Глава 5
От нацизма к атлантизму: послевоенная миссия Ватикана

Полностью одобряя действия Германии и её сателлитов, Пий XII вместе с тем разрабатывал и другое, атлантическое направление своей политики на случай поражения стран «Оси». В этом было заинтересовано и американское руководство, исходившее из того, что Ватикану предстоит сыграть главную роль в стабилизации послевоенной Европы.

История американо-ватиканских отношений представляет особый интерес. И прежде чем сосредоточиться на её военном периоде, представляется важным кратко коснуться её основных этапов, чтобы лучше понять причины взаимной заинтересованности сторон в крайне тесном сотрудничестве. Надо сказать, что в силу двойственной природы Св. Престола – церковной и государственной – в США, в которых церковь отделена от государства, вопрос об установлении дипломатических отношений с Ватиканом представлял всегда серьёзную проблему и вызывал резко негативную реакцию со стороны протестантского сообщества. Так что отношения эти отличались нерегулярностью, отсутствием стабильности и надёжности, что заставляло многих говорить о дипломатической аномалии. Однако лежащий в их основе взаимный прагматический интерес всегда брал верх и обусловил тесные неформальные контакты и крепкие связи на личном уровне.

После образования США в 1797 году они установили со Св. Престолом консульские отношения в целях защиты своих коммерческих интересов, укрепления международной легитимности, а также для получения от своего агента информации о ситуации в Европе. После прихода к власти папы Пия IX (1846 г.), воспринимаемого в США как прогрессиста, ситуация изменилась, и американцы согласились на перевод отношений на дипломатический уровень. В 1848 году в Рим был послан поверенный в делах Якоб Л. Мартин, что положило начало 20-летию дипломатических отношений.

Мартину было дано указание никоим образом не касаться религиозных вопросов («…в нашей стране все христианские конфессии равны», – говорилось в письме госсекретаря США), а заниматься только гражданскими делами и развитием двусторонней торговли. Св. Престол признавался в качестве европейского государства, что не связывалось с тем фактом, что его суверен является главой Католической церкви. Именно поэтому Св. Престол не мог послать своего нунция в Вашингтон. Однако о доверительном характере этих отношений свидетельствуют следующие факты. Во время гражданской войны в США (1861–1865 гг.) понтифик неоднократно давал понять, что может выступить в качестве посредника между воюющими сторонами, чтобы добиться заключения мира. После убийства Авраама Линкольна он выдал, по просьбе властей Севера замешанного в преступлении Джона Серратта, укрывшегося в Папском государстве. В свою очередь, когда в 1866 году сам понтифик оказался перед угрозой потери своих территорий, американское руководство всерьёз рассматривало вопрос о предоставлении ему убежища, для чего был отдан приказ двум фрегатам быть готовыми принять понтифика на борт^[111].

В 1867 году, после того, как до американского руководства дошла информация о том, что по приказу Св. Престола в Папском государстве закрыта протестантская часовня представительства США, Конгресс принял решение (в виде поправки к закону о финансах) не выделять больше никаких сумм на содержание миссии. Сразу после этого американцы закрыли своё представительство, даже не послав официальную ноту и не проинформировав понтифика. После ликвидации Папского государства в 1870 году прекратилась также миссия американского консула, и американо-ватиканские отношения оказались прерваны. Связь между Св. Престолом и США поддерживалась только посредством американского епископата.

Американцы не сразу оценили новую роль Св. Престола на международной арене, выступавшего теперь в качестве морального авторитета, к которому прибегали в первую очередь руководители католических государств. Само американское руководство столкнулось с этой необходимостью после испано-американской войны 1898 года в связи с оккупацией Филиппин, бывших ранее испанской колонией. В 1902 году к папе была послана миссия во главе с тогдашним губернатором Филиппин Уильямом Тафтом в целях добиться от понтифика, чтобы проживавшие здесь испанские католики отказались от принадлежавших им обширных земель и покинули архипелаг. Так состоялся первый после разрыва отношений официальный контакт американцев со Св. Престолом, чей церковный авторитет должен был послужить защите их интересов. Вторым шагом стала отправка в 1903 году Св. Престолом официального письма американскому руководству по случаю смерти Льва XIII и избрания нового папы – Пия X. Ответ был передан при посредничестве апостольской делегации, что положило начало личным связям, носившим неофициальный характер^[112].

