Глава 7

Конец августа.

Всего несколько дней до начала учебного года. Катюша волновалась и нервничала в предвкушении отъезда.

– А мы будем в одной комнате жить? – размахивая веником, не унималась Катя.

– Не знаю, наверное, – Маша занималась приготовлением обеда.

– И в одном классе учиться? – сметая мусор в железный совок с короткой ручкой, сестра продолжала вести разговор об интернате.

– Это вряд ли. Я же на год старше.

– А, ну да. Я и не подумала. А мороженое каждый день дают? И конфеты? А то я Таньке сказала…

– Какое тебе мороженое, – в дом вошла Ира, придерживая живот рукой. – Только об одном и думаешь. Где Митя?

– Сейчас позову, – Катя бросила веник на пол и побежала за отчимом на улицу. – Дядь Мить! Мамка зовёт!

Мужчина, положив ножовку на доску, поковылял к жене.

– Помочь чем? – спросил, открыв дверь в дом.

– Плохо мне что-то, – простонала Ира, ополаскивая лицо под умывальником. – Фельдшера надо звать.

– То-то гляжу, пришла на обед раньше времени, – забеспокоился Митя. – Маша, сбегай за доктором, а то сам боюсь не поспеть.

Вытерев руки, девочка побежала за врачом. Катя, убрав на место веник и совок, присела на табурет. Не сводя глаз с матери, с осторожностью спросила:

– Ты заболела?

– Не знаю, – Ирина медленным шагом поплелась в комнату, чтобы прилечь.

– Ми-ить, посиди со мной. Ты рядом – мне полегче.

Отчим послушно отправился на зов. Катюша вышла на улицу и встала у калитки – встречать сестру.

– Плохо дело, раз за врачом послали, – пробормотала девочка, всматриваясь вдаль. – Никогда мамка не болела, а тут.

Через десять минут фельдшер приехал на велосипеде вместе с Машей. Оставив транспорт у калитки, мужчина поторопился в дом. Девочки не отставали.

– Ну-с, что у нас тут? – доктор отодвинул штору и заглянул в комнату. – Дмитрий, я бы попросил оставить нас. Думаю, дело довольно-таки щекотливое.

Митя поднялся с постели и позвал за собой Федю.

– А что с мамкой? – Катюша взяла брата за руку.

– Ничего страшного. Пойдёмте на улицу, – предложил отчим, открывая дверь. – Нечего дома сидеть.

Ребятишки выбежали на крыльцо. Федя, споткнувшись на верхней ступеньке, упал.

– Рёва-корова, – обозвала плачущего брата Катя. – Подымайся, нечего ныть.

– Отведи его за баню, пусть за цыплятами смотрит, – Маша нашла выход, как успокоить младшего брата. – Как врач уйдёт, я обед поставлю.

Катя нехотя подхватила мальчишку под мышки и поволокла в самый конец огорода. Федька выставлял ноги вперёд и упирался в землю, покряхтывая и размахивая руками.

– Я тебе, – ворчала сестричка, стараясь изо всех сил справиться с мальчуганом. – Ишь, какой. Сказали к цыплятам, значит к цыплятам.

Митя смотрел за детьми и улыбался.

– Пап, – Маша неслышно подкралась сзади. – Всё же хорошо будет?

– Конечно, – обернулся отчим. – Иначе никак. Подлечат, и всё наладится.

Мужчина поднял пилу и принялся доделывать начатое.

– Дмитрий! – крикнул врач, выглянув наружу. – Срочно! Скорую! Возьмите мой велосипед, так быстрее будет!

Не помня себя, Митя бросил инструмент на землю и рванул к калитке. Маша смотрела на отца и удивлялась, насколько он ловко запрыгнул на велосипед и, переваливаясь из стороны в сторону, начал давить на педали.

– Кто же нас в интернат повезёт, если с мамкой что-то случится? – Катя подошла к сестре, услышав крик доктора.

