Глава 5. Радужная сторона

– Сегодня проведем второе практическое занятие, – заявила Нани спустя месяц после Ксюшиной неудачи.

– Снова буду учиться управлять тенью? – напряглась Ксюша.

– Лучше! – энтузиазм в голосе Нани заставил меня насторожиться. – Мы отправимся на радужную сторону, первородная тень нам в помощь. Посмотрим, как ты справляешься с контролем, так сказать, в боевых условиях.

– Эй, – вмешалась я, – сбавьте обороты. Мы все помним, чем закончилось прошлое практическое занятие. Не рано для нового?

– Пусть Ксюша сама решает, рано или нет, – сняла с себя ответственность Нани.

Ксюхе не надо было ничего говорить. По ее сияющим глазам было видно, каким будет ответ. Конечно, ей не терпелось поупражняться с тенями и заодно побывать на родной стороне. Я вздохнула. Ох, и угораздило же Ксюху родиться тенеловом! Вечно от этого ребенка сплошные проблемы.

Нани снова запустила генератор в гроте и включила прожектор. Но на этот раз тень создавала доска ростом с человека. Нани воткнула ее в землю и прикопала, чтобы та не упала раньше времени.

Нырять в тень Нани не умела. Она прежде не бывала на радужной стороне, а потому нервничала не меньше Ксюши. Мы с Колей как бывалые ныряльщики в тень разве что не зевали от скуки.

У Нани не было реквизита ныряльщика, чтобы разрезать тень. Осколки цвета валялись у местных под ногами. Любой из них сгодился бы для ныряния. Но никто даже не пытался ими воспользоваться. Это так меня поразило, что я спросила у Нани, в чем причина их бездействия. Почему никто не догадался сбежать из цветоломен через тень?

– Ныряние в тень для самоучки в девяносто процентах случаев оканчивается плохо, – ответила Нани. – Опасность угодить в междусторонье и застрять там навсегда слишком высока.

– Очевидно, страх – воображаемый или реальный – надежнее любых решеток, – сделала вывод Ксюша. – Он так крепко их держит, что они не помышляют о побеге.

Страх мешал Нани нырять в тень или нет, а отдуваться за всех пришлось мне. Ксюше было не до разрезания тени, а Коля потерял свой реквизит – запонку с агатом, сделанную для него Вадимом. Хорошо запонкой никто не мог воспользоваться кроме Коли, так как реквизиты настраиваются на ныряльщиков индивидуально.

Протянув руку, я коснулась тени. Я – живой осколок цвета, а значит разрезать тень для меня плевое дело. Тень задрожала и съежилась от моей близости. Пальцы погрузились в ткань тени, кромсая ее подобно лезвию. Появившийся разрыв сохраняется недолго. Надо успеть нырнуть до того, как он затянется.

Я взяла за руку Колю, он Ксюшу, а она в свою очередь Нани, и вместе мы шагнули в тень, словно окунулись в черные воды. Уши точно ватой забила давящая тишина. Я передвигалась, не думая о том, где вынырнуть. Для упражнения с тенями это неважно.

Представьте мое удивление, когда мы вынырнули не где-нибудь, а напротив нашего с Ксюшей дома. Хорошо еще на улице никого не было, и никто не заметил, как мы появились из тени на заборе.

– Знакомый район, – Коля крутил головой, осматриваясь. – Да это же наши дома! Стоят себе, как ни в чем не бывало.

– Только нас в них нет, – вздохнула сестра.

Была вторая половина дня. Солнце светило нам в затылки. Я с наслаждением вдохнула родной воздух. На нашей стороне даже пахло иначе. Свежее, что ли. Вид красок радовал глаза, и я едва не прослезилась, до того приятно было снова очутиться в цветном мире. И не где-нибудь, а дома!

Рвануть бы к калитке, броситься маме с папой на шею, сжать их в объятиях и никогда не отпускать. Останавливала мысль о том, что они меня не узнают. Что им объятия незнакомой девушки? Нет хуже, чем быть чужой для родных.

В себя меня привел зной. Он горячими пальцами пробрался под одежду. На теневой стороне времен года не существует. Там ни тепло, ни холодно. Ни зима, ни лето, а нечто среднее. На нашей стороне солнце палило вовсю. Лужайки походили на зеленые ковры с рисунком из клумб.

