Глава 3

Отец Вари! Вот так сюрприз! Меня от неожиданности даже в жар кинуло, ну а сонливость и вовсе сняло как рукой.

– Да, Денис Игоревич, добрый вечер, – я зачем-то подскочила с постели и прошлась по комнате. – Я хотела обсудить с вами вопрос по поводу…

– Я тоже хотел обсудить с вами один вопрос, – недослушав, перебил меня Серебряков.

– Да? – я слегка растерялась, не ожидая такого поворота. – По поводу Варвары, наверное…

– Почти. Хотел предложить вам работу.

Я чуть не налетела на кресло и резко остановилась.

– О чем вы, Денис Игоревич? – замешкавшись, уточнила после некоторой паузы. – Вообще-то, я не собираюсь менять работу. Моя меня вполне устраивает.

– Хорошо, назовем это не «работа», а «подработка», – деловым тоном продолжил Серебряков. – Моей дочери нужна гувернантка с педагогическим образованием, которая будет присматривать за ней с момента окончания занятий в школе и до вечера, а также иногда в выходные.

Я подавилась нервным смешком и закашлялась. Наш разговор повернул куда-то не туда, и я не знала, как на это реагировать.

– Простите, – прочистив горло, ответила я. – Вы, наверное, что-то путаете, Денис Игоревич. Я – учитель вашей дочери, работаю в школе, и ваше предложение звучит как-то странно и неуместно…

– То есть вам не нужны лишние деньги? – он снова меня перебил, жестко и совсем бесцеремонно, а затем назвал такую сумму, от которой глаза расширились сами собой.

Да это же в два раза больше моей нынешней зарплаты!

– Деньги лишними не бывают, согласна, однако у меня нет планов искать себе дополнительную работу, мои текущие заработки меня вполне устраивают, и от голода я не умираю, – резонно ответила я. – И вообще… Не понимаю, почему эту работу вы предлагаете мне? Ведь подбором гувернанток занимаются специальные агентства, почему бы вам не обратиться к ним? Там вам уж точно предложат гувернантку той квалификации, которая вам необходима.

Но ответ Серебрякова меня ошеломил еще больше:

– Потому что Варя хочет, чтобы это были вы. За последний год я уволил три няни, и последнюю – месяц назад. Ни одна из них так и не смогла найти общий язык с Варварой. А вас она захотела сама.

Захотела сама? С одной стороны было приятно, что ребенок выделил меня среди прочих взрослых, с другой же… Не покидало ощущение, что это всего лишь прихоть избалованной девочки. А желания Вари, как я понимаю, отцом исполняются безоговорочно. Но в любом случае, я вынуждена сказать…

– Нет. Извините, Денис Игоревич, но я однозначно откажусь. Считаю неэтичными принимать подобное предложение. Да и времени свободного на подработку у меня нет. Работа учителем, знаете ли, не заканчивается звонком с последнего урока. Это еще и много всякой бумажной работы, составление планов, проверка тех же тетрадей. И я уже не говорю о внеклассных мероприятиях с детьми: музеи, спектакли…

– Последние вопросы легко решаемы, – который уже раз прервал меня Серебряков. – В конце концов, всеми этим вашими планами-тетрадями вы можете заниматься и у нас дома, главное, чтобы Варя была под присмотром. Что касается музеев-спектаклей, тут я тоже могу поспособствовать и даже заняться организацией, опять же, Варвара в этом случае будет при вас… А этичность? – он усмехнулся. – Я вас умоляю! Кому она нужна? Да и мы можем никому об этом не распространяться…

Ну вот, эта песня хороша, начинай сначала! И главное, рассуждает так, будто вопрос уже решен!

– Нет, Денис Игоревич, – повторила я как можно тверже. – Я, конечно, понимаю, что вы заботитесь о дочери, однако вынуждена отказать. И все же очень надеюсь на понимание и на то, что вы сможете все это объяснить правильно Варе. И давай перейдем к тому вопросу, по которому вас искала я все последние дни, – быстро, пока Серебряков не заговорил опять, перевела я тему. – Ваш водитель Василий.

– А что с ним не так? – равнодушно уточнил он.

