Глава шестая
Переполох из-за фокусов

Сюрпризом оказалась фокусница – маленькая хмурая женщина с цирковым чемоданчиком и в рыжем парике. Она сунула Джорджу надувной шарик и прошла в сад, сказав, что ей надо подготовиться к выступлению.

Но это было ещё не всё. Не успел Джордж захлопнуть дверь, как перед ним появился клоун с разрисованным лицом. В руке он держал тетрадку.

– Так. – Клоун раскрыл её и сощурился над страницей, как будто читал. – Джордж Скидмор… Ага… лягушка, что там будет дальше…

– Что за лягушка? – не понял Джордж.

– Да не лягушка, а уш-ки. Ушки моет регулярно, зубы… хм… Мочит щётку под краном, потом врёт маме, что почистил. А умывается вот так…

Клоун медленно провёл двумя пальцами по лбу, щеке, торчавшим во все стороны усам. Смех его был похож на мяуканье.

Джордж в ужасе отпрянул – перед ним стоял тот самый мяукающий дядька из «Лавки Древностей»!

– Так ведь, мистер? – елейным голосом допытывался толстяк у Джорджа.

Дети вокруг засмеялись.

– А ну тихо, двоечники! – цыкнул на них дядька.

– Нет, не так, – покраснел Джордж. – Откуда вы меня знаете?

Клоун показал на стоявший позади уже знакомый мальчику музыкальный фургончик с мороженым. Его украшал гигантский рожок, на фоне которого стояла крупная надпись: «Мороженое на все случаи жизни». А мелкие буквы добавляли: «Специальная даставка к дню рождения». В слове «доставка» была сделана ошибка.

– Будьте любезны расписаться! – Клоун сунул тетрадку Джорджу.

– В чём расписаться-то? – растерялся мальчик.

– Как в чём? В том, что мороженщик доставил вам торт – по назначенному адресу, в назначенное время. Что торт не растаял в пути. Что все вокруг честные, сплошь порядочные люди, а не жулики… Только привяжите собаку! – нервно потребовал толстяк, завидев бассетиху. – С детства не люблю собак и пылесосы!

Нелюбовь была взаимной. Леди тихо зарычала, шерсть на её спине встала дыбом.

– Хаш, паппис^[6], – зашипел на неё толстяк.

Такого нахальства на своей собственной территории бассетиха не ожидала. Зубы Леди клацнули рядом со штаниной мороженщика. Вовремя же собаку посадили на поводок!

После этого гостей позвали в сад. Брэнда показала всем на установленную там табличку «Гусеницам и слизнякам вход воспрещён!»

– Это из «Лавки Древностей». Там столько всякого интересного. А у Джорджа есть оттуда шкату…

– Брэнда!

Джордж послал сестре сигнал «замри!», выбросив из кулака пять пальцев и повторно – два пальца. У них существовала такая тайная игра: пять пальцев всегда означали «внимание!», а дальше требовалось смотреть. Если затем следовал один палец, это была просьба о помощи, если три – «делай как я!». Сигнал двумя пальцами «замри!» мог означать что угодно, от простого «замолчи» до предупреждения об опасности.

Брэнда любила секреты. С отцом у неё тоже был свой шифр. Например, трижды сжать руку другому значило сказать – «я тебя люблю». Девочка охотнее внимала скрытым сигналам, чем простым словам. Поэтому, заметив отчаянные жесты Джорджа, она сразу замолчала, только состроила страдальческую мину.

В ассортименте её гримас эта была новой: Брэнда упёрлась кончиком языка в большой ребристый зуб, наконец-то прорезавшийся на месте выпавшего молочного, и закатила глаза. Но молчала она недолго.

– Разве гусеницы сумеют это прочитать? – Она показала на табличку, потом растерянно взглянула на расхохотавшихся взрослых и тоже хихикнула – довольная, что чем-то так всех развеселила.

А Джордж искоса поглядывал на заносившего торт толстяка. Ни предстоящее выступление фокусницы, ни огромный торт уже не радовали мальчика. Для него день рождения был безнадёжно испорчен.

– Не понимаю, зачем скупать чужое старое барахло. Беспорядок в доме говорит о беспорядке в голове, – опять раздался поучающий голос тёти Мэри.

