Задачей журналов было активное расширение круга «селькорок» (сельских корреспонденток), «рабкорок» (рабочих корреспонденток) и «женкорок» (женских корреспонденток), которые писали заметки в журналы. Редакции журналов устраивали съезды «рабселькорок», налаживали их учебу, проводили обсуждения публикаций, стремились превратить их в агитаторов, разъясняющих содержание журнала. Вот пример публикации из рубрики «Почтовый ящик»: «Златоустовскому женотделу. Ждем корреспонденций от новых рабкоров, выделенных после конференции. Устройте с ними читку и разбор журнала «Работница», обратив главное внимание на материалы с мест, в виде небольших рассказов»^[143]. Интересно отметить, что редакция журнала дает поручение работникам женотдела местного комитета ВКП (б). В партийной иерархии журнал «Работница» может и должен давать руководящие указания местным парторганизациям, так как его выпускает Женотдел ЦК партии, который определяет содержание всей организационной и пропагандистской работы с женской аудиторией.

В заметке «Почему я стала рабкором» Н. Сирота пишет: «Читатель, подписчик и рабочий корреспондент… Эти три ступени должны пройти все рабочие и работницы… Я как сознательная работница решилась через печать исправлять наши недостатки и злоупотребления. …Вся моя мечта и желание направлены к тому, как бы больше вскрыть массу темных проделок посредством печати…»^[144]. Читательница описывает именно тот механизм включения аудитории в поле действия партийной пропаганды и в общественную жизнь, на реализацию которого были направлены усилия партийной печати.

Деятельность женских журналов по формированию широкого круга рабселькорок заслуживает отдельного анализа, она напрямую связана с тем, что корреспондентки не просто присылали свои заметки в редакцию, но были активными проводниками политики партии. Постоянно публиковались призывы написать в журнал, рассказать о себе, своих проблемах и достижениях. «Не нужно смущаться тем, что будет плохо написано. Как бы ни написала каждая из вас, «Крестьянка» всякое письмо прочтет со вниманием, на всякое письмо даст ответ»^[145], – говорится в обращении редакции в 1922 г. Не отставала с этими призывами и «Работница».

Перед редакциями ставилась задача подготовки из рабселькоров «читчиков». «Читчик» читает вслух свежий номер газеты или журнала, отвечает на вопросы, «вербует» новых рабкоров, сам пишет и малограмотным помогает написать заметку^[146]. Задачи редакций по работе с рабселькорами были определены в Постановлении Оргбюро ЦК РКП(б) «О формах связи газет с рабочими и крестьянскими читателями» от 1 декабря 1924 г.

Редакции обязаны были всячески расширять круг «рабселькорок», устраивали их съезды, проводили обсуждения публикаций и стремились превратить их в агитаторов, разъясняющих содержание публикаций. «Крестьянка» посылала своих селькорок на учебу в ГИЖ^[147] – это тоже специфическая форма работы с аудиторией. В журналах часто публиковались подобные обращения: «Товарищи СЕЛЬКОРКИ, приближается день печати (5 мая)! К этому дню нам нужно подсчитать наши успехи в деле печати. Нужно выяснить, какое участие принимают крестьянки в стенгазетах, в кружках друзей газеты. …Разъясняйте, какое большое значение имеет газета, журнал, как они помогают перестраивать жизнь, исправлять недостатки. Написать есть о чем. Кому статейка в газете или журнале помогла улучшить свое хозяйство, кого они научили быть общественницей… был устранен недостаток в сельсовете, …кто начал учиться грамоте»^[148]. В 1924 г. в заметке о съезде рабкоров, организованном «Рабочей газетой», говорится, что женщин было всего 5 % среди делегатов. А между тем «‹…›женщина-рабкорша начинает сознавать, что ее участие в печати так же необходимо, как и в других областях общественной жизни, и она должна подавать свой голос, говорить о недостатках и несправедливостях, которые у нее встречаются на фабриках и заводах. ‹…› Товарищи докладчики в каждом докладе отмечают о необходимости втягивания женщин-работниц стать рабкоршами своего журнала и «Рабочей газеты». Женщины-работницы, участницы съезда, сговариваются иметь связь между собой, когда разъедутся по местам. Дают друг другу слово втянуть в работу для журнала «Работница» как можно больше работниц…»^[149].

