Глава 6

Стоя у окна, отодвинув штору, до рези в глазах всматриваюсь в парковку у отеля. На улице неимоверная жара, но в номере работает кондиционер, шумит, создает хоть какой-то фон. Иначе я сойду с ума, слыша биение собственного сердца.

Я все-таки сделала это.

Сама.

Добровольно.

Пришла, как и просил Захир.

Нет, он не просил, он, как знал, что я приду. Как тут не поверишь в страшное стечение обстоятельств и злодейку судьбу?

Дома поругалась с отцом, как он проснулся. Сама лишь пару раз за остаток ночи проваливалась в пропасть сна. Где меня рвали на куски несколько рук, как в преисподней те, чьи души горят в аду, тянут туда мою.

Я кричала и плакала, трясла перед отцом бумагами, но он лишь сидел, опустив голову, а потом, оттолкнув, ушел, хлопнув дверью. Ему все равно на меня, уже давно.

И его сломал город. Я могу понять, ему тяжело, он, как умеет, глушит и топит боль, но я не приму то, что можно отказаться и наплевать на своего ребенка, что бы ни случилось.

Мне больно и тяжело в несколько раз, но я живу. Я пытаюсь жить все эти годы совсем одна.

Захир встретил слащавой улыбкой, а меня передернуло от отвращения, но уже к самой себе.

– Я знал, что ты придешь, моя девочка.

– Я пришла, но у меня условие.

– Какое? – он точно не воспринимает меня всерьез, словно я неразумный ребенок, и все мои слова сейчас можно повернуть в свою сторону.

– Шестьдесят тысяч. Наличными и до того, как все случится, я не верю вам, – сказала, сжав кулаки, не отводя взгляда. Захир присвистнул.

– А не много за один раз? Девки на обочине берут куда меньше.

– Я не девка и не с обочины, и я девственница.

– Мне поверить на слово?

– Да, для справки не было времени. Или тот, кому вы хотите меня подарить, будет ждать несколько дней? Даже не думайте, вам я проверять не дам.

Слишком много во мне было наглости, надо бы сбавить обороты, ведь он может и не согласиться. Я перебирала в голове много способов заработать сразу и много, но оставался лишь один. Ненадежный, отвратительный и постыдный.

– Хорошо.

– Хорошо?

– Как скажешь, моя девочка, но такой суммы нет даже в кассе.

– Найдите.

– Конечно, найду, а ты пока иди в отель, седьмой номер, я предупредил администратора.

Все шло слишком гладко, мне бы тогда заподозрить неладное, но голова отказывалась соображать после бессонной ночи. И я все еще думала, что смогу отказаться, что в последний момент, уйду, и наплевать мне будет на долг, на то, что могут отобрать квартиру, на то, что вообще окажемся на улице.

Администратор – женщина за пятьдесят с ярко накрашенными ногтями и губами – посмотрела с долей сочувствия.

– У тебя еще есть время передумать, – фраза была неожиданной, ничего не ответила, взяла ключи.

В этом номере я уже была, убиралась, он из всех самый приличный, сюда девочки водят дорогих клиентов, которые покупают всю ночь. Прокуренные стены, запах не перебил даже автоматический ароматизатор, широкая кровать заправлена леопардовым покрывалом, окно зашторено тяжелыми портьерами. На стене часы две картины: водопад и лес, над которым парит коршун. Журнальный столик, пепельница, а в ней упаковка презервативов.

Взгляд зацепился именно на них, желудок скрутило спазмами, на лбу выступила испарина, я бросилась в туалет, вырвало лапшой и сосисками. Потом долго умывалась и чистила зубы мылом и пальцем, жадно глотая воду из-под крана.

Надо взять себя в руки, это всего лишь секс, там ничего сложного, просто отключить мозг, дать воспользоваться телом. Прекратить уже внутреннюю истерику и перестать ломаться как малолетка. Только бы не извращенец какой и не садист был, вот об этом я не подумала.

Я все еще не знаю, смогу ли я сделать это. Ведь в моих девичьих мечтах и представлениях первый секс – это нечто значимое, обязательно с любимым человеком. Но у такой девушки, как я, его никогда не было. В пятнадцать лет не стало мамы, и как-то не до симпатий и любви было.