– Ну и дура же ты, – обернулась Маша и сдвинула брови.

– Дядя Митя, да? – жалобным голосом спросила Катя, не понимая, почему сестра так разозлилась.

– Да ну тебя, – махнув рукой, Маша пошла присматривать за братом.

Через час Ирину увезли на скорой в районную больницу. Митя порывался поехать с женой, чтобы быть рядом и поддерживать, но врачи отказали.

– Всё равно помочь ничем не сможете, – высокий мужчина сдвинул очки на нос. – Как только будут какие-либо новости, мы вам сообщим.

Делать нечего, нельзя, так нельзя. Помахав отъезжающей карете скорой помощи, Митя вернулся в дом.

– Так, надо суп варить, – Мария повела Федю в хату. – А ты, Кать, скотину покорми.

– Опять я, – закатив глаза, сестра повисла на заборе.

– Найдёшь Егора – тащи сюда, пусть помогает, – строго сказала Маша, ступая на крыльцо. – Хватит ему шлындаться (ходить где-то). Совсем от рук отбился. Ну, я за него возьмусь.

Недолго думая, Катюша ушла на речку. Знамо дело, где искать братца. Он бы там с превеликим удовольствием поселился, была б его воля.

– Егор! – стоя у спуска к реке, крикнула Катя. – Айда домой!

– С чего это? – мальчик ходил по дну там, где мелко, вглядываясь в мутную воду.

– По хозяйству помогать надо! Я одна не справлюсь!

– Ещё чего, – не поднимая головы, Егор продолжил переступать ногами. – Сама всё сделаешь, не маленькая.

– Егор, – спустившись к берегу, девочка заговорила иначе. – Мамку в больницу забрали. Вроде как надолго.

– Да? – брат поднял голову. – А что с ней?

– Не знаю. Наш врач приходил и как заорёт «Скорую!», у меня аж в ушах зазвенело.

– Ясно, – загрустил Егор, выходя из воды. – Ладно. Пойдём, помогу. Но в последний раз.

– Видно будет, – Катя украдкой улыбнулась, радуясь своей победе.

Как ни странно, но Егор изъявил желание помогать не только по хозяйству. На плечи мальчика легли довольно-таки взрослые обязанности: поливка огорода, помощь по ремонту крыши сарая.

– А ты рукастый, – хвалил пасынка Митя. – Молодец! Вон, как с молотком управляешься.

– Спасибо, – Егор смущался и краснел.

За свои почти восемь лет он и не помнит, чтобы отец Василий хвалил сына.

– А он ничего, – как-то поздно вечером Егор излил свои впечатления о новом отце. – Жалко, что хромой. Перед друзьями стыдно.

Глава 8

Пришло время расставаться. Мать так и не выписали к отъезду детей. Ирине был прописан постельный режим, дабы избежать последствий. Беременность протекала с осложнениями, но врачи давали благоприятный прогноз, если женщина будет строго соблюдать предписания лечащего врача.

– А как вы хотели, кумушка? – утренний обход начался раньше обычного. – Сколько вам? Тридцатничек? Молодая ещё, нарожаете.

– И долго я ещё буду спину отлёживать? – хмурилась Ира, лёжа на боку. – У меня в доме мал мала меньше.

– Муж имеется? – задал вопрос крупный дядька с глухим голосом.

– Имеется, – буркнула женщина, натянув косынку на глаза.

– Ну вот, есть кому позаботиться, а вы так переживаете. Покой и только покой. Никаких стрессов. Пейте витаминки и восстанавливайтесь.

Уходя, доктор пожелал будущим мамам крепкого здоровья и не забывать о режиме.

– Ух, мировой дядька, – воскликнула соседка по палате Тома. – Я здесь уже третий раз и всё налюбоваться им не могу.

– Говорят, у него своих двое и один приёмыш, – влезла в монолог Галя. – Видела я его жену из окна. Стройняшечка такая – загляденье.

