Читать книгу «Лекарство от любви – любовь» онлайн полностью📖 — Ольги Егоровой — MyBook.
image
cover

Прикрыв окно, Варя скользнула под одеяло. Зажмурила глаза в тоскливом предчувствии: едва ли удастся уснуть. Все те же картины, которые виделись ей в ночном вагоне, те же чувства, что бередили душу совсем недавно под стук колес, снова не давали покоя. Она отчаянно пыталась заставить себя не думать. Не думать вообще ни о чем. И изо всех сил сжимала веки, зная, что стоит ей открыть глаза – и прямоугольник света на потолке снова превратится в чистое полотно, на котором она до самого утра будет рисовать печальные картины, выбирая из всей возможной палитры красок только один цвет – серый…

Так и случилось. Серые тени качались на потолке, она напряженно следила за ними взглядом, уже перестав бороться с собой.

Заснуть ей удалось только под утро. Даже не заснуть, а впасть в полузабытье, лишь отдаленно напоминающее сон. Она словно провалилась в какую-то яму с песком. Песок застилал глаза, забивал легкие. Невозможно было дышать. Отчаянно хотелось крикнуть, но и кричать тоже было невозможно. Силы уже покидали ее, но в этот момент Варя вдруг почувствовала чье-то теплое и нежное прикосновение.

Кто-то взял ее за руку и потянул за собой. Медленно, шаг за шагом, сантиметр за сантиметром – она все же выбиралась из черной и страшной ямы.

– Мама, – послышался голос совсем неподалеку. Ей все же удалось открыть глаза…

– Мама, ну сколько же можно спать? – сын стоял рядом и хлопал длинными белесыми ресницами. – Ты ведь сама вчера сказала, что нужно лечь пораньше для того, чтобы пораньше встать. А теперь спишь, соня! Вставай, уже почти десять…

Варя прищурилась от яркого света. Солнце светило в окно совсем по-летнему, не соблюдая никаких весенних «правил приличия». Новый день так и искрился всеми цветами радуги, в который раз демонстрируя полное несоответствие ее внутреннему состоянию.

«Какие все заботливые», – Варя с детской обидой отвернулась от окна, почти всерьез подумав, что солнце нарочно светит сегодня так ярко, словно сговорилось с мамой, которая накануне заверила ее, что все в жизни сложится замечательно. Ерунда, какая связь может быть между ее жизнью и погодными явлениями?

Она потянулась в постели и сразу же встала.

– Вот так, – одобрил сын. – А теперь марш в ванную, чистить зубы и умываться! А мы с бабушкой пока завтрак приготовим!

В его глазах плясали веселые чертики. Ему, кажется, нравилось чувствовать себя мужчиной. Единственным мужчиной в доме.

– Ну что ты раскомандовался, – Варя улыбнулась. – Уж и поспать нельзя. Подумаешь, десять часов. Ты в выходные и позже встаешь иногда.

– Я маленький, мне можно.

– Тебя не переспоришь…

Варя быстро собрала постель, сложила раскладушку и вынесла ее на балкон. Галина Петровна, видимо, проснулась уже давно и теперь сидела в очках перед телевизором. Пальцы быстро и проворно работали спицами, синий клубок шерсти на полу ритмично подпрыгивал.

– Доброе утро, мама.

– Проснулась уже, дочка? А я вот решила Никитке свитер связать. Все-таки, апрель холодный, да и в мае еще прохладно будет.

– И как это у тебя получается, – в который раз удивилась Варя, замечая, что мать почти и не смотрит на вязание. Сама она сколько раз пыталась вязать и смотреть телевизор одновременно. Но петли все время сползали со спицы, потом приходилось их очень долго ловить, снова нанизывать в ряд, а иногда и вовсе распускать связанный кусок и начинать все сначала.

– Да в этом ничего нет сложного. Со временем и у тебя получится, здесь просто опыт нужен. Что на завтрак приготовить?

– Не беспокойся, завтрак я приготовлю сама. Никитка мне поможет. Он, знаешь, какую вкусную глазунью делает! Желтки всмятку, по краям – кружева…

Варя заметила в дверном проеме довольное лицо сына.

– Тебе сколько яиц разбить, бабушка?

– Парочку, – рассмеявшись, ответила Галина Петровна.