Рост рядов рабселькорок напрямую связывался в партийных документах с ростом тиража, эта зависимость не подтверждается данными таблицы, приведенной ниже: в 1926 г. селькорок больше, чем рабкорок, а тираж у «Крестьянки» сильно отстает от тиражей «Работницы». Точнее будет сказать, что рабселькорки заменяли журналам корреспондентскую сеть по стране.

Таблица 3. Показатели тиражей журналов и роста рядов рабселькорок

* Крестьянка. – 1924. – № 11. – С. 9; 1927. – № 9. – С. 3.

** Сведения автора.

*** Сведения автора, берется минимальный и максимальный тираж.

Отмечая пятилетие регулярного выхода журнала, редакция «Работницы» несколько раз публиковала сведения о росте своего тиража. «В 1925 году тираж «Работницы» достигал 63500 экз., а рабкорок было 558; в конце 1927 г. тираж дошел до 165.000 экз., рабкорок же стало свыше 1.350 человек»^[150] – отмечается в № 1 за 1928 г.

Задача всемерно расширять количество рабочих и сельских корреспондентов ставилась перед всеми советскими периодическими изданиями. В учебнике для студентов Всесоюзного Коммунистического института журналистики (1934 г.) работе с рабкорами и селькорами посвящена целая глава, поскольку это «форма связи редакции с читателями». В качестве примера описан опыт газеты «Правда» по подбору рабселькоров. Как выглядит эта работа: «Редакция газеты «Правды, например, тщательно следит за социальным составом ее ударников, идет на нужные в данный момент предприятия-колхозы, совхозы и МТС – и там вербует ударников, сохраняя полностью принцип добровольности. Редакция заводит на своих ударников анкеты или карточки, учитывая… и [их] роль на производстве, и в общественной жизни. Она стремится иметь не просто количество рабселькоров, а их на каких-то конкретных участках народного хозяйства. Это называется дифференцированным подходом»^[151]. Из этой цитаты ясно, что рабочими корреспондентами стремились сделать ударников, т. е. хорошо работавших людей. Такой подход уменьшал возможность получить клеветническую заметку от рабселькора, хотя их письма, конечно, проверялись. Подбор рабселькоров происходил также и по их письмам, во время проведения рейдов и выездных редакций, на слетах рабочих-ударников, на конференциях, совещаниях, съездах, на собраниях и читательских конференциях. Таким образом, в редакции формировался и штат рабселькоров, и «архив» ударников. С рабкорами велась активная работа: съезды и совещания (от уездных до центральных изданий), литературная учеба и кружки, «день рабкора» в редакции, «коллективное рабкорство низовых газет» и т. д.

В Постановлении ЦК ВКП (б) (1927 г.) было отмечено, что «вокруг женских журналов созданы значительные кадры рабселькорок», но количественный и качественный рост оценен как «чрезвычайно слабый»^[152].

В рубрике «Почтовый ящик» в 1923 г. опубликована заметка о том, как работницы обойного цеха завода «Красное Сормово», «познакомившись с журналом», решили подписаться на «Работницу»: «пока 24 человека». Автор заметки, работница Фрейберг, пишет: «Меня журнал очень интересует… У нас работниц сейчас три злобы дня. Первая – безработица, вторая – самогон, и третья – мужья бросают жен с малыми ребятами. Посоветуйте нам, товарищи, как быть»^[153]. Это типичный пример письма из рубрики «Почтовый ящик». В нем есть передовой опыт, который нужно распространить: подписка на журнал на предприятиях после коллективной читки, перечисление вопросов, которые волнуют работниц, позитивная оценка содержания журнала.

Но главное – рабселькорки сами демонстрировали новый образ жизни женщины, а журналы формировали партийно-советский актив, слой людей, разделяющих и помогающих проводить политику власти. «Я делегатка и подписчица журнала «Крестьянка». Я была совсем малограмотной… Много хорошего и дельного узнала я через журнал. Теперь я научилась говорить по собраниям, научилась шить и кроить. И даже могу сама проводить собрание»,^[154] – вот свидетельство того, как пресса помогала формировать слой активистов.