После Первой мировой войны Св. Престол, озабоченный судьбой немецкой империи, нашёл в лице США своего союзника. США после войны нуждались в стабилизирующей идейно-политической силе для восстановления в Европе статуса-кво, который не позволил бы чрезмерного усиления Франции и Великобритании за счёт Германии и распавшейся Австро-Венгрии. И Ватикан, до этого ориентировавшийся исключительно на континентальные империи, после их распада обратил свой взор в сторону США. Как указал в 1918 году Эудженио Пачелли, бывший тогда папским нунцием в Германии, «отныне единственной надеждой стала Америка»^[113]. Между тем, укрепление позиций Германии, как известно, американцы мыслили только одним образом – через достижение «стабилизации» с помощью «плана Дауэса», представлявшего собой инструмент активной финансовой экспансии.

Был и ещё один важный фактор сближения – это осознание Св. Престолом, что финансовый центр мира начинает перемещаться в США. И одновременно, в силу того что с начала века в Америке быстрыми темпами росла итальянская диаспора (на 600 тыс. человек в год в Южной и Северной Америке), именно отсюда поступала теперь всё большая часть средств от лепты Св. Петра^[114]. Так что в условиях послевоенной разрухи в Европе финансы Ватикана всё больше зависели от поддержки американских католиков (так, американские католические фонды участвовали и в оказании финансовой помощи Германии во время оккупации Рура в 1923 г.). Их значение усилилось в условиях Великой депрессии, когда из Нидерландов, Бельгии, Франции, Австрии и Испании перестали поступать пожертвования.

Однако установлению официальных связей с США препятствовали протестанты и позиция американского епископата, пользовавшегося достаточно широкой автономией и опасавшегося, что присутствие папского нунция ограничит их свободы. Поэтому предстояла сложная политическая игра.

Кардинал Фрэнсис Джозеф Спеллман

С началом Второй мировой войны понтифик начал активно работать над восстановлением официальных отношений с американцами. В решении этой задачи он рассчитывал во многом на свои личные связи с Ф.Д. Рузвельтом и поддержку влиятельной части американской католической иерархии.

Ещё будучи госсекретарём Ватикана, Пий XII приобрёл определённое влияние в США, куда он был послан Св. Престолом в 1936 году, имея возможность объехать всю страну. Это была вообще первая поездка такого рода в истории Ватикана. Здесь он получил докторскую степень от трёх университетов, встретился с президентом Рузвельтом, договорившись о восстановлении представительства США при Св. Престоле, общался с крупными промышленниками и банкирами, гостил у президента «Юнайтед Стэйтс Стил корпорейшн», рыцаря Мальтийского ордена Майрона Чарлза Тейлора, бывшего директором ряда фирм, контролируемых банкирским домом Морганов^[115].

На следующий год в США прибыл уже Бернардино Ногара, который поддерживал отношения с Банком Моргана. Поскольку в Америке в это время сложилась благоприятная экономическая конъюнктура (до осени 1937 г.), Ногара возобновил покупку ценных бумаг на Нью-Йоркской фондовой бирже, начав приобретать «голубые фишки» («Дженерал Моторе», «Дженерал Электрик»), которые станут одной из основ богатства Ватикана в военные и послевоенные годы^[116]. США превращались в главный источник финансирования Св. Престола, а отношения Ватикана с Морганами стали настолько тесными, что в начале 1938 года банкиры Джон Пирпонт Морган и Томас Ламонт (оба не католики) были награждены высшими ватиканскими орденами^[117].