– Его присутствие в классе во время уроков недопустимо, понимаете? Впрочем, как и в школе в целом. В крайнем случае, пусть Василий ждет Варвару в коридоре. С вашей дочкой ничего не случится во время урока, ведь в школе за нее ответственность несу я. У меня все дети под присмотром, заняты делом. Василий же отвлекает их, понимаете? – проговорила я несколько на эмоциях. Серебряков молчал, и это начинало нервировать. Я даже глянула на экран телефона: не прервался ли звонок. Оказалось, все в порядке, собеседник на линии. – Они постоянно на него засматриваются… А еще… Это не совсем благотворно влияет на Варвару и ее отношения с одноклассниками. У нее уже дважды случился конфликт с одним из мальчиков…

Тут я не могла не вспомнить, как вчера, пока отлучалась на пару минут из класса, Варя вновь поссорилась с Максимом, и они принялись выбрасывать вещи друг друга в приоткрытое окно. Благо, этаж был первый, вещи не пострадали, я же заставила их вдвоем идти на улицу и собирать все, что выпало. За ними было бросился и Василий, но я остановила его, объяснив это воспитательным моментом, разрешила лишь наблюдать за Варварой из окна. Он, на удивление, послушался, Варя же с Максимом, собрав свои вещи, благополучно вернулись в класс.

– Варя, конечно, умеет постоять за себя, – продолжила я, – однако лучше бы и вовсе этого не случилось. Отсутствие же Василия поможет существенно улучшить атмосферу в классе.

– Я готов и вовсе убрать охрану от Вари в пределах школы, если вы согласитесь на мое предложение, – заявил на это Серебряков, вновь развернув разговор в свою пользу.

– Вы шантажируете меня? – воскликнула я, уже не в силах сдерживать возмущение.

– Нет, что вы, – спокойно отозвался тот. – Просто предлагаю сделку. Более того, могу повысить плату, если вы готовы присматривать за Варварой еще и в школе.

– Да не нужны мне ваши деньги! – меня все-таки прорвало. – Я и так присматриваю за Варей, равно как и за другими своими двадцатью пятью учениками! За каждым, понимаете? И не собираюсь никого выделять! Тем более за деньги! И знаете что, Денис Игоревич? Бог с вами и вашим Василием! Плевать… Я умываю руки. Если другие родители начнут возмущаться его вечным нахождением в классе, отправлю их к вам… Вот и все. Или же сама уволюсь…

– Не горячитесь так, Мария Дмитриевна, – Серебряков оставался невозмутим. – И увольняться не спешите, от этого лучше никому не станет, и в первую очередь вам самой. Лучше подумайте еще раз над моим предложением. У вас есть на это три дня, до понедельника. Если вы все же решите принять мое предложение, приезжайте ко мне в офис, заключим договор. Просто скажете об этом Василию, он вас привезет. А теперь отдыхайте. Спокойной ночи, – и он отключился, вновь оставив последнее слово за собой.

– Козел, – процедила я в сердцах и отбросила телефон на разложенный диван, что служил мне кроватью. – Ну как можно быть таким?

И ведь ему все-таки удалось вывести меня из себя и заставить потерять самообладание! Ужас! Учительница, называется… Мне вдруг стало стыдно за это совсем непрофессиональное поведение. А я ведь дала себе обещание, что в пределах работы буду предельно сдержана и корректна с кем бы то ни было: ученики, коллеги, родители. Представляла себя эдакой Мэри Поппинс, спокойной, уравновешенной. А на деле не прошло и недели, как уже сорвалась! Да еще и при родителе! Стыдно, очень стыдно… И непрофессионально.

Взгляд случайно упал на зеркальную дверцу шкафа, которая отразила меня взъерошенной, с горящими щеками, в хлопковой пижаме в цветочек… Хорошо, что звонок был не с видео, а то, появись я такой перед отцом Вари, моей репутации точно пришел бы конец! Он и так, похоже, не воспринимает меня всерьез, а тут еще пижама в цветочки…

Я упала на подушку и закрыла лицо руками. Да уж… Вот и поговорила с неуловимым Денисом Игоревичем. Только проблему так и не решила, еще и новую нажила себе. И как мне прикажете выпутываться?