Варя зажгла на плите. На этом ее миссия по приготовлению завтрака закончилась. Она спокойно ушла в ванную, зная, что с приготовлением «кружевной» глазуньи сын справится блестяще и без нее.

* * *

Прохладная вода стекала по телу и словно бы возвращала к жизни. Варя задумчиво разглядывала, как кружится у ног в медленном и замысловатом танце мыльная пена и снова, в который раз уже, пыталась понять, правильно ли она поступила.

Мысли о будущем не давали покоя. Впервые в жизни она чувствовала себя такой беспомощной и такой одинокой. Чувства легкости, которое она надеялась испытать, решившись наконец на разрыв с мужем, не было. Солнечное утро нового дня не обещало ничего, совсем ничего хорошего. «Неужели так будет всегда?» – ужаснувшись от этой мысли, она в который раз повторила про себя: время лечит. Лечит всех, а значит, дойдет очередь и до нее. Только бы хватило терпения.

В первую очередь, конечно же, нужно всерьез заняться поисками работы. Дело даже не в том, что теперь ей придется самостоятельно обеспечивать себя и сына. Работа – Варя чувствовала это – должна стать ее спасением. Она должна вытеснить из души тоскливые воспоминания и сожаление о том, что она сделала. Или о том, почему не сделала этого раньше. Ей просто некогда будет об этом думать, некогда будет смаковать печальные подробности неудавшейся жизни и мучить себя бесконечными вопросами, на которые нет ответов. Главное, чтобы работа была поинтереснее и отнимала как можно больше времени.

Варя отключила воду в кране и грустно усмехнулась. Почти десять лет прошло с тех пор, как она бросила университет. В свое время, обучаясь на факультете психологии и будучи одной из лучших студенток, она была твердо убеждена в том, что психология – наука прикладная. Что вся теория, которую так тщательно и с таким интересом она штудировала в течение четырех лет, может с успехом применяться на практике.

Она думала, что душу можно лечить. Как заболевшего гриппом или ангиной ребенка. Как птицу с подбитым крылом. Она старательно штудировал научные труды по психологии – классические и современные, изучала популярные методики и способы терапии. Раскладывала по полочкам полученные знания, представляя себе то время, когда закончит она университет и станет терапевтом человеческой души.

Но получилось так, что первой заболевшей душой оказалась ее собственная. И вот теперь она в растерянности следила за тем, как скручивается тонкой змейкой мыльная пена вокруг сливного отверстия ванной, понимая, что не в силах себе помочь. Оставалось только одно – ждать. Ждать, когда время сжалится над ней и сотрет из памяти все то, что забыть невозможно.

«Когда это будет?» – подумала она тоскливо и, замотавшись в махровое полотенце, вышла из ванной.

– Завтрак готов! – послышался из кухни ликующий возглас сына. И почти в то же время она услышала громкий зов Галины Петровны:

– Варя! Варя, иди скорее сюда! Ее по телевизору показывают…

– Кого? – Варя растеряно замерла, не зная, куда ей теперь направляться.

– Ну, ее, ту самую француженку! Кристину! Да иди же ты скорее!

Опустившись на диван, Варя добросовестно уставилась на экран телевизора. Никакой «мадам» она сперва там не увидела. Показывали здание в центре города. Красивое современное офисное здание, отстроенное, судя по всему, не так давно. Варя сразу вспомнила, что несколько лет тому назад в этом районе города был частный сектор. Не больше пяти лет прошло с тех пор.

Над входом красовалась вывеска. Объемный синие буквы на белом фоне – «Реабилитационный психологический центр». Камера, скользнув вдоль отштукатуренных стен, быстро переместилась по широкому коридору и обвела взглядом просторный холл. Послышался голос за кадром:

– Вы испытываете душевные страдания… Не важно, чем они вызваны. Вы уверены, что вам некуда и не к кому обратиться… Весь мир вышел из доверия… Так бывает…

Варя грустно усмехнулась: «Кажется, это как раз про меня».

Голос ведущей казался приятным и успокаивающим. Но Варя почему-то внутренне воспротивилась этому спокойствию и умиротворенности ее интонаций. Как воспротивилась ярко сияющему солнцу и безоблачному синему небу, так сильно диссонирующим с ее собственным мироощущением.

– Кажется, вы переживаете кризис, – продолжила ведущая. – Но молчать, делать вид, что ничего не случилось, или убеждать себя в том, что вас вылечит время – все это, по меньшей мере, вредно.