После Пачелли начатые им переговоры были продолжены чикагским кардиналом Джорджем Манделейном, который в своих беседах с Рузвельтом, в частности, указывал, что, установив связи с Ватиканом, Правительство США сможет пользоваться информацией, поступающей туда из всех стран. В том же убеждали президента и госсекретарь США Корделл Халл и его заместитель Самнер Уэллс. Вспоминая позже, как шло обсуждение, Халл писал: «В начале июля 1939 г. Уэллс и я говорили о выгодах, которые мы могли получить от этих отношений. Мы считали, что Ватикан располагал многочисленными источниками информации, в частности в Германии, Италии и Испании, которыми не располагали мы. По моему совету Уэллс написал личное письмо послу Филлипсу в Риме, чтобы узнать его мнение. Филлипс ответил 19 января, рекомендуя установить дипломатические отношения»^[118]. Отнесясь к этой идее положительно, американское руководство отправило Манделейна для продолжения переговоров в Ватикан, а затем они велись через кардинала Гаспарри, которому помогал опытный политик, масон, выпускник иезуитского Фордхэмского университета, архиепископ Нью-Йоркский (с 1939 г.) Фрэнсис Джозеф Спеллман^[119].

С началом войны в Европе сентябре 1939 года для более тесной связи с правительственными кругами США папа основал в октябре новое, Вашингтонское архиепископство с центром в столице США, а через два месяца для поддержания контактов с американским военным руководством назначил архиепископа Спеллмана главой католического духовенства всей американской армии.

На Спеллмана возлагались большие надежды, поскольку он, так же, как и Тэйлор, был членом Мальтийского ордена, пользовался авторитетом среди правящих кругов Америки, и вообще «в качестве политического менеджера и бизнесмена ему не было равных в церкви»^[120]. Надо отметить, что в США Мальтийский орден изначально находился в особом положении. В отличие от других стран, где орден объединял только представителей дворянских родов, для США, в силу их экономического и политического могущества, было сделано исключение. Так что, когда в 1927 году в Нью-Йорке была основана первая Американская ассоциация ордена^[121], большинство её членов составили финансовые и промышленные магнаты, придерживавшиеся крайне консервативных взглядов (именно они организовали сопротивление «новому курсу» Ф. Рузвельта).

Спеллман вошёл в орден с самого начала основания этой ветви и стал его Протектором и одновременно президентом «Рыцарей Колумба», которые также присоединились к ордену. По его инициативе членами ордена стали такие деятели, как бывший президент (1911–1933) «Юнайтед Стэйтс Стил корпорейшн» Джеймс Фаррел, глава «УР. Грейс энд Кº» Джозеф Питер Грейс, бостонский предприниматель, отец будущего президента Джозеф Кеннеди, нефтяной магнат Джордж Макдональд и другие, в результате чего ассоциация превратилась в богатую и влиятельную структуру^[122]. Благодаря Спеллману Макдональд стал в итоге главой ассоциации и получил от него звание «маркиз Папы».

Спеллман пользовался поддержкой правого крыла Римской курии, в частности кардинала Николы Канали, с 1939 года возглавлявшего Папскую комиссию по делам града Ватикан и управлявшего его финансами. Позже, когда кардинал станет гран-приором Мальтийского ордена, он предоставит Спеллману право на назначение рыцарей в США, а тот, в качестве «услуги за услугу», будет переправлять собранные деньги американских госпитальеров не в римскую резиденцию ордена, а непосредственно кардиналу. Более того, хотя вступительный взнос в орден для американцев составлял 1000 дол. (что было значительно ниже, чем в других ассоциациях), Спеллман брал с новых рыцарей от 50 до 100 тыс. дол., а разницу между официальной и реальной суммой направлял в Ватикан^[123]. Финансовые подарки Спеллмана Ватикану, его дружба с Пием XII и выход на экономические и политические элиты США обеспечили кардиналу очень большую власть, которая позволила ему в годы войны превратиться в главного посредника между Белым домом и Ватиканом. Он вёл себя как реальный магистр орденской ассоциации, и именно так к нему относились её члены. Спеллман также сыграл свою роль в укреплении связей Ватикана с Управлением стратегических служб (УСС) – разведывательной структурой США, созданной в 1942 году, глава которой Уильям Донован был его старым другом^[124].