Она с осуждением посмотрела на телескоп и на сдувшийся бассейн, торчащий из-за сарая.

– Мэри, это мой дом, окей? – не выдержал Скидмор-старший. – У нас есть всё самое необходимое для счастья. Правда, Джордж? – И отец приобнял сына.

– Не знаю, – буркнул мальчик.

Отец удивлённо отстранился от него.

– Объясни.

– Ты работаешь, работаешь, а купить толком ничего не можешь. Ни яхту, ни даже нормальный подарок ко дню рождения.

Договаривая, Джордж уже жалел о своих словах – в отцовских глазах отразилась боль. Её сменило отчуждение, Филипп убрал руку с плеча сына.

– Не знал, что ты так думаешь.

– Именно так! – торжественно подвела итог тётя Мэри.

Она выиграла спор. И Джордж понял, что предал сейчас своего отца.

– Уважаемые дамы и господа, представление начинается! – объявила фокусница. – На сцену выходит… а-а-а… а-а-а… тчоум! – Она закатила глаза и слабосильно чихнула. – Выходит Августина! Попрошу аплодисменты!

Фокусница говорила с акцентом, который нельзя было назвать ни ливерпульским, ни девонским, ни линкольнширским. «Августина» у неё звучало как «Эвгусчина». «Небось, нарочно коверкает слова, – подумал Джордж. – Циркачи любят притворяться иностранцами».

Августина достала свой нехитрый реквизит из циркового чемоданчика с ободранной наклейкой, на которой можно было прочесть: «Удивительный мистер Кот с ассистенткой Ав». Для начала она продемонстрировала незамысловатый трюк с разрезанной лентой. На её руке звенел девчачий браслетик с металлическими висюльками, изображавшими платья, туфельки, сумочку и шляпки – весь дамский гардероб. Палец фокусницы был заклеен белым пластырем, и все почему-то наблюдали за этим браслетиком и пластырем, а не за лентой.

Потом фокусница жонглировала четырьмя розовыми шариками. Один их них то и дело оказывался на траве.

– Ну хватит падать, – сердито приказывала Августина этому шарику.

Всем было понятно, что негодует она по привычке и шарик вообще никогда её не слушается.

Дальше стало ещё скучнее. Фокусница перевязывала длинные надувные шары, делая фигуры разных животных. Опознать их можно было только с третьей попытки. Жирафа приняли за собаку. А зайца вообще за верблюда. Подобные чудеса гости видели много раз.

– Какое убожество, – громко сказала тётя Мэри.

Взрослые вежливо похлопали. Они с жалостью смотрели на сильно поношенный клоунский костюм, на часто моргавшие обиженные глазки Августины. Фокусница время от времени шмыгала носом, и мама встревоженно глядела на её острый красный нос. У фокусницы был насморк. Не хватало ещё, чтобы эта Августина всех заразила.

Только Брэнда смотрела на представление, раскрыв рот. Да ещё толстый мороженщик при каждой ошибке Августины озадаченно крякал. Он давно стоял на лужайке и уходить явно не спешил.

– Много необычного сегодня произойдёт, – стоя за спиной Джорджа, тихо произнёс клоун, как будто сам с собой разговаривал.

Мальчик обернулся, но толстяк не повёл и бровью. Он смотрел поверх головы Джорджа на фокусницу.

А та потребовала внимания и, вызывающе сверкнув глазами на зрителей, в особенности на мороженщика, объявила очередной фокус. «Ну что она может такого сделать, – думал Джордж. – Спрятать в рукав розовый шарик, а потом притвориться, что достаёт его изо рта?»

– Дайте мне какой-нибудь предмет, – голосом опытной цирковой артистки попросила Августина. – Он будет возвращён в целости.

Пока взрослые рылись в карманах и сумочках, перебирая зажигалки, носовые платки, пудреницы, монетки, мобильные телефоны и ключи, шустрый Питер Вэст поднял с земли садовую керамическую лягушку.

Августина пристроила лягушку на раскрытых ладонях, шмыгнула носом и скороговоркой произнесла:

 
Там крутят фокус-покус,
На пике озорства,
Я в сундуке пороюсь,
Добавлю волшебства.
 

