Глава 2

До вечера еще далеко, и работы много. Аня осмотрелась, прикинула, сколько грядок сможет сегодня прополоть, и плюнула на одну с колосистой морковью.

–Понасажают, а ты мучайся. Зачем столько морковки? Все равно сгниет до следующего года. А картохи? Огромная усадьба. Во! – Раскинула руки в стороны. – Поросятам больше отдают, чем сами едят. Я вообще больше пирожки с капустой люблю.

–Анька! – позвала ее мама. – Сбегай в магазин! Давай по-скоренькому, деньги возьми, вот тебе сумка!

Мама протянула в сторону огорода тряпичную сумку. Аня, услышав заветное «в магазин», побежала к матери.

–Руки-то помой, чувырла, – грозно приказала мать, – куда тянешь, все в земле.

–Щас, – обиженно сказала Аня и подскочила к бочке с водой.

Быстренько вымыв руки, она вернулась к матери.

–На. – сунула ей сумку мама, – Два хлеба, булку, сахар. Сдачу чтоб принесла.

–Ла-адно, – недовольно протянула дочь.

–Не ладно, а чтоб принесла. И быстрей. Нечего расхолаживаться.

Аня демонстративно побежала на дорогу. Пусть мама видит, что она торопится. Отойдя подальше от дома, девочка сбавила шаг, чтобы протянуть время.

–Ну их, с ихними грядками. Лучше прогуляюсь, – сказала себе Аня и медленно поплелась к магазину.

По дороге она встретила стайку местных старушек, поздоровалась с ними. Те кивнули в ответ, одна поприветствовала Аню и внимательно осмотрела ее.

–Что, Аня, учебный год закончился?

–Почти. – задорно ответила она. —Завтра и всё.

–Растут детки, – вздохнула пожилая женщина. – Внуки у меня твоего возраста. Как бы приехали, да не нравится им тут.

–А ты больше потакай, – рыкнула ее подруга в цветастой косынке, – я своим давно сказала, что будут жить по моим правилам. Тоже бабку забыли. Не приезжают второй год.

–Так ты ж им продыхнуть не даешь, – влезла в разговор третья с сумкой на перевес. – То усадьбу сажать, то сено косить. Куды тебе столько сена, когда у тебя всего одна коза? Вот они и не хотят сюда…

–Не хотят, потому что тут работать надо, а они – лодыри, – перебила ее злобная бабка.

Аня послушала и потопала дальше.

–Я бы тоже уехала, только никто меня не отпустит. Ох, быстрей бы вырасти. Вот вырасту, и не будет у меня столько хозяйства и огромного огорода. Не хочу все лето полоть, купаться хочу.

Аня не была ленивой. Просто она хотела совмещать приятное с полезным, но мама и бабушка не позволяли наслаждаться свободным временем. Заставляли помогать каждый день. Ни отдыху, ни продыху. Гришка тоже помогал, но все больше отцу. То дрова привезти и расколоть, то сено в сенник уложить, а то и пасти коров со всей округи. По очереди пасли, улицами. Хотя и пастух в деревне имелся, но кто-то же установил такие правила. Аня рассуждала вслух, подходя к сельпо. Народу тут собрало-ось, будто и из соседних деревень приехали. Люди выстроились друг за дружкой аж на улице.

–Анька, иди к нам! – окликнули девочку одноклассницы, с которыми Аня не то, чтобы плотно дружила, но и не ссорились они. – Будешь с нами стоять. Видишь, какая очередь?

–А чего так много-то? – удивилась девочка, встав рядом с девчонкой в белом сарафане.

–Халву привезли, – шепнула та, что была в короткой красной юбчонке.

–Халву-у-у, – у Ани загорелись глаза.

Ой, как же она любит халву, словами не передать! А если еще и мармеладу ей предложить, то Анька станет самая счастливая девочка на свете. Почувствовав во рту сладкий привкус яблочного мармелада, Аня прикрыла глаза и издала грудной стон.

–Ты чего? – одернула ее Маша.

–Думаю, – ответила ей Аня.

Аня не просто думала, она считала в уме деньги. Мама дала на хлеб и булку, сахар. Надо как-то отщипнуть из этой суммы столько, чтоб хватило и на халву.

–Ну а со сдачей… разберемся, – подбадривающе шепнула она себе, входя в магазин.