– Слышала такое, – Тома свесила ноги. – Но тот, приёмный, вроде как и не приёмный вовсе. От первого брака…

– Да не был он женат, – открыв дверцу тумбочки, сорокалетняя Фрося достала яблоко. – Врут всё. Женился, да, лет в тридцать, а ребятишки – все не его.

– Как это? – у Томы округлились глаза.

– А вот так. Достались в наследство от старшего брата. Ой, там такая история, – откусив огромный кусок зелёного фрукта, Фрося уселась поудобнее и начала свой рассказ. – Брат погиб, а жена нашла другого. Дети неприглядные, голодные, никому не нужные. Сжалился Михалыч над выводком и забрал к себе. Жена против была, брыкалася, но наш врач из крутого теста – не дал в обиду племянников. Дали ему квартиру побольше в нашем районе и должность главного врача.

– Тю, – Тома скривила губы. – Хорош брехать. Не было такого.

– А вот и было, – Ефросинья кинула на поверхность тумбы огрызок и полезла ещё за одним яблоком. – Я здешняя, мне лучше знать.

– Неважно, свои или родные, главное – человеком вырастить, – Галина подошла к открытому окну. – У меня сестра взяла так одного, а лет через пять – второго. Мало того, разница между ними в два года, так старший вырос ворюгой, а малой – тружеником. А позже выяснилось, что они родные братья от одних отца и матери.

– Ой, – Фрося доела второе яблоко и прилегла. – Куда ходить, у меня их пятеро, и все разные.

– От разных отцов? – Ирина оживилась, слушая бабские беседы.

– Не. Ванька у меня один, – опешила от вопроса Фрося. – Я о характере говорю. Старший Никитка весь в отца. Любит с железяками возиться да молотком помахивать. Илюшенька больше со мной время проводит – обожает готовить. Недавно шить научился.

Ира слушала, положив голову на подушку, и понимала: а ведь женщины правы, какая разница, кто отец – главное, воспитать человеком.

***

– Завтра поутрянке на автобус, – Митя поставил ногу на верхнюю ступень лестницы. – Егор, остаёшься за старшего. Хотя…

Кое-как спустившись вниз, мужчина опустил лестницу на землю.

– Не, малы вы ещё с Федькой. Надо няньку для вас подыскать, – сказав вслух, Митя вспомнил о соседе. – Я сейчас до Толика дойду, а вы – мыться и в постель.

Открыв соседскую калитку, Митя вошёл во двор.

– Есть кто дома? – крикнул в сторону сарая и прислушался.

Не дождавшись ответа, постучал в дверь хаты.

– Здоро́во, – Толя открыл дверь. – Какими судьбами?

– Слушай, просьба есть, – Митя был уверен, что Толик не откажет. – Завтра с утра в Брянск еду, а малых оставить не с кем. Может, приглядите по-соседски?

Анатолий поставил руку на дверной косяк и сделал беспокойный вид.

– Завтра? – прищурил глаза, подняв голову к небу. – Не, завтра не могу. Трошкиным обещал помочь.

– А если Степана попросить? Он у вас уже взрослый, справится, – Митя искал выход из сложившейся ситуации.

– Стёпка с бабкой в соседнее село умотали. Будут через два дня.

– Ох, что же делать? – хоть Митя и хвалил Егора за проявленное трудолюбие, но всё-таки не доверял ему младшего пасынка.

– А чего в сад не отправляете? – смекнул Толя. – Всё ж подмога.

– Дык старый развалили, а новый не построили ещё.

– А-а, я и забыл. Мой-то обалдуй большой уже… Ну, ты не серчай, – Толя хлопнул по плечу соседа. – Давай, пока.

Подойдя к своему дому, Митя задумался. Не тащить же с собой ребятишек. Не ближний свет, устанут по такой жаре, а в деревне и присмотреть некому. Ирина особо не общается с местными женщинами, так, по работе если, и то в дом никого не пускает. Да и Митя сам только лишь здоровается с жителями, не более. Что же делать?