Всматриваюсь через пыльное стекло окна на парковку. Вот подъехала полицейская машина, патрульные частенько ужинают в кафе, бесплатно, естественно. Один худой, а второй толстый, я знаю их, Вован и Димон, но для всех Тимон и Пумба. Тупые, жадные, с пошлыми шутками мужики.

Затем прямо у входа притормозил черный, до блеска отполированный «Мерседес», это мэрский, Максим Юрьевич Зорин, отец одноклассницы Дашки Зориной. Вышел только водитель, а я задержала дыхание. Неужели меня хотят подарить мэру?

Как вспомню его мерзкое лицо, эти жидкие рыжие волосы, которые он зачесывает набок, полные, всегда влажные губы и глаза навыкате, так блевать хочется снова. Дашка красивая, она в мать, вот было бы смеху, будь она в отца.

Но водитель вернулся через пять минут, в руках был сверток, «Мерседес» медленно вырулил на трассу и уехал, а я выдохнула. На часах, что громко тикали в углу, было уже семь вечера, а в мой номер все еще никто не вошел.

Снова прикатила толпа байкеров, они подняли пыль, истошно сигналили и газовали. Я кусала губы, пытаясь разглядеть подъезжающие машины, а когда увидела огромный внедорожник, испуганно дернулась в сторону. Прикрыла глаза, глубоко вздохнула несколько раз, вновь посмотрела в окно.

Государственный номер три четверки и три буквы Х, сейчас он не был заляпан грязью, но я чувствовала – это тот самый, что вчера окатил меня водой из лужи. А его владелец уничтожал взглядом презрения в кафе, когда я разбила содержимое подноса.

Нет. Это не может быть он.

Такие, как я, ему не нужны.

Из машины долго никто не выходил, или я просмотрела из-за пыли, поднятой байкерами. Нервы были на пределе, казалось, что любое событие сейчас способно сорвать меня в истерику, надо было выпить водки у отца, но я не переношу алкоголь, становится очень плохо.

Так и стою в застегнутой под самое горло ветровке, жарко, а пальцы ледяные, и по спине бежит холод.

Вздрагиваю, когда слышу щелчок, а потом медленный скрежет поворачивающейся ручки входной двери.

Вот и все.

Можно, конечно, еще убежать со всех ног, забиться в дальний угол своей комнаты, взять мамину фотографию и долго плакать. А можно продолжать жить как могу, решать проблемы, как умею, и не сетовать на судьбу, ведь я никогда этого не делала.

Боюсь повернуться.

По ногам идет холодок, пришлось надеть юбку до колен, потому что джинсы не высохли. Вместе в воздухом до меня доносится чуть уловимый аромат мужского парфюма, хочу не дышать, не вдыхать его, но не получается.

Кто бы там ни был, но он не закрывает дверь, снова печет между лопаток, а кисти рук сводит от того, как я крепко, со всей силы вцепилась в шторы.

– Так это ты мой подарок?

Голос низкий, с ноткой презрения.

А как я хотела? Проституток и продажных девок никто не уважает. В горле ком, сглатываю. Это тот голос, того высокого лысого мужчины из кафе, перед котором Захир стоял, заискивая, склонив голову, и кого боялся.

Медленно поворачиваюсь, опустив глаза в пол. Дорогие кроссовки, джинсы, а потом мой взгляд задерживается на изумрудных четках в левой руке мужчины и на крупных пальцах, что не спеша перебирают бусины.

Да, это он.

Мурат Русланович.

Хозяин, как он сам себя называл.

Глава 7

– Смотри в глаза.

Часто дышу через нос. Тяжелая крупная ладонь лежит на шее, но пальцы расслаблены. Если подумать, то ему ничего не стоит просто их сжать и придушить меня. А может, сразу, одним движением переломать хрупкие кости.

– Ты боишься меня?

Мужчина спрашивает. Нет, не грубо. Просто ради интереса, а я, кажется, забыла, как говорить, потому что в горле стоит ком, во рту сухо так, что язык прилип к небу.

– Какой забавный сюрприз, а Захир не без фантазии, решил подложить под меня девчонку. И где он только тебя нашел?

Да, вопрос странный, но тут один небольшой нюанс: я сама нашла его. Решила лечь за деньги под первого встречного.

– Так ты что, девственница?

Я не отвечаю, широко распахиваю глаза.

Он все понимает.