Очередь становилась все меньше. Люди разбирали сладости, и Аня, косясь на бабку, стоящую перед ней, начинала злиться. От огромного булыжника халвы оставалось все меньше и меньше. Если эта старуха заберет всё, тогда Аня сильно расстроится. Но, долго вглядываясь в темно серый, сладкий кусок, старушка передумала брать.

–Лучше хлеба на одну буханку больше возьму, собаку кормить, – сказала она, растопырив ручки сумки.

Оплатив за покупки, старушка ушла.

–Две буханки, булку, килограмм сахара, – гордо произнесла Аня, встав на ее место.

Продавщица положила продукты на стол, Аня отсчитала деньги и тут же замерла.

–Не хватает? – спросила продавец.

–Сейчас, – Аня робко отодвинула одну буханку к ней и твердым тоном добавила, – халвы!

Довольная собой, она вышла из сельпо и направилась к дому, раскрыв в ладони бумагу, в которую было завернуто лакомство. Отщипывая по кусочку, Аня растягивала удовольствие. М-м-м, какая прелестная прелесть, оторваться невозможно! Вкусно-то как, аж голова кругом… Аня топала, сумка болталась на плече, а в душе пели птицы. Да такие, что Аня, заслушавшись их божественное песнопение, не заметила, как оказалась у своей калитки, а халва почти закончилась.

–Где ты ходишь? – до девочки донесся недовольный голос мамы. – Бабушка сахар ждет, чай попить не с чем, а ты опять шляешься!

–Там очередь была, – буркнула в ответ Аня. – А еще…

–Шевели своими копытами! – рявкнула мать, и Аня поняла, что бабушка опять ей надоедала своими нравоучениями и постоянным нытьем.

Бабушка не плохая, просто очень любит учить, зудеть своим противным старушечьим голосом, тыкать носом и вспоминать прошлое. Она часто говорит о том, что ее невестка не умеет воспитывать девочек, потому что сама была охочая до гулянок и битья баклуш. Но больше всего раздражает ее любимая избитая фраза «путя не будет». Как только Аня слышит ее, сразу сбегает из дома в огород. Больше некуда, лучше делом заняться, чем получить нагоняй от матери и сварливой бабушки.

–Ну что ты телишься? – у Светланы не хватало терпения. – Давай сюда сумку! И что ты там прячешь? – она увидела, как дочь завела правую руку за спину.

–Ничего, – голос Ани дрогнул.

–А ну, иди сюда, – мать поняла, что часть денег была вновь потрачена на какую-то ерунду. – Показывай.

Аня вытянула руку вперед, и мама увидела промасленную бумагу.

–Халва? А сдача?

–Вот, – Аня достала из кошелька монетки.

–И как же тебе хватило? – изумилась мама, зная, что дала денег впритык. —Давай сумку.

Она распахнула тряпичные руки и ахнула. Не хватает хлеба.

–Ах ты ж зараза такая! – закричала мама. – Хлеб теперь только послезавтра привезут! И не стыдно тебе?? Хлеба не купила, халву в одно рыло съела, где твоя совесть?

–Не знаю, —пожала плечами Аня, опустив глаза.

–Быстро домой! Сейчас ты у меня получишь!!

–Не будет с нее путя, – со вздохом сказала бабушка, которая наблюдала драматичную сцену из открытого окна кухни.

Глава 3

—Ай! —не успела Аня войти, как мама отвесила ей звонкую затрещину. —Ай-ай!!

Еще и еще – мама лупила по спине кухонным вафельным полотенцем, оскорбляя непослушную дочь:

–Я сколько раз тебе говорила, без спроса ничего не покупать! Я сколько раз предупреждала, что ты этих денег не заработала, а это значит – они тебе не принадлежат, и ты не имеешь права тратить их на свои дурацкие желания! Бесстыжая! Тебе лишь бы сожрать что повкуснее, а о матери с отцом ты не подумала? Знаешь, как эти деньги достаются? Работать – у нее руки отвалятся, всё ей тяжело, да трудно, а как чужое брать, так совести хватает!!

Аня выгибала спину, потом вновь наклонялась, будто эти движения помогали облегчить боль от скрученного в жгут полотенца или тяжелой руки матери. Слушая, как Светлана наказывает ребенка, Вера Петровна выглянула в сени.

–Так ее, так. В следующий раз думать будет. – Спокойным, ровным тоном сказала она и спряталась за дверью.

Вскоре Светлана устала махать рукой и отпустила дочь, загнав ее в комнату.