– Мам, ты зачем меня сюда позвала? – Варя поморщилась, не в силах справиться с охватившим ее чувством неприятия. – Зачем мне все это слушать?

– Да ты подожди, – ласково попросила Галина Петровна, – подожди немножко, я просто хочу, чтобы ты на нее посмотрела.

Варя вздохнула и попыталась взять себя в руки.

– Молчание, переживание «в себе» постепенно разрушает вас и круг вашего общения. Есть ли выход из ситуации? Конечно, есть – вам следует обратиться к профессиональному психологу. Поверьте, не разрешимых проблем не бывает! Здесь, в реабилитационном психологическом центре Кристины Легран, вас внимательно выслушают. И, поверьте, вам обязательно помогут…

– Мам, – взорвалась Варя, поднимаясь с дивана. – Мне ни к чему все это слушать! Если ты думаешь, что мне необходимо обратиться к специалисту, вспомни, пожалуйста, о том, что я сама немного специалист в этой области! Сама как-нибудь с собой справлюсь, и не надо мне…

– Представляем директора и основателя центра – Кристину Легран, – снова послышался голос ведущей, и на экране появилось лицо молодой женщины.

Темно-карие глаза смотрели открыто и прямо. Коротко подстриженные русые волосы обрамляли правильный овал лица, а на правой щеке, ближе к виску, была заметна небольшая темная родинка.

Варя смотрела на эту родинку и не верила своим глазам.

В это вообще невозможно было поверить. Это было просто непостижимо…

– Она похожа на Бриджит Нильсон, – послышался, словно издалека, голос матери.

– На Бриджит Нильсон, – механически повторила Варя. – Да, ты права, она всегда была на нее похожа…

– То есть как это – всегда? – Галина Петровна, оторвавшись от вязания, вскинула на дочь удивленные глаза. – Ты что, раньше ее знала?

Варя ничего не ответила. Она продолжала смотреть на экран и пыталась понять, не приснилось ли ей все это.

Но нет – и в самом деле, с экрана телевизора на нее смотрела Кристина. Кристина Курочкина. Та самая Кристина, которая училась вместе с Варькой в университете, которая была самой близкой подругой… И которая так странно и необъяснимо исчезла десять лет тому назад.

Вот ведь, как в жизни бывает…

* * *

– Так не просто тупиковую жизненную ситуацию превратить в триумф… Ну ладно, может быть, хотя бы в небольшую победу. А если вспомнить, ведь каждой или каждому из нас, хотя бы однажды, удавалось это сделать. И мы начинали жизнь сначала. И это было здорово…

Протянув руку, Кристина дотянулась до пульта и выключила телевизор.

«Ужасно, просто ужасно!» – она досадливо поморщилась и, поднявшись из-за стола, подошла к бару. Кто бы знал, что она, «супер-психолог», та самая Кристина Легран, которая реально помогла уже сотням людей выйти из глубокого кризиса, до сих пор, дожив уже почти до тридцати лет, страдает от детских комплексов! Кто бы мог подумать – такое?

Она по привычке запустила пальцы в волосы и взъерошила непослушный мальчишеский «ежик» жестких волос. Открыла дверцу бара, достала бутылку «Хенесси» и маленькую рюмку из тонкого стекла. Покосившись на дверь, убедилась, что она заперта. Спокойно прошла к столу и быстро, одним глотком, опрокинула внутрь темно-коричневую горячую жидкость. Тепло заструилось вниз по пищеводу и почти сразу разлилось, заполнив собой каждую клеточку тела. «Как заправский алкоголик!» – усмехнувшись, она мысленно прокомментировала свои действия и проделала их в обратном порядке.

В принципе, она привыкла быть сильной. А в том, что гораздо проще помочь кому-то другому, чем себе самой, убедилась уже давно. Больше десяти лет назад, когда была еще совсем молодой, глупой девчонкой. Когда впервые столкнулась лицом к лицу с жизнью и поняла, что жизнь – это страшная штука.

