Глава 2. Случайные кадры

Утром Рома направился в тот микрорайон, на площадку, где случайно сфотографировал женщину с оранжевой коляской. Новый солнечный день входил в свои права. На оживлённом месте стали появляться первые коляски, дети с ведёрками и лопатками, решившие обустроить песочницы по своему усмотрению.

Роман пил кофе и наблюдал за мамашами. Они улыбались, заглядывали в коляски, кружили с детьми на вытянутых руках, умилялись спящими ангелочками. В общем, царила безоблачная идиллия.

Роман плохо помнил своё детство. Папа работал, мама в основном сидела дома. Редко куда-то устраивалась, но не приживалась. «Не умею я работать», – со смехом говорила она.

Но он не помнил такого же счастливого смеха мамы, кружения его на руках и умиления. Хотя то, что происходило с пелёнок, вряд ли кто помнит, а чем дальше, тем дети становятся всё неподъёмнее, чтобы их поднимать повыше к небу.

Мама вообще была, как бы это сказать, малоэмоциональная. Очень сдержанная, даже строгая. Лишний раз у неё и не поозорничаешь, и не покривляешься.

Однако она заложила основу для правильного воспитания, которое продолжила бабушка. В итоге он вырос таким – способным, сознательным, с головой на плечах. Как обычно говорят в таких случаях – нормальным человеком.

Он снова посмотрел на счастливых мам и повизгивавших от радости детей. Всё-таки этого ему в своё время не хватило.

Роман перевёл взгляд на фотоаппарат. Какие шикарные кадры можно было бы сделать! Но прежде чем жать на курок, то есть на кнопку фотоаппарата, нужно во всём разобраться.

Он ещё раз осмотрел двор. Оранжевой коляски не было, и девушки с уставшими глазами тоже не было. А вдруг она не появится? И причиной может быть, к примеру, поездка на дачу, при полном здравии всей семьи. Он посмотрел на часы: ещё рано, надо подождать.

Взгляд задержался на песочнице. Мальчик и девочка лет трёх-четырёх что-то строили. Девочка в косынке, повязанной на затылке, по-хозяйски отдавала распоряжения, что-то поправляла, указывала пальцем в разные участки песочницы. Мальчик внимательно слушал, держа руки узелком за спиной, кивал с серьёзным видом, соглашаясь с «хозяйкой». Потом перевёл взгляд с песка на подружку, которая продолжала что-то говорить, и неожиданно её поцеловал.

Рома захохотал: вон какие страсти творятся в песочнице! А мальчик – не промах. Девочка повернулась к нему и что-то сказала. Кавалер лишь шаловливо улыбнулся.

Из глубин воспоминаний промелькнуло что-то похожее. Он – в садике, в красивой рубашке с динозавриками, волосы взъерошены волосами. Хотя они всегда были такими. И красивая девочка Лида. Её тёмные волосы всегда схвачены ярким бантом в хвост на макушке. Под кончиками чёлки открывались большие серые глаза. Розовые губки обычно улыбались. Она нравилась всем мальчикам их группы. И Рома даже жениться хотел. Но потом что-то произошло, что-то нехорошее.

Он не помнил, что именно. Однако ребёнком он стал сторониться самой красивой девочки группы и боялся даже посмотреть на неё.

Сидя на скамейке более пятнадцати лет спустя, Рома пытался догадаться, что тогда случилось. Или что могло случиться? Ответа он не находил.

– Смотри, к Наташке свекровь приехала, – услышал он заговорщицкий шёпот за спиной. Повернулся – на соседней скамье сидели две молодые мамочки возле убаюканных в колясках детей и ели мороженое.

– И правда. Чего это она вдруг с детьми решила погулять?

– Не знаю. Но точно не совесть проснулась.

Рома повернулся в ту сторону, куда смотрели девушки. Из подъезда многоэтажки с яркими полосами на штукатурке вышла женщина лет пятидесяти с оранжевой коляской. Она была высокая, статная, очень ухоженная. Короткие тёмные волосы завиты, на блестящей цепочке поблёскивали очки. Летнее платье с большими цветами и расклешённой юбкой ниже колен. На ногах – удобные босоножки на мягкой подошве. Справляться с громоздкой коляской ей было явно непривычно.