Примером того, насколько важным было это направление работы журналов, стало дело селькорки Дарьи Смирновой – колхозницы из Татарской автономной области. Она «подмечала все, что делалось в колхозе и сельсовете, и о всех творимых там возмутительных безобразиях, преступлениях и кулацком засилье сообщала в журнал «Крестьянка»^[155]. Она писала про пьянство председателей колхоза и сельсовета, о том, что они еще и скрыли хлеб своих родственников-единоличников, секретарь сельсовета украл 20 пудов колхозного хлеба, председатель колхоза отдал колхозную корову кулаку, а другому кулаку – справку, что тот середняк и т. д. Райком партии и местная парторганизация Смирновой не помогали и на жалобы «Крестьянки» не реагировали, а обращения селькорки поручали рассматривать тем, на кого она жаловалась. Дарью Смирнову исключили из колхоза и всячески третировали. Журнал обратился в обком ВКП(Б) Татарии, они провели проверку и установили, что все факты, о которых сообщала Смирнова, верны. В результате были приняты такие решения: председателей сельсовета и колхоза за травлю селькорки и остальные проступки исключили из партии, сняли с работы и отдали под суд. Работникам райкома объявили строгие выговоры и понизили в должности. Все эти факты были опубликованы в журнале «Крестьянка» и стали еще одним примером того, что деятельность рабселькорок имела большое воспитательное значение.

«Обратная связь» – сообщения рабселькорок – использовалась редакциями и для коррекции методов пропаганды, и для понимания запросов аудитории. По письмам читательниц публиковались многочисленные обзоры, демонстрирующие реализацию политических лозунгов и призывов. Однако анализ интересов аудитории в современном его понимании не проводился, партийные журналы стремились изменить ценностные установки читательниц, «перевоспитать», а не изучать их предпочтения.

Борьба за рост тиражей как «Крестьянки», так и «Работницы» велась очень упорно, целенаправленно и разнообразными методами.

• В 1920-е гг. активно работали книгоноши-общественницы – была такая форма распространения периодики и агитационной литературы. Книгоноши «во время перерывов прямо в цехе агитируют, рассказывают о новых книгах, показывают плакаты и витринки с книжками. Заставляют работниц писать отзывы о прочитанных книгах, сами рассказывают о том, что прочитали. Благодаря такой работе книгонош большинство работниц выписывает журналы: «Работница», «Делегатка», «Гигиена» и т. д.»^[156]. Книгоноши активно уговаривали работниц, находили индивидуальный подход к ним, знали их интересы, такому агитатору было сложно отказать. В «Почтовом ящике» опубликовано письмо работницы текстильной фабрики из города Бийска Алтайской губернии Раи Недышевой. В ее очень подробном рассказе о том, что они живут на «окраине глухой Сибири, как медвежата в берлогах, плохо согреваемые революционным солнцем», есть сведения и о том, как «Работница» попадала к своим читательницам. Рая пишет: «меня работницы затрепали вопросами… С ними живу – в казармах^[157]. Ко мне приходят работницы, я им читаю книжки, газеты. Женщины не ходят в библиотеку… Я так делаю: наберу книжек, журналов женских, «Коммунистку», «Крестьянку», «Красную сибирячку» и раздаю работницам на фабрике, теперь стали интересоваться чтением»^[158].

• Устраивались читательские конференции, публиковались обзоры писем, обсуждение наиболее важных тем (брачное законодательство, борьба с алиментщиками) или показательные суды над героями публикаций и т. д. Конечно, такие формы работы больше характерны для «Работницы». Все же ее аудитория была пусть и неграмотная, но более активная и развитая.

• Читки журналов происходили на собраниях, на праздниках, на посиделках, вечером, когда окончена работа: «вышла Фекла с журналом, бабы слушают, ребятишки тут же играют»^[159]. «Вечер прялки» – собрались женщины из ближних деревень на посиделки, принесли прялки и шерсть. «Веретена быстро вертятся, а товарищи комсомолки читали нам журнал «Крестьянка». Велась беседа… Нам надо чаще собираться вместе – работать веселей, да и главное – можно послушать газеты и журналы^[160].

• Редакции неоднократно прибегали к прямому обращению к читательницам с призывами написать, о чем хотелось бы прочитать, высказаться по темам публикаций и т. д.