Десять лет прошло, а она до сих пор все еще зализывает раны. А раны не заживают. Затягиваются тонкой пленкой, только пленка эта непрочная, недолговечная. Одно легкое прикосновение – и снова кровоточат эти раны, и снова приходится начинать все сначала и убеждать себя в том, что ты сильная. Что ты справишься, переживешь… Блуждая по темным лабиринтам собственной боли, лечить чужую боль и уповать только на время, которое, возможно, когда-нибудь все же сжалится над тобой и вылечит ее. Ту боль, которая твоя. Которая поселилась внутри, основательно и надолго, почти срослась с душой, вытеснив из нее все остальные чувства. Те, что обитали в ней, в душе, прежде. Светлые, легкие, живые.

Кристина посмотрела на часы. До конца рабочего дня оставался еще почти целый час. Прием посетителей закончен, передачу она посмотрела. Не до конца, правда – не выдержала, в очередной раз разозлившись на себя за то, что перед камерой держаться так и не научилась, что глаза у нее грустные и тоскливые. «Вместо рекламы – антиреклама, – усмехнулась Кристина, вспоминая свои глаза, которые смотрели с экрана телевизора. – Здесь же не надо быть узким специалистом, чтобы поставить диагноз. Вам, уважаемый доктор, самой не мешало бы к доктору обратиться… И даже не к психологу, а к психиатру. Вылечить все свои фобии-мании, а потом уже браться людям помогать…»

Разложив бумаги на столе, она бросила взгляд на монитор. Пробежала глазами по строчкам набранного текста и, решив, что подготовку специальных тестов для центра планирования семьи можно будет закончить завтра, закрыла программу. Компьютер послушно выполнил ряд указанных операций, и монитор погас. Кристина обвела глазами свое рабочее место – как всегда, там был идеальный порядок. И это тоже была часть ее образа. Придуманного образа сильной деловой женщины, «железной леди», профессионально владеющей секретами исцеления человеческих душ. Образ был продуманным и завершенным. Только вот глаза – глаза ее иногда выдавали. Глаза – зеркало души, из этого зеркала на нее смотрела по-прежнему девятнадцатилетняя девчонка. Растерянная, перепуганная, наивная и глупая Кристина Курочкина. Не чета сегодняшней мадам Легран.

Она снова покосилась туда, где поблескивала янтарем коньячная бутылка. «Спиваетесь, госпожа, – строго сказала себе и нажала на кнопку внутренней связи. – В мире полно проблем. Оглянись вокруг – насилие и жестокость в семье, алкоголизм, СПИД, наркомания, террор… Что в сравнении с этим – одна единственная, давным-давно случившаяся несчастная любовь? Капля в море…»

– Алина, отмени, пожалуйста, мою завтрашнюю встречу. Перенеси ее на пятницу или, если можно, на следующий понедельник.

– Хорошо, Кристина Анатольевна, – прозвенел в трубке серебряный голосок.

Кристина отключилась. Достав из сумочки зеркальце и губную помаду, уверенным росчерком провела ровную насыщенно-розовую линию вдоль нижней губы. Сомкнула губы, привычно распределяя помаду.

Ей ужасно хотелось поскорее домой. Принять теплую ванную, потом ополоснуться под ледяным душем, выпить чашку горячего зеленого чаю с медом. Проглотить таблетку снотворного, чтобы наверняка уже заснуть, включив на максимальную мощность кондиционер и укрывшись почти с головой теплым пледом. Обходиться без снотворного она не могла уже давно. Почти десять лет назад, спасаясь от реальности, она глотала эти таблетки днем и ночью. А теперь привыкла и уже не засыпала без лекарств.

Застегнув «молнию» на сумке, она расправила юбку на коленях и уже направилась к выходу, но в это время зазвонил телефон. Зазвонил совсем некстати, отдаляя мечту о теплой ванне и горячем чае. Кристина вздохнула и вернулась за стол.

– Я слушаю.

– Вам звонит Герман Константинович Самойлов. Соединить или…

– Соедини, – ответила Кристина, почти не задумываясь. Мелькнула мысль: «Надо же, позвонил», – и в следующую секунду она услышала его голос.

В памяти сразу возникло лицо – глубокие серые глаза с лукавым прищуром, открытый лоб, жесткий подбородок.

Что-то было в его глазах. Что-то такое, что заставляло на миг усомниться в правдоподобии черно-серой палитры окружающего мира. В том, что мир безраздельно жесток, что жизнь неумолима, а чувства – всего лишь удел чудаков, позабывших снять розовые очки.