− Жарко, − Коля подул себе на лоб.

− Совсем забыла, как у нас тепло, − я оглядела наши наряды. В штанах и рубахах из грубой ткани мы рисковали спечься на солнце как картошка в мундире.

− Повезло, что мы здесь ненадолго, − обмахивая себя ладонью, сказала Ксюша. − Хотя я бы с радостью осталась навсегда.

– Что дальше? – обратилась я к Нани, но взглянув на нее, поняла, что попала не по адресу.

Внешне это была все еще Нани, но суть изменилась. Место рассудительной женщины средних лет заняла жительница теневой стороны, впервые попавшая в мир красок. Глазами полными детского восторга она осматривалась вокруг. Ее губы двигались, словно она что-то шептала, а руки бесцельно хватали воздух.

– Эй! – Коля дернул Нани за рукав. – Приди, что ли, в себя.

Но Нани не отреагировала. Цвета безраздельно завладели ее вниманием. Особенно по вкусу ей пришелся наш дом, который папа в прошлом году покрасил в салатовый.

Я бросила попытки привести Нани в чувства и переключилась на сестру:

− Как ты себя чувствуешь?

Я, Коля и фантом, занявший место моей тени, застыли, ожидая ее реакции. Ксюша наклонила голову, прислушиваясь к себе.

− Вроде нормально.

Я улыбнулась. Наконец-то, хорошая новость. Но моя радость была преждевременной. Ксюша вдруг дернулась, как от пощечины. Ее и без того крупные зеленые глаза распахнулись на пол-лица.

− Что? − я схватила сестру за плечи и встряхнула, но она не обратила на меня внимания. Ее взгляд был устремлен в сторону. Если посмотреть туда же, ничего не увидишь. Ксюша единственная ощущала тени, и нельзя сказать, что это была привилегия.

− Они меня заметили, − прошептала Ксюша обескровленными губами.

− Отгородись от них, что ли, − посоветовал Коля. − Вспомни, чему тебя учила Нани.

− Я пытаюсь, − ответила сестра. От напряжения у нее трепетали вены на висках.

Ксюшины попытки потерпели крах. Она схватилась за голову и протяжно завыла.

– Нани! Что нам делать? – я ущипнула женщину. Когда моя сестра страдает, мне не до церемоний.

– Ой! – щипок вернул Нани в реальность, и она переключилась с созерцания цветов на Ксюшу. – Что ты чувствуешь?

Ксюша не отвечала. Она кружилась на месте и махала руками, отбиваясь от кого-то.

– Пора возвращаться, – сказала я. – Разве не понятно, что она не справляется?

– Подожди, – возразила Нани. – Дай ей выставить защиту.

Нани взяла лицо Ксюши в свои ладони и велела сестре смотреть себе в глаза.

– Дыши, – сказала она, – глубоко и спокойно. Это поможет тебе сосредоточиться.

Но Нани самой впору было сосредоточиться. Она то и дело косилась на рекламный щит, где на красном фоне шли желтые буквы. Он и мне резал глаза, а ей каково?

– Хватит, – я оттолкнула Нани от сестры. – Мы уходим. Немедленно. И я никого ждать не буду.

У Нани нижняя губа задрожала совсем как у ребенка, который вот-вот расплачется. Но как бы ей не хотелось остаться в моем мире, она не спорила.

Мы с Колей подхватили Ксюшу под руки и поволокли прочь со двора, пока местные старушки не кинулись нам на помощь. Сестра не сопротивлялась, сопровождая наше отступление скулежом.

Я бросилась к ближайшей тени. Это оказалась тень того самого рекламного щита. В последний раз оглянувшись на дом, я разрезала тень на асфальте и прыгнула в нее, как в водоем, потянув за собой спутников.

Раньше я всегда погружалась в тень вертикально, фактически входила в нее. В этот раз погружение вышло горизонтальным. Нас немного покружило, я никак не могла сориентироваться в пространстве. Но я держала в голове образ грота в цветоломни, и – о, чудо! – мы вынырнули именно там. Это было мое первое точное попадание. Я определенно делаю успехи.