Ну уж точно не соглашаться на его абсурдное предложение!..

Но правильно говорят: не зарекайся. И события наступившей пятницы несколько пошатнули мои принципы и убеждения.

Главным событием этого дня должна была стать фотосъемка, посвященная поступлению в первый класс. Все по стандарту: нарядные платьица-костюмчики, буквари, прописи, совместное фото с первой учительницей, групповое фото… На мой взгляд, это мероприятие можно было провести и чуть позже, однако директор предложила, а родители поддержали, поэтому спорить не имело смысла. Заодно и мне пришлось принарядиться, в рамках учительского дресс-кода конечно, сделать более выразительный макияж, уложить волосы, придав прическе толику торжественности. Родители также постарались, приодев детей кто во что горазд. Варвара сегодня тоже была в красивом платье: темно-синем, с воротничком и манжетами из белого кружева. Правда, прическу ее ничем не украсили: все тот же повседневный ободок на распущенных волосах до плеч. «И все же удивительно, – при виде нее промелькнула у меня мысль, – не забыла, что сегодня фотографируемся. Интересно, это папа позаботился о наряде или переложил хлопоты на домработницу?» Вспомнив о вчерашнем разговоре с Серебряковым, я на миг нахмурилась: и все же, когда за шестилетним ребенком присматривает верзила-водитель и престарелая домработница, это не совсем правильно.

Когда же прозвенел звонок на урок, меня ждал еще один сюрприз: Василий удалился из класса! Вот так, взял и вышел в коридор! Я даже выглянула вслед за ним и поинтересовалась, не случилось ли чего? И получила еще более удивительный ответ:

– Денис Игоревич распорядился.

Надо же… Я не сдержала усмешки: неужели наше вчерашнее общение с Серебряковым не прошло даром? И не такой уж он непробиваемый, как выяснилось…

Фотограф прибыл ко второму уроку, и началась утомительная съемка, в первую очередь для меня: нужно было сделать двадцать пять фото в паре «ученик и первая учительница». Приходилось поддерживать на лице улыбку и бесконечно принимать одну и ту же позу.

– Почему у девочки нет никакой прически? – недовольно поинтересовался дотошный фотограф, когда дошла очередь до Варвары. – Она же на общем фото будет выбиваться на фоне других детей класса! Смотреться как пятно.

Взгляд Вари после этих слов потух, а сама она вновь превратилась в колючего ежика. Мое же сердце дрогнуло от жалости, и я принялась лихорадочно размышлять, как можно исправить ситуацию. Помог вечный хаос в моей большой сумке: там нашлась телесного цвета резинка для волос. Потом же обратила внимание на свою блузку, где на манжетах вместо пуговиц были протянуты белые ленты-завязочки. Достались они легко, и я была уверена, что так же без труда верну их обратно. Ну а для фото рукава можно чуть завернуть в манжетах, и будет выглядеть вполне себе стильно. Будто так и надо.

Я подозвала к себе Варю, быстро ее расчесала, часть волос оставила распущенными, из остальных сделала хвостик набок и перевязала его ленточками. Получилось очень симпатично.

– Вот, так лучше, – скупо одобрил фотограф.

– А тебе хоть нравится? – я протянула Варваре зеркальце.

Она энергично кивнула. И улыбнулась, широко и искренне, как это могут делать только дети.

– Тогда давай фотографироваться, – я вернулась на свое место, и Варя тут же подбежала ко мне.

Фотограф сделал несколько снимков нас с Варварой, после чего перешел к съемкам группового фото.

– Все будет готово в понедельник, – предупредил фотограф, уже собирая всю свою технику, а еще через минут пять наконец отбыл восвояси.