Из коляски послышался плач, женщина стала интенсивнее водить ручкой вверх-вниз и что-то напевать.

– Вот, пусть сейчас посмотрит сама, каково это – с двумя, – злорадно заметила одна из подруг за спиной.

– Это точно. Может, тогда подумают о том, что Натке нужно хоть немного помогать, пока она концы не отдала.

У Ромы внутри всё похолодело.

– А сама-то она где? – вторая подруга задала тот же вопрос, который мучил и начинающего фотографа.

– Не знаю. Может, мечты свои исполняет?

– Какие? – не поняла подруга.

– Как говорится, в постели я звезда.

– Чего-о?

– Спит, чего непонятного-то.

– И ты думаешь, что ради этого свекровь из своих элитных хоромов примчала?

Обе задумались. Дети в оранжевой коляске продолжали плакать, а женщина – катать коляску взад-вперёд.

– Машины Димки, мужа, не видно.

– Уехал. Только куда – на работу или… по личным делам?

– Не нагоняй тоску.

Девушки продолжали смотреть на женщину, которая пыталась справиться с внуками. Она наклонялась над коляской, что-то говорила, водила ручкой коляски вверх-вниз, снова наклонялась. Плач, похожий на кошачье мяуканье, продолжался.

Рома допил кофе и решил пойти на разведку. Он дружил с одногруппницей Настей Кольской. Студенты много общались, готовились вместе к занятиям, пока он не отправлялся на работу, а девушка – на очередное свидание.

На втором курсе она родила. Стали видеться реже, но всё же встречались. По-дружески он помогал ей с сынишкой Тимофеем. Малыш с удовольствием оставался с чужим дядей. Любил потаскать того за русые волосы и заливисто хохотал в ответ на щекотку. Полученный опыт мог сейчас пригодиться.

Роман задрал солнцезащитные очки повыше лба и улыбнулся обаятельно, как хороший мальчик.

– Извините за вмешательство. Позвольте помочь.

Женщина растерялась на секунду, но вмиг растерянность сменилось возмущением. Неужели она, родная бабка, уважаемая женщина, состоявшаяся карьеристка и мать, нуждается в помощи какого-то проходимца? Пока женщина не выпалила что-нибудь подобное слову «хам» и не послала куда подальше, Рома примирительно поднял руки вверх, словно сдаваясь.

– Простите, вы меня не знаете. Я здесь недалеко живу, – он махнул в сторону, где действительно в нескольких километрах стояла его старенькая хрущёвка. – Видел, как с детками гуляет Наташа – наверное, ваша невестка, – женщина кивнула, внимательно слушая объяснения. – Малыши, бывает, капризничают. Тяжело с ними, вообще со всеми маленькими. Но дети отвлекаются на незнакомых людей, перестают плакать. У моей сестры есть маленький сын, мы не так часто видимся, так что метод проверен. Если вы не против, я и с вашими малышами немножко подурачусь, чтобы они успокоились и заснули.

Женщина обдумывала предложение. С одной стороны, она была бы рада, чтобы внуки перестали плакать. С другой – какой-то клоун с патлами в хвосте будет – кстати, что он будет делать, чтобы успокоить детей? А вдруг что-нибудь неприличное? И, в-третьих, весь двор увидит, что не она, родная бабушка, уважаемая женщина, состоявшаяся карьеристка и мать, справилась с плачущими детьми, а молодой парень, похожий на хиппи.

Рома интуитивно понял, о чём может думать эта представительная женщина.

– Если хотите, мы отойдём в сторонку, подальше от площадки, где не слышно шума и нас не увидят, – предложил он. – А если вас что-то смутит, я пойду дальше своим путём.

Близнецы усилили рёв, бабушка закачала коляску – снова бесполезно.

– Ну… ну хорошо, – согласилась она. Рома видел, что это согласие далось ей непросто. – Я действительно немного отвыкла от маленьких детей. Пойдёмте в сторонку.

Она попыталась повернуть громоздкую коляску. Не так-то просто это оказалось сделать.