Но только – на миг. А потом она снова вспоминала жуткие картины десятилетней давности, и все вставало на свои места. Теплый взгляд серых глаза снова показался обманом. А она снова становилась прежней стервозной дамочкой, которая видит в мужчинах только объект удовлетворения своих потребностей. Самых разнообразных, не только и не столько физиологических. Снова превратилась в стерву, которая использует мужчин. Которая ими пользуется.

– Здравствуй, Кристина.

Голос был спокойным и тихим. Она собралась внутренне, снова провела пальцами, как расческой, по волосам, и ответила так же спокойно и тихо:

– Здравствуй, Герман.

– Вот, решил все-таки позвонить тебе. Мне кажется, вчера мы не все обсудили.

– Возможно, – тон ее по-прежнему оставался официальным.

Накануне вечером у них с Германом состоялась деловая встреча по поводу организации групп психологической поддержки для детей-сирот. Самойлов в течение десяти лет работал в детском доме, последние четыре года – уже в качестве директора. Разные психологические штучки – тренинги, семинары, социальный патронаж, тестирование, группы психологической поддержки для школьников – в последнее время стали исключительно популярны в образовательной среде. Далеко не в каждом случае в этом имелась практическая необходимость – скорее, это была дань моде. Кристина это прекрасно понимала, однако всегда шла навстречу клиентам.

Но случай с Самойловым оказался особенным. Сразу, с первых минут общения, Кристина поняла, насколько сильно в этом человеке желание что-то изменить. Как будто эти дети, за которых он так тревожится – его собственные. Это удивило ее и заставило присмотреться к клиенту внимательнее.

Деловая встреча затянулась на два часа. Где-то в середине они перешли на «ты», а потом, когда Герман, вдохновленный ее идеями, вышел из кабинета, Кристина долго пребывала в меланхолической задумчивости, прислушиваясь к себе, пытаясь понять, что же с ней не так.

Мысль о том, что она снова окажется способной испытать то самое чувство, которое много лет подряд она проклинала, казалась ей абсурдной. Ведь она знала, что плата за любовь может оказаться слишком высокой. Непомерно высокой. Она, любовь, того не стоит.

Не стоит…

Но почему-то она обрадовалась, что Герман снова позвонил. И даже сказала ему об этом. Правда, все тем же ровным голосом и официальным тоном:

– Я рада, что ты позвонил.

Получилось как-то странно. Формально, несмотря на то, что говорила она искренне. Подумает еще…

«Пусть думает, что хочет!» – оборвала она себя и добавила, немного смягчив интонации:

– Очень рада.

– Замечательно. Значит, я не зря позвонил. Послушай, ты не будешь против, если наша встреча состоится не у тебя в кабинете, а в менее официальной обстановке? К примеру, в ресторане. Я знаю один абсолютно замечательный ресторан…

Он так и сказал – «абсолютно замечательный». И это заставило ее улыбнуться.

– Нет, я совсем не против. Если хочешь, можешь заехать за мной на работу. Я сегодня как раз без машины.

– Вот и хорошо, – в телефонной трубке она ясно услышала вздох облегчения. Он вздохнул совсем по-мальчишески. Как будто и правда этот тридцатилетний мужчина впервые в жизни назначал свидание женщине.

Кристина снова улыбнулась и повесила трубку. Подойдя к окну, она раздвинула жалюзи и зажмурилась от ослепившего ее света вечернего солнца. Странно, но почему-то сейчас ей не хотелось быть стервой.

Верилось в это с трудом. Воспоминания снова накатили тяжелой и мутной волной. Она едва не захлебнулась в этой горькой мути, полностью утратив на какое-то время чувство реальности. И вдруг почувствовала, что ей страшно.

«Напрасно, напрасно я все это затеяла!» – мысленно простонала она. Достав из сумки зеркальце, придирчиво оглядела себя. Все та же девочка-мальчик с круглыми карими глазами и жестким ежиком волос. Упрямая, дерзкая. Только вот взгляд – как у побитой собаки. Стоит ли снова испытывать судьбу?

«Брось, – шепнул внутренний голос. – Не нужно ко всему так серьезно относиться. Пора бы уже перестать бояться мужчин. Давно пора. Ведь они не все такие. Не все – такие, как он…»

Кто знает, отмахнулась Кристина. Ведь О НЕМ она тоже не могла такого подумать. А оказалось…

1
...