– Привет, Мить, – кто-то прошёл мимо. – Как жизнь?

Митя повернул голову и улыбнулся.

– Здравствуй, Володя. Жизнь – только держись, – протянул руку. – Сам как?

– А никак, – Владимир пожал руку Мити. – Хотел завтра печкой заняться, да тёща приезжает. Не будешь же пылить. Подумает – назло.

Мужчины громко рассмеялись.

– Печка – это хорошо, – Митя покосился на свой дом. – А я завтра в Брянск еду. Надо девчонок отвезти.

– В интернат? – наклонив голову, спросил Вова.

– Ага, учиться пора.

– Слушай, Мить, – покрутил головой Володя и, убедившись, что никто не подслушивает, продолжил. – Правда, что вы голодаете?

– С чего ты это взял? – Митя был обескуражен столь каверзным вопросом.

– Люди всякое болтают… – Володя пристально посмотрел на деревянное жилище и вздохнул. – А зачем тогда в интернат вы их отправили?

– Там образование получше и… – пожал плечами Митя, не зная, как правильно ответить, чтобы по деревне не пошло ещё больше слухов. – Только пацанят оставить завтра не с кем.

– Так приводи к нам, – предложил Вова. – Завтра у меня выходной, присмотрю.

– Спасибо! – обрадовался Митя и тут же сник. – Только… ты же завтра занят будешь, мне Толик сказал.

– Так это вечером, а с утра я абсолютно свободен.

– Ещё раз спасибо, – пожав руку Володи, Митя попрощался и двинулся к крыльцу.

Ну и Толик, ну и болтун. Отказал в плёвой помощи. Да что за ними смотреть? Через забор поглядывай, чтоб со двора не сбежали, и покорми в обеденное время – всё, делов-то. Пройдоха ты, Толя, не по-соседски поступил, не по-человечески.

Рано утром Митя вместе с падчерицами отправился в Брянск. Больше всех была счастлива Катя. Всю дорогу девчушка задавала вопросы, поглядывая в окно автобуса и представляя, какой будет жизнь в интернате.

– А как зовут девочек, которые с тобой в комнате живут?

– Я тебе уже говорила, – Маша устала от надоедливой сестры.

– А Танька Зотова мне позавидовала, – усмехалась Катя. – Когда я рассказала, куда уезжаю, она обиделась и больше не пришла.

– Ну и ладно, – Маша разомлела от яркого тёплого солнышка и уже вовсю засыпала.

– Эй, – Катя толкнула сестру в плечо. – Спишь, что ли? Я с ней разговариваю, а она…

– Кать, сама всё увидишь, хватит приставать, – занервничала Маша. – Всё лето проходу не давала и опять с вопросами лезешь. Не буду я больше ничего рассказывать.

– Ой, ну и ладно, вредина, – сложив руки на груди, сестра отвернулась.

Митя наблюдал за девочками, сидя напротив, и улыбался. Какие же они смешные. Как бы то ни было, они любят друг друга.

Автобус остановился у автовокзала. Сёстры поспешили

на выход, Митя же чуть задержался, закидывая на спину сумки с вещами.

– А теперь куда? – Катя закрутила головой, растерявшись.

Столько народу она видела всего один раз в жизни, когда мама привозила её к Маше в гости. Но зимой людей было как-то меньше. Или просто так показалось. Хотя кому захочется гулять по улице в морозный день.

– Ого, откуда их столько? – прошептала Катя, прижимаясь к сестре.

– Приехали, наверное, – Маша ждала отчима. – А вообще, это же город.

– И ты их всех знаешь? – ляпнула Катя, не подумав.

– Сдурела?

– А я в нашей деревне всех знаю, – озиралась девочка, чувствуя себя неловко.

– Сравнила нашу деревню и город.