Генератор тарахтел, свет прожектора бил по глазам и первое, что я сделала – выключи их. Хватит на сегодня теней.

– Не верю, что говорю это, – выдохнул Коля, – но до чего же я рад вернуться на теневую сторону!

Мы походили на беглецов с того света. Всклоченные, вспотевшие, вздрагивающие от шорохов, мы привались к стене грота, отдышаться. У Ксюши дрожали руки, но хуже всего был сумасшедший блеск в глазах Нани. Тенеловы сходят с ума к концу жизни, но вдруг резкое перемещение в мир красок способно ускорить приход безумия?

Переведя дух, я взяла Ксюшу под руку, чтобы отвести ее в палатку. Нам всем требовался отдых. Лично я не отказалась бы вздремнуть пару часиков. И плевать, что сейчас середина дня.

Коля подхватил Ксюшу с другой стороны, и мы двинулись к выходу, обогнув Нани по кругу, точно она прокаженная. Объясняться с ней не было желания. Я бы так и ушла, не сказав ни слова, не заговори она со мной.

– Прости, – пробормотала Нани, и я обернулась. В ее глазах все еще витали призраки цветов, но и разум в них вернулся. – Я была не готова. Я потеряла контроль. Мне казалось, что после всех этих лет в цветоломни, я справлюсь, но это была ошибка. Мне не следовало переходить на другую сторону, да покарает меня первородная тень. Я ошиблась.

– Хватит себя корить, – перебила я. – Все порой ошибаются.

Нани выглядела несчастной, и моя злость растворилась как сахар в кипятке. Потрясение при виде цветов – достаточное наказание.

– Ты неплохо держалась, – похвалила она Ксюшу, – чего нельзя сказать обо мне. Кто не мог себя контролировать, так это я.

– Ничего, – Ксюша выдавила из себя улыбку. – Я все понимаю. Очевидно, для тебя это было шоком.

Я повела все понимающую и все прощающую сестру в палатку, где она завалилась на тюфяк и проспала до следующего утра. Но перед тем как уснуть, она поведала мне о пережитом кошмаре. Если первое столкновение с тенями она не помнила, то второе отложило в памяти во всех подробностях. По ее словам это было похоже на разверзнувшуюся бездну. Все тени мира устремились к ней, желая ее поглотить. Они принимали уродливые формы, свистели и кричали. Тени застили собой мир. Все, кроме них, перестало существовать.

– Неужели в конце будет так же? – засыпая, прошептала сестра. – Останусь только я, мое безумие и всепоглощающая тень.

Глава 6. День Великого Разлома

Открыв поутру глаза, я увидела то, к чему не привыкла: соседок по палатке. Обычно когда мы просыпались, все были на завтраке, а то и на рабочих местах, но только не сегодня. Выходной? За несколько месяцев, что мы провели в лагере, он случился впервые.

Девчонки весело щебетали, передавая друг другу ручное зеркальце. Они распустили волосы, а не заплести их по привычке в хвост или косу. Некоторые подвели глаза углем от костра. Но главными их украшениями были осколки цвета. Кто-то носил осколок на кожаном ремешке на шее, кто-то повязал ремешок на руку или вокруг головы наподобие тиары. Мелкие, неограненные, с вкраплениями – эти осколки выглядели жалко. Не иначе их подобрали на свалке. Но это не мешало девушкам носить их с достоинством королевских особ.

Все встреченные нами на улице рабочие – мужчины и женщины – также украсили себя осколками. Что-то назревало, и мы поторопились к Нани за новостями.

– Сегодня – День Великого Разлома, – Нани помешивала воду в огромном котле и бросала туда коренья. – Этот праздник отмечают во всем королевстве.

– Неужели уже заканчивается второй квартал после Нового года? – переспросил фантом и, получив в ответ кивок, вздохнул: – Время летит подобно стрекозе.

– Нашел с чем сравнить, – сказала я. – Ты бы еще таракана вспомнил.

