На сегодня единственным исследованием, непосредственно посвященным рассмотрению исторических периодов международного права, является работа В. Греве^[166], которая хоть и вышла лишь во второй половине XX в., но была полностью посвящена данному предмету и включила в себя критику периодизаций предыдущих авторов^[167]. Автор является сторонником регионального фактора как основания периодизации истории международного права. В. Греве рассматривает международное право, начиная с периода Средних веков. В. Греве выделяет следующие эпохи: 1) Средние века; 2) испанский период (1493–1648 гг.); 3) французский период (1648–1815 гг.); 4) британский период (1815–1914 гг.); 5) период мировой войны (поскольку это период, в котором не выделялось какой-либо преобладающей мировой силы, то автор его называет периодом «англо-американского кондоминиума»; 6) период после Второй мировой войны (советско-американское противостояние).

Уже в начале своего исследования В. Греве делает обзор трудов по истории международного права, касавшихся его периодизации. Среди авторов он вспоминает Дж. Батлера, С. Маккоби, П. Виноградова, A. Нуссбаума, Г. Штадмюллера, Е. Рабштейна, В. Прайзера, С. Веросту, К.-Х. Зиглера. Однако он не дает полного анализа критериев, факторов, которые эти авторы полагали в основу своих периодизаций. Впрочем, не всех их (возможно, кроме П. Виноградова, А. Нуссбаума и С. Веросты) можно, на наш взгляд, рассматривать как ученых, внесших вклад в вопрос именно об исторических периодах международного права (хотя мы не отрицаем их вклада в исследование общей истории международного права).

Работу В. Греве можно в сущности также рассматривать как историю международного права, поскольку автор хотя и делает акцент на смене исторических типов международного права, но в этих рамках дает общую характеристику международного права и анализирует соответствующие институты. Так, он останавливается на институтах справедливой войны, божьего перемирия, репрессалий и т. д. Как и большинство авторов до него, В. Греве утверждает, что возникновение доктрины международного права, появление и изменение его школ, направлений и концепций также в немалой степени влияют на изменения в соответствующих типах международного права (например, в испанский период большое влияние на развитие международного права оказывает испанская школа).

То, что в свою периодизацию автор не включает древнего периода, он объясняет тем, что современные институты международного права (например, неприкосновенность послов, статус иностранцев и др.) нельзя выводить из их аналогов, существовавших в древних Греции и Риме.

B. Греве настаивал на том, что современное международное право никоим образом не связано с древним, и именно поэтому отправным моментом его периодизации является Средневековье. «Протяженность культурного и исторического развития от Античности и до Средних веков, – утверждает автор, – не обязательно означает протяженность специфических правовых принципов и категорий»^[168]. Далее он обосновывает это тем, что в древности не существовало тех или иных международно-правовых институтов, известных новому периоду^[169]. Однако это и является подходом к истории с позиций современности.

Во вступлении автор говорит и о переходном периоде от Античности к Средневековью (хотя и не выделяет его в отдельный этап исторического развития международного права). На протяжении этого периода (V–IX вв. н. э.), по мнению автора, «между многочисленными независимыми политическими сообществами, сосуществовавшими в то время, развивались очень многие принципы и отношения, которые являются типичными для международного права. Но они не сложились в соответствующий международно-правовой порядок»^[170].

Достаточно поверхностно рассматривает автор первый период – Средневековье. Более того, он даже сомневается в целесообразности употребления термина «международное право» относительно этого периода^[171]. С учетом сказанного следовало бы скорее говорить о его работе как о периодизации международного права Нового времени, а не всей его истории (в качестве отправного момента автор взял Вестфальский мир 1648 г.).

При более детальном рассмотрении последующих исторических периодов международного права автор обращает особое внимание на активные изменения в международных отношениях, которые зачастую происходят мгновенно. Останавливаясь на этих периодах, В. Греве вводит еще и такие критерии их выделения, как появление тех или иных принципов международно-правовой практики (религиозных принципов ведения и ограничения войны, принципа международного баланса сил – в Средние века; свободы морей, военных репрессалий – в испанский период; ограничения средств войны, принципа суверенитета государств – во французский период и т. д.).

Предложенный В. Греве критерий исторической периодизации международного права, заключающийся в преобладании соответствующего государства или системы государств, методологически не полностью отвечает предмету. На чередование исторических эпох, периодов и типов международного права все же большее влияние оказывают сугубо правовые факторы – появление тех или иных принципов международного права, развитие его техники, изменения в правовом регулировании и пр. Помимо преобладания той или иной мировой силы в основу своей периодизации В. Греве кладет и все тот же популярный критерий международных договоров.