Дождавшись отчима, все трое двинулись в сторону интерната. Маша шла, опустив голову. Закончилось лето, жаль. Так быстро, что не успела толком насладиться деревенским воздухом и родными местами. Теперь ждать следующего лета очень долго, а так хочется остаться в Починке навсегда. Одна отрада – Катя рядом. Пускай, она очень надоедлива и любопытна, зато напоминает родные края и дом.

– Будем писать письма в деревню, – вдруг сообразила Маша. – А то я не догадалась…

– А зачем? – Катя всей душой прилипла к интернату.

– Как зачем? – Маша остановилась. – Целый год не увидишь маму и братьев. Соскучишься.

– Не-а, – улыбалась сестра. – Мне и здесь хорошо.

– Правильно, Машуль, – отчим поддержал идею Марии. – Надо поддерживать связь с родными.

Издалека начал виднеться интернат.

– Вот он, – загрустила Маша, передвигаясь тяжёлыми шагами.

– Ого, какой, – заметив серое мрачное здание, Катя немного опешила. – А я думала, интернат – разноцветный, если там одни дети живут.

– Угу, красный, – съязвила старшая сестра. – Или голубой.

– Дом как дом, – Митя чувствовал, каким будет тяжёлым расставание с девочками. Он знал, насколько Маше трудно отрываться от родного дома.

Подходя к воротам, Катя сникла.

– Ну вот, некрасивый какой.

– А ты как думала? – Маша вошла во двор.

– Наш дом и то симпатичней. Зелёный.

– А этот серый. Заходи и не ной, – дала команду сестра.

Открывая дверь здания, Маша вошла первой. Тихо. Непривычно тихо. Обычно слышен гам девчонок и беготня, а тут – никого.

– Мы первые? – Катюша взяла сестру за руку.

– Это вряд ли.

По коридору послышались шаркающие шаги. Маша присмотрелась и узнала воспитательницу.

– Здравствуйте, Изольда Валентиновна, – громко поздоровалась.

– Как-как её зовут? – Катю рассмешило странное имя женщины. – Соль, зола?

– Да тише ты, – Маша незаметно стукнула сестру по руке и прошептала. – Изольда.

Пожилая женщина подошла ближе. Катя рассматривала незнакомку с любопытством. Седые, как снег, волосы убраны в незамысловатую причёску. Такую носят бабушки, заколов волосы сзади и подоткнув гребешком. Обыкновенное платье в пол и тёмно-зелёный пиджак придавали шарма женщине, а непринуждённая улыбка – доброты.

– Хорошая, – шепнула Катя на ухо сестре.

– Кто к нам приехал, – сложив пальцы в замок, покачала головой женщина. – Машенька, я так рада тебя видеть, – переведя взгляд на вторую девочку, спросила, – А это кто у нас, Катюша?

– Ага, – Катя расцвела и протянула руку. – Будем знакомы.

Воспитательница в ответ пожала руку девочки и добавила:

– Какая вежливая, воспитанная Катюша, – Изольда улыбалась, глядя на детей, и вздыхала.

– Здравствуйте, – Митя также поздоровался и протянул руку. – Вот, доставил.

– Вижу-вижу, – женщина обратила внимание на сумки. – Вещи?

– Да, еле донёс. Далековато живёте, – Митя опустил ношу на пол и протёр лоб.

– У нас автобусы ходят, – подняв брови, сказала воспитательница.

– Ничего, мы своим ходом, – Митя понимал – на проезд денег впритык.

– Ну, попрощайтесь с папой и пойдёмте устраиваться, – поторапливала детей Изольда. – У нас сегодня аншлаг. Многие приехали…

Маша развернулась и, обняв отчима за пояс, зажмурила глаза.

– Прощай, папка, – сказала вполголоса, сдерживая слёзы.

– Почему же «прощай», – Митя погладил девочку по голове. – До новых встреч.

Катя, глядя на сестру, ощутила тоску по дому. Прижавшись к отчиму с другой стороны, заплакала.