.

– Ну а что здесь такого? Они встречаются, а ведь, кроме всего прочего, ему хочется с ней и поговорить.

Лана наклонилась чуть ближе к Павлу, зашептала:

– Слишком она хитрая и пронырливая. Притворяется этаким ангелочком – краснеет, бледнеет. А сама…

– Да они почти каждый вечер в кафешку напротив заходят, а что уж там после… – усмехнулся парень.

– Слушай, ты же гениальный у нас. Может, ты найдёшь на неё какую-нибудь инфу? Надоела она мне что-то.

– Без проблем. Вот с делами разделаюсь…

Они ещё посмеялись шуткам, и и Лана прошла к своему столу.

– Где мой кофе? – ее руки уперлись в бока. Смерила снисходительным взглядом выскользнувшую из кухонного уголка Милу.

* * *

Он дождался, когда все сотрудники покинут помещение и нажал кнопку селекторной связи:

– Лана, зайдите ко мне.

Меньше чем через минуту дверь офиса отворилась, и девушка в нерешительности остановилась на пороге. Кевин сразу заметил свежую помаду на губах, слой пудры. Готовилась.

– Проходите и садитесь.

Мужчина положил перед ней исписанный мелким почерком лист бумаги.

– Что это? – спросил он.

– Вы же просили список сотрудников… ну, которым надо улучшить знание английского языка.

– У меня, слава богу, с памятью в порядке, в отличие от вас. Здесь не хватает нескольких человек.

– Нескольких?

– Да. Уборщица тоже должна уметь разговаривать со мной. А тем более офис-менеджер. Я здесь, знаете ли, надолго. И я как раз занимаюсь реорганизацией компании. А это, Лана, знаете, что означает? Нет? – Девушка озадаченно смотрела на шефа, на губах застыла улыбка. – Это означает, что я меняю все здесь, в том числе и сотрудников, которые не соответствуют политике компании.

– Вас что-то не устраивает, мистер Вилсон?

– Мне нравится, как выработаете, Лана, и у меня к этому совершенно нет нареканий, но вы должны изменить ваше отношение к некоторым сотрудникам. Не забывайте, что работаете в представительстве канадской компании, а значит, должны подчиняться ее правилам. И самое первое – не дискриминировать сотрудников.

– Не понимаю, о чем вы?

– Мне не нравится ваше отношения к Миле.

– Ах вот оно что!

– Вместо того чтобы помочь девушке в новом коллективе, вы ее изводите своими придирками.

– Это она пожаловалась?

Кевин Вилсон рассмеялся.

– Нет, конечно. Я не слепой. И не дурак.

– Просто эта Мила совершенно никчемная – только и может, что варить кофе и заваривать чай из пакетиков.

– Почему бы вам не помочь ей освоить что-то ещё? Например, то, что делаете вы?

Лана вскочила, ее щеки вспыхнули:

– Вы хотите поставить Милу на мое место?

– Тише, тише, успокойтесь, – мужчина выставил вперёд ладонь. – Никто никого не меняет. Хотя если дальше будет продолжаться в том же духе, то…

– Простите, мистер Вилсон… – девушка тяжело дышала, широко раскрыв глаза.

– Нет, дорогая, не меня просите о прощении. Я желаю, чтобы завтра утром, едва переступите порог этого офиса, вы извинились перед Милой.

– За что? – она поджала губы.

– Вы прекрасно знаете, – он поднялся из-за стола, показывая, что разговор окончен.

* * *

Лизка примчалась сразу, как только я упомянула, что собираюсь написать заявление об увольнении. Глядя на ее решительный вид и пылающий взгляд, не смогла удержаться от смеха – впервые за сегодняшний день.

– Ну что ты ржешь? Дай пройти, – она втолкнула меня в коридор, быстро скинула туфли и направилась к дверям моей комнатушки. – Рассказывай, – подруга уселась на диван, сложила руки на груди.

– Лана. Опять.

Она вздохнула, закатывая глаза.

– Я же говорила тебе – вылей кофе ей на блузку пару раз и всё, она больше не посмеет доставать тебя.

– Я пробовала, честно. Правда, мысленно, – добавила я.

– Если ты немедленно не возьмёшь лошадь судьбы за узду, то так и останешься серой мышью.

– Ну и пусть…

– И не будет у тебя ни мужа, ни детей, ни-че-го. Потому что ты сама не любишь себя.

– Я?

Черт, а ведь и правда. Когда последний раз я хвалила себя, просыпалась счастливая, мечтала о чём-то легком и приятном, а не о том, где раздобыть денег, как не опоздать на работу?

– …и воспоминания надо давным-давно отбросить. Нечего сидеть в болоте прошлого, – гневно продолжала Лизка.

А ведь точно – болото. Почему я в него погружаюсь и даже не делаю попытки вылезти? Ведь всегда верила в то, что человек – хозяин своей судьбы. Решено, с завтрашнего дня возьмусь за самовоспитание с новыми силами.

* * *

– Ну и что теперь делать? – Нэйтан хмуро глядел исподлобья на Марка. Тот развёл руками.

– Да хрен знает, как она вообще попала мне под руку… Не думаю, что я ее заставлял…

– Кстати, – до этого хранивший тишину Дэйв многозначительно поднял указательный палец. – Ее папочка может запросто приписать тебе изнасилование своей ненаглядной дочурки.

Марк залпом осушил стакан виски.

– Сука. Ненавижу ее. Мне пришлось объяснять Бобби, где его дочка провела ночь и что она в целости и сохранности.

– Вряд ли это поможет, Марк. Сам знаешь, старый хрыч тебя не отпустит.

– А может, пригласить ее на ужин, поговорить о том, о сём?

– И попросить прощения… – Нэйтан усмехнулся.

– И попросить прощения, – Марк скривился. – Я уже думал об этом. Как ни противно, но другого выхода из этой ситуации я не вижу.

– Валяй, что ж теперь делать.

Марк взялся за телефон, но Дэйв его остановил:

– Нет, не так. Ты должен прислать письменное приглашение.

– О, господи, я даже не имею понятия, как это делается.