Периодизацию В. Греве (деление на шесть периодов) исследователи активно заимствовали; в частности, ее использовал и развил в своем учебнике по истории международного права К.-Х. Зиглер^[172].

Некоторые исследователи предлагали разделить тот или иной исторический период международного права опять же на основании регионального критерия. Так, Д. Бедерман разделял древнее международное право на три периода: «1) Древний Ближний Восток, включая периоды шумерских городов-государств, великой империи Египта, Вавилона, Ассирии и хеттов (1400–1150 гг. до н. э.) и более поздний короткий период существования Израиля и его сирийских соседей (966–700 гг. до н. э.); 2) греческие города-государства в 500–338 гг. до н. э.; 3) Средиземноморье и контакты Рима с Карфагеном, Македонией, Египтом Птоломеев, империей Селевкидов (358–168 гг. до н. э.)»^[173]. Данная классификация сделана по региональному принципу, каковой не может служить критерием деления правовой совокупности на разные типы.

Также следует уделить внимание периодизации, основанной на соответствующих трансформациях государств и других участников международных отношений.

В работе «Исторические типы международного права» П. Виноградов предлагает следующую периодизацию. Критикуя Аристотеля и Монтескье за то, что за основу периодизации права они приняли формы политической организации общества, он предлагает совсем другой, не этатический подход: «Поскольку классификации Аристотеля и Монтескье являются несоответствующими, ибо начинаются от формы государственной организации, то естественнее было бы вместо этого предложить классификацию согласно с формами социальной организации»^[174].

П. Виноградов проводит периодизацию становления международного права, кладя в ее основу тип субъектов международного права и тип общественной организации, который более всего влиял на его формирование. Ученый выделяет следующие пять типов социальной организации: 1) племена; 2) города; 3) церковь; 4) объединение на основе социального договора; 5) совместные организации. Племенные объединения – это социальные организации, основывающиеся на отношениях реальных или допустимых, естественных или искусственных. Такой тип взаимоотношений распространен среди примитивных обществ, к которым можно отнести как те, которые объединяются по мистическим признакам тотемизма, так и те, что являются результатом расширения семьи, матриархальной или патриархальной. Разнообразное по своим институциям и обычаям право племен предоставляет многочисленные возможности с точки зрения доказательства идентичности и аналогии, которые проистекают из общего источника, а именно – из кровнородственной идеи.

Второй тип обеспечивается правом города, кру́гом или объединением привилегированных граждан, использующих свое объединение для установления позитивного (гражданского) права. Наиболее точно и обоснованно, считает автор, этот этап изучен и рассмотрен в трудах Аристотеля, которые и поныне являются актуальными, наиболее плодотворными и поучительными в юридической науке по этому вопросу. И, несмотря на существенную разницу между древними греками и римлянами, методологически учение Аристотеля было применено и к объяснению природы итальянских городов-республик.

На третьем этапе социальной организации общества творцами и адресатами права становятся не граждане как таковые по своему статусу, а верующие. А потому объединение последних следует характеризовать не как город-государство, а как «город Бога», в который объединяется мир и в котором деление права происходит на основе различий веры: право еврейского народа, каноническое право христиан, мусульманское право и т. п.

На четвертом этапе главную роль играют свобода торговли и мысли, которые формируют многочисленные индивидуалистские ассоциации. В первые века этого этапа право формулируют выдающиеся юристы, а потому оно основывается, как правило, не на воле правителя, а на межсоциальных взаимоотношениях. Впоследствии государство полностью присваивает правотворческую функцию. Со временем его роль в формировании права кое-где ослабевает, в научное обращение вводится идея социального договора, а на практике способность создавать право признается и за другими субъектами права.

Наконец, на пятом этапе, начало которого автор относит к XX в., индивидуалистские ассоциации заменяются коллективистскими, которые исповедуют социальную солидарность в форме бюрократического социализма, синдикализма или коммунизма. Такая тенденция существенно повлияла на изменения в праве, наполнив его новыми идеями и стандартами (прав человека, демократического общества, правового государства).