Итого: два урока насмарку. Остался один, и тот рисование. По плану тема сегодняшнего занятия была «Семья», и я попросила детей нарисовать самых близких им людей, после чего смогла сама немного передохнуть, украдкой под столом сняв туфли и вытянув ноги. Дел на сегодня больше не было, и после этого урока я могла тоже позволить себе пойти домой. А впереди – два выходных, которые собиралась провести в полном безделье. Первая рабочая неделя выдалась напряженной, и в большей степени эмоционально, чем физически, поэтому хотелось пока только тишины и покоя… Может, к родителям на дачу махнуть?.. Хотя нет. Там мне отдохнуть точно не дадут: у мамы в разгаре сезон заготовок на зиму, и мне непременно найдут дело в огороде или в кухне. Да и народу там будет, не протолкнуться. Сестра с племяшками точно поедут следом. И как бы она еще и своих подруг на шашлычок туда не притянула. И снова шум-гам, разговоры… Нет, не хочу. В другой раз маме помогу, а пока там и без меня помощников хватает…

Урок пролетел быстро, и со звонком дети дружно понесли мне свои рисунки. И каждый обязательно нужно было похвалить, а после с помощью яркого магнита прикрепить к доске, чтобы и остальные могли им полюбоваться. Варвара принесла рисунок последней. Сунула мне его в руки без слов, после чего подхватила уже собранный портфель и побежала к Василию, который ждал ее в дверях. И только когда они оба исчезли из поля зрения, я взглянула на рисунок. Три фигуры. Мужчина чуть вдалеке, его явно рисовали дольше всех, поскольку даже пуговицы на пиджаке выделены. И неровная подпись печатными буквами: «Папа». Я усмехнулась: так вот вы какой, Денис Игоревич. А на переднем плане… Девочка, в которой угадывается сама Варя, держит за руку женщину. Черная юбка, белая блузочка, волосы длинные… Конечно же, в первую секунду я подумала, что это ее мама, покойная. Вернее, была в этом уверена, пока не вчиталась в мелкие кривые буковки над ее головой: «Мария Дмитревна».

– Дмитриевна, – машинально исправила я и сглотнула: в горле неожиданно стал разбухать солоноватый ком.

Я растерянно разглядывала себя на рисунке Вари, раз за разом перечитывала свое имя и не знала, как на это следует реагировать. Умилиться? Обрадоваться? Смутиться?.. Пожалуй, последнее чувство, смущения, было единственным, что я сейчас испытывала. Правда, к нему еще примешивались нотки горечи и грусти, отчего в сердце становилось как-то тесно и тяжело.

Этот рисунок я не повесила с остальными на доску. Зачем-то аккуратно сложила пополам и опустила в свою сумку.

Домой шла в задумчивости и неком смятении. Когда я решила стать учителем, то пообещала себе, что у меня никогда не будет любимчиков, никогда и никого не буду выделять, буду любить всех одинаково: отличников и двоечников, примерных и хулиганистых… Потому что это дети, и просто к каждому нужно найти подход – вот главная задача учителя. Да, наивно, наверное, и слишком идеалистично… Но я действительно стремилась быть такой, хотя бы чуточку. Похоже, не получилось. Всего какая-то неделя в школе, а из моих мыслей не выходит только одна девочка! Еще и в сердце, кажется, начала пробираться… Что это? Возможно, просто жалость?.. Я не знала, и от этого приходила в еще большее смятение.

Погруженная в свои мысли, я не сразу услышала, как на дне моей сумки поет и вибрирует телефон. А увидев на экране номер тети, почти не удивилась. И уж точно не ожидала никакой гадости от разговора с ней.

– Машенька, – голос тети был непривычно елейным. – Как у тебя дела?

– Все в порядке, – отозвалась, не понимая пока, к чему та клонит.

– Это хорошо… Тут, милая, такое дело… – тетя жалась и мялась. – Ритка моя неожиданно решила вернуться… Не заладилось что-то у нее с работой…– а дальше мне уже не нужно было объяснять.

Сердце ухнуло вниз: квартира. Весной моя двоюродная сестра Рита уехала на заработки в Германию, однушку же свою сдавать никому не хотела, уж очень тряслась за личные вещи, поэтому предложила мне, как близкой родственнице, просто пожить там, с оплатой лишь за коммунальные услуги. Контракт был у Риты на два года, поэтому раньше ее никто не ждал. Оказывается, зря…

– Когда надо съехать? – упавшим голосом поинтересовалась я.