И она принялась дуть на лягушку, как дуют на горячий чай. Лягушка задрожала и вдруг исчезла, превратившись в сгусток цветного тумана с блёстками! Но непостижимым образом внезапно вернулась на ладони фокусницы, ожила, проглотила комара и с плеском нырнула в маленький пруд.

С полминуты длилась тишина. Потом дети запрыгали, захлопали в ладоши, а взрослые разом заговорили: «Оптический эффект… гипноз… ловкость рук… Должно же быть объяснение!»

– Ха… оптический эффект. Всему им надо найти научное объяснение, иначе и жить страшно, – фыркнули Джорджу в спину.

Это был мороженщик. Он вытащил из кармана завёрнутый в салфетку кусок жареной курицы (дома в гостиной стоял целый поднос с такими кусками) и, запрокинув голову, бросил его себе в рот.

– Жестковато. И недосолено, – покритиковал толстяк кулинарные способности Пэмми Скидмор, прожевав.

А фокусница постучала по деревянному столу – вышла барабанная дробь. Потом по садовым фонарикам – подключились литавры и саксофон. И напоследок прошлась по дорожке, отбивая чечётку. В воздухе повисли и заиграли мандолина^[7], зурна^[8], к ним присоединились арабский и турецкий барабаны, бубен.

– Французская дюшес^[9], английский баронет… – пропела Августина, проведя рукой по своим рыжим волосам. В них сверкнула блёстка.

– На карусель чудес прислали мне билет, – вдруг подхватил песенку мороженщик и принялся вытанцовывать рядом с ней. Вкрадчиво и ловко у него получалось – у такого толстяка.

Проходя мимо Джорджа, он подмигнул ему, словно их объединяла общая тайна. Мальчик насупился. Толстяк определённо не собирался оставлять его в покое, и всё из-за шкатулки! Джордж с радостью отдал бы мороженщику его семейную реликвию, но как сделать это, не раскрыв правду о краже? Одно враньё давно потянуло за собой другое, третье, и он уже запутался в этой цепочке.

Под звуки восточной музыки мороженщик изобразил падишаха на носилках. Из-за соседского забора протрубил слон. Становилось всё веселее! Сад превратился в настоящую цирковую арену.

Джордж неожиданно вспомнил, что два года назад уже видел Августину и мороженщика вместе. Скидморы ходили тогда в местный цирк-шапито, где выступали «удивительный мистер Кот с ассистенткой Ав». В перерыве между представлениями ассистентка предсказывала желающим судьбу на картах таро. Услышав имя Джорджа, она назвала его будущим победителем дракона. «Может, и мне в гадальщицы податься? Несложная профессия – народ дурачить», – сказала потом мама, сожалея о зря потраченных деньгах.

 
Французская дюшес,
Английский баронет
На карусель чудес
Прислали мне билет.
 

Фокусница пела, отставив ногу, уперев руки в бока. В ней не осталось и следа от той жалкой клоунессы, которая только что роняла шарики. Она с притворной угрозой шла на Кота-мороженщика, в последний момент останавливалась и отступала, потому что он уже крался в её направлении и мягко царапал воздух, как будто играл с мышью.

– Теперь мой номер, – объявил толстяк. – Песня про старушку. Исполняет маэстро Кот!

Музыка замедлилась, он отошёл в тень и проникновенно запел:

 
В тёмном углу старушка
Ела тайком варенье
И вдруг проглотила…
 

– Что-о-о она проглотила-а-а? – пропел он тонким голосом, обращаясь к зрителям.

– Подушку, – счастливо засмеялась Брэнда, широко раскрыв щербатый рот.

– Ничего-о подобного, – пропел толстяк. – Ну да ладно, так и быть, скажу-у-у ва-а-ам…

 
И вдруг проглотила… мушку!
Ужасное невезенье…
 

Он выступил из тени, подошёл к бабушке Азалии, схватился за живот и сделал печальное лицо.

 
Гудит и гудит внутри
Настырная чёрная мушка.
С какой стороны ни смотри,
Похоже, помрёт старушка.
 

Побледневшая Азалия отпрянула, заметив на его ладони рисунок ключа.

А толстяк продолжил:

 
Паучок висел у окна.
Их женщины страшно боятся.
Но его проглотила она,
Чтоб с мухою вмиг разобраться.
 