• Формой работы с аудиторией было анкетирование. В рубрике «Сперва подумай, а потом отвечай» крестьянкам задавали вопросы по содержанию номера, чтобы заставить внимательно читать и запоминать содержание журнала. В качестве награды обещали публиковать фамилии тех, кто правильно ответил и прислал ответы в редакцию. Вопросы были такие: кто имеет право избирать и быть избранным в Советы, кого называли отцом китайской революции, какие вопросы рассмотрел конгресс Коминтерна^[161], когда родился Ленин, что такое ВЦИК, какая польза от сушеной малины, когда надо косить траву, чтобы получить питательное сено^[162]. В рубрике «Почтовый ящик» публиковались анкеты «Работницы». В 1920-е гг. анкеты появлялись на страницах журнала несколько раз, они были написаны довольно сложным языком, темы для ответов задавались глобальные, например: семейные вопросы должны обсуждаться внутри семьи или «общественно, т. е. всем рабочим классом»^[163]. Одна такая анкета в 1923 г. была посвящена продвижению журнала. В ней были заданы вопросы о содержании: какие отделы в журнале больше всего интересуют и о чем еще надо написать, понятно ли написаны заметки, нравятся ли рисунки и обложка, дает ли журнал читательнице что-то новое и почему она не пишет в него. Часть вопросов касалась только распространения журнала: откуда достали журнал, подписались ли на него (если нет, то почему), сколько номеров журнала читала (если мало, то почему), читаете ли журнал малограмотным и неграмотным знакомым и подругам, нравится ли журнал им, имеется ли «Работница» в клубе, в читальне^[164].

• Журналы проводили конкурсы. В 1924 г. «Работница» объявила конкурс на лучшую заведующую яслями. Реклама этого мероприятия, как и заметки о героинях конкурса, публиковались весь год. Журнал определил 5 премий, каждая – для двух женщин: для заведующей яслями, которые признаны лучшими, и для корреспондентки, которая о ней написала. В качестве корреспонденток призывали выступить делегаток (они обследуют ясли), работниц (они отдают туда своих детей), шефов (они помогают яслям материально) и всех сознательных рабочих и работниц, заинтересованных «в раскрепощении женщины-матери». Корреспонденток просили сделать фотографии яслей. Премии победительницам, занявшим с первого по четвертое места, были обещаны очень привлекательные: часы-браслет, подписка на «Работницу» на полгода и от 50 до 20 рублей золотом каждой победительнице! Такого рода конкурсы решали сразу несколько задач: привлекали внимание аудитории, «вербовали» новых рабочих корреспонденток для журнала, позволяли собрать и опубликовать интересный материал по актуальной теме. Ясли еще были редкостью, журнал постоянно призывал женщин их организовывать, да и в деле раскрепощения женщин задача воспитания детей вне семьи была наиважнейшей.

• Объявление о конкурсе по продвижению «Крестьянской газеты» в деревню гласило: «Распространители печати, которые работают «на процентах», к участию не допускаются. Участники конкурса должны оформить подписку за наличный расчет не менее, чем на 3 месяца по любому изданию из списка издательства: это «Крестьянская газета», «Крестьянка», «Лапоть», «Крестьянский журнал», «Журнал крестьянской молодежи», «Изба-читальня»^[165]. Чтобы получить премию, нужно собрать не менее 300 подписчиков, что было очень сложно. Обещанные премии для 1925 г. – это предметы роскоши:

Первая – зимнее пальто, шапка, суконный костюм, ботинки и пол дюжины белья; вторая – лошадь; третья – кожаное обмундирование, сапоги, галоши и головной убор; четвертая – корова; пятая – часы карманные «Мозер»; шестая – библиотека за 25 рублей по выбору призера. Это вполне современный прием работы с аудиторией, только сейчас журналы награждают читательниц наборами косметики или кухонным комбайном – доступными для большинства товарами.

• Подписка на журнал в 1933 г. велась одновременно со сбором денег на самолет «Работница»: распространители и подписчиц «вербовали», и деньги на самолет собирали.

• В годы первых пятилеток в ряду всевозможных соревнований и «перекличек» было в отчетности фабрично-заводских структур и соревнование по подписке на партийную прессу. Вот типичный пример такого отчета: «Работницы фабрики в ответ на вызов магнитогорских энтузиасток включились во всесоюзную перекличку ударниц», взяли обязательства: к 8 марта организовать женскую бригаду, лучших ударниц «передать в ряды партии», «провести подписку на «Работницу» и писать в журнал о своей работе»^[166].

• Есть упоминание о том, что на заводе в городе Троицке в 1924 г. было организовано «Общество друзей журнала «Работница»^[167]. Жаль, что больше упоминаний о таких обществах не встречалось, трудно сказать, насколько они были распространены.

В рубрике «По следам заметок» в 1935 г. рассказывается, что работница Израилева из Воронежской области подписалась на «Работницу», но журнал не получила и пожаловалась в редакцию, которая и помогла навести порядок. В результате был снят с работы уполномоченный по печати Акатов. Он собирал деньги, а подписчикам газеты и журналы не отдавал, говорил, что они потерялись на почте. «А жена его спекулирует газетами и журналами на базаре и на станции», – пишет журналист^[168].