Чувствую, что понимает,

– Интересно, очень интересно, – сейчас и в голосе нотки иронии. Он даже, наверное, улыбается, но я смотрю куда угодно, только не в глаза.

Не понимаю, почему именно этот мужчина вызывает во мне такой животный, откровенный, чистый страх? С первого взгляда, еще там, в кафе, с первой встречи.

В те первые секунды, когда я подняла свой взгляд от изумрудных красивых бусин четок и крупных пальцев, что их перебирали на его лицо, меня сковал страх и не отпускает до сих пор.

Зайдя, он сказал, чтобы я разделась, прямо так, стоя на пороге и не закрыв дверь номера. А я думала, что он обращается не ко мне, а к кому-то другому, даже хотела повернуться, до того все происходящее было для меня нереальным.

Наивная, я еще больше тогда вцепилась в ветровку, словно он сейчас подойдет и сорвет ее с меня вместе с кожей.

Мысли путались, я как мантру повторяла про себя слова, что я здесь по собственной воле, что сама, добровольно пошла на все это, и нечего теперь трястись. Мне самой это нужно больше, чем ему. Мне нужны деньги. Деньги, только деньги, и пусть моя ненужная девственность принесет пользу.

– Ты меня слышишь? – низкий и требовательный голос.

– Да.

Ответила быстро севшим голосом и начала, не дожидаясь второго приказа, медленно расстегивать куртку. Спустила ее с плеч, отбросила в сторону, на мне футболка, джинсовая по колено юбка и кроссовки, все очень скромное и все на два размера больше.

– Дальше снимай. Я хочу видеть, что меня ждет.

Мама бы сошла с ума. Но ее давно нет, а я привыкла отвечать за свои поступки сама. Отвечаю, иду на все осознано, такая самостоятельная, но черт возьми, но очень страшно.

А когда на пол полетела футболка, и одновременно с этим хлопнула дверь номера, я вздрогнула, но дрожащими пальцами продолжила расстегивать юбку. На мне лишь спортивный белый топ и обыкновенные трусики, а кожа моментально покрывается мурашками от взгляда мужчины, который скользит по обнаженным плечам.

Шаги медленные, вот мужчина останавливается рядом, а когда юбка падет к ногам, кладет ладонь на грудную клетку. Становится жарко, а позвоночник сковывает холодом.

Я не знаю, что у него на уме, может, он вообще маньяк, и сейчас меня отшлепают ремнем, связав на кровати, или просто прикуют наручниками к батарее, изнасиловав во все места, а потом выбросят. Да, я такой вариант не исключаю.

Ну, я все-таки надеялась, что он не такой, потому что его в глазах было больше равнодушия, чем интереса. Кажется, что он просто зашел сюда от скуки, узнать, что может предложить ему Захир за свои косяки и провинность.

– Ты знаешь, кто я?

– Нет. Точнее… я слышала, как вас называл по имени Захир.

В одном белье перед незнакомым человеком неловко, мне приходится высоко задирать голову, чтоб видеть его лицо. Высокий, огромный, моя макушка на уровне его груди.

– Как меня зовут?

– Мурат Русланович.

Пальцы слегка сжимают горло. Некомфортно, хочу отодвинуться, но мне не дают.

– Я – хозяин. Запомни это. И ты будешь делать сегодня все, что я тебе прикажу. А ты – моя вещь.

Часто дышу, адреналин бежит по венам. Я, как маленький котенок рядом с огромным волкодавом, который сейчас одним движением свернет шею. Но хватка слабеет, он проводит подушечками пальцев по шее, скулам, губам.

Не могу выровнять дыхание и успокоить сердце, а оно как сумасшедшее выламывает ребра в груди. Больше всего пугает неизвестность, нет, я морально готова лишиться девственности, но… так много «но».

Тем временем Мурат заправляет мои волосы за ухо, пристально изучает, рассматривает, его палец все еще гладит губы.

– Встань на колени.

Отрывистый приказ, а я готова сама уже на них рухнуть от напряжения. Сейчас он заставит взять его член в рот, я хоть и девственница, но знаю, что такое оральный секс.

Покорно опускаюсь, стараюсь не делать лишних движений. Проходит минута, а он так и стоит, ничего не делая, не отдавая приказов, к которым он, видимо, привык. Такого, как он, точно слушаются с первого слова.

– Сколько тебе пообещал Захир?

– Что? – смотрю наверх.