К началу 1940 года вопрос о восстановлении американо-ватиканских отношений был фактически решён, однако на его пути стояло непреодолимое препятствие – оппозиция протестантов, ссылавшихся на принцип отделения церкви от государства, в силу которой Конгресс никогда не проголосовал бы за отмену запрета 1867 года на финансирование дипломатической миссии. И тогда, избрав по совету Уэллса такую форму официальных отношений с Ватиканом, которая не требовала согласия Конгресса, Рузвельт в январе 1940 года назначает своего личного представителя при понтифике, которым стал М.Ч. Тейлор^[125]. Тэйлор находился в Ватикане с титулом «чрезвычайный посол» и был связан с государственным департаментом.

Майрон Чарлз Тейлор и папа Пий ХII

В том же году, в мае, с учётом положения на фронте (переход от «странной войны» к горячей), Ватикан при посредничестве кардинала Спеллмана переместил свой золотой запас, оцениваемый в 7,7 млн. дол., из Лондона в американское хранилище «Форт Нокс». С этого времени Федеральный резерв США превратился в его главный иностранный банк и был таковым на протяжении всей войны. Ватикан регулярно получал крупные суммы из США, официально представленные как дары католиков, но в действительности поступавшие из секретных фондов Рузвельта^[126]. Это, безусловно, свидетельствовало о том, какое важное место занимал Св. Престол в американской стратегии. В свою очередь, и понтифик очень хорошо понимал будущую роль США, о чём он написал в письме Рузвельту в августе 1940 года, в котором указал, что они могут рассчитывать на поддержку президента в поисках «золотого века христианского согласия ради духовного и материального улучшения человечества»^[127].

Новые финансовые поступления и расширение денежных запасов Ватикана требовали уже иных методов управления, которые позволили бы избежать инспекции со стороны фашистских властей. Поэтому в 1942 году понтифик предпринимает реформу, создав на основе Администрации по делам религии Институт по делам религии (ИДР), который приобрёл статус юридического лица и мог перемещать свои капиталы за границу. Неформально его стали называть Банком Ватикана. Этот Институт стал одной из самых засекреченных папских служб. Не будучи департаментом Римской курии или официальным учреждением Ватикана, он превратился в особую организацию без видимой связи с делами Церкви. Как писал исследователь Т.Ж. Рис, «ИДР – это банк папы, поскольку в определённом смысле он является его единственным и уникальным акционером. Он им обладает, он его контролирует»^[128]. В силу этого банк не подвергался никаким аудиторским проверкам внутренних или внешних агентств, мог всегда легко переводить средства за рубеж, в любую точку планеты, что стало возможным для других европейских банков только в 90-е годы в связи с либерализацией перемещения капиталов. К тому же в том же 1942 году Ногара добился от Министерства финансов Италии существенных налоговых льгот, а ИДР вообще был свободен от уплаты налогов. Эти преимущества создавали возможности для различного рода махинаций и нарушений международных законов о финансовой деятельности. Во главе банка по рекомендации Ногары был поставлен кардинал Альберто ди Жорио.

Что касается миссии Тейлора, то, поскольку он не мог постоянно присутствовать в Ватикане, интересы США представлял его постоянный помощник, сотрудник Посольства США в Риме Гарольд Титтманн, который после вступления США в войну против Германии и Италии, продолжал пребывать в Риме уже при Св. Престоле, обеспечивая связь последнего с противником итальянского государства.

С началом войны тесные контакты с Ватиканом приобрели для американского руководства ещё большее значение, так как ему важно было преодолеть сопротивление американских католиков, с неодобрением относившихся к коалиции с Советским Союзом. Но главная причина особого интереса Вашингтона заключалась в наличии у Ватикана уже упомянутой разветвлённой информационно-разведывательной сети, возможности которой создали условия для сотрудничества секретных служб обоих государств (это была одна из целей, которую преследовал Тейлор). На создание агентурной сети и передавались средства из фондов Рузвельта. Это сотрудничество особенно укрепилось после разгрома немцев под Сталинградом, но не в силу того, что у Ватикана ухудшились отношения со странами «оси», а, напротив, поскольку он рассчитывал на то, что американцы не допустят окончательного разгрома правящих режимов в Германии и Италии или, по крайней мере, спасут их ключевые кадры, в которых было крайне заинтересовано само руководство США.