– Между прочим, – начала Ксюха, и я едва удержалась от желания заткнуть уши: – Американский таракан за секунду может пробежать расстояние в пятьдесят раз превосходящее длину его тела. Для человека это сопоставимо со скоростью триста тридцать километров в час. Так что стрекоза далеко не самое быстрое насекомое в мире.

Она болтала что-то еще, но я не слушала. У моей сестры вместо мозгов энциклопедия. Досталась же мне компания: сестра-заучка с фобией микробов, фантом – тонкая поэтическая натура и вообще человек в себе, лучший друг – скромный неловкий парень, краснеющий по любому поводу. Одна я – абсолютно нормальный оживленный магией камень.

– Подождите-ка, – Коля, будучи сыном двух бухгалтеров, быстро произвел мысленные расчеты. – Получается сейчас в нашем мире июнь.

– Ну да, – согласилась я, – мы же видели при переходе, что у нас тепло. Трава на газоне выросла и даже цветы.

Нани вздохнула при упоминании газона. После путешествия на нашу сторону она была тиха и задумчива. Тосковала по краскам.

– Месяц июнь близок к середине, – фантом сегодня был болтлив. – Восемнадцатое число.

– Откуда такая уверенность? – поинтересовалась я.

– Мне ли не знать, – фантом втянул голову в плечи, пряча обезображенное лицо в ворот нового плаща. И где он его раздобыл? Плащ, конечно, отличался от выданного ему на королевской службе, но все-таки это был плащ и он был серым.

Ксюша и Коля переглядывались, не понимая, чем так важно восемнадцатое число. Обижаться на них было глупо. Одно дело, когда друзья забывают о твоем дне рождение, и другое, когда им стирают о нем память.

Узнав, что у меня день рождения, они заволновались насчет подарка.

– Не надо ничего, – заверила я. – У меня есть вы. Вам ничего не стоило бросить меня, ведь после стирания памяти я для вас никто. Но вы пошли со мной и во всем помогаете. Дружба и поддержка – вот ваш подарок мне!

Ксюша обняла меня, потом Коля, а затем я потянула фантома за рукав, и присоединила его к нашим групповым обнимашкам. Он стоял неподвижно, руки по швам. Давненько его никто не обнимал.

– Всегда везде вместе, – произнес Коля наш девиз.

– Да здравствует «Манифест лучших друзей»! – поддержала его Ксюша.

– Жаль я не могу подарить вам ничего взамен, – сказала я, когда с объятиями было покончено. – Я принесла вам только проблемы и несчастья.

– Не говори так, – возразила Ксюша. – Очевидно же, что я и без тебя была бы тенеловом. Более того не будь тебя, я бы сошла с ума, так и не узнав, что со мной происходит.

– А я бы так и остался обыкновенным мальчишкой, – произнес Коля. – И прожил бы скучную жизнь без приключений.

– Я бы служил в страже ее величества, – сказал фантом, и мне послышались в его голосе мечтательные нотки. Что ж, его можно понять. Он был лишен права выбора.

Вот такие мировые друзья мне достались. Даже в мелочах они думали не о себе в первую очередь, а о том, как подбодрить меня. Чем я их заслужила? Я и вполовину не так хороша, как они обо мне думают.

Подготовка к празднику была в самом разгаре. Поле для игры в вышибалы откопали из-под песка. Повсюду складывали костры, но пока не зажигали, ждали вечера.

Мы подвязались помогать Нани, готовить праздничный напиток. Ничего особого от нас не требовалось – стой себе, помешивай воду с травками. Разве что пар от котла доставлял неудобства.

Нани очистила и нарезала кривой корень и бросила его в котел.

– Что это? – Ксюша не могла упустить шанс пополнить знания о теневой стороне.

– Мы называет этот корень – бирми. Чай с ним превосходный. Он бодрит и веселит.

Я зачерпнула чай и принюхалась – запах терпкий с кислинкой.

– Если чай хоть немного вкуснее местной каши и овощного рагу, – сказал Коля, – то он мне уже нравится.

Мы как раз закончили с чаем, когда мне махнул рукой Корса, приглашая к ним в компанию. Вместе мы влились в поток рабочих, держащих путь к цветоломням. Там рядом с центральным входом под землю сложили огромный костер. Его должны зажечь первым, и все хотели посмотреть на это.