– Ну, ты не торопись так, – сразу же засуетилась тетя. – До октября еще можешь жить…

– Ясно, поняла…

– И что собираешься делать? – спросила у меня Полина, когда на следующий день заглянула ко мне в гости. Остальные девчонки разъехались по делам, и мы проводили этот вечер субботы вдвоем. – К маме вернешься?

О, нет… К маме – это был наихудший вариант. Я-то и сбежала оттуда, потому что не могла больше проживать в том дурдоме. А после того, как к родителям после развода вернулась старшая сестра с двумя детьми, наша старенькая двушка именно дурдомом и стала. Меня выселили из комнаты в кухню, правда, прикупили маленький диванчик, чтоб уж совсем себя обделенной не чувствовала, но жизнью это тоже трудно было назвать. Поэтому предложение Риты присмотреть за ее квартирой на ближайшие два года стало настоящим спасением. И вот теперь, спустя пять месяцев счастливого уединения, мне снова грозит все этого лишиться.

– Попробую подыскать другую квартиру, – со вздохом отозвалась я.

– Сомневаюсь, что найдешь, – не обнадежила меня подруга. – С твоей-то учительской зарплатой… Разве что за МКАД… Нет, в твоей гимназии она, конечно, не такая уж плохая, но… Боюсь, даже за ее половину ты более-менее приличной квартиры не подыщешь…

И в этом подруга была права. Моя зарплата действительно была относительно неплохой, особенно если учесть, что я молодой специалист, пока без категории, а значит, и надбавок, и на жизнь ее вполне должно было хватить… Однако аренда квартиры серьезно подкашивала мое текущее материальное положение, и оплата даже самого простенького жилья лишала меня как минимум половины дохода. А ведь еще нужно было питаться, одеваться, тратиться на проезд… Понятно, что сейчас многие так живут, перебиваясь с копейки на копейку, но…

– Вот если бы тебе какую подработку найти, – вырвал меня из раздумий голос Полины. – Например, репетитором… Хотя… У тебя ж начальная школа… Если бы какой английский или математика, тогда бы было другое дело… Брала бы себе учеников по часу в день или в выходные, глядишь, и как раз на аренду квартиры собиралось бы…

«Моей дочери нужна гувернантка с педагогическим образованием, которая будет присматривать за ней с момента окончания занятий в школе и до вечера, а также иногда в выходные…» – всплыли в голове сами собой слова Серебрякова, на что я тут же отчаянно мотнула головой.

– Нет, нет и нет, – произнесла вслух.

– Что «нет»? – не поняла подруга.

Я немного поколебалась, а после все же рассказала ей о предложении отца Вари и о своем отношении к нему.

– А по-моему, неплохо, – поразмыслив, заключила Полина. – С такой «подработкой» ты и поближе где квартирку снимешь… И, говоришь, отец-одиночка? – она хитро прищурилась.

– Даже не начинай…– я предупредительно подняла указательный палец. – Ничего не хочу слышать об этом типе, особенно в подобном ключе.

– А я бы согласилась, – пожала плечами Поля. – В смысле, на подработку. Времени свободного, конечно, будет немного, зато материально будешь чувствовать свободно. И квартиру снимешь, и копеечку какую отложишь, на тот же отдых… Куда ты там всегда мечтала поехать? В Барселону?

– В Барселону, – подтвердила я тоскливо.

– Слушай, тебе ж не привыкать работать с детьми. Двадцать пять утром и один вечером… Неужели не справишься? – продолжала Полина.

Справиться-то я справлюсь, но вот что делать с гордостью? Особенно после моего резкого отказа Серебрякову. Да и с трудом представляю, как все это будет происходить…

Я невольно бросила взгляд на сумку, где до сих пор лежал рисунок Вари.

Или все же стоит попробовать?..

Окончательное решение далось непросто. Две ночи напролет я тонула в размышлениях и вопросах, взвешивая все «за» и «против» и пытаясь договориться с собственной гордостью, а заодно и совестью. Утром же понедельника первое, что сделала, это подошла к водителю Вари и сказала, стараясь выглядеть как можно невозмутимее:

– Василий, сегодня после уроков, будьте добры, отвезите меня в офис к Денису Игоревичу. Он в курсе…