П. Виноградов не утверждает, что каждый из выделенных им этапов на практике проявлялся в чистом виде. На каком-то этапе наблюдаются смешанные типы, в определенном регионе более четко проявляются одни свойства социальной организации и права, в другом – другие. Так, теократические тенденции более явно были реализованы (в каждом случае по-своему) в Иерусалиме, Риме и Багдаде, индивидуалистические сильнее проявили себя в латинской и англо-саксонской цивилизациях. Вместе с тем в каждом конкретном случае различные принципы могли исповедоваться как основополагающие для социальной организации и развития права. Рим брал на вооружение, в основном, племя как основополагающую единицу социальной организации общества, впоследствии город, а затем имперский индивидуализм. В праве средневековой Европы доминировали тенденции феодального изоляционизма и церковной универсальности.

В пределах этих пяти периодов П. Виноградов также выделяет подтипы международного права. В частности, говоря о периоде античной Греции, автор упоминает об этапе преобладания межплеменных и межгородских отношений, которые формируют соответствующие типы международного права.

Советская наука международного права соотносила деление международного права на периоды с марксистским делением истории на общественно-экономические формации: «История международного права есть органическая часть истории классового общества. Поэтому в основу периодизации международного права должна быть положена периодизация всеобщей истории. Исходя из этого, различаются следующие типы международного права: 1) международное право рабовладельческого общества; 2) международное право феодального общества; 3) буржуазное международное право; 4) современное международное право, т. е. право эпохи перехода от капитализма к социализму»^[175]. Правда, у самого К. Маркса можно найти как более общее деление истории человечества (на три периода – доклассового общества, антагонистического классового общества и коммунистического послеклассового общества), так и более детальное деление – деление формаций на внутриформационные периоды (например, ранний, мануфактурный и развитой, или индустриальный капитализм)^[176].

Деление международного права, принятое в советской науке обосновывалось тем, что «по своему содержанию и форме это право соответствует также определенному классовому типу человеческого общества» ^[177]. Однако критерии такого соответствия авторами чаще всего не предлагались. Большинство из них ограничивалось констатацией того, что международное право возникает в период рабовладельческой формации, проходя впоследствии соответствующие этапы развития параллельно смене формаций. Последнее понятие рассматривалось как единственное средство научного изучения истории международного права. Так, профессор В. Василенко говорит, что «категория “общественно-экономическая формация” – важнейший итог научного материалистического осмысливания закономерностей общественной жизни…Поэтому данная категория является надежным инструментом исследования процесса движения человечества от одной ступени общественного развития к другой, от первобытно-общинного строя через антагонистические формации – рабовладельческую, феодальную, капиталистическую – к коммунизму»^[178]. Однако и здесь автор не предлагает каких-либо существенных критериев для выделения того или иного типа международного права, говоря лишь о том, что это право не остается исторически неизменным, а претерпевает качественные и количественные изменения, причем уровень его прогресса предопределен закономерностями развития общественно-экономических формаций^[179].

Полностью верная мысль о непрерывности развития международного права, о согласованности его норм и институтов с требованиями международных отношений здесь, однако, не подтверждена фактами, кроме утверждения об изменении формаций. Правда, дальше автор предлагает свой взгляд (который, впрочем, является в целом характерным для советской доктрины) на причины изменения исторических типов международного права: «Развитие международного права происходило в различных условиях бытия и взаимодействия государств, детерминированных в конечном итоге способом производства, присущим соответствующей общественно-экономической формации»^[180].

Основывая свои выводы на марксистской концепции права и истории, советские исследователи нередко искажали и ее саму. Поэтому некоторые ученые утверждают, что в советский период марксизм вообще, и в частности его видение всемирной истории, «не только не пошел дальше, но и, более того, испытал заметный регресс».^[181] Принимая пятиэтапную формационную схему развития истории и, в частности, международного права, советские ученые не учитывали региональных, цивилизационных особенностей, например, Востока, где линейно-формационный подход не позволяет раскрывать особенности исторического развития, а некоторых формаций вообще не существовало в чистом виде.

Распространенный взгляд на древнюю эпоху как период рабовладения в советской общеисторической (В. В. Струве, И. М. Лурье, М. М. Никольский, В. И. Авдеев и др.) и международно-правовой (Ю. Я. Баскин, Д. И. Фельдман, В. А. Василенко, Д. Б. Левин и др.) доктрине получал достаточно слабые подтверждения. Под этот взгляд «подгонялись» те страны и регионы, которые вообще не знали института рабства (шумерские города и государства), или те, в которых рабство представляло собой лишь один из типов производства (Египет). Современные исследователи доказывают, что «в странах Древнего Востока рабовладение никогда не достигало такого уровня развития, чтобы можно было говорить о ведущей роли рабского труда в производстве», а следовательно, нет достаточных оснований для выделения соответствующей формации^[182]