Потом он подкрался к Августине и пощекотал её. Та, хохоча, изобразила муху, зажужжала, забила руками-крылышками. Кот забегал вокруг неё, как будто обматывал паутиной. Августина сначала закружилась, подняв руки кверху, но потом передумала сдаваться. Она схватила невидимую паутинку и потянула Кота к себе. Толстяк испуганно приоткрыл рот, немного побегал взад-вперёд, потому что теперь уже фокусница гонялась за ним. Они резвились, как два ребёнка.

Что за развлечение! Этот яркий праздник будто с неба на всех свалился.

Зрители горячо зааплодировали, и Августина послала им воздушные поцелуи. Поцелуи тут же превратились в разноцветные шарики, которые понеслись в сторону тёти Мэри и неожиданно стали взрываться возле неё. К их канонаде добавился истошный визг Мэри.

 
Увы, бесполезно леченье,
В пустом животе шум и стук.
Такое пошло верченье —
То бегал от мухи паук.
 

Кот развёл руками.

 
Гудит и гудит внутри
Настырная чёрная мушка.
С какой стороны ни смотри,
Похоже, помрёт старушка.
 

Последний куплет он допел со страдальческой миной, снова глядя на Азалию.

Музыка смолкла, в круге яркого света появилась Августина с пилой. Она подала её Коту.

– А сейчас… – объявил толстяк, глядя высоко по сторонам, как будто обращаясь к полному залу зрителей. – А сейчас, леди и джентльмены, вы увидите «женщину-зигзаг» – смертельный номер с распиливанием. Исполняют маэстро Кот и его непревзойдённая ассистентка Августина. Аплодисменты, пожалуйста!

Всё под ту же заводную музыку Кот распилил стоячий ящик, в который перед тем залезла Августина, и растащил три его части в стороны. Оп-ля! В одной была голова ассистентки – она продолжала смеяться и строить глазки, в другой она размахивала руками, пытаясь дотянуться до губ, чтобы послать воздушный поцелуй, а в третьей были видны её пританцовывающие ноги.

Зрители снова захлопали в ладоши – все, кроме Джорджа, бабушки Азалии и её старшей дочери. Мэри давно со злостью смотрела на фокусницу.

Кот снова соединил ящики. Он немного ошибся, потому что голова Августины смотрела теперь не в ту сторону. Фокусница, вновь ставшая целой, с улыбкой продолжала свой танец, но вид у неё был чудной.

Пришлось Коту делать дополнительные пассы руками, чтобы повернуть голову как надо.

Дзынь. Возле ноги Августины вспыхнул стеклянный фонарик – она взошла на него, как на ступеньку. Дзынь – вспыхнул второй. Она ступила ещё выше. И так бежала наверх по лестнице из двух фонариков – дзынь, дзынь, дзынь, – пока не поднялась очень высоко.

– Внимание, каждый новый трюк опаснее предыдущего и требует настоящего куража. Полёт из-под купола… Ап! – скомандовал Кот.

К Августине подлетели два голубя с атласными ленточками в клювах. Она схватилась за эти ленточки, и птицы плавными кругами опустили фокусницу на газон.

– Браво! – крикнул Кот.

Августина низко поклонилась. Дзынь… Это не фонарик. Это звякнула последняя литавра – перед тем как исчезнуть.

В наступившей тишине послышался грохот. Это бабушка Азалия задела горшок с примулами^[10], когда падала без сознания.

В саду у Скидморов началась настоящая паника. Часть гостей бросилась к Азалии с криками, что надо срочно вызвать доктора. Остальные просто хватали детей за руки и выбегали из сада через калитку.

Тент, под которым стоял стол с напитками и бумажными стаканчиками, был опрокинут. Украшавшие его надувные шары с динозаврами взмыли в воздух. Густым басом лаяла привязанная к дереву Леди – она не понимала, кто виновник беспокойства, и вертела мордой из стороны в сторону. Старшие Скидморы хлопотали вокруг бабушки, а тётя Мэри ругала их, что они всё неправильно делают.

Наконец Азалия приоткрыла глаза.

– Мама, дорогая, всё будет в порядке. Мы уже вызвали медпомощь, – взволнованно произнесла Пэм Скидмор.

– Ничего теперь не будет в порядке, – слабым голосом ответила Азалия, снова закрывая глаза. – Это возмездие.