–И что бы я тебя больше не видела! —Рявкнула она, захлопнув за Аней дверь.

Аня села на кровать, завела за спину руку и слегка дотронулась до пылающей огнем кожи. Больно, как будто лупили не полотенцем, а бревном. Вытирая слезы, девочка всхлипывала:

–Это все из-за бабушки. Она вечно маму достает, а та злится на меня.

Да, Аня была абсолютно права. С первых дней, как только Светлана переступила порог дома свекрови в качестве невестки, Вера Петровна невзлюбила ее. Она не хотела, чтобы Тимофей женился на той, у которой даже приданого нет, не то, что какого-то положения в деревне. И неважно, что семья Веры Петровны также была на грани нищеты, но амбиций на будущее совместное житие с богатой невесткой били через край. Вера мечтала, что ее сын женится на дочке местного единоличника, который принимал на работу ее мужа Игната. Игнат работал чаще летом, чем зимой. Все ж лето – пора посадки и уборки, а зимой спину ломать в лесу нет желания. Не дай бог хребет свернешь, потом лежачим на всю жизнь останешься.

Игнат был славным молодцем, пока не стал работягой у единоличника. Тот ему в конце рабочего дня каждый раз подносил стопку. Втянулся Игнат, сам не заметил как. Втянулся так, что без горючего работать не мог. А после и вовсе спился. Похоронила мужа Вера в молодом возрасте, оставшись с двумя детьми. Родня прочила нового жениха для Веры, но она не стала связывать свою судьбу во второй раз. Боялась точно такого же мужа заполучить – пьяницу. Хоть Игнат и был строг, но под конец жизни денег Вере не давал. Гулял, кутил, дружков заимел закадычных, а Вере приходилось в одиночку детей поднимать и огромное хозяйство вести. Помер Ефим, да и черт с ним – как говорят в народе. После прощания с Игнатом Вера ни разу не всплакнула. Не имеет смысла слезы горькие лить, когда ты облегчение чувствуешь. И бог с ним, что с двумя детьми осталась. Зато каких молодцов вырастила.

Егор, старший сын, уважил-таки мать и женился на той самой дочери единоличника. Все в округе удивлялись, как это богатенький мужик позволил своей единственной дочери связать судьбу с бедняком. Но никто не догадывался, что причина в том, что Тамара была беременна от конюха. Отец, узнав про страшный грех, чуть не убил Тамару, но, на ее счастье, на пороге дома появился Егор, который и «спас» девушку. Вера не знала, в какой хомут впряг себя старший сын, но виду не показала, что очень рада тому, как Егор ловко влез в зажиточную семью. Вера бредила только одной мыслью: теперь их житейское положение поправится. Не поправилось, ошиблась Вера. Отец Тамары не дал молодой семье ни гроша. Слишком зол он был на дочь. Чуть не опозорила на всю деревню.

Теперь Егор и Тамара живут в соседнем селе. Они переехали сразу, как только у них родился Павлуша. Чернявый, с голубыми глазами, как небо в ясную погоду. В деревню Егор и Тамара приезжают редко, чтобы показать Вере Петровне внука. Родной же отец Тамары давно почил, и его скромная могилка обросла бурьяном.

***

Аня сидела в своей комнате и думала о бабушке. До чего ж противная, спасу нет. Только и подначивает, только и зудит, чтоб Ане посильнее попало. Из-за какой-то халвы мама разозлилась?

–Да я вырасту и столько себе этой халвы куплю, что лопну, когда объемся, – ворчала Аня, уставившись в окно. —И никому не дам.

Пока Аня строила из себя злопамятную особу, к калитке подошли несколько человек. Аня резко встала, заметив знакомые лица.

–Ой, – обрадовалась она, широко распахнув глаза. —Приехали.

К дому подошли дядя Егор с женой и тремя детьми. Бабушка Вера уже встречала их, обнимая и радуясь их приезду.

–Вот и славно, – говорила она, целуя родственников в щеки. – А мы как раз задумали петушков бить. Я ж думала, вечером вас ждать.

–Как вырвались, сразу и прикатили, —ответил Егор, держа в руке чемодан.

Потом гостей усадили за стол, накормили чем бог послал. Дети собрались идти на речку, и Аня решила увязаться за ними.

–Мам, ну ма-а-ам, —клянчила она у мамы разрешения, – ну я больше так не буду. Ну пусти на речку.