– Давайте я помогу, – Рома аккуратно развернул коляску. Дети действительно притихли, увидев незнакомого дядю. – Вам повезло: сразу два внука, – женщина довольно улыбнулась. – Это ж двойная нагрузка, приятная, конечно, но всё же. Бывает, с одним малышом кое-как справляются, а тут целый комплект.

Карапузы снова начали хныкать, Роман с бабушкой к тому времени уже зашли за дом.

Он склонился над коляской:

– Привет, парни! Я – Рома. А вас как зовут?

Дети раскрыли глаза, ожидая продолжения и обдумывая, что делать дальше – продолжать реветь или начать смеяться? Строгая бабушка заметила перемену. Дети – они чувствуют ребёнка, хоть и большого.

– Санечка и Ванечка, – ответила женщина за малышей.

– А бабушку вашу?

– Валентина Павловна.

– А кто из вас больше хохочет? Санечка или Ванечка? – малыши довольно застучали ножками и ручками. Улыбки оголили ротики с пробивающимися зубками. Один из мальчиков взвизгнул.

– Ах ты, какой весёлый малыш. И братан такой же? – ручки с ножками начали двигаться сильнее, дети улыбались и ждали продолжения веселья.

– А кто любит кататься на коляске? Вот так: о-оп! – Роман резко откатил коляску от себя и резко потянул обратно. Снова послышалось довольное повизгивание.

– Нравится? – мальчики сильнее задвигали ручками и ножками.

Рома повторил трюк с «колясочной каруселью» несколько раз, постепенно замедляя темп и просто улыбаясь детям. У тех стали закрываться глазки. Рома сменил режим на простое укачивание. Всё-таки иногда полезно дружить с молодыми мамами.

Бабушка стояла в растерянности, наблюдая, как капризные мальчишки засыпают. Рома передал ручку коляски женщине:

– Теперь можно спокойно походить или посидеть в тенёчке. Ещё не жарко, должны хорошо поспать, – прошептал он.

Один из малышей скорчился, намереваясь проснуться. Рома снова начал покачивать коляску.

– Пойдёмте на аллеи, – показала женщина в сторону, доверив коляску незнакомцу.

Рома катил её аккуратно, слегка покачивая.

Они дошли до тихой скамейки, удалённой от подъездов, дорог и детских площадок.

– Спасибо большое, – женщина искренне поблагодарила. – С ними действительно тяжело. Двое близнецов – двойная нагрузка. Вы такой молоденький, а понимаете это, – она смущённо улыбнулась.

Рома посмотрел на спящих малышей, сейчас похожих на ангелочков. Бабушка разглядывала свои наманикюренные пальцы, изредка поднимая глаза на внуков.

– Это когда одному – тяжело. Если рядом есть помощь – всё проще, – подбодрил её Рома.

– Да, наверное, вы правы, – женщина задумалась о чём-то своём.

– Мамка-то у вас сегодня на выходном? – Рома не знал, как лучше перевести тему в нужное русло. Но ему было необходимо узнать о судьбе Наташи.

– Можно и так сказать, – женщина не поднимала глаз.

Рома чувствовал, что ей хочется выговориться. Поэтому он не стал ничего говорить, лишь развернулся и продемонстрировал готовность слушать.

– У вас всё в порядке? – участливо поинтересовался он.

Бабушка поняла, что рядом действительно собеседник, а не случайный прохожий.

– Наташу вечером «скорая» забрала, – начала рассказывать женщина.

У Романа всё внутри оборвалось.

– Что случилось?

– Стало плохо, приступ, – женщина посмотрела на спящих внуков. – Врачи сказали, что всё дело в истощении, в усталости. С ними действительно тяжело, всё-таки двое. А мы с Димой этого не понимали, – бабушка продолжала смотреть на внуков.

* * *

Вечером Наташа с трудом шла по квартире. Казалось, что она может уснуть стоя. Голова была тяжёлой, в висках пульсировало. Язык еле поворачивался, чтобы произнести хоть слово. Она прислонилась к стене в коридоре, чтобы пропали мельтешащие круги.

Знакомое, уже привычное состояние. И впереди единственный свет в конце тунеля – когда её карапузы подрастут, перестанут днём и ночью капризничать, будут давать маме хоть иногда отдохнуть. Но это светлое будущее, казалось, никогда не наступит.

Муж чётко распределил обязанности по дому. Он – добытчик, с утра до вечера работает, чтобы достойно обеспечить семью. Дома ему хотелось отдыхать, а ночью хорошо высыпаться, чтобы продолжить выполнение своей главной миссии.

Жена должна воспитывать детей, содержать дом в чистоте и потчевать супруга свежей, вкусной и полезной едой. И не забывать о своих супружеских обязанностях, дабы муж не заскучал.

Намекнув свекрови на то, что она смертельно устаёт, Наташа поняла, откуда растут ноги. А именно – из правильного распределения ролей в семье.

Валентина Павловна была категорична в данном вопросе. С присущей ей строгостью она ясно дала понять, что все женщины прошли через это. Без посторонней помощи, без современных памперсов, стиральных машинок и прочих благ, которые облегчают обязанности молодой матери. Поэтому выполнять вышеуказанные требования – воспитывать детей, соблюдать чистоту в доме, радовать мужа горячими блюдами и разного рода десертами – вполне под силу. Если только перестать вести себя как клуша.

Семья Наташи жила далеко в деревне. Мама предлагала приехать помочь, но молодая жена решила, что так будет ещё хуже.

Так шёл день за днём, ночь за ночью. Усталость росла, как клубок толстых шерстяных ниток. Иногда Наташа теряла счёт времени и дням недели, мечтая лишь о том, как она закроет глаза и погрузится в манящую темноту.

Она стояла в коридоре, круги перед глазами не проходли. Внезапно стало тяжело дышать, она не могла набрать полную грудь воздуха. В гостиной телевизор сообщал о последних бизнес-новостях, из детской слышалось агуканье малышей.

Голова закружилась сильнее, Наташа попыталась найти опору, чувствуя захватывающую невесомость, а потом удар по бедру руке, плечу, лицу.

Сквозь туман она слышала недовольный голос мужа, пытаясь в своём сне набрать воздуха, чтобы не умереть. Дима похлопал её по щекам, стал куда-то звонить. Наташа попыталась разобрать слова – судя по всему, муж звонил матери: «она упала», «не реагирует», «не спит», «дышит тяжело», «прямо в скорую?», «а само не пройдёт?».

В забытье, когда организм направляет оставшиеся силы, чтобы снова научиться дышать, Наташе стало противно: тон мужа был скорее раздражённым – его отвлекли от привычного графика. Но хотя бы в скорую он позвонил.

Наташа пыталась справиться с приступом, сделать полный вдох, однако натыкалась на преграду внутри. В груди ухало сердце, отдавая пульсом в висках. Неужели именно так… умирают люди? Чувствуя свою беспомощность и раздражение родных людей?

Потом приехала «скорая». Наташа чувствовала прохладные прикосновения перчаток, разных приборов, лекарство во рту. Её погрузили на носилки и стали выносить из квартиры.

«Даже с детьми не дали попрощаться», – подумала Наташа и погрузилась во тьму, забыв о нехватке воздуха.

* * *

– Наташа сейчас в больнице, – сообщила свекровь Валентина Павловна. – Поздно вечером ей стало плохо. Сын перепугался, позвонил мне и в «скорую».

– С ней всё хорошо? Что говорят врачи?

– Её ещё обследуют, кардиолог и другие врачи. Пока говорят, что сказывается общее переутомление и недостаток сна.

– Но главное, что жить будет, – у Ромы отлегло от сердца.

– Да, это главное. Дима с утра ездил навестить. Говорит, что уже лучше себя чувствует: выспалась, повеселела. Если врачи разрешат, то скоро будет дома.

– А в какой она больнице?

– В областной.

– Этих врачей хвалят, так что всё будет хорошо.

– Надеюсь, – вздохнула женщина.

– Вы только проследите, чтобы вам в эти дни помогали. И потом Наташу одну не оставляйте. Это же не только двойная радость, но и двойные хлопоты.

Они оба посмотрела на спящих близнецов.

– Ванечка с Санечкой будут расти, со временем станут и меньше капризничать. Но появятся другие заботы.

– Да, – снова вздохнула бабушка, и в уголках глаз строгой женщины блестели слёзы. – Надо только помочь.

* * *